ОРАКУЛ, Краткое руководство продавцам чёрных кошек

Андрей Зенин (2022)

Два старых друга — Тихон и Борис встретились спустя много лет. Тихон добился в жизни успеха, богатства, обожания женщин. Борис только мечтает войти в высшее общество. Глупый спор между старыми однокурсниками запускает череду разрушительных событий. Всё, что остаётся Борису — надеяться исправить поломанную своими руками жизнь. А может, неприятности — это шанс найти, наконец, себя? О чём был спор, что может сделать талантливый человек, загнанный обстоятельствами в угол и почему про Бориса говорят, что он «может продать даже чёрную кошку в тёмной комнате» — читайте в этой книге. Содержит нецензурную брань. Содержит упоминание продуктов, принадлежащих компании Meta Platforms Inc., деятельность которой на территории Российской Федерации запрещена

Глава 11. Художник

Борис не считал, что он опаздывает на работу. С его точки зрения всё справедливо — он засиживается допоздна, когда по домам расходятся даже ночные уборщики, и имеет право прийти немного позже остального офисного планктона. Но с точки зрения коллег он ведёт себя вызывающе. Особенно их злит, когда на едкие замечания: «Боренька! У тебя глазки красные и личико помятое — опять бухал?» — он отвечает в духе: «Я плакал над твоей бездарно прожитой жизнью. Я мог бы сказать, что ты закопал свой талант, но у тебя его, скорее всего, и не было». Форму выражения своего превосходства Борис находил для каждого персональную. Нет, он никогда не хамил первым, он защищался.

Из-за того, что машина осталась на парковке ресторана, пришлось ехать на метро. Не выспавшийся на кухонном диване Борис опять опоздал на работу. Страшного в этом ничего не было — определённые привилегии давало его положение талантливого сотрудника.

— Привет, художник! — с широкой улыбкой поздоровался с ним ещё один рекламщик, чьего имени Борис никак не мог запомнить. Остальные в офисе, заслышав приветствие, спрятались за мониторы, едва сдерживая смех.

— Привет!

«Откуда они знают? — пронеслось в голове Бориса. Он немного нервно поправил туго затянутый галстук-бабочку — новый атрибут его образа, символизирующий, как ему казалось, успешность. — Блин. Надо было посмотреть «Фейсбук» Тихона. Наверняка оторвался по полной. Хрен с ним. Главное — картина у меня, а не у него».

— Борис, вас шеф искал, — помощница главы агентства перехватила Бориса на половине пути к рабочему столу.

— Скажи, я через полчаса зайду.

— Он просил немедленно.

— Хорошо, — слегка раздражённо бросил Борис, — можно, кофе себе сделаю?

— Думаю, нет. Он просил вас зайти немедленно.

Борис прошёл в глубину офиса между столов к тому, за которым работал Директор. Сегодня он стоял перед окном и излишне внимательно рассматривал город. Руки сцеплены за спиной, ноги расставлены. Он напоминал отважного капитана, смело смотрящего на надвигающийся шторм. Борис деликатно покашлял.

— Борь, скажи честно — ты мудак? — спросил Директор, не оборачиваясь. Сотрудники замерли, прекратили дела.

— Не исключено.

— Ты совсем долбанулся, художник хренов?

— Это мой выбор, мой поступок, какая вам всем разница?

— Ты охренел?! — шеф вышел из себя. Просто взорвался. — С нами порвали контракт на рекламу кетчупа. С нами порвали контракт на наружку РЖД. Нас послал в жопу «Детский мир». Даже твои сраные прокладки отозвали контракт и требуют компенсацию морального вреда. Ты, скотина самодовольная, всех нас смыл в очко.

Борис лихорадочно пытался понять — как покупка картины могла сломать весь рекламный бизнес.

— Это же просто картина. Я купил её. За свои деньги.

— Какая на хрен картина! Придурок! Как вы додумались, два обмудка, сделать это? Харитон тебя, кстати, сдал сразу — сказал, это твоя идея.

— Какая идея?

— Ты реально придурок? Вы на хрена в кетчупе таракана нарисовали?

Борис с трудом вспомнил маленькую шалость. Сколько времени-то прошло! Внутри всё похолодело. Конечно, они часто проказничают, но, как правило, шуточные версии оставляют во внутренней папке. Клиентам никогда эти варианты не отсылают.

На мониторе шефа был развёрнут пост с увеличенным фрагментом плаката и названием «Национальный рецепт — кетчуп с тараканами». Компанию-производителя соуса буквально потопили дизлайками.

— Послушайте, — Борис отчаянно пытался нащупать оправдание, с помощью которого смог бы выкарабкаться. — Он должен был удалить эту версию, прежде чем в печать посылать.

— Боря. — Руки Директора, сжавшись в кулаки, дрожали от плохо сдерживаемой ярости. — Он никому ничего не должен. А ты, скотина, мне должен столько, что даже смысла нет считать. У тебя ни квартир, ни органов не хватит.

Борис окончательно поник.

— Блин. Как нашли-то?

— А ты почитай, будет время. Кстати, времени у тебя теперь навалом — я гарантирую, после такого пиара тебя даже деревенская газета на работу не возьмёт. Ты — проклятый.

На ватных ногах Борис шёл от шефа. Коллеги, даже те, кто ещё вчера пытался добиться его расположения и дружбы, провожали с усмешками и комментариями. Кто-то даже снимал на телефон.

На скамейке в парке перед офисным центром Борис пытался справиться с сердцебиением. Непослушными пальцами он набрал жену.

— Алиса. Я… У меня проблемы.

— Да, с башкой, — безапелляционно ответила жена. — Борь, что это было?

— Я, — голос дрожал, — я заигрался. Мне показалось, что я всё могу, всё контролирую.

Алиса молчала в трубке.

— Я отвезла деньги брату. Тебя впишут в соучредители. Поздравляю.

— Ка-какие деньги?

— Тринадцать тысяч, которые мы ему пообещали.

— А, — мысли Бориса никак не хотели соединяться в стройные цепочки. — Какие тринадцать тысяч? Ка-какие учредители?

— Борь, ты нормально? — недовольство в голосе Алисы сменилось искренним беспокойством.

— Я — да. Да. Машина. Забрать надо.

— Борь, поговори со мной, пожалуйста.

— Я. Я приеду. Всё расскажу. Плохо мне как-то. Совсем.

— Не езди никуда. Скажи, где ты? Я приеду! Если совсем плохо — вызови скорую!

— Нет. Не так. Внутри. Накосячил.

Алиса задумалась. Несмотря ни на что, Борька хороший муж. По крайней мере, с ним точно интересно. Да, он иногда похож на ребёнка. Капризного, обидчивого, но искреннего, стеснительного. Она знала, какой он на самом деле. Как ему мучительно хочется другой, яркой жизни. Как много он делает для того, чтобы стремления привели к результату.

— Боренька, приезжай домой. Тебе надо передохнуть. Ты же умный, талантливый, добрый. Ты всё придумаешь!

— Нет. Машина. Заберу. Надо.

Борис закончил вызов, не дожидаясь возражений и уговоров Алисы.

Некоторое время он смотрел на телефон в руке. Надо было кому-нибудь позвонить, просто поговорить, даже не надеясь особо на помощь и поддержку. Но звонить было некому. Не было друзей, с которыми можно поделиться, которые ради него бросят дела и примут таким, какой он есть. Помогут выбраться из болота.

Не вполне понимая, как и куда он идёт, он отправился по мокрым улицам искать вчерашний ресторан. По крайней мере — какое-то полезное действие. Осознанное. Нужное. Выполнимое.

****

Телефон требовательно зазвонил в кармане. Борис надеялся, что это Алиса — решилась найти, приехать, обнять, встрепать волосы и сказать: «Дурачок ты мой! Погнали домой. Залезем в тёплую ванну вдвоём. Выключим телефоны. У меня вино припрятано хорошее». Он с надеждой посмотрел на экран. Это была не Алиса.

— Борис, это Семён.

Контакт звонившего был действительно подписан именно этим именем. Сконцентрироваться не получалось. Кто это?

— Мы договаривались, что вы пришлёте план рекламной кампании для Иннокентия Владиславовича.

— Иннокентия. Владиславовича, — медленно повторил Борис.

Точно. Это же помощник кандидата с рыбьими глазами. Неужели такие совпадения действительно бывают? Вселенная решила окончательно его утопить в неприятностях?

— Мы хотели бы посмотреть, — продолжил Семён.

— Я. В голове. Не записываю мысли. Я напишу. Мне казалось, мы договорились на большее время.

— У нас сроки. Вы можете приехать.

Борис устало потёр глаза.

— Сейчас не смогу. Я в городе, машины нет.

— Борис. Это был не вопрос. Мы вас ждём.

Как? Неужели он забыл, за что взял деньги? Он же что-то искал. Даже заметки делал. Были какие-то идеи, но какие? Нужно ехать — эти люди сильно не любят, когда их игнорируют. Значит, придётся импровизировать.

— Я скоро буду, — последнюю фразу Борис сказал в замолчавший телефон. Собеседник окончил разговор намного раньше.

И что теперь делать? Для начала — вызвать такси. Но он в сквере. В каком? Где его забрать?

После очередной попытки Борису удалось правильно определить свои координаты и выбрать конечную точку. Ближайшее место, где он может сесть в такси, находилось возле одного из выходов из парка. Борис огляделся. Перед ним было четыре дорожки, убегающие в разные стороны. «Время поездки — 55 минут», — сообщила программа, когда он пытался понять, по какой из тропинок ему нужно идти к машине. Окончательно потеряв концентрацию и терпение, он пошёл по той, которая была левее остальных. Сверился с навигатором. Оказалось, он медленно, но уверенно идёт от места посадки. Развернулся. Сменил шаг на лёгкий бег. Сердце заработало чаще и громче.

«Борис, через какое время вы приедете?» — сообщение от Семёна перекрыло интерфейс программы вызова такси. Борис чертыхнулся. Написал в ответ: «Я в дороге, скоро буду». Закрыл мессенджер и вернулся к поиску такси. «Борис, напишите, пожалуйста, точное время». «Через час».

Наконец, почти бегом, Борис нашёл выход из парка и увидел стоящую на аварийке жёлтую машину такси. Водитель, видимо, потерял интерес к пассажиру. Включил поворотник, чтобы влиться в неторопливый поток.

Борис, задыхаясь, размахивая руками, смог привлечь его внимание, когда машина уже оказалась на дороге. Под недовольные сигналы он попытался открыть заднюю дверь, но она оказалась заблокирована. Водитель из Средней Азии увидел, наконец, пассажира, попытался её разблокировать, но активные действия Бориса этому мешали. Он прокричал что-то на своём языке, но Борис его понял. Центральный замок щёлкнул. Борис впрыгнул на заднее сиденье, захлопнул дверь. Казалось, энергетика погони подразумевает, что такси, свистя покрышками, сорвётся с места и, как в шпионских фильмах, лавируя в потоке, полетит к цели. Но этого не произошло. Машина продолжила медленно тащиться в пробке. Борис сообщил водителю, что спешит, но ситуацию это никак не изменило. Всё, что сделал шофёр — поменял радиостанцию. Вместо льющейся из динамиков восточной музыки включил «Релакс ФМ».

В машине не думалось. Тоска безысходности крутила в голове мысли, никак не относящиеся к выборам и кандидату. Он же читал что-то про него. Детей, кажется, любит. Может, ему придумать помощь в организации детского дома? Человек дела. Поддержка растущего поколения.

— Приехали, — водитель вывел его из оцепенения.

От ворот к дому пришлось идти под дождём — такси не пустили.

— Борис, я вас ждал. Иннокентий Владиславович на встрече. Можете рассказать и показать эскизы мне. В столовой, — Семён проводил в помещение, рассчитанное на приём полусотни гостей. Сели за длинный стол. — Рассказывайте.

— Я изучил профиль кандидата, — в голове пронеслось: «Даже кофе не предложили», — думаю, можно выстроить узнаваемость на помощи детским спортивным школам, садикам. Создать образ попечителя.

Семён безразлично, но очень внимательно смотрел на Бориса. Как будто ждал продолжения.

— Борис, у вас конкретный план есть?

— Да, — соврал он. — Компьютер дома остался. Если дадите какой-нибудь свой, напишу.

— Хорошо.

Семён вышел из столовой. Гулкие шаги затихли. Борис вытер влагу с волос и лица, поискал полотенце, но не нашёл. Посмотрел на шторы.

Зазвонил телефон. «Жена».

— Ты где? Я волнуюсь.

— Я… — Борис замялся. — Мне пришлось уехать по работе.

— Зачем? Борька, тебе надо домой. Какая работа? Посмотри, уже поздно.

— Меня вызвали. Потом расскажу. Скорее всего, уже завтра приеду.

Некоторое время Алиса молчала, о чём-то размышляя и делая выводы.

— Береги себя, пожалуйста.

— Постараюсь.

— Целую!

Алиса отключилась.

Вернулся Семён с ноутбуком. На крышке пестрели наклейки псевдохакерской тематики. Жёлтые знаки биологической опасности, овалы, сложенные в портрет инопланетянина, слова, составленные из кириллических и английских букв, цифр, системных символов: «VeДRo», «I’d rather be phishing» под изображением рыбака, «Fuck OFF», вписанный в вытянутые для поцелуя губы, «Life has no», составленный из вырванных клавиш, и ещё куча нечитаемых с первого раза слов и фраз. Впечатление, что его взяли на время у подростка. Очень странный арт-объект, с учётом стиля окружающей обстановки.

Без лишней спешки и суеты Семён поставил ноутбук на стол перед Борисом. Открыл. Паролей не было. Из программ — офисный минимум. Ни одного документа, ссылки, ярлыка подключения к локальной сети. Стерильный компьютер.

— Я вас оставлю. Сколько нужно времени?

— Часа два.

— Хорошо, — Семён достал телефон, включил таймер на два часа. Как бы случайно показал экран Борису. Холодно, равнодушно, как инквизитор, отсчитывающий минуты до неизбежной казни, вышел.

Оставшись один, Борис начал лихорадочно вспоминать, что он искал, находил, записывал. Ведь были же какие-то мысли. Некоторые даже неплохие.

«Так. Тринадцать тысяч забрать у брата Алисы. Что ещё? Продать машину — небыстро, но возможно», — параллельно работе он прикидывал варианты, как соскочить с опасного проекта, на который у него физически нет сил и энергии.

Очередной тур поисков на сайтах добавил горячую новость: «Бухой кандидат дерётся с полицией. Смотреть до конца. Ахтунг! Громкий звук и мат». Борис посмотрел на время появления — произошло полчаса назад! Новость свежайшая.

Невменяемый Иннокентий Владиславович дрался с остановившими его инспекторами и называл их продажными мразями. Уверенный в себе и своей вседозволенности, он яростно сулил страшные кары, некоторые из них, в основном сексуального характера, он обещал совершить немедленно. Ржущий оператор едва держал смартфон — картинка дрожала, выглядела смазанной. В какой-то момент в кадр попал инспектор, извлекающий из остановленной машины двух девушек. Судя по ответам на вопросы — они, во-первых, проститутки, во-вторых, несовершеннолетние. Откуда-то из-за кадра вылетела бутылка и разбила лобовое стекло патрульной машины. «Под Кандагаром было круче!» — послышался пьяный крик Иннокентия Владиславовича. Видео оборвалось.

«Твою мать», — Борис уронил голову на стол и прикрыл её руками.

В столовую вошёл Семён. Степенно. Спокойно. Остановился. Посмотрел на поникшего Бориса и на экран открытого ноутбука.

— Борис Евгеньевич. У нас возникли некоторые сложности, которые требуют вашего оперативного вмешательства.

— Семён, — Борис поднял голову и в отчаянии посмотрел на него. — Чем я тут могу помочь?

— Я вижу — вы уже в курсе. Нам рекомендовали вас как специалиста, способного вывести в топы любую чёрную кошку. Это ваш шанс себя проявить.

— Как? Иннокентий Владиславович уже себя проявил без моих рекомендаций.

— Понимаю вашу иронию. Он крайне много работает и очень устаёт. Случился нервный срыв. В наших, — Семён сделал паузу, посмотрел прямо в глаза, — в ваших силах изменить эту ситуацию.

— Я не знаю как.

— Я тем более. У меня иные компетенции.

— Это можно удалить?

— Вряд ли, но мы пытаемся на основании защиты персональных данных несовершеннолетних.

Безумие. Они бездушные киборги. Механизмы. Эффективные, расчётливые.

— Я предлагаю вам остаться сегодня в гостевой спальне, чтобы придумать нам эффективное решение. И утром я буду счастлив получить план рекламной кампании.

Семён развернулся и ушёл. Он не ждал никакого согласия. Он отдавал приказы и контролировал точность их исполнения.

В столовую вошла низенькая женщина, судя по чертам лица, откуда-то из Юго-Восточной Азии. Жестами она показала Борису, что ему следует идти за ней. Она не разговаривала по-русски и не понимала речь. У неё была чёткая команда, и она добросовестно, с дежурной доброжелательной улыбкой её исполняла.

«Интересно, как Семён отдаёт им приказы? Вряд ли они знают русский язык. Скорее всего, он выучил их наречие. Так логичнее и безопаснее».

Служанка провела его на третий этаж. В коротком коридоре оказалось всего несколько дверей. На самой дальней от лестницы двери Борис увидел наклейку: «Contra spem spero». Слово «contra» было написано в стилистике знаменитой игры, в которой, играя за спецназ или террористов, нужно сражаться за жизни заложников.

«Как странно, — подумал Борис. — Значит, ребёнок действительно есть. И, судя по всему, играет в Counter Strike».

Филиппинка открыла первую дверь в коридоре и настойчивыми жестами приглашала войти внутрь. Борис хотел спросить про ужин, но она, поклонившись со сложенными ладонями, быстро удалилась.

Комната оказалась небольшой. Кровать, письменный стол, стул, небольшой шкаф. На столике, скрывающем барный холодильник — капсульная кофемашина и электрический чайник. Две бутылки чистой воды. В холодильнике в основном конфеты, шоколадки, сладкая газировка. Никакого алкоголя. Скорее всего, эта комната предназначалась не для уважаемых гостей дома, а для друзей живущего здесь ребёнка, засидевшихся за играми допоздна.

Борис открыл ноутбук. Почему-то увиденная на дальней двери фраза не давала ему покоя. «Как там было?.. — перед глазами вновь возникла наклейка. — «Contra spem spero». Ну, Contra — это понятно. Spem — скорее всего, трансформированное «sperm». «Кончаю от Контры? Или — кончаю в Контре?» А что зашифровано в «spero»?»

Борис запустил онлайн-переводчик, который выдал результат перевода слова «spero», правда, с итальянского: «надеюсь».

«Какая причудливая смесь. Получается:"Надеюсь кончить в Контре"? Или"Контра кончила, надеюсь"?»

Борис решил ввести всю фразу целиком: «Contra spem spero». Перевод озадачил: «Без надежды надеюсь». Система определила латынь.

«Странный дом, — подумал Борис и спросил себя: — Ты всё ещё хочешь быть равным в этом социальном круге?»