Зеркало Пророка
Давным-давно жил да доживал свои последние годы волшебный мир, Эврона. Некогда живой, прекрасный и величественный, ныне — жестокий, циничный и умирающий. Вот уже пятьдесят лет непрерывно гремят войны, прокатываются эпидемии, не стихают охоты на ведьм и колдунов, продолжаются нашествия ужасных монстров. Волшебный мир переживает Железный Век, время холодной стали и горящего пороха. Эврона обречена на конец света, который не напророчил ей только ленивый. На фоне всех этих ужасных событий патриарх Церкви Святого Люмаса поручает вольной компании наемников и одной юной чародейке из Академии найти могущественный артефакт, который должен спасти мир. Пока отряд охотится за таинственной и могущественной реликвией, великие мира сего строят козни, устраивают заговоры, пытаясь удержать власть в своих руках над тем, что может вскоре перестать существовать. Эта история о подлости и коварстве, о дружбе и храбрости, о любви и волшебстве, о надежде и вере в светлое будущее в темные времена.
Оглавление
Купить книгу
Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Зеркало Пророка» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава первая, Святогавань
Олира закрыла книгу и встала изо стола, тряхнув длинными волосами цвета жженой карамели. Она находилась в библиотеке не одна. Она это почувствовала. Кто-то издал шум, но это точно был не библиотекарь, так как он уже три часа как спал. Металлические ставни окна со скрежетом лениво ударялись о стену, а бриз, доносившийся с моря и перемешавшийся с запахами улицы, стал небрежно перелистывать страницы открытых на столе учебников и трактатов. Девушка решила прикрыть окно, не подходя к нему. Медленным движением руки она провела пальцами по воздуху, после чего окно плотно закрылось.
Она с облегчением вздохнула, осмотрелась и решила прибрать рабочий стол. И сделать она решила это так же — прибегнув к магии. Все-таки она была чародейкой. Практиканткой, но все же чародейкой.
Слегка напрягшись, она, как дирижер, повела руками, заиграла пальцами, и учебники, лежавшие перед ней, поднялись в воздух. Сперва они закружились хороводом над ее головой, а затем поочередно направились к полкам и стеллажам, на которых они до этого плотно стояли. Они летели плавно и осторожно, пока каждая книга не нашла свое место.
Олира вновь что-то почувствовала. Какой-то магический импульс. Совсем рядом, будто бы под боком. Взглянула на шкатулочку, которая все это время была на столе. Шкатулочка была волшебной, о чем Олира безусловно знала, как и о том, какую функцию она выполняла. Это было ее личное средство связи. С другими магами.
Чародейка приоткрыла коробочку, и из нее донесся сперва скрипящий, а затем более-менее отчетливый и даже приятный баритон. А затем замерцали не совсем четкие очертания приятного мужского лица.
— Ты все зубришь по ночам? — спросило лицо из шкатулки.
— Валь, пожалуйста, тише. Тебя могут услышать, — прошептала, улыбаясь, Олира.
— Виноват. Но ты не ответила на мой вопрос, красавица.
Лицо молодой колдуньи покраснело.
— Ты решил связаться со мной, чтобы прочесть лекцию о пользе сна?
— Я беспокоюсь за тебя и просто желаю, чтобы ты нормально высыпалась.
— Ты сам-то сейчас в военном лагере… Почему не спишь?
— Я только что закончил обрабатывать рану одного солдата… Ему попала пуля в колено. Пришлось извлекать, так как наш фельдшер больше известен у нас как мясник, чем врач.
— И как этот солдат? Ты справился?
— Да. Я удалил инородный предмет, обработал рану и помог его кости начать процесс сращивания… Жить будет.
— Ты большой молодец, Валь.
Лицо Валя сперва зависло, а потом резко выдало гордую широкую улыбку. «Помехи с проекцией», — решила Олира.
— Спасибо, Олира. Мне очень приятно. Я так хочу увидеть тебя… А если сейчас?
— Валь, ты знаешь, что телепортироваться ни я к тебе, ни ты ко мне не сможешь, — печально проговорила девушка, наматывая локон на палец. — Ты же помнишь, заклинания, затрагивающие такие материи, как время и пространство, не до конца изучены, чтобы…
— Да я же шучу, зубрилка, — негромко рассмеялся молодой человек. Он умел красиво улыбаться. — Да и если бы даже это было возможно… в лагере есть еще пять магов, которые быстро бы почувствовали столь сильный импульс, донесли бы, и я бы стал дезертиром и врагом Империи, — и прощай моя карьера…
— А ты бы на такое пошел?
— Знаешь… сопоставляя выше мной сказанное с тем, чтобы провести с тобой время… Думаю, да!
— Дурачок, — еще больше засмущалась та.
— У тебя ведь сейчас заканчивается практика? — быстро сменил тему Валь. — Тебе говорили, куда тебя отправят?
— Еще нет, — печально ответила девушка, продолжая играть со своим локоном, — но я спрашивала наставников и даже ректора… Все как один отвечают в устном и письменном виде, что у меня скоро будет особое задание. Так сказал мастер Оливер.
— Надеюсь, тебя отправят к нам, на границу со Свякивией. На войне с Королевой Зимой холодно, но твое тепло могло бы согреть меня…
— Валь…
— Просто я скучаю по тебе. Тут невыносимо заурядно и уныло! Я уже год торчу в армии генерала Болеслава Грифа, и все это время мы лишь ходим вдоль границ и деремся с северянами и людьми востока. Никаких крупных битв — лишь мелкие стычки. Кажется, что мы друг друга прощупываем, но я думаю, что конфликт скоро должен сойти на нет.
— Ты так думаешь?
— Королева Ольга давно могла начать наступление. После смерти ее мужа она занялась тем, что стала объединять под свякивским стягом народы востока: степных кочевников, горцев и лесных дикарей… Если патриарх Бальтазар и архимагистр Луцио Мичезаро боялись ее мужа, то уверен, что от нее они просто в ужасе. К тому же она — архимаг, пусть и отвергнутый Академией. В Свякивии маги, как и у нас в Империи, не в большом почете, но их активно используют в бою, и все они до единого верны своей королеве. Свякивия — грозная сила, с которой мы еще не столкнулись толком. Потому что ее что-то сдерживает… Интересно что?..
— Я не знаю, Валь… А если б и хотела… наверняка бы не узнала. Зато, кажется, наши одерживают победы в Лярэнсе. Я недавно слышала историю с фронта — как герцог Форадо нанял каких-то наемников, которые захватили замок прямо под носом у генерала фон Туллена. Говорят, тот был в ярости…
— Да, я тоже об этом слышал, — улыбнулась проекция лица Валя, — причем наемники эти оказались не из простых. Помимо того, что они под покровом ночи взяли замок с высокими стенами, так еще и расправились с искусным магом. Моим товарищем, Хабизом аль Ази…
— Мне очень жаль, милый…
Валь как будто не заметил ее слов.
— Заставляет задуматься, что мы, маги, тоже можем умирать… причем от рук простых людей, — проекция лица чародея выглядела печально и задумчиво.
В груди чародейки сжалось сердце.
— Валь… я беспокоюсь о тебе. Прошу, будь осторожен… Я боюсь тебя потерять…
— Не волнуйся, Олира, со мной все будет хорошо, — улыбнулась проекция мага, — а когда все кончится, я вернусь к тебе… Мы сыграем свадьбу, купим дом в Мандербурге, о чем давно мечтали…
— К тому времени, — усмехнулась чародейка, — к тому времени меня саму отправят на какой-нибудь фронт. Придется ехать ко мне.
— Тогда я поеду, любимая.
Чародеи и чародейки, маги и магички, колдуны и колдуньи никогда не должны были краснеть, бледнеть, плакать и как-либо проявлять эмоции. Но перед любимым человеком ей не стоило бояться осуждения. Одинокая слеза прокатилась по ее щеке.
— Я люблю тебя, Олира, — как можно нежнее сказала проекция.
— И я тебя, Валь… и я тебя. Доброй ночи тебе.
Она осторожно закрыла шкатулочку, и проекция одновременно со свечами погасла, в библиотеке вновь стало тихо и темно.
Из семидесяти шести солдат в составе Черной Лилий осталось шестеро. Среди них были капитан Витольд Ванштайн, Тибор из Дуброва, Мадс Эрикссон, Астрид де Рут, Сандро эль Гасо и Петр Мюльнер. С первыми пятью все было ясно, это капитан и его офицеры, а вот Петру просто повезло. Уже раненый он наткнулся на пару ландскнехтов, которые всего лишь избили его и ограбили.
Их держали прикованными к стене темницы, которая чудом уцелела после взрыва бомбы Мадса и землетрясения чародея из Халь-Зафира. Кисти каждого уже были стерты от полуржавых оков, а на шеях у заключенных были туго затянуты кожаные ремни, прикрепленные к стене.
Снаружи солдаты Туллена праздновали: пили, пели песни, плясали, резались в карты, устраивали между собой дружеские поединки, а в перерывах между этим насиловали местных женщин, судьба которых после смены хозяев замка в лучшую сторону не изменилась. Герцог Герхард в донжоне распивал вино и ел жареного быка со своим командным составом.
От одной мысли об этом у Мадса, который из-за своего низкого роста стоял на бочке, а не на каменном полу, уже несколько часов сдавали нервы.
— Курва-а-а-а… — ревел он, при этом как можно меньше двигаясь, — курва-а, как я хочу выпить…
Астрид едва повернула к нему голову. Под ее глазами были кровавые отеки и синяки, а ее вздернутый острый носик был искривлен от недавнего удара тюремщика, которому приспичило кому-то врезать. И он выбрал молодую женщину. Вдобавок ко всему выбор на нее пал также потому, что было известно, что если она будет в хорошем состоянии, то наверняка через определенное время сможет каким-нибудь хитрым способом вскрыть замок. Потому ей также отдубасили дубинкой пальцы. В целях предосторожности.
— Мадс…
— Что?
— Заткнись нахрен.
— Ку-у-у-рва-а-а!..
После протяжного стона гнард свесил голову и чуть не потерял равновесие, но его быстро удержал ногой сидевший рядом Тибор, который был прикован толстыми цепями способными удержать быка. На нем следов от ран почти не осталось. Он уперся носком сапога о край бочки, не дав товарищу упасть и нелепо умереть, повесившись на ремне, прикрепленном к стене.
Витольд был избит вольфенбергцами сильнее остальных и уже долгое время молчал, свесив голову вниз, как обреченный мученик. Длинные темные волосы скрывали его лицо, было сложно понять, дышит ли он вообще. Петр, как раз напротив, избитый меньше — очень вовремя успел сдаться уставшим убивать солдатам — пытался дотянуться до капитана и разбудить его. Но все его попытки кончились ничем.
— Должен признать, хреново все вышло, — констатировал факт Сандро с избитым лицом и разбитыми ребрами. — Зря мы доверились этому Форадо… Такие большие и легкие деньги…
— Простите меня, — еле слышно прошептал Витольд, не поднимая головы, — вы выбрали меня… и я подвел вас.
— Не говори так, дружище, — отозвался Сандро, ухмыляясь через силу. В его рту стало на пять зубов меньше. — В конце концов почти все проголосовали за то, чтобы взяться за этот контракт, когда его нам предложил Форадо. Чтоб его…
— О, вижу вы начали друг с другом откровенничать!
В темницу с торжественным видом вошел молодой дворянин в пышном праздничном зеленом дублете в компании трех приятелей, таких же молодых, гордых и модно одетых. Все были в зюзю пьяные, и несло от них так, будто они праздновали полную победу Империи над всеми ее соседями.
— Что за вонь?! — процедил один из молодых дворян. — Тут че, сортир? Криштан, ты… привел нас всех в… в уборную?.. ик!
— Нет, дорогой мой Рон, — отозвался звонким голосом первый из дворян в зеленом, — мы не в сортире… Мы пришли в зверинец! И сейчас будем смотреть… на зверей!.. Вот!
— Ха-ха-ха-ха-ха!
— Хороши зверюшки! Гляди, Криштан, — ткнул пальцем в Мадса пьянчуга по имени Рон, — по-моему, энтот вот… мелкий кабанчик… тебя узнал!
— Я его тоже узнал! — лицо молодого Криштана исказилось в недоброй улыбке. — Сударь карлик! Его гномья светлость! Господин полторашка! Какая честь! Что-то вы больше не веселы… Вы не расскажете нам какую-нибудь свою шуточку? Э? Ну вы ж умеете… Хотя нет! Не стоит… и так смешно видеть, как ты стоишь на бочке, недоросль, чтобы не свалиться и не повеситься на ремне…
— Хороший запах, цветочный, — протянул гнард, лыбясь из последних сил, — от матушки твоей пахло так же…
— Ах ты ж мерзкая карла! — взъярился Криштан ван Дришдт, схватил гнарда за бороду и притянул к себе, но тот почти не сопротивлялся. — Знаешь ли ты… знаете ли вы все!.. Что вас повесят утром… Не знали? Так знайте! Это лично я услышал от герц… его высочества… Вам каюк! Но я могу тебе, бородатая свинья, устроить казнь немного раньше. Скажем, сбив бочку из под твоих копыт…
Мадс смотрел ему в лицо безразличным взглядом, когда Тибор молниеносно вытянулся и ударил ногой по коленной чашечке Криштана. Хрустнуло. Тот с визгом выпустил бороду гнарда и упал, судорожно хватаясь за колено.
— Я… я не могу ходить… долбаный великан, сраный дебил-переросток сломал мне ногу… мама-а-а!!!
— Криштан, тихо… щас мы тя отсюда выведем…
— Я убью карлика! Я прикончу этого долговязого дебила! Надругаюсь над их девкой! Сдеру скальп с лысого! Выколю глаза Ванштайну!!!
Товарищи взяли его под руки и потащили наружу, пока молодой дворянин верещал и бросался проклятиями.
— Слова, достойные рыцаря… — проронил Мадс и выкрикнул из последних сил ему вслед: — Вспоминай маму чаще!
Генерал фон Туллен и его военачальники праздновали победу за длинным столом в главном зале донжона. Вокруг крутилась добрая дюжина слуг, а сам периметр внутреннего двора был оцеплен полсотней вольфенбергцев. Праздновал герцог Герхард очень даже по-герцогски — пока его солдаты пили дешевое вино и откушивали украденных у обитателей окрестных деревень кур и гусей, сам он со своей свитой ожидал жареного быка, выпивая тем временем риконнское вино и закусывая лярэнсским сыром. Наконец, восемь крепких солдат внесли из кухни на огромном вертеле зажаренного быка. Стоило им опустить его на блюдо, под которым стол аж слегка прогнулся, как тут же генерал и его военачальники вонзили в него свои кинжалы, стилеты и корды. Через пару-тройку минут бык уменьшился раза в три. Кто-то из военачальников помакивал куски в чесночный соус, кто-то обгладывал огромные кости, а сам Герхард с удовольствием смаковал язык.
Именно в этот момент к нему подошел старший слуга и что-то прошептал на ухо. Тут же лицо герцога стало железно суровым, и он кивнул, вытирая жир с усов и бороды.
Вслед за этим все военачальники тут же повернули головы в сторону дверей.
Слуги распахнули двери, и внутрь вошел зрелый мужчина с длинными до плеч белокурыми волосами, острым подбородком и длинным носом. Он был облачен в длинную красную сутану19 и походный серый плащ, а на голове его ровно сидела бордовая полая шляпа, украшенная фазаньим перьями. Его сопровождали солдаты в красно-белых плащах — цветах королевства Риконны и двора патриарха. Все они выглядели серьезно и мрачно, как и человек, которого они сопровождали.
— Что вам угодно? — спросил недовольно, не вставая с места, герцог Герхард фон Туллен.
Длинноносый приподнял полую шляпу и слегка улыбнулся. Неискренне.
— Хочу поздравить вас с победой, — со слегка наигранным воодушевлением произнес он. — Вы, господин фон Туллен, как всегда радуете его святейшество.
Герхард не оценил комплимент. Он знал, что от него сейчас будут что-то требовать. Его подчиненные также бросали на прибывшего гостя и его свиту недоверчивые и неприязненные взгляды. Один из военачальников, закашлявшись, тихо произнес:
— Выродок…
Гость резко выстрелил взглядом туда, откуда донеслось оскорбление. На его лице образовалась фальшивая улыбка.
— Мы желаем сменить лошадей, герцог. И кое-что у вас забрать, — проговорил он учтиво.
— Ничего не понимаю… — запротестовал Герхард фон Туллен, медленно поднимаясь изо стола. — Я честно служу его величеству. И я не понимаю, чем я мог заставить его величество усомниться во мне и моей преданности, чтобы он желал у меня что-либо отнимать…
— Никто в вас не сомневается, господин фон Туллен, — отозвался, продолжая наигранно улыбаться, прибывший. — Однако же его святейшество хочет получить то, что случайно попало вам в руки. И он получит это.
— Вы слышали его? — мрачно произнес Сандро. — Нас собираются казнить…
— А ты боишься смерти, Сандро? — спросила с натугой Астрид, лихо ухмыляясь.
— Боюсь только, что не дадут выпить перед смертью.
— Угу… — задумчиво кивнул Тибор, внимательно осматривая свой сапог, на котором было несколько капель крови.
— Тс! Кто-то идет сюда…
— Если это снова ван Дрыщ, — бухнул гнард, — я в него плюну. И будь, что будет.
К ним в камеру пожаловал зрелый мужчина с рассыпающимися по плечам светлыми волосами, острым подбородком и длинным, как клюв, носом. Он был одет в алую сутану и серый плащ. На его груди висела серебряная длань, десница — символ Церкви Святого Люмаса. Однако когда наемники увидели, что длань была украшена серебристыми языками пламени, они догадались, что это был инквизитор. В отличие от солдат герцога абсолютно трезвый. От него несло конским потом. Как и от его свиты: тяжело вооруженных солдат в красных-белых плащах.
Инквизитор мрачно осмотрел пленников герцога. Его строгий вид вызывал покорность у присутствующих, а также навевал ощущение, что все здесь в его власти. Особенно, когда на них всех кандалы.
Он медленно подошел к капитану и небрежно поднял его лицо. Витольд не смотрел на него. Но этого инквизитору было и не надо.
— У Черной Лилии наступили непростые дни, правда, господин Ванштайн? — на удивление мягким голосом произнес прелат20. — Меня зовут Винченцо дель Фьоро, я — верховный инквизитор на службе церкви Святого Люмаса. Я присутствую здесь по воле его святейшества патриарха Бальтазара Третьего. И с разрешения герцога Туллена. Разрешения неохотного, надо признать.
Ни Витольд, ни кто другой ему не ответили. Но инквизитору это было и не надо.
— Вы — та самая знаменитая компания наемников, Черная Лилия! О вас ходит много небылиц, которые, однако, при раскрытии дела оказываются правдой… Начиная с заслуг на войне с людьми и завершая сражениями с чудовищами и магами. Вы уникальны в своей универсальности, а денег берете, как профессиональная армия. Его святейшество очень впечатлен вашими талантами. И потому хочет дать вам работу. Он хочет, чтобы именно вы взялись за дело.
— Нас собираются казнить, господин инквизитор, — отрезал Витольд.
— Вы о Туллене? Да, он собирался… Но представителю Церкви никто не смеет перечить. Даже славный герцог. Снять с них кандалы и конвоировать в фургон!
Наемники недоуменно переглянулись, когда солдаты инквизитора принялись снимать с них оковы и расстегивать с их шей ремни. Еще более недоумевающе выглядели разве что тюремщики, которых верховный инквизитор одарил коротким и властным взглядом. Те сразу опустили глаза в пол, пока инквизиторская гвардия выводила еле передвигавших ногами наемников наружу.
Прямо на выходе из подземелья наемникам посчастливилось увидеть Криштана ван Дриштда и его двух дружков, отчаянно пытавшихся заткнуть рот другу и спокойно довести его до лазарета. Они, выпучив глаза, с молчаливым возмущением наблюдали за проходящей мимо них процессией. А нюансы слепой ярости им придал Мадс Эрикссон, который с нахальной улыбкой показал им средний палец со словами, адресованными покалеченному Криштану:
— Через месяц — так и передай матушке.
Над Святогаванью взошло солнце, поднявшись в небо, заверещали чайки, составившие дуэт петухам на окраинах религиозной столицы.
Олира вышла на улицу из двухэтажного дома, где снимала комнату, и пошла по тесной пропахшей тухлой рыбой, гнилыми овощами и мочой улице. Она привыкла к подобному колориту ароматов и не обращала на него внимания. Помимо темно-синего платья на ней был серый плащ и капюшон — ей было безопаснее скрывать лицо. Люди не очень-то любили магов и более того — многих знали в лицо. Согласно имперскому закону, всякий маг, решивший купить дом или снять комнату, обязательно должен сообщить всем своим новым соседям под страхом казни через сожжение на костре о том, что он маг. Разумеется, те, после извещения о соседстве с магом, в лучшем случае его избегали. В худшем — пытались на него донести, обвинить в использовании запретной магии вроде гоэтии или некромантии, натравить особо фанатичных жителей или бандитов.
В этот раз на девушку не обратили внимания, так как возле ее дома завязалась какая-то разборка: ее сосед-рогоносец вернулся домой из плавания раньше срока и сейчас поочередно лупцевал нагайкой жену и ее любовника, а зеваки, увлеченные этим потешным зрелищем, не собирались отвлекаться на прошмыгнувшую мимо них соседку-чародейку.
Ее путь лежал через Торговую Площадь, где собрались купцы из разных уголков Империи и из-за ее пределов. Гроцландцы торговали серебряными изделиями и оружием, понсальторцы — табаком и винами, смуглые асфаханцы — дорогими тканями и терпкими пряностями. Риконнцы — здешний коренной народ — в торговле не участвовали, так как уже успели насобирать пошлин с приезжих торговцев. Разве что мелкие торгаши отчаянно пытались конкурировать с иноземцами с их экзотикой, до неприличия удешевляя местные товары. Кроме того, кричали, зазывая покупателей, они куда громче иноземцев, что давало им слабый проблеск надежды, что кто-то обратит на них и их товар внимание.
Олира остановилась у пекарни и купила за медяк сырную лепешку, которую рассчитывала съесть по дороге к Небесному Замку — резиденции патриарха, а также архимагистра, куда ее вызвали утром. Ее плеча коснулась рука, она напряглась и попыталась вырваться, пока ее не остановил знакомый голос.
— Олира, вы уже спешите в Замок? — спросил мужчина, также закутанный в серый плащ и капюшон.
— Мастер Оливер! — она с облегчением выдохнула, обнаружив, что ее остановил наставник, а не очередной шовинист, коих в Святогавани, религиозной столице Империи, было предостаточно. — Это вы? Простите, я подумала, что…
— Простите, что напугал вас, — мягким голосом извинился мужчина, — я лишь хотел предложить вам присесть в каком-нибудь заведении, чтобы подготовить вас к тому, что вас ожидает в Замке. Времени хватит — у вас есть свободных два часа. Как и у меня. Не соблаговолите ли проследовать со мной в «Золотого Пеликана»?
— Да… то есть, конечно, мастер Оливер.
Они вошли в на удивление полупустую портовую таверну «Золотой Пеликан», которая пользовалась несильной популярностью у моряков и приличных горожан, сколько у подозрительных людей: воров и шпиков, проституток, мелких криминальных элементов, а также у магов.
Ученица и ее наставник присели в углу зала, заказали зафирийский кофе и два раковых супа. После этого они сняли капюшоны. Наставник был мужчиной, обладающим приятным добрым лицом. Его едва седеющие волосы были зализаны назад, под коротким носом контуром выделялись тонкие усы, а на подбородке — козлиная бородка. Хоть он тоже и вел скрытный образ жизни, но от моды старался не отставать. Олира поправила упавшую на лоб прядь волос и обратилась к мастеру, когда им принесли их заказ.
— Мастер Оливер, вы хотели о чем-то поговорить?
— Да, Олира, хотел, — ответил маг, аккуратно окуная ложку в тарелку. — Ты помнишь, что тебя ожидает твое первое настоящее задание?
— Да, мастер. Я прекрасно помню это… и с нетерпением жду.
— Энтузиазм — одна из ваших отличительных черт, девушка… — его похвалу прервала раковая похлебка. На минуту его внимание полностью переключилось на еду.
Стоило ему один раз отхлебнуть немного бульона, как он тут же с голодным остервенением набросился на суп. Он ел быстро и жадно, Олира отломила половину своей сырной лепешки и подала ему. Он тут же схватил выпечку и в два счета проглотил. «Видимо, вновь всю ночь работал… — подумала она про себя в этот момент, — интересно, какой уже день он не ел…»
— Второй, — ответил Оливер, прочитав мысли девушки, — второй день. Наставникам выплачивается жалование куда меньшее, чем боевым магам, Олира…
— Почему вы не купите продукты и сами что-то не приготовите? Так ведь было бы куда дешевле.
— На рынке меня знают. Либо ничего не продают, либо дают только гниль всякую. А тут меня хоть знают за хорошее… Тут кормят сносно… Ладно, вернемся к делу, — проговорил он, вытирая губы тряпичным платочком. — Скоро в Святогавань верховный инквизитор Винченцо дель Фьоро должен доставить важных гостей. Архимагистр Луцио Мичезаро со мной еще не обсуждал, для чего все это. Но я догадываюсь, что он знает причину… Возможно тебе дадут задание, связанное со всем этим. Но я не уверен.
— Я рассчитывала поехать на восточный фронт, в Белавию, — смело сказала Олира, — на войну со Свякивией.
— А я рассчитывал сидеть в подаренной мне к пенсии собственной винодельне, покуривать трубочку и любоваться морем, вдыхая свежий бриз. Но как видишь, не все, на что мы рассчитываем, сбывается.
Оливер, покачав головой, махнул рукой, чтобы та не заостряла внимания. Но девушка понимала, что он имел в виду.
Маги полвека назад устроили между собой настоящую войну на фоне конфликта между династиями Аннхаммеров и Величей за императорское наследство. Война Волшебников — так назвали этот конфликт простые люди и хронисты. Очень просто, незатейливо, но лаконично. Полвека назад маги Академии, ища способы остановить войну внутри Империи и открыть новые волшебные искусства, стали соперничать между собой за власть. Противостояние вспыхнуло между двумя новыми школами — некромантами и гоэтами. Обе школы были аморальны для простых людей, Церкви и чародеев старой закалки: мастеров стихий, конструкторов, иллюзионистов, алхимиков, вещателей. Все вылилось в великую битву в главном городе магов, в Нэофоле, расположенном на одноименном острове недалеко от побережья Срединного моря. Два непримиримых врага, лидеры некромантов и гоэтов, могущественные маги-полководцы высвободили большой поток магии в Сердце Арканы, который просто-напросто взорвал все поле боя и магов, участвовавших в этом побоище, весь остров, а также береговые территории Империи за морем. Включая Элианополис, бывшую столицу, которую прежде никто и никогда не захватывал.
После этого могла начаться полномасштабная охота на ведьм и магов. В этой истории главный соперник Академии — Церковь — занял весьма интересную позицию. Церковники не пропагандировали преследования магов, но и не порицали этого. Разве что установили разграничение. Люди, умеющие управлять магической мощью — очень полезное оружие в борьбе за власть Империи. Патриарх церкви Святого Люмаса это прекрасно знал, потому дал покровительство тем, кто отрекался от гоэтов, некромантов и тех, кто к ним примыкал. Главных виновников катаклизма же преследовали и сурово карали по сей день. Маги старых школ согласились понести коллективную ответственность и признавали свою вину в этом всем. И дабы сохранить свои жизни и положение Академии в Империи помогали преследовать своих бывших коллег и товарищей.
О былом величии магам пришлось забыть, находясь в тени наместника Спасителя на земле. Магам, чтобы выжить, пришлось адаптироваться к новым и тяжелым условиям.
Олира тяжело вздохнула.
— Вы решили вспомнить новейшую историю, Олира? — печально улыбнулся Оливер.
Та едва заметно кивнула.
— Что тут скажешь, возможно, это логический финал миссии волшебников в истории. А может, переходный момент к чему-то большему…
— Всякий раз, когда я выхожу на улицу, я боюсь быть узнанной. Что толку от того, что нам покровительствует Церковь? Если не быть осторожным, можно лишиться жизни. И где будет защита патриарха?
— Я понимаю ваши мысли, Олира, — вытирая усы, произнес маг, — но так уж сложилась судьба. Благодаря нашим весьма пылким в своих идеях коллегам, мы несем коллективную ответственность за разрушения и смерти, которые они принесли. Гоэты искали способ подчинить чудовищ из других миров, в результате чего они лишь привели их гораздо больше в наш мир. Некроманты искали способ переиграть смерть и за счет этого бороться с этими тварями. При помощи черной магии, поднимая мертвых, вселяя в еще живых людей проклятия — вроде вампиризма и ликантропии. В результате их творения заняли всю Ингерванию, которая стала их королевством. Королевством проклятых — вампиров, ликантропов, упырей, вихтов… Но есть и мы, Олира. Помнишь, какова наша миссия?
— Оберегать людей, как завещал Спаситель, — вздыхая, произнесла девушка, печально глядя в окно.
На улице толпа тащила какого-то старика, по виду аптекаря, к столбу, вокруг которого уже был приготовлен сухой хворост. Организатор этого зрелища, явно невменяемый «пророк» с лицом, похожим на мордочку хорька, орал и призывал сжечь «языческого демонолюба», — так он называл обреченного. Причиной, предположила девушка, стал донос с обвинением в черной магии, коих очень много поступало к инквизиторам. И зачастую доносы эти были ложными, главной причиной написания которых крылась в личных мотивах и амбициях доносящего.
Аптекарь пытался сопротивляться, кричать, умолять о пощаде, но людям было это нипочем. Они хотели увидеть, как «демонолюб» будет гореть. Его наскоро привязали к столбу, а после подожгли сухой хворост у его ног.
— Людям… иногда надо… выпускать пар. Им нужно видеть врага поверженным, — не глядя в окно, сказал Оливер. — Мы все несем ответственность за катастрофу, которую, возможно, нам никогда не простят.
Олира украдкой смотрела, как старичок, заливаясь слезами, молил о пощаде, помощи, потом взывал к Творцу, чтобы тот помог. Но ничего произошло.
Инквизитор с физиономией хорька продолжал орать и науськивать толпу. Стража не вмешивалась — это были простые люди, которые также не любили волшебников, эгоистичных и самодовольных прислужников зла, какими они их считали. Очень скоро костер охватило пламя, и несчастный загорелся. Сперва его одежда, а потом кожа. Крики его не смолкали ни на секунду. Как и ликующий рев толпы, и сумасшедшие вопли заводилы этого страшного мероприятия.
— Что ж, будьте готовы к тому, что готовит архимагистр, — сказал Оливер, продолжая игнорировать происходящее за окном.
— Архимагистр? Я получу задание от самого архимагистра? — изумилась Олира, приоткрыв рот.
— Это точно. Я вас зарекомендовал ему, как очень способного, талантливого, ответственного и верного кандидата, которого он и искал.
— Но почему… почему я? Это будет мое первое задание, а кроме меня достаточно много магов, более опытных и способных, чем я…
— Вы, Олира, демонстрировали во время практики свои способности и решимость неоднократно, чем и привлекли внимание архимагистра. Ко всему прочему, именитые маги в большинстве своем сейчас на разных фронтах. Очень тяжело вырвать их с мест назначения, не объясняя причин. Но даю вам точную гарантию, что архимагистр Мичезаро заинтересован вами. И если вы не подведете его, то это будет ваш первый и очень резкий карьерный рывок.
— Я благодарю вас за ваши слова, мастер Оливер. Я не подведу Академию и Империю.
— Я знаю, дитя, — мастер, покончив с едой, вытер рот салфеткой и выглянул в окно. Толпа еще ревела вокруг костра, на котором горел уже замолчавший аптекарь. — Мы должны быть осторожны. Не забывайте, Олира.
— Я никогда не забываю этого, мастер. Никогда.
Верховный инквизитор и его кортеж устроили привал на безлюдном тракте, когда уже рассвело. Они ехали без передышки почти сутки. Сейчас отдых был вынужденным, так как устали лошади и люди. Как бы срочна ни была миссия, но запас сил животных и людей был не менее важен. Тем более, что путь дальше лежал через скалистые тропы и ущелья Красных гор. Путь должен быть нелегким. Но скорым.
Черная Лилия всем своим составом находилась под конвоем в фургоне — настоящем железном карцере на колесах. Каждый в отдельной тесной клетке. По обе стороны фургона их окружало по дюжине инквизиторских гвардейцев в красно-белых плащах. Тот факт, что в Жуаене с них сняли кандалы было лишь короткой формальностью, которую инквизитор не устоял соблюсти, чтобы напомнить гордому герцогу Туллену, кто в Империи представляет настоящую власть. Потом их все равно заковали в другие наручники и посадили в клетки. Только теперь их темница подпрыгивала на колеях.
Инквизитор сидел у только что разведенного костра, попивая вино из фляги и закусывая солониной. Его люди привели к нему капитана Черной Лилии, который с трудом стоял на ногах.
— Господин Ванштайн, присядете рядом со мной? — учтиво произнес прелат.
Витольд, ничего не отвечая, молча повиновался. Он смотрел на Винченцо пустым взглядом.
— До нас дошли слухи о ваших делах, — сухо проговорил инквизитор, сделав глоток вина и протянув флягу пленнику. Тот ее принял и сделал несколько долгих, но медленных глотков. — Вы, — продолжал Винченцо, — захватили замок, командуя сотней солдат. Вы это сделали ночью. Эффект неожиданности — весьма похвально. Но в чем еще ваш секрет?
— С какой целью вы интересуетесь? — спросил Витольд, отрывая флягу от губ.
— Из чистого любопытства, господин Ванштайн. Из чистого любопытства. В чем заключался ваш успех?
Ванштайн задумался на короткое время.
— Храбрость, смелость, профессионализм, хорошая сталь, сухой порох и дисциплина. А еще взрывчатка, умение сражаться с магами и банально подкуп. — Он вернул флягу Винченцо и принял ломоть солонины.
— Вы подкупили кого-то в замке?
— Да, моя… мой человек за пару дней до захвата замка пробрался внутрь и нашел того, кто за определенную сумму согласится повлиять на то, чтобы склад охраняло как можно меньше людей. Плюс мы ему заплатили, чтобы он оставил люк от тайного лаза, ведущего в штольню, открытым. Но с этим он или не справился, или решил нас наколоть. Тем не менее, мой взломщик смог без труда взломать замок и открыть люк, ведущий в подземный лаз.
— Это впечатляет! Но а что ж с предателем? Вы ему заплатили и отпустили его?
— Нет. Его накрыло взрывом, когда наш подрывник подорвал стену донжона. Об этом мы узнали, найдя его труп с осколком бомбы в черепе. Но честно говоря, за люк я хотел его сам прикончить. Если бы не взломщик, то мы бы потерпели неудачу.
— Занятно.
Инквизитор отпил из фляги.
— Перед тем, как я приехал за вами и вашими людьми в Жуаен, мне посчастливилось ознакомиться с вашими личными делами. Мы еще ничего не протоколировали и не отправляли заказчику, так как я желаю удостовериться в том, что в донесениях о вас будут факты, которые вы сами признаете. Это очень важно, так как ваш новый наниматель очень серьезный и важный человек. Несомненно самый важный сейчас в вашей жизни. От его воли зависит, будете ли вы жить. Хоть вы и были наняты герцогом Форадо, генералом его величества, но его шутка, в которой вам выпало сыграть не самую приятную роль, противоречит воли императора. Генералы его величества не должны соревноваться друг с другом в своих заслугах и прибегать к грязным трюкам. Вроде того, чтобы нанимать отряд наемников, который забирает замок из под носа соратника.
Витольд вяло кивнул головой.
— Итак, вас шестеро. Пятеро из вас занимают высшие чины в вашей иерархии. Собственно вы, капитан, офицеры, ветеран-великан Тибор из Дуброва, гнард-подрывник Мадс Эрикссон, женщина-ассасин Астрид де Рут и сержант Сандро эль Гасо… А еще… Мальчишка, что с вами… рекрутирован недавно? На фоне вас он просто тусклое пятно.
— Недавно, это правда. Я подобрал его девять месяцев назад недалеко от Мильхайма. Дурак сбежал из дому, чтобы найти славу и деньги на войне. В результате его разули первые попавшиеся головорезы и привязали к дереву посреди леса. Мы сделали остановку в этом же лесу, возвращаясь в Лярэнс, и спасли его в обмен на то, что он войдет в Черную Лилию. Согласился тут же.
— Вот так просто? Я думал у вас серьезный отбор.
— Вообще-то серьезный, да. Но в моем отряде не было того, кто умел бы читать и писать или хотел бы этому научиться. Стрелять и фехтовать паренек особо не умел, зато быстро писал и хорошо читал. Мне такой человек был нужен, тем более — обязанный жизнью.
— Понимаю. Что с остальными?
— Спросите их сами, — равнодушно ответил Витольд.
Винченцо не поверил, но решил притвориться, что верит словам кондотьера.
— Хорошая мысль, — улыбнулся Винченцо. — Может быть, мне удастся разговорить ваших товарищей…
— Кто знает, господин дель Фьоро.
— Ну, а что касательно вас… Мне больше всего интересны вы. Есть масса сведений о Тиборе, Мадсе, Сандро и даже о неуловимой Астрид, которая в разное время ходила под тремя именами. Но вот вы…
Инквизитор поднял глаза на Ванштайна. Он выглядел таинственно и загадочно, его глаза сверлили капитана.
— Я впервые сталкиваюсь с тем, что человек просто-навсего возникает, как будто не родившись… — сказал он. — Нет никаких сведений о дворянском роде Ванштайнов. Практически никто не знает человека, подходящего под ваше описание… Просто примите факт, так сказать, что пять лет назад в районе Мандербурга объявился некий Витольд Ванштайн, которого быстро пристроил к себе в компанию некий Гэбрил де Биран, прошлый капитан Черной Лилии — не менее загадочная личность.
При упоминании этого имени Витольд замер. Гэбрил де Биран был прошлым капитаном Черной Лилии, более того — ее основателем. О нем и его прошлом было известно меньше всего. Но всякий ветеран Черной Лилии — те пятеро оставшиеся в живых — помнили, что он был справедливым и честным командиром, практически отцом для каждого из солдат. Память о нем для каждого была священна.
— Он погиб два года назад, — холодным тоном продолжил Винченцо, — его убила Мунденская Зверюга — чудовище, которое терроризировало альбийцев на протяжении пяти лет. Притом ему хватило сил расправиться с основным составом Черной Лилией. Почти сотня воинов и их капитан, Гэбрил де Биран, пали. Но известен и тот, кто убил Зверюгу. Его звали Витольд Ванштайн. Он сражался со зверем всю ночь и все же одолел его. Принес его голову прямо к королю Альбии. Он не взял денег, сказав, что отомстил. Остатки компании избрали его своим новым капитаном. Человека, пришедшего из ниоткуда, никем неизвестного, но очень сильного, нечеловечески ловкого и страшно выносливого… Расскажите мне о себе, господин Ванштайн.
Витольд вздохнул, опустив глаза на тлеющие в костре поленья. Легкий ветерок подул ему в лицо, заставив его темные пряди скрыть его лицо от пронзающего взгляда инквизитора.
— Прошу меня простить, господин Фьоро, — еле слышно изрек Витольд, подняв лицо, — но я и сам не знаю, кто я. Я помню человека, которого вы упоминали. Я помню, что Гэбрил протянул мне руку помощи — и это одно из моих первых и самых важных воспоминаний. Я знаю, что я состою в Черной Лилии и на данный момент являюсь ее капитаном, и мне этого хватает.
— Неужели вас никогда не интересовало ваше собственное прошлое?
— Нет. Никогда.
Инквизитора не устраивал такой ответ. Он пронзал кондотьера своим пытливым взглядом, пытаясь расколоть его на лжи. Однако вскоре он убедился, что тот или совершенно искренен, или же фантастически умелый лжец.
— Благодарю за беседу, господин Ванштайн, — улыбнулся вдруг Винченцо. — Возвращайтесь в ваш фургон. Мы скоро поедем, а путь будет нелегким. И не требующим промедления.
Двое стражников моментально оказались за спиной Витольда Ванштайна.
— Сударь…
— Вы что-то имеете мне сказать еще? — с ноткой надежды в голосе спросил Винченцо.
— Да. Я бы хотел, чтобы мои люди поели… И если такое возможно, кто-то из вашей свиты может осмотреть их раны? Они будут покорны… Я обещаю.
— Вашим людям дадут галеты, солонину и воду. Раны осмотрят, если надо, промоют и перевяжут. Но это все, что я могу вам дать. А пока: до свидания, господин кондотьер. И отдохните хорошенько перед дорогой.
Витольд поднялся на ноги, и его повели обратно в фургон. Инквизитор смотрел ему вслед.
«Да, вы еще нужны нам живыми. От вас зависит многое, такое, что вы себе даже не представите…», — подумал про себя Винченцо и глянул украдкой на вершины Красных гор, бросающих могучие тени на дубовый лес. Он вздохнул и вновь повернулся к костру, точнее к догорающим поленьям.
Олира и Оливер Кентон прошли под величественными сводами парадного зала, исписанными живописными фресками21, на которых изображались различные религиозные сюжеты. Начало брало с пришествия Пророка с восходом солнца, затем его борьба с порождениями тьмы, то, как он проповедует людям и, наконец, как приносит себя в жертву, разделяя свою душу на четыре части. Пророк выглядел величественно и даже несколько гордо и пафосно, что в очередной раз показалось Олире, мягко говоря, преукрашением портрета человека, добровольно отдавшего свою душу и свое тело ради спасения человечества. С другой стороны, она не жила в те далекие времена и потому не могла знать, как он выглядел и вел себя на самом деле.
Зала на удивление была пустой. Расписной мраморный пол покрывали золотисто-серебристые узорчатые ковровые дорожки, ведшие в три помещения. Центральная — в главную залу, где находился трон патриарха, левая вела в западное крыло, смыкавшееся с садом на стенах, а правая в восточное, где был амфитеатр22 и большое количество кабинетов. Именно в восточное крыло и прошли юная чародейка и ее наставник, так как там находилась негласная резиденция чародеев Академии, пребывавших в своеобразном изгнании после разрушения Нэофола.
Они прошли через мраморную галерею с высоким потолком, украшенным узорчатыми белыми сводами, мимо статуй древних героев и рельефов, изображавших их. Затем они завернули к винтовой лестнице, ведшей в подземный амфитеатр, где обычно проходили под присмотром представителей Церкви собрания магов Академии под началом самого архимагистра либо его представителей. Обычно на таких собраниях обсуждались глобальные вопросы, касавшиеся того, как маги могут участвовать в войне, что они должны делать за пределами фронта или делились своими новыми открытиями, которые коллеги оценивали и критиковали. Самой частой, но сравнительно менее значительной по важности темой для обсуждения на фоне прочих было то, как избегать конфликтов с простыми людьми, сколько чародеев погибло за последнее время и как не повторить ошибок тех, кто погиб от рук фанатиков.
Амфитеатр пустовал. Но на вершинах колонн, окружавших место собраний магов, горели магические светильники, пламя, в которых медленно переливало в разные цвета. Олира огляделась и затем взглянула на своего наставника.
— Мастер Оливер, архимагистр должен будет встретить меня здесь?
— Не совсем, Олира, — признался маг, нервно потирая руки. — С минуты на минуту должна прибыть одна из самых могущественных чародеек в Империи, поэтому будь внимательна к тому, что говоришь. И что думаешь тоже. Я был против, но архимагистр настоял, чтобы его доверенное лицо устроило тебе небольшую проверку…
— Вы меня интригуете. Кто же это?
— Сальвадора Альварос. Одна из величайших магов-иллюзии, архимаг…
— Госпожа Альварос?! — тихо воскликнула молодая колдунья. — я читала ее работы! В особенности ее трактат «Об обмане, окружающем нас», в котором она подробно описывала искусство иллюзорной магии так детально и досконально, что я как-то даже подумывала переквалифицироваться из стихийной магии в иллюзорную! Что уж тут говорить, я писала научную работу по ее труду!
— Я помню, Олира, помню, — сказал Оливер, взгляд которого все еще искал именитую чародейку, будто бы та находилась где-то здесь, — я рад, что ты все же осталась именно моей ученицей. Хоть мы и начали практиковать иллюзию тайком.
— Мастер Оливер, я бы ни за что не оставила ваш курс…
— Я стараюсь в это верить.
Он повернулся к ней и неуверенно улыбнулся. Она понимала, что дело не столько в неуверенности в ее заверениях, сколько в том, что он не был уверен в том, не находится ли вышеупомянутая иллюзионистка где-то рядом.
Меньше чем через минуту она поняла, что маг не просто так сохранял серьезность. Позади них материализовалась облаченная в элегантное мраморно-серебристое платье с высоким воротником женщина с аккуратной высокой прической, изящно собравшей завитые в кудри черные волосы. Ее длинные тонкие пальцы украшали серебряные перстни с сапфирами, ониксами и жемчугом, а закрытое декольте дополняла колье из белого золота с ярким турмалином. Оба мага почувствовали ее лишь тогда, когда она сама того захотела.
— Я очень польщена слышать столь лестные отзывы в сторону моего труда. Пусть и не самого лучшего, — холодным и в то же время бархатистым голосом проговорила материализовавшаяся чародейка, сохраняя при этом величественный вид.
— Госпожа Альварос, — Оливер учтиво поклонился.
Олира сделала реверанс и не смогла сдержать улыбки, такой, какая сама появляется на лице поклонника при виде кумира. Сальвадора оставалась бесстрастной.
— Олира, позвольте представить вам — Сальвадора Альварос, архимаг-иллюзионист, — Оливер величественно представил своей ученице чародейку, на что та лишь слегка-слегка наклонила голову, которую она все это время держала высоко. — Госпожа Альварос, я с гордостью представляю вам кандидатку для миссии и мою лучшую ученицу, — Олиру Бальнер.
Олира кое-как переборола себя, чтобы перестать так широко улыбаться.
— Госпожа Альварос, это такая честь для меня! — произнесла она, подбирая с натугой правильные слова.
— Расслабься, девочка, — лаконично приказала Сальвадора.
Оливер кивнул Олире, и та со вздохом расслабила свое тело. Также сделал и ее наставник. Сальвадора же тем временем изящно и подчас громко щелкнула пальцами.
В следующий миг они оказались в достаточно мрачном овальном помещении, напоминавшем крипту, стены которой освещали магические светильники, так же переливавшие разными цветами, как те, которые были в амфитеатре. Олира оказалась в сидячем положении перед круглым обсидиановым столом в кресле, созданным из того же минерала. Перед ней в более величественном кресле с подлокотниками в виде голов змей сидела Сальвадора. Левой рукой она уже играла бокалом с красным вином, а правой стучала пальцами по столу. Оливер Кентон ровно стоял рядом с ней и с надеждой смотрел на Олиру. Казалось, он всей душой хотел ее подбодрить, но девушка уже взяла себя в руки.
— Олира Бальнер, двадцать три года, родом из западной Белавии, дочь Йозефа Бальнера и Агнетты Ляс, — Заговорила Сальвадора таким тоном, будто в эту минуту читала приговор молодой чародейке, — у тебя есть два старших брата, старшая сестра и младшая. Ты из купеческой семьи, так?
— Все верно, госпожа Альварос, — сглотнув, ответила Олира.
Она давно не поддерживала связь с семьей и даже со временем стала забывать о ней, как и семья о ней самой. Академия стала для нее новой семьей, когда она осознала, что ее семейство хочет иметь как можно меньше общего с чародейкой в своем роду. Для нее этот фактор был не столь уж и отягощающим, так как со временем она смогла найти контакт с новыми людьми, которые были больше похожи на нее. И даже найти среди них свою любовь…
— С семьей у тебя не заладилось. Как и у большинства из нас, — произнесла бесстрастно Сальвадора, делая глоток из бокала, — зато, когда гнездовский верховный жрец передал тебя на обучение в Святогавань, ты нашла новые знакомства. Подружек у тебя было не то чтобы много, зато ты нашла себе кавалера. Вальфрид ван Григ, верно?
— Да… госпожа… — произнесла с трудом Олира.
Ком подступил к горлу. Она хоть и не сильно хранила в тайне свои отношения с Валем, но все-таки было очень неприятно и странно, что об этом ей сообщает кто-то другой.
Уголки губ Сальвадоры слегка растянулись. Олира поняла, о чем та подумала.
— Расслабься, девочка, мы все через это проходили, проходим и будем проходить, — сказала темноволосая чародейка. — Перед тем, как кому-то из магов что-либо доверить, Академия должна полностью узнать о прошлом мага. Как и о настоящем, и о планах на будущее. Ни один маг не должен иметь секретов перед Академией. Как и перед Империей.
— Я это прекрасно понимаю, госпожа Альварос… Просто это было довольно… внезапно…
— По-другому никак, — так же сухо произнесла Сальвадора. — Продолжим? Ты пребываешь в Святогавани с восьми лет и все это время обучаешься здесь, в Небесном Замке, с такими же учениками и ученицами, как ты. При этом господин Кентон утверждает, что ты очень отличаешься от своих сверстников и даже тех, кто старше тебя по возрасту и положению. Я уже поняла, что ты хорошо можешь знать теорию, писать научные работы и прочее… Но можешь ли ты что-нибудь продемонстрировать мне сейчас?
— Что же вы хотите увидеть, госпожа? — неуверенно спросила Олира.
Сальвадора обвела абсолютно пустую комнату взглядом.
— Здесь нет ничего. И здесь что-то есть. Стихия, которую может почувствовать маг, обученный владеть и управлять силами природы. Ты — маг стихии. Я — маг иллюзии. Я тебе нарочно не дам почувствовать энергию, которую ты будешь должна найти и использовать.
— Прошу прощения, госпожа, но… я не уверена, что смогу найти в вашем иллюзорном барьере…
— Сможешь. Точнее должна. Тебе нужно выполнить задание, а не мне. Приступай.
Сальвадора улыбнулась и откинулась в кресле, делая еще глоток из бокала и наблюдая за практиканткой. Оливер, все это время молчавший, лишь едва заметно кивнул ученице как бы говоря ей: «ты сможешь!». Олира выдохнула и напряглась.
Вокруг не было ничего. Землю скрывал толстый мрамор, огонь в светильниках был не настоящий, как и вино, которое с поддельным удовольствием пригубляла Сальвадора. В помещении, где не было ни дверей, ни окон, ни даже щелей, было сравнительно прохладно, хотя воздух циркулировал очень медленно. Однако не будь его здесь, они бы не смогли банально дышать…
— Ты уверена в своем выборе, стихийница? — приподняв тонкую бровь, ехидно усмехнулась Сальвадора.
Олира напряглась сильнее. Ее зеленые глаза на секунду ярко засветились. Сальвадора вновь улыбнулась.
Она почувствовала воду. Воду, которая есть в организмах магов, стоящих перед ней. Почувствовала и увидела, как кровь циркулирует по их венам, услышала ритмичные удары их сердец и даже урчание желудка Оливера, которому тяжело дался после голодовки раковый суп из «Золотого Пеликана».
Но кроме этого она стала слышать сердечные ритмы еще кого-то, услышала циркуляцию крови десяти человек. Почувствовала запах пота, грязи и чего-то протухшего. Все эти ароматы витали в тяжелом и душном воздухе. Затем почувствовала где-то снизу слабый жар пламени. И воду. Соленую воду, которая была вокруг них. Но энергия земли совсем не чувствовалась, разве что древесина, но мертвая и соединяющая что-то большое в одно сооружение. Сооружение, омываемое соленой водой.
— Мы находимся на корабле, — сказала молодая чародейка, — в доках. В доках сегодня воняло протухшей рыбой, до сих пор этот запах не могу забыть…
— Да, верно. Мы на рыбацком судне. В доках, как ты сказала. Сколько людей сейчас рядом с нами?
— Девять.
— Правильно.
— Видишь ли ты их?
— Я их чувствую, госпожа.
— Прекрасно. А можешь ли ты воспользоваться тем, что ты почувствовала вокруг себя?
Олира посерьезнела.
— Как именно?
— Так, чтобы ты заинтересовала меня.
Оливер сжал губы. Он ждал, когда его ученица покажет, на что она способна. И Олира показала.
Морская вода отступилась от корабля и закрутила водоворот возле рыбацкого суденышка, которое притом мощным порывом ветра пришвартовало к пирсу. Маслянистая лампа, висевшая на носу корабля, снялась со своего места и полетела в самую гущу водоворота. После этого из воды вышел всполох пламени, который вырос в столп, а затем преобразился в извивающуюся фигуру. Фигура напоминала русалку, которая кружилась в изящном танце. Руки огненной русалки плавно, а затем резко то вздымались, то опускались, скользили по краю стихающего водоворота. Рыбаки вовсю орали и матерились тем временем, а пара самых старых взялась цитировать приметы и припоминать, когда они успели их нарушить.
Русалка сделала изящный пируэт, вскинула вверх руки, вращая бедрами, а после исполнила реверанс и послала рыбакам воздушный пламенный поцелуй, который, заискрившись, полетел в сторону самого молодого. Тот попытался было от него убежать, но это было и не нужно. Летящий к нему отпечаток губ всполохом поднялся высоко вверх и взорвался, а русалка, вновь закружившись, нырнула и скрылась в водовороте, который тут же стих.
— Забавно, — прохладно оценила Сальвадора, делая глоток. — Могла бы еще с их кровью поиграть, чтобы твоей русалочке не было одиноко.
Олира могла так сделать, но не хотела. Не хотела и ничего отвечать на это замечание.
— Во всяком случае ты пробилась через мою иллюзию, узнала, где мы на самом деле, вернее — возле чего мы, — констатировала Сальвадора, в руках которой испарился бокал. — Ты задействовала свои познания в иллюзорной магии и затем использовала стихии воды, ветра и огня… Признаюсь, меня это впечатлило мало. До искусного стихийника тебе далеко, а до меня и подавно. Но этого будет достаточно для дела — обнаружить то, что невидимо для простых глаз.
Она встала из кресла и повернулась к Оливеру Кентону.
— Благодарю вас, Оливер, — сказала она сдержанным голосом. — Она подойдет для поиска.
Оливер Кентон низко и изящно поклонился и на некоторое время задержался в этом положении, после чего поднялся и с гордой улыбкой посмотрел на Олиру. Девушка была ошеломлена. Испытания оказалось более простым, чем она ожидала. Подозрительно простым.
— Завтра вечером вы должны будете прийти в резиденцию Торьяно на ужин, — проговорила Сальвадора, подходя к Олире, — так что подбери из своего гардероба… кхм, самое лучшее платье. Макияж рекомендую выбрать, как и парфюм — если у тебя он есть, — сдержанный и одновременно не слишком тусклый. Когда придешь на место, скажи, что ты пришла с одобрения госпожи Сальвадоры Альварос к архимагистру Луцио Мичезаро.
— Архи… Архимагистру Луцио Мичезаро?.. — молодая колдунья не поверила своим ушам. — Мое первое задание… мне его даст сам архимагистр Академии?..
— Мне показалось, что ты с первого раза все расслышала, золотце.
— О, она все верно услышала, госпожа Альварос, — вступил Оливер, на лице которого по-прежнему светилась гордая улыбка. — Моя ученица просто вне себя от восторга и изумления, я полагаю. Правда, Олира?
— Да, да… да…
— Ну что ж, — Сальвадора еле слышно шепнула заклинание, и в ее руках оказался портфель, который она положила перед девушкой, — на досуге ознакомься с содержимым этого дипломата.
— Это описание моего задания? — с надеждой в голосе спросила Олира.
— Нет. Это биографии людей, с которыми ты будешь работать, выполняя задание. Обязательно ознакомься перед тем, как идти в резиденцию Торьяно. Ну что ж, ты свободна. А вас, господин Кентон, я приглашаю составить мне компанию. Нужно передать весть архимагистру.
— О да, да, конечно!
Олира не успела увидеть, как оба мага телепортировались в другое место, так как перед этим ее саму они перенесли аккурат в ее съемную комнату. В тесной, но по-своему уютной комнатушке, девушка что были силы закричала от радости и упала на кровать, обнимая врученный ей дипломат.
Минут пять она все еще не могла поверить в то, что случилось. Как бы сейчас ею гордился Валь, как бы она хотела ему похвастаться тем, что поговорила с самой Сальвадорой Альварос, что ее ждет встреча с великим Луцио Мичезаро, четвертым архимагистром Академии! А как же был ею доволен мастер Оливер!
Наконец, выйдя из своего счастливого и грезного состояния, она посмотрела на дипломат и открыла его. Внутри был небольшой журнал в кожаной обложке со следующим названием: «Вольная компания Черная Лилия. Досье на членов компании, собранные из показаний, доносов, сводок. Запротоколировано верховным инквизитором Церкви Святого Люмаса Винченцо дель Фьоро»…
Луна озарила вершины Красных гор, отделявших Гроцланд и Лярэнс от Понсальтора и Риконны. Между севером и югом практически не было переходов, кроме нескольких горных тропинок, вдоль которых во времена единства империи расставили несколько таможен и фортов. Не доехав до последнего форта, кортеж инквизитора устроил еще один привал.
Винченцо в одиночестве сидел в своем шатре за небольшим столиком, молча разглядывая исписанные бумаги: донесения и выдержки из них. Вскоре он решил добавить себе компанию, велев своим людям вытащить из фургона всех наемников. Шестерых выживших поставили напротив его светлости, который тем временем доставал из кожаной сумки журнал и перо с чернильницей. Он не спеша раскрыл журнал и обмакнул кончик пера в чернильницу.
— Господа, прошу прощения за проявленное мной неудобство, но ситуация требует особой спешки, — проговорил он, подняв глаза на вошедших наемников, — поэтому сейчас мы с вами проведем небольшую беседу, детали которой я должен буду внести в этот журнал. Мы желаем в точности знать, кого нанимаем. Вы сами, надеюсь, понимаете.
Никто не ответил. Мрачные взгляды уперлись в инквизитора.
— С кого начнем? — спросил Винченцо, оглядывая сидящих перед ним.
Снова тишина.
— Н-да, разговорчивость, ребята, вам не присуща нынче. В любом случае здесь, — сказал он, ткнув пальцем в журнал, — здесь собрана кое-какая информация о вас. Так что я буду вам зачитывать ваши биографии, а вы меня будете поправлять, если что-то окажется неправдой, или подтверждать мной прочитанное. Я буду вносить пометки и исправлять не соответствующие истине факты о вас. И, пожалуйста, не бойтесь — вам это ничем не грозит. Так-с… Начнем с интересного субъекта… с Тибора из Дуброва.
Великан громко сглотнул.
— Тибор из Дуброва, — громко зачитал имя Винченцо, — родом из Белавии, происходит из древней, но обедневшей рыцарской семьи. Ваш отец, Тибор, Лукаш из Дуброва, пал, участвуя в войне между Вольфенбергом и Белавией… После чего вы, как старший сын, унаследовали отцовскую вотчину, выдали сестер Галину и Катажину замуж, а затем… вместе со своими младшими братьями Ганушем и Паволой устроили войну с соседями, другими рыцарями. Нападая на их вотчины, вы уводили крестьян, жгли деревни, грабили монастыри, брали заложников, чтобы требовать выкупы. В конце концов, белавский князь Болеслав Старший Гриф лишил вас всех троих дворянских титулов и отнял имение.
Все оглянулись на Тибора, а тот молчал, не говоря ни слова. Винченцо продолжал.
— Затем вы стали мародерами и начали грабить княжеские земли в отместку. Здесь вот написано: «и испытала горя родная Белавия, когда три адских пса, трое сыновей ее, Тибор, Павола и Гануш, огнем и мечом прошлись по земле отцов. Убивали мужиков, насиловали баб, грабили храмы и селения, оставляли после себя пепелища. Пусть падет пламя на головы трех псов из Дуброва!»
Глаза Тибора были от ужаса круглыми. Казалось, что его пугает столь страшный рассказ. Словно бы он слушал какую-то страшилку, а не свою биографию…
— Что нибудь скажете по этому поводу? — учтиво поинтересовался прелат. — Мы, по-моему, договорились, что вы будете отвечать мне, давать комментарии, подтверждать или опровергать то, что я о вас читаю.
— Если, конечно, позволите, — вступил Мадс и, кашлянув в кулак и ухмыльнувшись, указал рукой на Тибора, — сей рыцарь дал обет молчания, покуда не искупит свои грехи. Я его хорошо знаю, а то, что вы говорите… ему очень тяжело это слушать. Ему… тяжело с этим жить…
— Хм, понимаю, — задумчиво пробормотал инквизитор. — Что ж, тогда получается верно и то, что, в конце концов, вас, Тибор, и ваших братьев все-таки поймали люди князя. Ваших братьев не обезглавили, как полагается казнить дворян. Их утопили в реке на ваших глазах, тут также сказано: «На лице этого бесчестного мародера и убийцы впервые потекли слезы…». А после вас сослали в храм замаливать свои грехи до конца дней своих, господин Тибор. Но пробыли там не то чтобы долго, раз вы здесь. А все потому, что дальше вы встретились с господином Мадсом Эрикссоном, наемником из Гнардландии.
Теперь посерьезнел Мадс.
— Вы, как я уже сказал, — заговорил инквизитор, решив не давить на гнарда, как на его товарища белавца, — вы из Гнардландии. Пока эльфы не уничтожили ваше королевство, вы были канониром в войсках горного короля. Затем вы с другими беженцами ушли в Никийскую Империю и пребываете в ней почти пятьдесят лет… Вы, гнарды, — большие долгожители. Кто-то успел родиться, обзавестись семьей и умереть, пока вы скитались с гнардскими дружинами из одной войны в другую. Но на войне со Свякивией, кажется, дружина, в которой вы состояли, была перекуплена вражеской стороной и вы, наплевав на договор, заключенный с имперской армией, переметнулись к врагам. Не самый мудрый выбор.
— А что было делать? — возмущенно развел руками гнард. — Имперцы не платили нам жалованья, а только обещали и обещали. Нам, получается, с голодухи было надо сдохнуть, но во славу Империи? Свякивы хотя бы платили вовремя.
— Да, только… вас свякивы поставили во фронт в битве на Любаве, где вас вскоре окружили. Ваши новые щедрые наниматели сбежали с поля боя. Дружина Хрога Малого, в которой вы состояли, долго держала оборону в вагенбурге23, пока вас всех не перебили гнарды из других дружин, служащих Империи. В плен взяли немногих, включая вас. Ваши сородичи хотели было вас оставить в живых и после перевербовать, но князь Болеслав Старший, которого вы предали, настоял на том, чтобы вас казнили, как перебежчиков. Другие гнарды ничего с этим поделать не смогли. И всех казнили, кроме вас… вам как-то удалось сбежать.
— Прикинулся дохлым, — буркнул Мадс, отводя взгляд. — Меня бросили к трупам моих товарищей, а когда собирались сжечь, я тайком выбрался и смылся.
— Вот так просто? Никто вас не заметил?
— На счастье мне была ночь, а белавцы и гроцландцы, которые собирались сжигать тела «врагов Империи», плохо видели в темноте. Гораздо хуже, чем эльфы. Мы гнарды многому научились на войне с остроухими.
— Что ж, возможно, — Винченцо снова что-то зачеркал по бумаге, отмечая на полях заметки. — После как раз… вы бродили по Белавии, пока не наткнулись на храм имени святого Путы. Жрецы сперва вас хотели сдать властям, но один высокий богатырского сложения жрец настоял на том, что ближнему своему надо помогать и в горе, и в радости. Так вы познакомились с господином Тибором, правильно?
Мадс какое-то время молчал, потом кивнул, взглянув на великана.
— Он вас выходил, залечил раны, потом проповедовал вам Слово Спасителя, но вам… показалось это… цитирую из донесения: «скучным говном».
— Ха-ха! Точно! Так я и сказал! Помнишь а, Тибор? Нет, ей-бо, этот булыга надеялся меня в свою веру втянуть!
Пленники тихо прыснули. Мадс даже в самой тяжелой и опасной ситуации умел повеселить всех. Но инквизитору было не до смеха, и все смешки тут же стихли.
— Храм святого Путы затем был атакован. Банда культистов-гоэтов, недоучек из Кралеградского университета, напала на обитель божию с целью вызова демонов. Они убивали жрецов, разрушали и жгли священные реликвии. Один лишь гнард встал у них на пути. Выжившие описывали все так: «невыносимое мелкое чудовище, вдруг окрыленное Светом Спасителя, схватило колун и стало рубать, как картоху, выродков демонических». Бог мой, и это писали жрецы! Видимо, впечатления были неописуемыми… В один момент вас окружили и схватили, вы отчаянно сопротивлялись, и вас бы жестоко убили, если бы не вмешавшийся жрец. «Брат Тибор, забыв о том, что слуга Спасителя не должен причинять вред живым существам, накинулся на врагов Света со страшным ревом. Одним ударом он размозжил череп одному, свернул шею другому, а третьему — сломал спину о свое колено. Кровь текла по его рясе, как наши слезы по его душу…» — слова настоятеля храма. После этого вас изгнали, Мадс, из храма. И Тибора тоже.
— Благодарность священнослужителей, что тут скажешь! — тряхнул бородой тот. — После этого у Тибора совсем кукуха двинулась, и он при мне замолчал. И вот уже ходит со мной лет тридцать почти и молчит постоянно.
— Вы прекрасно друг друга дополняете, — с иронией заметил Винченцо. — Длинный и короткий, тощий и коренастый, молчун и болтун… весьма комичный дуэт вы составили друг другу. Хм, ну что дальше… Сандро эль Гасо…
— Скажу сам! — поднял руку, гордо улыбаясь отталкивающей из-за выбитых зубов улыбкой, наемник. — Родился в Понсальторе, а именно в Эстольедо. Хрен знает, кто мой отец, но знаю, что моя мать работала в банях… сами понимаете кем. Малым — воровал. Юношей — убивал. Стал взрослее — записался на войну… Э-э, не помню какую даже… У меня их было много! — Сандро стал поочередно загибать пальцы. — Убивал южан, еретиков, лярэнсцев, гроцев24, понсальторцев, зафирийцев, короче всех, против кого выступал мой взвод. Пока его не прикончила Черная Лилия. Я был одним из немногих, кого взяли в плен, а затем перевербовали.
— Вы воевали под началом кондотьера Хьюго де Нигрэдо?
— Ага. В компании Белых Шипов.
— Вас и еще нескольких солдат перевербовала Лилия… А вернее ее прошлый капитан…
По лицам каждого из наемников пробежала тень. Это не ускользнуло от Винченцо, но он не стал на это давить. Пока.
— Хм, — задумчиво протянул, проведя пальцем по строке, инквизитор, — эль Гасо… почему так называетесь? Вы не дворянин.
— Сам придумал. Красиво звучит.
— Расскажите что-нибудь еще о себе.
— Ну, мне двадцать семь лет… Девственности лишился в пятнадцать, первого человека убил в двенадцать, в армию взяли в шестнадцать.
— Что еще?
— А что еще? Я — простой наемник. Я продаю свой меч, кинжал и пистолеты тем, у кого есть динары. В остальное время режусь в покер, пью, ем, сру, трахаюсь… Ну, как все нормальные люди, короче.
–…«как все нормальные люди»… так и подытожим. Хорошо. Астрид де Рут, вы следующая.
Наемница сузила поистине лисьи глаза, тихо прыснула в кулак. Ее пальцы были перевязаны, она с натугой терпела боль.
— Чем-то вы схожи с господином эль Гасо, разве что… вы сирота. И о вас почти нет никаких данных с раннего возраста. Зато есть некоторая информация о белокурой девочке, сироте из столицы Лярэнса, из Шевайона. Ее звали… Лина Мышка… Начинала она как попрошайка и воровка, жила на чердаке приюта для нищих — без ведома содержателя этого самого приюта. Чуть позже вошла в группу беспризорников, где заправлял всем юный сорванец по кличке Пари. Этот субъект был покрупнее других детей, потому очень быстро стал крышевать таких же воришек. Он забирал половину от того, чем промышляли сироты. В конце концов, юную Лину это очень разозлило… Вскоре Пари и пару его дружков обнаружили мертвыми. Мальчишки лежали в канаве, у каждого на шее обнаружены были весьма точные колотые раны. У вожака из горла торчала железная заколка. После этого Мышка куда-то испарилась.
Винченцо вопросительно глянул на Астрид, а та состроила такую гримасу, как будто совсем не понимала, к чему он ведет.
— Проходит год… появляется уже в столице Альбии, в Мундене, похожая на Лину молодая девушка по имени Дженни Билл. Тоже промышляла воровством, пока ее не поймала стража… Только вот… по донесениям некоторых… стукачей… девчонка приглянулась капитану стражи.
Последние слова произнесены были с нажимом. Но Астрид не дрогнула и тогда. Ни один из ее товарищей не посмотрел на нее. Все мрачно глядели на инквизитора.
— Дженни устроилась работать официанткой в таверне под названием «Розмарин», где проходили часто встречи местных криминальных авторитетов… Она очень быстро втерлась в доверие к хозяину заведения, употребив и красноречие, и свое обаяние, и смазливость… Ее допустили прислуживать к вип-персонам. Там она слушала, наблюдала, а затем рапортовала капитану городской стражи. Он, разумеется, не собирался их накрывать, но хотел подергать каждого из них за ниточки и получить с этого выгоду. Потом бандитам стало известно, откуда утекает информация об их делах и попадает к «служителям закона». Далее капитан стражи вдруг умер от внезапной потери трех пинт крови из-за десяти колотых ран, которые он получил у себя дома… Вполне обычная смерть в Мундене. Дженни в свою очередь бесследно исчезла…
— После этого, — продолжал инквизитор, явно увлекшись повествованием, — еще одна белокурая девица, уже возрастом постарше оказывается в портовом городе Лютцег. Теперь у нас Роза ван Тур, личность непримечательная, пока не вступила в преступную группировку под названием «Триумвират». Там Роза раскрыла себя полностью как наемный убийца — замечу, что девушке-то шестнадцать едва исполнилось. Нет, она была не вышибалой, а той, кто устраняет мешающих людей. Тихо, без лишнего внимания и всегда без подозрения на себя. Но тень падала на ее боссов, а вскоре стала падать и на нее. Тем не менее она сумела лет пять продержаться в рядах банды, заслужила звание, авторитет, заработала много денег, притом не собираясь залечь на дно и отойти от дел. Даже когда за «Триумвират» взялась специальная имперская служба, которая быстро накрыла их убежища, арестовала вожаков и разогнала тех, что поменьше, Розу, которая на тот момент была важной шишкой и возлюбленной одного из главарей, Раффаэля де Рокко, не смогли поймать. Она тоже исчезла, как и похожие на нее Лина и Дженни.
— И с чего вы взяли, что эти все эти девицы — я? — не вытерпела все-таки Астрид. — Я не единственная блондинка в империи.
— Не единственная. У каждой из вышеперечисленных упоминается продолговатый шрам на левом запястье. Именно такой шрам от осколка стекла получила в уличной драке с другом того самого Пари Лина Мышка. Такой же шрам наблюдался у вышеупомянутых Дженни и Розы. И оказался у Астрид де Рут, наемной убийцы из Мандербурга, которая два года жила от заказа до заказа… пока ей не выпал заказ — убить Витольда Ванштайна. Вот теперь мы перешли к очень интересному человеку…
Витольд молчал, а товарищи одарили его короткими, но многозначительными взглядами. Уголки губ Астрид слегка растянулись. Петр заметил это краем глаза.
–Только вот вся эта история вышла так, что госпожу де Рут сперва обезоружил тот самый Витольд Ванштайн, а затем еще и спас ее от убийц, подосланных к ней ее же нанимателем, — последние слова Винченцо уже не записывал, а, отложив перо, наблюдал за реакцией присутствующих. — С тех пор вы, Астрид, затесались в компанию к Гэбрилу де Бирану, где уже были все вышеупомянутые мной личности… И Витольд Ванштайн… Вы точно ничего не хотите прибавить к своей скромной биографии? Не бывает такого, что бы человек просто взялся из ниоткуда и просто так о себе заявил. Мне стоило больших усилий, но даже историю Астрид де Рут, неуловимой убийцы, мне удалось узнать. Но вот вашу… У меня нет зацепок. Совсем.
Витольд вздохнул и покачал головой.
— Я ничего не помню до того, как примкнул к Черной Лилии.
— Это правда, господин инквизитор, — поддержал товарища Мадс, — мы, знаете, сколько раз пытались его на чистую воду вывести? А все без толку… ниче не знает, нифига не помнит…
Винченцо не оценил комментария гнарда, продолжая сверлить кондотьера взглядом.
— Я не знаю, кто я такой, — тихо, но четко произнес Витольд. — Я не знаю, кем был. Я знаю, что меня нашел на берегу Грозного Моря Сандро, мой друг. Я знаю, что Гэбрил де Биран взял меня в отряд, и я присягнул ему. Знаю, что я поручился за Тибора, Мадса и Михая. Астрид пыталась меня убить, но не смогла. И я не смог убить ее, я дал ей шанс выжить. Я убил Мунденскую Зверюгу, и оставшаяся часть отряда сделала меня капитаном. Я умею убивать, я умею сражаться, я умею выживать, хоть и не знаю, кто на самом деле меня этому научил. Но мне, если быть честным, глубоко плевать на это. Я капитан Черной Лилии, я ее солдат — и это единственный мой смысл. Без Лилии нет меня, но без меня Лилия все равно будет жить.
Он незаметно хлопнул по плечу Сандро и Петра. Последний не очень-то интересовался, почему про него ничего не рассказали. Наоборот в душе он радовался, что его биографию верховный инквизитор обошел стороной, посчитав ее не достойной внимания. Остальные наемники с каким-то мрачным благоговением смотрели на своего лидера.
Винченцо некоторое время задумчиво грыз край пера, после чего вдруг заявил:
— Хм, что ж, хорошо. Этого, думаю, достаточно. Благодарю вас всех за беседу, господа. Стража! Сопроводите компанию в фургон и выдайте им ужин. Церковь очень ценит тех, кто идет ей навстречу, пусть Черная Лилия это помнит.
Наемников увели обратно в фургон, позже принеся им несколько галет, три сырные лепешки, копченую колбасу и флягу с вином.
Винченцо дель Фьоро, заканчивая последнее предложение, поставил точку и отложил журнал в сторону, давая чернилам высохнуть. После этого достал из сутаны магический предмет в виде широко раскрытого глаза, сделанного из оникса. Этим ониксовым глазом он провел по кожаной обложке, титульному листу с надписью «Вольная компания Черная Лилия. Досье на членов компании, собранные из показаний, доносов, сводок. С дополнениями и комментариями самих наемников. Запротоколировано верховным инквизитором Церкви Люмаса Винченцо дель Фьоро». И после этого глаз, светясь светло-голубым цветом стал считывать каждую страницу журнала. Это заняло чуть больше минуты.
Закончив с этим процессом, он поднес ониксовый глаз к губам и прошептал: «От Винченцо дель Фьоро Сальвадоре Альварос. Мы прибудем в резиденцию послезавтра».
Олира проснулась рано утром, потратив на сон менее четырех часов. Всю ночь она трижды перечитывала биографии таинственных людей, предоставленные ей Сальвадорой Альварос. Проснувшись, она еще раз прочла их. Особый интерес у нее вызвали два человека: молодой Петр Мюльнер из Мильхайма и Витольд Ванштайн, представленный в досье как капитан этих людей. Все, что было о нем написано — его личная характеристика. Между тем, до нее доходили слухи о человеке с подобным именем, который воевал в Лярэнсе, в Альбии и на севере Гроцланда. Ничего хорошего из этих слухов она не слышала, потому заранее готовилась к худшему.
Ни с Оливером, ни с Вальфридом у нее не вышло выйти на связь, потому она в итоге оставила попытки. Попросила избитую соседку приготовить ей обед в обмен на обработку ран, оставленных ее мужем, который кроме этого разгромил половину комнаты. Закончив с лечением, Олира получила немного ветчины, сыра и хлеба. После перекуса она передохнула, достала свое маленькое зеркальце и начала делать макияж, который потребовала госпожа-чародейка. Затем надела свое единственное вечернее темно-зеленое платье с высоким воротником, которое ей подарил два года назад Вальфрид на ее день рождения. Оно было простым и облегающим — такую одежду предпочитали маги вместо вычурных пышных нарядов с буфами и тугими корсетами, которые между тем любили дворяне Империи. С большим сожалением ей пришлось смириться с тем, что у нее не оказалось к этому платью подходящих туфель — пришлось идти в повседневных башмаках. На новые и качественные туфли ее стипендии, с учетом расходов на еду и оплату жилья, денег пока не доставало.
Еще два часа она просто ждала, мерила комнату шагами, репетировала реверансы и также слова приветствия, подбирала нужную интонацию и дикцию речи, чтобы заинтересовать архимагистра. И наконец, села на кровать, просто глядя в окно и следя за тем, как солнце медленно опускается за горизонт, испещренный тысячей крыш домов и несколькими шпилями храмов.
Когда солнце почти скрылось из виду, она набросила на себя свой серый плащ с капюшоном и пошла на выход. Спустилась по ветхой лестнице, прошла к выходу, у которого валялся в луже вина и мочи ее сосед, чья жена теперь сидела под домашним арестом. Мужчина должен был нести вахту, чтобы в случае чего поймать ее любовника, но видимо что-то пошло не так. Очень осторожно она переступила через громко храпящее тело и пошла к Садовым Улочкам.
Пройдя через длинный каменный мост, она подошла к высоким белым стенам, ограждавшим резиденцию от остального города, и постучала в массивные двери. Перед ее лицом открылось железное окошко, откуда тип с надменным лицом ей сообщил:
— Вам не через парадный. Заходите с западной части.
Окошко со стуком захлопнулось, и девушка, натягивая капюшон пониже на лицо, стала обходить стену вдоль, пока не добралась до узкой лесенки, ведущей к небольшой калитке. Она осторожно поднялась и постучалась. Калитку резко отворил тот же самый тип с надменным взглядом. Судя по строгому дублету и лосинам, это был дворецкий, который без лишних слов велел жестом девушке заходить внутрь. После того, как она прошла, калитка с грохотом захлопнулась за ее спиной, и дворецкий так же без лишних слов повел ее за собой через сад, украшенный виноградными лозами. Сразу же она обратила внимание на то, каких габаритов и какого великолепия была усадьба, возвышавшаяся над ней. Свое изумления Олира сочла верным не показывать.
Проведя девушку внутрь, дворецкий быстро сопроводил ее на второй этаж, не дав ей даже рассмотреть интерьер усадьбы изнутри. Олира практически не поняла, как оказалась в длинном мрачном кабинете. Дворецкий закрыл за ней дверь, оставив ее одну наедине с двумя высокими мужскими тенями. Одна стояла как силуэт, а другая — более толстая — распласталась в кресле. У той, что стояла, резко вспыхнули два синеватых огонька на месте глаз.
— Я пришла с одобрения госпожи Сальвадоры Альварос, — дрожащим голосом произнесла Олира, неуверенно снимая со своей головы капюшон, — меня зовут Олира Бальнер…
— Это она? — недоверчиво спросила толстая тень, сидящая в кресле.
— Да, — глубоким басом ответила тень с горящими глазами, — Олира Бальнер, вы готовы узнать, что вас ждет?
Девушка затаила дыхание.
Оглавление
Купить книгу
Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Зеркало Пророка» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
