Второй практикум. Пятнистая маска

И. Воронина (2024)

Три недели назад Виктор Богданов, учитель физики в школе № 42, вместе с подопечными школярами против своей воли попутешествовал по древней Индии. Чуяло его сердце, что одним путешествием дело не обойдётся, и злой рок снова применит к нему какую-нибудь пакость. Опасения его оправдались. Как он ни изворачивался, его вместе с учениками снова зашвырнули в какие-то джунгли безо всяких объяснений, как выбраться обратно в родную школу. В этот раз они оказались в неизвестности с совершенно пустыми руками, и им придётся спешно изучить механику, чтобы отбиваться от местной фауны, которая с удовольствием питается школьниками. Но львы и крокодилы — не самое страшное, с чем придётся столкнуться ребятам. Древнее колдовство Африканских магов оживляет самые жуткие кошмары, которые может представить человек.

Пропажа

Ребята вывалились из класса, Виктор остался один. После тяжёлого учебного дня он устал и хотел только домой, но работы было много. Сейчас он проверял контрольные шестого класса по природоведению.

В кабинете уже привычно сидела Ольга Светлова, отличница, одноклассница Саши Кривова. Она оставалась после уроков каждый день и просиживала до самого вечера, вот и сейчас она сосредоточенно писала что-то в тетрадях. Виктор ей не мешал.

Он закончил с контрольной Славы Снегова, последней из пачки, и пошёл в лаборантскую. История с внезапным обнаружением кабальных условий трудового договора сильно обеспокоила Виктора. Он внимательно перечитал дома свой экземпляр и убедился, что Стах Глебович, директор, не обманул его.

Он своей рукой подписался на фактически рабские условия труда. После этого Виктор вспомнил о пухлом конверте из тёмной бумаги, который секретарша Саша всучила ему в его первый рабочий день, и решил обязательно просмотреть все лежавшие там бумаги, чтобы не наткнуться в будущем на очередной сюрприз.

Учитель достал из стола конверт и вскрыл его. На стол выпала пачка бумаг. Виктор взял верхний листок и вчитался.

«Кодекс школы.

В рамках учебного года на территории школы форма является обязательной к ношению для всех, за исключением животных. Нахождение в школе в мятой, грязной, рваной, горелой, жёваной или неполностью надетой форме не допускается, кроме как по уважительным причинам.

Выполнение индивидуального учебного плана, развитие талантов и склонностей всех участников учебного процесса является приоритетом.

Все учащиеся, работники школы и животные имеют право на бесплатное пользование учебными пособиями и любой инфраструктурой, являющейся собственностью школы, к которым они обязаны относиться бережно.

Все учащиеся, работники школы и животные имеют право на ежемесячную стипендию в 64 (шестьдесят четыре) куны. Куны могут быть потрачены только на территории школы, конвертация кун с талантами и туманами производится в хозяйственной комнате согласно текущему курсу. Курс обновляется ежедневно. Конвертация с прочими валютами не производится.

Учителя и другие работники школы несут полную ответственность за учащихся и животных.

Учащиеся с шестого по одиннадцатый класс обязаны проводить ежедневную уборку кабинетов и мест общего пользования согласно графику дежурств. Учащиеся с девятого по одиннадцатый класс обязаны ухаживать за территорией школы согласно графику дежурств. Учащиеся одиннадцатого класса также обязаны нести дежурство на кухне.

Честь и достоинство учеников, учителей, животных и других работников школы являются неприкосновенными. Все споры решаются путём проведения дуэли, условия проведения которой согласуются затронутыми сторонами и директором.

Глаза Виктора вылезли из орбит. Какие куны? Какие дуэли? Нужно разобраться! Он взял бумагу и направился в приёмную директора, чтобы поговорить с секретаршей Сашей.

Его решительность в визите к Саше была связана ещё с одним делом — Виктор готов был приступить к расследованию субботнего попадания в древнюю Индию. Пусть Стах Глебович убеждал его в том, что всё это Виктору примерещилось, ну не верил он, что одномоментно и так избирательно сбрендил!

Виктор топал на первый этаж и думал: «Если Саша не расколется, поговорю с учениками. С Ольгой. Из всей братии именно она внушает наибольшее доверие! Да! Если что-то и случилось в субботу, Ольга точно не станет таиться!»

Саша встретила его немного удивлённым взглядом, пристально посмотрела на бумагу в руках учителя и подозрительно спросила:

— Виктор Петрович, Вы снова увольняться пришли?

— Нет, — отмахнулся Виктор. — Я тут спросить…

— Да? — уже спокойнее ответила она и вытянула шею, чтобы взглянуть на листок в руках Виктора.

Он подал ей бумагу с кодексом. Саша внимательно изучила листок, Виктору даже показалось, что она сделала это дважды, и подняла глаза.

— Вам что-то не понятно?

— Что за куны? — начал Виктор с самого непонятного слова.

— О! — Саша немного смутилась. — Вам не объяснили? Куны, таланты и туманы — это школьные деньги. Кунами вы можете оплатить еду в столовой, талантами — услуги, а туманами — послабления. Например, прогулы.

— Прогул можно купить? — удивился Виктор.

— Конечно! Прогулы, опоздания, освобождения от дежурства… Оценки купить нельзя, — сразу оговорилась Саша.

— А что за услуги?

— Ну обычно это ремонт того, что Вы сломали. Но можно попросить господина Лютэна очистить и починить Вашу одежду, например. Или почистить обувь. Или поливать цветы в каникулы, — Саша загибала пальцы с выкрашенными оранжевым кончиками, глядя в потолок. — Вообще, купить услугу можно у кого угодно. Хоть у учителя, хоть у ученика. Цена договорная.

— А поливать цветы не входит в обязанности господина Лютэна? — удивился Виктор.

— О! Что Вы! — улыбнулась Саша. — Любая услуга должна быть оплачена тем или иным способом.

— Я понял. То есть, и мне полагается такая стипендия? Тут написано «учащиеся и работники школы». Я — работник?

Виктор оживился. Перспектива переезда в аварийное жильё, пусть и бесплатное, но, требующее немедленного ремонта, грозила весьма болезненно ударить его в самое дорогое — в рацион.

Вспоминать годы студенчества, когда денег хватало только на поллитровку кефира и дешёвую булку, не хотелось. Конечно, новость о том, что у него есть шанс харчеваться за казённый счёт, была весьма приятна.

— Ну конечно! — закивала Саша, чуть растрепав строгое чёрное каре с чёлкой. — Ваша стипендия первого числа каждого учебного месяца появляется в вашем шкафчике в гардеробе! Вы что же, ни разу не открывали его?

Не открывал. До сего дня Виктор ни разу не спускался в гардероб. До объёмных зимних курток было далеко, а длинный форменный сюртук Виктор не счёл верхней одеждой и приносил в лаборантскую.

Новости становились ещё приятнее: у Виктора была целая нерастраченная месячная стипендия на неделю.

— Скажите, Саша, а шестьдесят четыре куны — это много?

В ушах Виктора едва слышно зазвучал звон золотых монет, алчный блеск его глаз, наверное, был виден из космоса.

— Смотря на что Вы их потратите, — с улыбкой сказала Саша. — Если только на еду, то полноценный обед в нашей столовой стоит примерно две куны. Ну, зависит от аппетита, конечно. Так что ещё и останется. А если будете обменивать на таланты и туманы, то тут сложнее. Ценник на услуги можно спросить у господина Лютэна. Ценник на послабления должен быть в том же конверте, где Вы нашли кодекс. А вот на что Вам хватит месячной стипендии — это зависит от курса.

— А он что, меняется?

— Конечно! Спрос рождает повышение цены на определённую валюту.

— И зачем такие сложности?

— А по курсу сразу видно, что дороже, еда, свобода или комфорт… Чтобы знать, в какую сторону работать.

— А почему на другие деньги менять нельзя? — полюбопытствовал Виктор.

— Это, скорее, чтобы другие деньги нельзя было обменять на школьную валюту, — улыбнулась Саша. — Материальное положение семьи ученика не должно влиять на его жизнь в школе. Хорош же будет тот ученик, который сможет за папину деньги полностью освободить себя от дежурств! Нет! Так не пойдёт!

Виктор задумался. Вся система была сложной и малопонятной. Но про халявную еду он понял чётко и воспрял духом. Видимо, это какая-то внутришкольная игра. Впрочем, почему бы и нет?

— А что за дуэли? Это серьёзно? — Виктор ткнул пальцем в последний пункт.

— Вполне серьёзно! — торжественно кивнула Саша. — Если между учениками, учителями, животными и другими работниками школы возникает неразрешимый спор, то один из оппонентов может вызвать другого на дуэль. Но это бывает достаточно редко по понятным причинам.

— По каким? — не понял Виктор.

Богданову казалось, что школьники ссорятся так часто, что дуэли должны случаться по пять раз на дню.

— По таким, что все дуэли в обязательном порядке проходят через Стаха Глебовича, — с расстановкой пояснила Саша. — Для начала, если он не сочтёт причину вызова на дуэль достаточно уважительной, то может просто не назначить состязание и наложить на одного или обоих участников серьёзное взыскание. Потом, Стах Глебович всегда назначает такое состязание, в котором ни у одного из участников не будет заведомого преимущества. То есть, шанс проиграть весьма реален для обоих. Ну и проигравшая сторона, конечно, считается виновной и несёт соответствующее наказание. Наказание тоже назначает Стах Глебович, и от него снисхождения ждать не приходится. То есть, вызывающий должен быть смертельно оскорблён и крепко уверен в своей невиновности.

— А почему проигравший считается виновным? — растерялся Виктор.

— Ну такая традиция… Этому обычаю тысячи лет, — развела руками Саша.

— То есть, в случае спора директор решает, кто и как будет драться, а потом побитого назначают виновным в споре и наказывают?

Виктор был изумлён до глубины души.

— Ну не совсем. Во-первых, кулачные бои бывают очень редко. Обычно назначают другие состязания, — с самым серьёзным видом пояснила Саша.

— Но проигравший в дуэли считается проигравшим и в споре? Без расследования? — уточнил Виктор.

— Дуэль — и есть расследование… В ней невозможно проиграть, если ты прав.

Саша тоже удивилась его вопросу.

— Как это, невозможно? — вконец растерялся Виктор.

— Ну а как Вы проиграете, если Вы правы?.. За дуэлью же сам директор присматривает!

Виктор хлопал глазами. Саша хлопала в ответ. Учитель понял, что он чего-то не понимает, и решил перевести всё в шутку.

— А что это у вас тут всё «животные» указаны? Так и должно быть? — спросил Виктор с усмешкой.

Саша снова внимательно прочитала кодекс и задумчиво посмотрела на, как было написано на табличке, Фикус Сикоморус, стоящий рядом с ней в большом горшке. Потом она перевела взгляд на приличных размеров круглый аквариум, стоящий на её секретере. В аквариуме плавала цветная рыбка. Саша постучала кончиком карандаша по губам, вычеркнула слово «животных» в кодексе и подписала «питомцев». Затем она подала Виктору кодекс со словами:

— Вы правы, Виктор Петрович, этот термин не охватывает всех. Я исправлю кодекс и принесу стопку экземпляров в учительскую, сможете взять там завтра. Виктор Петрович?

Но Виктор её уже не слушал. Он не сводил глаз с аквариума. Ничего в нём особенного не было. Простой круглый аквариум, на дне — цветные стеклянные камешки, из них торчит одинокая нитка каких-то водорослей, возможно, искусственных.

В чаше кругами плавает пёстрая, очень красивая тропическая рыбка. Вуалевые радужные, чуть сверкающие плавники и хвост плавно изгибаются в воде. Рыбка будто красовалась, поворачиваясь к учителю то одним, то другим боком. Таких рыбок Виктор в магазинах не видел, но дело было не в этом. Дело было в том, что именно с этой рыбкой Виктор был лично знаком.

Перед его глазами мгновенно пролетели картины, как он в Молочном Океане вместе со своими учениками ворочает огромный валун, чтобы добыть мифический напиток бессмертия. Именно тогда какая-то рыбёшка случайно попалась в его карман.

Когда он после возвращения в родной класс пошёл увольняться, то рыбка выпала из его кармана прямо здесь, в приёмной. Саша ещё её в кружку посадила и залила раствором из какой-то бутылки вместо воды.

А потом Стах Глебович на голубом глазу уверял его, что ничего не было, что он побыл в кабинете всего три часа. Они даже прибрались в классе, пока он был у директора! Класс был чист к его приходу, учеников не было, в понедельник они ничего не сказали. Ни один.

Синяков ни на ком не было, рана на лбу Виктора исцелилась. Часы и правда показывали, что с начала практики прошло всего несколько часов. Виктор в конечном итоге решил, что ему всё привиделось.

Флакона в лаборантской на полках он не заметил. Правда, он от страха то ли перед тем, что всё подтвердится, то ли перед тем, что подтвердится его сумасшествие, на полки и не смотрел.

Но рыбка-то — вот она…

Значит, всё было. И никто не удивился. Ни Саша, ни Стах Глебович. А значит, они знают. И оба врали ему в глаза. Зачем?

Виктор поднял округлившиеся глаза на Сашу. Та, невинно хлопая ярко подведёнными глазами, протягивала ему листок с кодексом. Виктор машинально взял его и невпопад брякнул:

— Ага…

Не прощаясь, он вышел из приёмной и побрёл в сторону своего триста первого кабинета. Что всё это значит? Ученики молчат. Учителя молчат. Это что, заговор? Или рыбка — тоже плод его воображения?

Виктор резко развернулся и вбежал в директорскую приёмную. Не обращая внимание на полнейшее изумление Саши, он постучал ногтем по аквариуму. Аквариум звонко звякнул в ответ. Виктор окунул палец в воду — рыбка шарахнулась, совершенно отчётливо задев его плавниками.

— Извините. Спасибо, и вас с Новым Годом… — пролепетал Виктор, расфокусированным взглядом смотря мимо Саши.

На подгибающихся ногах он вышел из приёмной и поплёлся по коридору. Рыбка была! Она существовала! Может, она всегда тут была, а Виктор только выдумал историю её появления? Флакон. Он должен посмотреть на флакон с остатками Амриты. Его уж точно не было в шкафах до прошлой субботы. Что-что, а лаборантскую свою Виктор обследовал досконально.

Получив цель, Виктор пошёл гораздо быстрее. Он толкнул дверь в свой кабинет, но тот оказался заперт. Ольга, видимо, уже ушла и, по обыкновению, закрыла дверь. Виктор заглянул в учительскую — действительно, ключ с бочонком висел на своём месте.

Виктор схватил ключ, бросился к кабинету, отпер дверь и сразу же припустил к своему столу. Покопавшись, он выудил из выдвижного ящика ключ от лаборантской, открыл замок и бросился к шкафам.

Он отчётливо помнил, как внёс ядовито-розовый флакон в крошечную комнату. Его руки дрожали тогда. Он поставил флакон на стол, оторвал от какого-то листка клочок, нацарапал на нём «Напиток бессмертия. Внутрь не принимать!», приладил этот клочок на флакон огрызком липкой ленты и поставил вот сюда, в шкаф справа, на уровне глаз.

Ох, насколько другим взглядом он смотрел теперь на вечно крутящееся колесо Бхаскара! И на телепорт, и на антиграв… Если сюда попала Амрита, то колесо Бхаскара было тут вполне уместным. И куда всё-таки делась его предшественница?

Колесо было на месте, машина времени — тоже. И секстанты с астролябией. Не было только одного. Ядовито-розового флакона с огрызком бумаги на боку.

Виктор на секунду снова впал в сомнения, но через секунду увидел кое-что необычное. На полке остался крошечны круглый отпечаток, какой бывает на столе от чашки чая. Маленький кругляшок соли, оставленный миниатюрным флаконом из-под девчачьего парфюма, с которого стекала солёная океаническая вода…

Флакон был. И пропал. Украден.

Виктор заполошно выбежал из лаборантской и привалился к стене. Облегчение обрушилось на него, как цунами. Он не сбрендил! Галоперидол и смирительная рубашка отменяются! Виктор физически ощутил, как с его плеч сваливается огромный груз тревоги.

Вслед за облегчением пришёл ужас. Амрита! Она реальна! Невероятно мощная субстанция с мистическими свойствами реальна! Они действительно добыли её! Она действительно была в этом кабинете, а теперь её здесь нет.

Украсть напиток бессмертия — это не то же самое, что украсть ластик или карандаш. Это чертовски опасно! Особенно после того, как Ма Дурга им прямым текстом сказала: «Только одному из вас!». Напиток, дарующий бессмертие, в плохих руках — это кошмарная угроза. И непонятно, куда выстрелит.

Что делать? Бежать к директору? Три ха-ха! Стах Глебович развернул его после практики, не вступится и теперь. К Харитону Корнеевичу? К Луке Фёдоровичу? Он всё-таки завуч…

Нет. Они немедленно вызовут психиатрическую бригаду скорой. В мягкую комнату Виктор совсем не хотел, у него были планы на жизнь. Так что же делать? Найти вора самому, пока ещё не слишком поздно? Но кто? Кто знал? Кто мог?!

Богданов метался по кабинету, вцепившись пальцами в волосы. Взгляд его бесцельно прыгал по стенам, пока не наткнулся на ключ с бочонком, лежащий на столе. Виктор застыл, неверяще уставившись на него.

Любой его ученик знал, что ключ от лаборантской хранится в выдвижном ящике учительского стола, Виктор его никогда не прятал. Зачем прятать ключ, если учитель всегда в кабинете, и никто из учеников не сможет незаметно подойти к столу.

Почти никто.

Один ученик всё-таки с разрешения самого Виктора имел доступ к кабинету в отсутствие учителя.

Эх, Ольга…