Второй практикум. Пятнистая маска

И. Воронина (2024)

Три недели назад Виктор Богданов, учитель физики в школе № 42, вместе с подопечными школярами против своей воли попутешествовал по древней Индии. Чуяло его сердце, что одним путешествием дело не обойдётся, и злой рок снова применит к нему какую-нибудь пакость. Опасения его оправдались. Как он ни изворачивался, его вместе с учениками снова зашвырнули в какие-то джунгли безо всяких объяснений, как выбраться обратно в родную школу. В этот раз они оказались в неизвестности с совершенно пустыми руками, и им придётся спешно изучить механику, чтобы отбиваться от местной фауны, которая с удовольствием питается школьниками. Но львы и крокодилы — не самое страшное, с чем придётся столкнуться ребятам. Древнее колдовство Африканских магов оживляет самые жуткие кошмары, которые может представить человек.

Непоправимый разговор

Вечером Виктор сидел в опустевшей учительской и задумчиво барабанил пальцами по столу. Он смотрел на большую доску, на которой на гвоздях под написанными ручкой прямо на дереве номерками висели ключи от школьных кабинетов. Ключ от его кабинета с цифрой 301 на бочонке, отсутствовал. Как и всегда.

На душе у Виктора было тягостно. Ему отчаянно не хотелось идти к Ольге и высказывать обвинения, но выбор был невелик. Амрита в недобросовестных руках, а руки воришки уж точно добросовестными быть не могут, наделает неописуемых бед. Ольга должна вернуть напиток бессмертия для общей безопасности! Если ей хватит стыда вернуть напиток без скандала, то и Виктор не пойдёт раздувать его дальше — так он решил.

Виктор вошёл в кабинет, и да, за первой партой привычно сидела Ольга и внимательно вчитывалась в учебник математики. Виктор даже поразился её наглости. После воровства даже не краснеть, глядя в глаза учителю. Это — неподражаемый актёрский талант.

Всё. Терпение его лопнуло. Виктор, чеканя шаг, промаршировал к первой парте, остановился рядом с Ольгой и сложил руки на груди. Ольга спокойно подняла на него глаза и прикрыла учебник, заложив страницу пальцем. Виктор буравил её взглядом и сопел, как взбешённый ёж.

— Виктор Петрович, Вы весь день на мена смотрите волком. Что случилось? — наконец не выдержала Светлова.

— Ты не догадываешься? — с издёвкой произнёс Виктор, чуть наклоняясь к ней.

— Нет! — зло сказала Ольга.

— А жаль!

Виктор фыркнул и прошёл за стол, потом не выдержал и бросил, обернувшись:

— Я был о тебе лучшего мнения!

— Это я заметила! — не менее эмоционально ответила Светлова. — Может, просветите меня, где я словчилась нагрешить до начала первого урока?! Помнится, вчера мы разошлись вполне мирно!

Виктор изумлённо хмыкнул и криво улыбнулся. Он уставился на Ольгу, как на незнакомку.

— Оль, ты издеваешься? Тебе что, совсем не стыдно?

— Я издеваюсь, Виктор Петрович?! Да я будто присутствую на продолжении семейной ссоры, начало которой прошло без моего участия! — рявкнула Ольга, уже не таясь.

— Ольга, я знаю, что это ты! — грозно припечатал Виктор.

— Я тоже знаю, что я — это я! — съязвила Ольга.

— Я знаю, что ты сделала! — прошипел Виктор.

— Что я сделала, Виктор Петрович?! Что?!

Ольга взорвалась и хряснула учебником по столу. Её понесло.

— Поцарапала парту?! Обтоптала Ваши любимые туфли?! Класс закоптила своим присутствием?! Извольте объясниться или прекратите обиженно пыхтеть и гневно стрелять глазами!

Виктор даже покачал головой недоверчиво. Так играть — это надо уметь. Он бы поаплодировал, если бы это не было совсем уж бестактно. А так, он всё ещё старался блюсти субординацию, которая готова была поколебаться от лёгкого дуновения.

— Ольга, тебе вообще ни капли не стыдно? Ты серьёзно собираешься отпираться? Так и будешь делать вид, что ничего не понимаешь?.. — тихо проговорил учитель.

— Я не буду делать вид, Виктор Петрович! Я натурально ничего не понимаю! А Вы молчите, как партизан! Вы что, пытаетесь заставить меня в чём-то повиниться? Так вот: мне каяться не в чем!

От избытка чувств Ольгины очки сползли на кончик носа, и она поправила их привычным жестом братца Кролика из известного мультика. Её огненно-рыжая коса растрепалась, и теперь казалось, что Ольгина голова полыхает.

Виктор постарался снизить градус диалога, опасаясь, что ученица запустит в него чем-нибудь тяжёлым. В непримиримости её характера Виктор успел убедиться.

— Ольга, кроме тебя больше некому! Только ты оставалась в классе одна! Из лаборантской пропал флакон. Тот самый, который мы принесли сама знаешь откуда. Кроме тебя его никто не мог взять.

Ольга непонимающе моргнула, сдвинула брови, а потом тихо и зло, чуть не по слогам проговорила:

— Я не брала ничего ни из Вашего кабинета, ни из Вашей лаборантской. Я понятия не имею, куда делся Ваш флакон, но я и пальцем не притрагивалась ни к ключу, ни к двери лаборантской. Я не воровка! А Ваши обвинения — это просто мерзко!

Виктор вздохнул. Его начал утомлять этот фарс.

— Ольга, тебе одной я разрешал оставаться в классе. А ты не только украла флакон, но и нагло врёшь!..

Закончить ему не дали.

— К бесам!

Ольга вскочила. На щеках её горел лихорадочный румянец, сжатые губы были бледны, глаза метали молнии. Девушка начала как попало скидывать в потрёпанную сумку свои вещи. Карандаши и ручки полетели мимо, но она даже не заметила. Её руки дрожали.

— Ноги моей больше в этом классе не будет, если в нём не будет как минимум трёх свидетелей! — взбешённо шипела девушка, тыча в Виктора пальцем. — Список доверенных лиц будьте любезны предоставить!

Она сорвалась с места и понеслась к выходу из кабинета. Около двери она резко обернулась, от движения рыжая коса стегнула воздух, как плеть.

— Потрудитесь предоставить доказательства моей вины! В ином случае я не желаю больше слышать никаких грязных обвинений в мой адрес!

Она вылетела из класса и хлопнула дверью так, что та снова приоткрылась. «Детектив несчастный!» — донеслось из коридора возмущённое шипение. Виктор был несколько ошеломлён такой бурной реакцией. Он ожидал совсем другого — смущённого румянца, виноватого лепета, признаний. Ольга же вела себя, как оскорблённая фурия.

На долю секунды Виктора кольнуло сомнение, но он решительно отмёл его. Нельзя поддаваться эмоциям. Надо хладнокровно и рационально анализировать ситуацию, руководствуясь здравым смыслом.

Вполне очевидно, что Ольга Светлова была единственным человеком, который бывал в 301 кабинете в отсутствие учителя. Во всех остальных случаях Виктор лично запирал кабинет. Больше украсть флакон было просто некому.

Эту ночь Виктор почти не спал. Взбешённое и обиженное лицо Ольги стояло перед его глазами, и почему-то Виктору было совестно. Он гнал от себя это чувство, оно было продиктовано не здравым смыслом, а глубоким разочарованием в одной из лучших учениц школы.

Виктор раньше никогда толком не ругался ни с кем, и ему было здорово не по себе. Но отступать было нельзя. Ольга не созналась, а значит, не вернёт Амриту. Виктор просто обязан был вывести её на чистую воду.

Утром Виктор шёл в школу, как на плаху, и едва не опоздал. В учительской было особенно шумно. Стах Глебович лично вознёсся к ним из своего тронного зала на первом этаже. «Что ж? Наверное, это — знак», — подумал Виктор.

Он с тяжёлым сердцем шёл к директору. Стах Глебович в своих неизменных затемнённых до черноты очках-хамелеонах оживлённо разговаривал с Лукой Фёдоровичем, но прервался, увидев, что Виктор идёт к ним.

— Здравствуйте, Виктор Петрович! Что стряслось? На Вас лица нет, — громко пробасил директор.

Голос его был весел. От этого Виктору стало ещё более тошно. Он замялся на секунду, а потом выпалил, словно в прорубь нырнул:

— Хотел поговорить с Вами об одной ученице…

— Я слушаю, — сказал Стах Глебович, склонив голову набок.

Директор мгновенно стал серьёзен, голос его потяжелел.

— Ольга Светлова… — пролепетал Виктор и замялся.

— Так давайте пригласим её сразу, — мгновенно предложил Стах Глебович. — Всё равно, чувствую, без очной ставки не обойдётся. Харитон Корнеевич! Можете сходить за Светловой?

Сердце Богданова оборвалось. Конечно же! Первым делом он должен был поговорить с классным руководителем Ольги! С Харитоном Корнеевичем! Это его обязанность, разбирать такие вещи!

Вместо этого Богданов попёрся напрямую к директору. Теперь разбирательство будет проходить на самом высоком уровне. Да ещё и публично! А обвинения довольно серьёзные. Виктор закусил губу, болезненно покраснел и сжал кулаки. Ему отчаянно хотелось вернуть всё назад, но отступать было поздно.

Через пять минут в учительскую вернулся Харитон Корнеевич, за ним вошла Ольга с немного удивлённым лицом. Она окинула взглядом притихших учителей и увидела Виктора, стоящего бок о бок с директором.

Лицо её мгновенно наполнилось яростью, ноздри затрепетали. Казалось, даже рыжая шевелюра взвилась над головой, как языки пламени. Она, глядя в упор на Виктора, в полной тишине уверенно подошла прямо к нему и не мигая посмотрела ему в глаза.

Виктор сконфузился, горло его сжалось, нужные слова никак не приходили на ум.

— Ну что ж? Говорите, Виктор Петрович, — поторопил его Стах Глебович. — Теперь все в сборе.

Виктор уже четырежды проклял себя за то, что подошёл к директору, но всё же собрался с духом и упрямо вздёрнул подбородок.

— Вчера, в понедельник, около пяти часов пополудни я обнаружил пропажу… одной вещи из моего кабинета. В субботу после практики эта вещь ещё была на полке в шкафу лаборантской. В понедельник вечером — уже нет.

Стах Глебович нахмурился и едва заметно стрельнул глазами в Геннадия Саввича, учителя географии. Виктор продолжил:

— Я всегда запираю лаборантскую, если не нахожусь там сам — опасные приборы, сами понимаете. Ключ от лаборантской хранится в выдвижном ящике моего стола в кабинете, все об этом знают, и никто не может взять его незамеченным, если я нахожусь в кабинете.

Виктор сглотнул, пожевал губы и продолжил сиплым голосом:

— За это время в кабинете в моё отсутствие оставался только один человек. Этот человек — Ольга Светлова. Больше никто не мог взять ту вещь. Призываю вернуть флакон. В нём очень опасная жидкость.

В учительской повисла гробовая тишина. Стах Глебович внимательно смотрел на Виктора. Тот не выдержал его взгляда и опустил глаза. Подумав немного, в абсолютной тишине директор тихо сказал:

— Что скажешь, Ольга?

Ольга бешено тряхнула рыжей косой, порывисто сняла с носа очки и в упор уставилась в скрытые очками глаза директору.

— Скажу, что это обвинение — отвратительная ложь! Я понятия не имею, кто мог взять этот ключ, но я к нему не прикасалась, — Ольга перевела взгляд на Виктора и невежливо ткнула пальцем в его лицо. — Я скажу, что своим обвинением Виктор Петрович Богданов оскорбил меня до глубины души. Я скажу, что перед лицом директора и при свидетелях требую поединка, дабы смыть с себя этот позор! Любое время, место и состязание, которое пожелает господин директор.

Тишина в учительской стала звенящей. Стах Глебович смотрел на Ольгу, её глаза полыхали, как два зелёных фонаря, а пальцы дрожали от желания начать состязание прямо на месте. Ольга порывисто отвернулась от Виктора и выжидательно уставилась на директора.

Стах Глебович чуть сжал губы, едва заметно повёл головой из стороны в сторону, будто смотрел на них по очереди, и тяжело уронил:

— Я подтверждаю суд поединком Ольги Светловой и Виктора Богданова.

Слаженный «ах» пронёсся по учительской, все напряжённо вглядывались в лица участников.

— Состязание, которое я назначаю им — бола. Один кон. Без права переиграть или оспорить результаты. Состязание пройдёт сегодня после последнего звонка на стадионе школы. Вы ясно поняли мои слова?

— Да, директор! — чётко ответила Ольга.

Стах Глебович перевёл тяжёлый взгляд на Виктора.

— Да, директор… — тихо отозвался Богданов.

Ольга развернулась на месте, как солдат и вышла из учительской, едва не снеся по дороге дверь. Харитон Корнеевич, тихо чертыхнувшись, вышел за ней. Стах Глебович постоял минуту, пожёвывая губы, а затем молча удалился, не оглянувшись на подчинённых.

В учительской стояла тишина, все взгляды скрестились на Викторе. Он чувствовал себя просто-таки пригвождённым этими взглядами к полу. Он буквально не мог сдвинуться с места и просто стоял, сжав кулаки.

Постепенно учителя начали шушукаться, перешёптывания потихоньку становились громче. Виктору было худо. Вдруг его кто-то с силой хлопнул по плечу так, что учитель едва удержался на ногах. За его спиной стоял Лука Фёдорович.

— Что, решили расшевелить это сонное царство? — хохотнул он, с интересом глядя на Виктора.

— Я не за этим. Флакон и правда надо вернуть, — раздосадованно проговорил Виктор.

— Да ладно! Хоть повеселимся! — Лука Фёдорович не терял оптимизма.

Виктор вдруг осознал, что он понятия не имеет, что его ждёт.

— Что, Стах Глебович на самом деле признает вину по итогам игры в бола? — просипел Виктор.

— Не сомневайтесь, — с гаденькой улыбкой сказал Лука Фёдорович.

— Но это же нонсенс! — Виктор впервые посмотрел на Луку Фёдоровича.

— Не больший нонсенс, чем публично заставить ученицу потерять лицо, выдвигая против неё такие серьёзные обвинения, не имея на руках ничего, кроме домыслов, — скороговоркой отрезала Роза Ростиславовна, учительница младших классов.

— Но стадион же неровный… Как там можно прицельно катить шарики? Всё будет наудачу, — простонал Виктор.

Ему никто не ответил. Виктор физически ощутил, как ему плохеет. К тому же Стах Глебович назначил состязание прямо на сегодня, Виктор просто не успеет потренироваться. Хотя, как бы он выглядел, если бы побежал на стадион кидать мячики?.. Его засмеяла бы вся школа. И проиграть нельзя…

Вот это он вляпался.