Земля – Венера – Земля

Константин Дорфман-Мартынов (2024)

Попытка описания возможного будущего, представленного в жанре лженаучной псевдофантастики.

Глава 23 — Астронавты Милосов и офицеры службы охраны Неизвестных спасителей (мемуары).

На бульваре цвели каштаны. Свод зала светился плавно перекрывающимися оттенками лазури. Пока мы сидели в ресторане, включали дождь. Трава и дорожки были мокрые. Пахло весенней послегрозовой свежестью.

Я неторопливо брёл по бурой кирпичной крошке парковой дорожки и думал, как убедить Юну. Однажды я обмолвился, что, как только закончится мой срок альтернативного отчуждения, можно пару лет провести на Земле, а может и вообще нам позволят там остаться, пока дети растут. Юна ответила, что и знать ничего об этом не хочет.

Мимо меня, шелестя газоном, пробежал двадцатилап. Было слышно, как его мохнатые конечности за моей спиной сдавили грунт почти напротив “Кончиков спаржи”, и как из него высадилась негрустная и небесшумная компания. Отдельные голоса мне показались знакомыми. Оглядываться не следовало, но я повернул голову, а затем развернулся всем телом. Секунды не прошло, а у меня уже созрел план. Я подивился и даже позавидовал. Самому себе…¹

Я подошёл ближе и поздоровался. Компания состояла из шести космолётчиков и одной космолётчицы. Все они были в парадной униформе. На груди у девушки справа была эмблема “Милос-11” и слева надпись — Елена. У троих мужчин по эмблеме “Милос-8” и имена — Шакил, Фриц, Самир. А называть имена остальных троих не имеет смысла, они читателю известны. У каждого справа красовалась эмблема “Милос-4”. На эмблеме дополнительно был изображён какой-то значок, похожий на орден с чьим-то лицом. С приближением я разглядел его. Это был Орден Ловелла.²

— Зэнд Форэ, — представил меня Лао Ванг сухо, повернувшись к незнакомым ещё со мной астронавтам.

— Вы Зэнд Форэ? Мы на лекциях о выходах из критических ситуаций разбирали ту аварию, — оживилась Елена и добавила, почему-то обращаясь к Дипешу Сидху, — так это и есть тот самый спаситель"Милоса-4", благодаря которому на его корпусе появился Орден Ловелла?

— Надеюсь, что он изображён лишь на эмблемах, на корпусе корабля и в его рубке, но только не в грузовом отсеке, — добавил я как можно учтивее, наблюдая как Сидху закусил нижнюю губу, и продолжил, — я рад и нашей случайной встрече и, что вы, господа, так и не решились заглянуть в поданклав Новый Тарб, чтобы навестить меня именно там.

— Вы там живёте? — удивилась Елена, — по статистике женщина в среднем раз в год выходит там заново замуж. Вы не женаты?

— Женат. И давно. Я ни с кем не ссорюсь. А то бы ещё до свадьбы стал невыездным. И встретиться столь случайно здесь в Люксвилле мы бы уже не смогли. Я считал, что не имею права рисковать, потому что ждал гостей, а они никак не появлялись.

— А нас Серджио пригласил в ресторан. Может, и Вы к нам присоединитесь?

— Благодарю. Я только что оттуда, — я кивнул в сторону “Кончиков спаржи”, — если Серджио пригласил всех именно туда и за свой счёт, значит он заложил в ломбард кое-что из своего гардероба и не в единственном экземпляре. Елена, надеюсь, Вы успели оценить его комбинезоны. Как скоро, Дипеш, Вы планируете вернуться в лоно брахманов? Как ваше плечо, Лао? Если Вы левша, то факт откладывания визита ко мне все эти годы можно понять.

— Вас там не было, — отрезал резко Де Карпинтьеро.

— В ресторане?

— В поданклаве, — спокойно добавил Ванг.

— Был. Вы плохо искали. Можно было справиться обо мне у нашей общей с Сидху знакомой, мы последнее время часто встречаемся. Раз вы всё-так-таки там меня искали, едем туда незамедлительно. Господа с “Милоса-8” могут быть секундантами. А барышню вашу прекрасно развлекут. В “Кончиках спаржи” сейчас гуляет весёлая компания. Сразу три верховных агронома здешних ммуникоопов. Каждый втрое обаятельнее и состоятельнее, ручаюсь, любого из вас.

— У меня пропал аппетит. Кроме того, я вегетарианец. И мы не собирались там ужинать, — произнесла Елена разочаровано и, оборачиваясь, к космолётчикам добавила, — дуэль — это предрассудки. Надеюсь, вы не пойдёте на поводу у этого чокнутого!

— Всё на свете предрассудки, кроме любви… — не понятно, как такое вырвалось у меня. Видимо, чтобы посильнее разозлить своих оппонентов. Хотя… Елена была красива.³

— Лена, не волнуйся, возвращайся в отель, — спокойно произнёс по-русски Де Карпинтьеро, — если один из нас сделается невыездным из этого поданклава, за него полетит кто-то из дублирующего экипажа. Если подобная честь остаться жить там навсегда выпадет мне, будешь меня навещать.

Я подивился такой самоуверенности. Но этого-то мне и было надобно.

Дальнейшие события разворачивались стремительно. Ждать поезда пришлось бы полтора часа, и мы отправились на такси по обходному тоннелю. Десять минут — и мы уже были там. Секунданты шептались, толкуя о скорой ваканции.⁴

Каждый сразу на входе, не исключая секундантов, повесил на себя перевязь со шпагой. Де Карпинтьеро доплатил солидную сумму и взял себе перевязь с золотой вышивкой, ножны с инкрустациями из мелких бриллиантов, а шпагу с крупными рубинами на эфесе. Я молчал. Как и всю дорогу. Дополнительно злить ни его, ни остальных смысла уже не имело. Единственно, при получении шпаги назвал её точный вес, длину клинка и диаметр ручки. Моих оппонентов это не насторожило.

Выбрали место. Ходу пешком туда было всего две-три минуты. Но даже на этом коротком пути Фриц неуклюже разминулся с идущим навстречу, тот тут же выхватил шпагу, пришлось ещё минуты две извиняться и его успокаивать.

Кинули жребий. Первым выпало Де Карпинтьеро, за ним Ванг, и последним был бы Сидху. Одно за другим открывались выходящие на площадку окна. Серджио попросил его сзеткать, со шпагой в ножнах и с обнажённой в позе дуэлянта. Зрители сопроводили эту сцену дружелюбным хохотом. Тогда я вынул свою шпагу из ножен, салютовал и принял стойку фехтовальщика. Мой соперник выдохнул как будто с облегчением и, глядя мне в лицо своими тёмнокарими глазами из под детских невинных ресниц, пробурчал: «Покоцаю сейчас тебя!» Я как можно красочнее перевёл на английский. Ванг с Сидху одобрительно кивнули. Секунданты безмолвствовали.

Де Карпинтьеро фехтовал крайне агрессивно и беспечно. Можно сказать — не фехтовал вообще. Оконные соглядатые после первого же его бездарного выпада засвистели. Без сомнения в мой адрес. Я мог покончить с ним тут же. Но я ждал момента. И дождался. Очередной его несуразный выпад позволил мне подставить под его удар своё левое плечо. Так, чтобы мало кто понял, что я это сделал нарочно.

Как же это было больно! Мой оппонент отступил и поднял клинок вверх. Но я уже вошёл в азарт. Мне захотелось теперь просто выбить у него шпагу. И неизвестно, чем бы это закончилось — боль я испытывал адскую. Я уже сделал знак, что собираюсь продолжить, но тут на площадке появились шестеро мужчин в строгих одинаковых чёрных комбинезонах и тоже при шпагах. “Это немыслимо! Это какое-то предательство!” — тихо пробубнил стоявший у меня за спиной Самир.

Последовала серия коротких реплик, фраз, перебрасываемых подобно теннисному мячику через сетку корта с отскоками и без. Я всё это слушал, опираясь на шпагу. Меня мутило от боли. Разъяснилось практически всё. То были офицеры службы охраны Неизвестных Спасителей. С троими из них астронавты с “Милоса-8” — Самир, Фриц и Шакил — пару раз успели столкнуться на Земле, повздорить и в некоторой степени подраться. Эти шестеро новоприбывших и находившиеся подле меня пятеро как по команде обнажили шпаги. Де Карпинтьеро же оставалось лишь развернуться. Из окон над площадкой послышались одобрительные выкрики и нарастающие по силе овации. К тому же вдоль стен уже выстраивались зрители. Первые ряды присели на корточки даже не дожидаясь просьб позади стоящих.

Мой план рушился. Не исключено, что я подумал примерно так: “Небеса отвернулись от меня!” Потому что я посмотрел вверх (это отчётлево было отображено в записях с камер наблюдения). А там: упирающийся в верхние кромки рам окон шестого этажа потолок и в нём точно в центре крест накрест пересекающиеся и выступающие на четверть вниз низкие и узкие стеклянные переходы, сквозь пол которых задержавшаяся толпа глядела вниз, не задумываясь, что всё это может обвалиться под такой тяжестью. Слышно было, как нарастал шум вентиляции, пока всё вокруг разом стихло в ожидании развязки.

И, всё же, я успел сообразить, что нужно сделать, и как можно быстрее перекинул со своего СмартАппа этим незваным гостям полученные от МакМёрфи реквизиты. Затем, опираясь на свою шпагу как на трость, подошёл к ним почти вплотную и из последних сил прошептал:

— Сейчас же сдайте дуэльное оружие и немедленно возвращайтесь на планету исхода!

И всё померкло.

Очнулся я уже в госпитале. В палате на шесть коек. Плечо почти не болело. На лбу лёгкая ссадина. Я приподнялся и осмотрелся. Сосед с забинтованной головой и кровавым пятном на повязке тихо бредил и постанывал. Двое других лежали без движения, облепленные всеми возможными медицинскими причиндалами. Бодрствующий сосед с подвешенной ногой в шине, кивнув в их сторону, как в ответ, сказал: “Передоз. Воскрешают”. Сосед рядом сопроводил его реплику смутной улыбкой.

На моей тумбочке ваза с цветами. Семь красных роз. Ваза стояла поверх клочка бумаги. Там от руки нетвёрдым почерком на русском языке: “Ясно, что ты за гусь такой! Ждём с нетерпением скорейшего выздоровления!” Выданная мне шпага в ножнах с перевязью прислонилась к стене за тумбочкой. На полу ещё груда из шести таких же шпаг. Охранники восприняли мой приказ буквально. Вот они — биочипы.

Заглянул врач. Сообщил, что я потерял сознание от болевого шока, упал и стукнулся лбом, но легко отделался — материал покрытия не достаточно жёсток для того, чтобы при упадании на него головой плашмя с высоты человеческого роста можно было бы так уж легко заработать потрясение мозог.⁵Полчаса ещё понаблюдают за динамикой и выпроводят.

Следом за врачом пришла Елена. Находящиеся в сознании пациенты оживились. Бессознательные неуловимо шевельнулись. Я поблагодарил её за розы. Она обратила внимание на записку, прижатую вазой. Но отреагировать хоть как-то на её содержание не успела — в палату вошла Юна. Коротко извинившись Елена сразу же вышла. А через четыре часа мы с детьми уже во взлётно-посадочных скафандрах лежали в креслах планетолёта. В момент начала обратного отсчёта Юна разрыдалась.

Завершая эту главу, я чувствую, что обязан объясниться.

Юна прилетела на Венеру одной из первых. Несколько лет жила на дирижабле, пока строились первые подкорочные залы и помещения. Она была совершено уверена, что на Земле начнутся восстания, и её уничтожат за неповиновение. И была абсолютно убеждена, что Венера вне опасности, что её вовремя оградили от проникновения на неё “этих жалких шантажистов”. И что всё находится под надёжной защитой.

Я действительно первые месяцы на Венере прожил в этом поданклаве. В Новый Тарб из Вен-Никель-001 его переименовали где-то месяца за три до моего появления там. Разумеется, я сразу же кинулся брать уроки фехтования и втянулся так, что, уехав оттуда и не рассчитывая там оказаться вновь, тренировки не прекратил и практиковался три-четыре раза еженедельно. Драться с кем-нибудь на настоящей дуэли мне не довелось. В самые первые месяцы, совпавшие с моим обитанием там, этот новый тренд только набирал обороты.

Со временем планка вседозволенности поднялась настолько, что искусственные интеллекты отказывались там работать даже медиками. Так не хотели иметь никаких дел с тамошней публикой. В частности, в частную школу я определил своих детей ещё потому, что хотел максимально оградить их от наркоты, нескончаемыми потоками ползущей оттуда. Как пример, тот обходной путь, по которому мы столь быстро туда попали, это — обнаруженный и переоборудованный под пассажирский транспорт бывший контрабандный тоннель.

Формально, индивидуумам с биочипами дуэльного оружия не выдавали. Но попустительствовали этому вовсю. Милосовцы были обречены, не вмешайся я. Охранникам пришлось бы оставаться жить в этом Новом Тарбе в надежде на какую-то амнистию. Первые нужны мне были живыми. Последние — в деле, в расчёте, что при моём новом амплуа это зачтётся и пригодится.

Примечания.

¹Перекликается с сюжетом 5-ой главы романа “Три мушкетёра”.

²Ловелл, Джеймс Артур — командир космического корабля Аполлон-13.

³Диалог заимствован из фильма “Доктор Живаго” (2005). В одноимённом романе Пастернака диалога такого нет.

⁴Игра продолжалась еще несколько минут; но, чувствуя, что хозяину было не до игры, мы отстали один за другим и разбрелись по квартирам, толкуя о скорой ваканции. — Александр Сергеевич Пушкин “Повести покойного Ивана Петрович Белкина — Выстрел”.

⁵Так и мы иногда, упадая с высот достигнутых, ударяемся об унылую клеть нашей будущности. — Даниил Хармс “Упадание”. А конвоир вдруг заплакал и говорит: “Я курсы бульдозеристов чуть не окончил. Отчислен из-за сотрясения мозог…" — Сергей Довлатов “Старый петух, запеченный в глине”.