Земля – Венера – Земля

Константин Дорфман-Мартынов (2024)

Попытка описания возможного будущего, представленного в жанре лженаучной псевдофантастики.

Глава 27 — Устинов (мемуары).1

Невесомость… Вроде бы только что твёрдо стоял на ногах… Как? Почему? Два лёгких шлепка чьей-то ладони по левой щеке. Два тыльной стороной той же ладони по правой. Открыл глаза.²

Узкий переходной отсек. Передо мной на расстоянии метров двух повисли трое. Лицо одного, средних лет, показалось знакомым. Цинковые строгие глаза. Кожа цвета воды на столе президиума в кинофильмах эпохи соцреализма.³Он висел в центре. По правую и левую руку от него двое хмурых парней гимнастического телосложения. Их взгляды выделяла лёгкая меланхолия.⁴Который из них только что будил меня, догадаться невозможно.

Около секунды лицо среднего выражало крайнюю сосредоточенность. Издав едва уловимый звук, подобный тому, что производит миниатюрный велосипедный насос, подкачивающий большую толстую шину, он весело выдохнул. И с облегчением взял слово:⁵

— У меня для тебя две новости. Одна хорошая. Одна плохая. С какой начать?

Взгляды парней оставались безучастными. Русского они, очевидно, не знали. И внешне напоминали киногероя с односложной фамилией Ли. Из самых первых отголографированных фильмов о боевых искусствах.

— С плохой.

— Твой эпохальный роман “Рекордсмены Гиннеса” о спортивных болельщиках прошлого тысячелетия был номинирован на соискание Нобелевской премии по литературе, — он глубоко вдохнул, растянул выдох, насколько возможно, выдержал судебную паузу, как перед объявлением окончательного и не подлежащего обжалованию приговора, сразу как-то погрустнел, обмяк, что было заметно, даже несмотря на невесомость, и с оттенком нескрываемого сожаления сообщил, — однако, так-таки её и не получил.

Делать подробное описание внешности смысла не имеет. Сотни тысяч изображений любого формата можно теперь обнаружить где угодно. Не говоря о памятниках почти в каждом населённом пункте. Включая тотемы в индейских стойбищах. В испытываемых мной ассоциациях к нему подошёл бы эпитет — “добрый плантатор”.⁶Откуда? Ведь, в жилах моих не текут примеси афро-американских кровей. Хотя, как знать… И ещё Добрыня Никитич с картины Васнецова. Только без бороды. Не дождавшись моей ответной реплики, он продолжил:

— Хорошая новость. Ты стал лауреатом премии “Ясная Поляна”. А авторские переводы взяли Гонкуровскую и “Ёмиури”.

— А что же Пулитцер? Уж, если нарушали Папеэтескую конвенцию, так дали бы ему и на английский перевести…⁷

— Ты не знаешь английский настолько хорошо. Твой дубликат на такое тоже не способен. А Папеэтеская конвенция на Титан не распространяется. Твой дубликат там синтезировали.

Нобелевку не дали… Увы, у меня тогда не было выбора. Если бы я остался на Венере и, не поря горячки, продолжил дописывать свой роман, пожалуй, меня бы просто ликвидировали. А так — заменили на дубликат.

— Простите меня за любопытство, но чем я вам не подошёл? Мне показалось, я выявлял максимальную лояльность.

— Рецензент не заручился в твоей абсолютной благонадёжности как работника искусства.

— Странно, очень странно… Всеволод?..

— Светозарович. Вот, как пример, — Устинов смотрел перед собой в видимый ему лишь экран своего СмартАппа, — строчки из твоего романа: «…И только птицы кружились над гранитным монументом…» Это, в качестве нравственной эмблемы, символизирует Хронос. А Хронос это — явный признак нонконформизма.

— Глубоко…

— И теперь ты полетишь к Альфе Центавра.

От ужаса я стал шевелить пальцами ног.⁸

— В составе межзвёздной экспедиции, — попытался успокоить меня Устинов, — наш строительный компьютер умеет строить не только тоннели на планетах. Он построил звездолёт с аналогичным же ускорителем, который в состоянии разогнать космический кораблик аж до пяти шестых скорости света. И ты уже на борту и зачислен в состав команды.

— Несколько странный выбор…

Устинов холодно приподнял брови:

— Возможно. Но как астронавт ты по прежнему в хорошей форме. К тому же, уникален в своём роде. И командир корабля за тебя ручается. И здесь тебя ничего не держит. Я бы сам полетел. Но тут я нужнее.

Он как будто захлебнулся на «командир корабля за тебя ручается». Но предпоследним утверждением он словно загнал меня в ловушку. Из которой я, стараясь учтиво сохранять спокойствие, посчитал возможным попытаться выкарабкаться:

— Всеволод Светозарович, я имел ввиду Альфу Центавра. Тройная звезда. Только одна планета похожая на Землю, и та с каким-то запредельным уровнем радиации. К тому же, вот-вот, и туда доберутся первые автоматические станции. Сотни лет ждали и можно ещё пятьдесят, или сколько там осталось, лет подождать. Эпсилон Эридана пусть и дальше, но там есть планета с очевидными признаками биологии. Лететь лучше туда, раз появился такой уникальный космический корабль, которому нет аналога, и подобный которому вряд ли ещё раз построят в ближайшие лет пятьдесят-семьдесят.¹⁰Про то, как меня здесь ничего не держит, расскажите, пожалуйста. Что-то случилось с моей семьёй, сестрой, родителями, со всей человеческой цивилизацией?

Телохранители с неусыпной бдительностью смотрели мне в глаза. Мой добрый плантатор еле заметно улыбнулся, однако тут же вернул себе богатырское выражение лица и усилил свой наступательный порыв:

— А помнишь тот кусочек пластика? Помнишь, как ты смолчал и о его обнаружении и о его возрасте? Так вот, в одном астероиде, привезённом на Марс, может, именно даже тоже тобой, тоже нашли пластик. А возраст этого пластика 270 миллионов лет. После таких находок нас интересуют остатки погибших цивилизаций чуточку больше, нежели животный мир удалённых планет. А что по-твоему там могло вызвать радиацию? Либо уничтожившая себя цивилизация, либо цивилизация, уничтожавшая другую цивилизацию. С нашей цивилизацией ничего такого пока не случилось. Ответ на твой вопрос. Но она уже сотни лет как стоит на грани самоуничтожения. Внеси и ты уже свою лепту в её спасение! Предварительные испытания выявили, что астронавты со встроенными в их мозг вспомогательными биологически синтезированными вычислительными нанопроцессорами не переносят скоростей даже в десятки раз меньшие скорости света. Даже в состоянии специального анабиоза, созданного для переноса людей со скоростью близкой к скорости света. Удалось найти лишь шестерых космолётчиков, подходящих для этой миссии. И ты один из них. Мы бы даже и не будили тебя, но войти в этот новый анабиоз, не выходя из старого, стандартного, невозможно. Заодно проведена нравственно-воспитательная работа.

Тут я не сдержался и тихо выругался по-японски. Добры молодцы невольно выпрямились. Устинов уставился на меня. Взгляд его был долгим, грустным, почти трагическим. И, всё же, он улыбнулся. Казалось, его улыбка выражала несовершенство мира и тяжелое бремя ответственности за чужие ошибки. Наконец он сказал:

— Чтобы ты не скучал, на борту имеется маленькая рукотворная библиотека — антикварное прижизненное собрание сочинений Достоевского 1877 года издания. А, вот, и капитан корабля!

За моей спиной мяукнула кошка. Я обернулся."Аста!" — с лёгким ужасом подумал я. Но отогнать эту безумную мысль самостоятельно я не успел.¹¹Следом за Астой, которая вцепилась когтями передней лапы за ручку тянущего её за собой миниатюрного дрона, в переходной отсек плавно влетела Сельма.

Примечания.

¹Фамилия Устинов взята в честь голливудского актёра Питера Устинова и министра обороны СССР Дмитрия Фёдоровича Устинова, одиннадцатикратного кавалера ордена Ленина.

²Похожая сцена имеет место в конце фильма “Москва — Кассиопея” 1973 года.

³Красноперов надел чистую сорочку и повязал галстук. Затем спустился в холл. Его внимание привлек газетный киоск. Среди пестрых журнальных обложек филолог заметил книги на русском языке. Мелькнула знакомая фамилия — Живаго. Он двинулся к прилавку. Кто-то сразу же взял его за руку. Красноперов, соскучившись, обернулся — цилиндр, галифе, парусиновые тапки. Цинковые строгие глаза. Кожа цвета воды на столе президиума. “Не покупай”, — внятно шепнул человек: “Категорически”. — Сергей Довлатов “Иная жизнь”.

⁴Это был высокий, еще не старый человек. Выглядел он почти интеллигентно. Его охраняли двое хмурых упитанных молодцов. Их выделяла легкая меланхолия, свидетельствующая о явной готовности к драке. — Сергей Довлатов “Чемодан — Номенклатурные полуботинки”.

⁵Потом, издав едва уловимый звук лопнувшей шины, мэр весело откинулся на спинку кресла. И с облегчением взял бутерброд. — Сергей Довлатов “Чемодан — Номенклатурные полуботинки”.

⁶Каждый из нас занимался своим делом. Все трое неплохо зарабатывали. Шаблинский привозил из командировок вяленую рыбу, утиные яйца и даже живых поросят. Кленский писал монографии за одного ветерана спорта, которого называл — "добрый плантатор". Короче, работали мы добросовестно и честно… — Сергей Довлатов “Компромисс”.

⁷Папеэте (фр. Papeete, таит. Pape’ete) — столица Французской Полинезии, расположенная на острове Таити, принадлежащем архипелагу Островов Общества.

⁸Он листал рукопись, повторяя: “Посмотрим, что вы за рыбак… Посмотрим…" — и затем: ”Здесь у вас сказано: «…И только птицы кружились над гранитным монументом…» Желательно знать, что характеризуют собой эти птицы?” “Ничего”, — сказал я: “Они летают. Просто так. Это нормально”. “Чего это они у вас летают, — брезгливо поинтересовался редактор: “И зачем? В силу какой такой художественной необходимости?” “Летают, и все”, — прошептал я: ”Обычное дело…” “Ну хорошо, допустим. Тогда скажите мне, что олицетворяют птицы в качестве нравственной эмблемы? Радиоволну или химическую клетку? Хронос или Демос?..” От ужаса я стал шевелить пальцами ног. — Сергей Довлатов “Хочу быть сильным”.

⁹Маруся жаловалась: “Все мужики такие нахальные!” Лора холодно приподнимала брови: “Мои, например, знакомые ведут себя корректно”. — Сергей Довлатов “Иностранка”.

¹⁰Учитывая, что с момента последнего полёта на Луну корабля “Аполлон-17” прошло уже более 50 лет, замечание вполне логичное.

¹¹Когда я проснулся, надо мной стоял Теппе. “Извините, потревожил… Только что родила ваша знакомая”."Марина!" — с легким ужасом подумал я. (Все знают, что ужас можно испытывать в едва ощутимой степени.) Затем, отогнав безумную мысль, спросил: “То есть как — знакомая?” — Сергей Довлатов “Компромисс”, “Юбилейный мальчик”.