Наши тонкие струны

Крис Таллик (2024)

Если ты любишь музыку, это роман для тебя. Если просто любишь кого-то — он тоже твой. Потому что это роман о любви и музыке. Крис и Маша — будущие звезды. Пусть даже никто, кроме них, об этом не знает. Макс и Сергей с ними неразлучны. Они только что собрали свою супергруппу и готовы к любым вызовам. Но шоу-бизнес оказывается слишком жестоким, и взрослая жизнь тоже. «Ты — мое солнце, — поется в их песне. — Пусть все говорят, что ночь будет вечной». Они играют всерьез. Они верят в любовь и в музыку. А мы — верим им. Для широкого круга читателей.

004. Freak out

Ее шаги далеко разносятся по коридору.

Парни у дверей кабинета о чем-то переговариваются. При виде Маши они умолкают.

Крис сползает с подоконника. Неуверенно улыбается.

— Ты тоже на прослушивание? — спрашивает она.

Маша кивает.

— На фоно? Или к народникам?

— Мне все равно куда, — говорит Маша. — Но вообще хотелось бы на эстрадный вокал.

Здесь Крис не выдерживает:

— Самое то. Классный look. И чего, вот прямо так сквозь тряпку и будешь петь?

Маша не отвечает на такую наглость. Холодно смотрит на нее темными глазами. Парни в стороне переглядываются.

— Я всегда в маске, — говорит Маша. — Можешь хоть как это называть. Мне все равно.

Крис начинает краснеть (рыжие легко краснеют).

— Сорри, если обидела, — говорит она негромко. — Меня зовут Крис. Это для своих. Для чужих — Кристина.

— Я — Маша. Примерно для всех.

Они продолжают пристально смотреть друг на друга. Крис ловит себя на мысли, что ей хочется… да, ей хочется сорвать с этой Маши-Уэнздей ее странную маску. И понять наконец, кто она на самом деле. Смеется она над ними над всеми или нет? Издевается?

— У тебя же были косички, — вдруг говорит Крис. — Ну… я сверху видела.

— Я знаю, что ты видела. Я тоже видела. Твое лицо в окне.

— Поэтому и расплела?

— Нет. Просто надоели.

— Так-то тебе лучше без них. И без маски, наверно, тоже. Я это имела в виду.

— Товар лицом? — усмехается Маша.

— Тебе Бессонов тоже эту хрень прислал? — Крис улыбается, хотя и немного нервно. — Это у него такой нетривиальный способ подката. Все говорят.

— Не люблю такие подкаты.

— А какие любишь?

— Никакие не люблю.

Крис хочет что-то сказать, но тут дверь аудитории распахивается, будто ее пнули изнутри. Оттуда вылетает парень-вокалист. От злости красный, как рак.

— Имел я вашу культуру, — бормочет он, ни на кого не глядя. И спешит прочь по коридору, все ускоряясь.

Взамен в дверях возникает Филипп Филиппович Бессонов, высокий, вальяжный, в тонких очках и с длинной художественной шевелюрой, зачесанной назад. Как говорят злые языки: молодящийся фрик.

Он доволен собой. Он оглядывает собравшихся. Его взгляд рассеянно скользит по мальчишкам и спотыкается на Маше с ее черной масочкой. Что-то новое загорается в его глазах: любопытство? Тревога?

— Та-ак, Мария Талашева здесь, — говорит он (а Крис узнает машину фамилию). — Пре-вос-ход-но. А это у нас кто? Кристина Кляйн? — (Вот так и Маша узнает фамилию Крис). — Давайте-ка, девушки, заходите ко мне сразу вдвоем. То есть, втроем. Вместе с другом-«Гибсоном»… если это он у вас тут, в пластиковом гробике…

«Запомнил, запомнил», — думает Крис. Только не знает, радоваться ей или тревожиться.