Здравствуй, папа, Новый год!

Лина Филимонова (2025)

— Папа… — сонно открыв глаза, шепчет малышка. Сердце резко сжимается. А ведь она могла бы быть моей дочерью… В параллельной вселенной. Там, где ее мать — не такая высокомерная зараза. — Отдай ее мне! — раздраженно шипит моя первая любовь, оставившая незаживающий шрам в сердце. — Донесу до машины и отдам. Она закатывает глаза. — И откуда ты только взялся… Шесть лет назад эта надменная стерва предпочла мне своего босса. А сегодня мы случайно встретились в самолете. Ну и как у тебя теперь дела? Почему ты одна и без кольца? Где отец твоей дочки? И почему она называет папой первого встречного мужика?

Глава 17

Аня

— Я хочу Тотошку! — воет Маша.

— Тотошка скоро приедет к нам в гости, — успокаивающе произношу я.

— Когда? — на мгновение затихает она.

— Не сегодня, Маш. Может, завтра.

Вой возобновляется.

А я думаю: ну и как мы это организуем? Если в любой момент может нагрянуть злющая Надежда Сергеевна.

Михей сказал, что он решил эту проблему. Решил, ага. Но только на условиях, что собаки здесь больше не будет.

— Это моя собака! Я хочу мою собаку! Мне его Дед Мороз принес!

Дочка рыдает так, что у меня сердце разрывается.

Я иду на кухню, где спрятала свой новогодний подарок. Это тоже собака. Естественно, не настоящая. Собака-робот. Выполняет команды, лает, играет, лучший друг ребенка — так написано в описании.

Я надеялась, что мой подарок заменит Маше настоящего щенка. И, возможно, это бы сработало. Если бы не Михей. От него одни проблемы! Всегда!

Почему, когда я гуляю с Машей, мы не находим щенков под елками? А?

А если бы и нашли, я бы смогла ее увести. А он не смог!

Ладно хоть выкрутился, забрал щенка себе. А он ему нужен? Он вообще понимает, какая это ответственность? Или, как обычно, порхает легкомысленным стрекозлом, не задумываясь о последствиях?

Возвращаюсь к дочке. Незаметно проношу за спиной подарок и кладу его под елку. Она не видит — стоит у окна. Высматривает Михея с Тотошкой.

— Маш, посмотри, что у нас под елочкой.

— Где? — вскидывается она.

И буквально телепортируется к елке.

Видит упакованную коробку с большим красным бантом. Разочарованно толкает ее ногой.

— Посмотри, что тебе Дед Мороз принес!

— Это не мой подарок.

— А чей же?

— Твой. Мне Дед Мороз подарил Тотошку.

— Взрослым Дед Мороз подарки не приносит. Посмотри, что там.

Маша начинает нехотя развязывать бант, я помогаю ей освободить коробку от упаковки. Сквозь прозрачную часть она видит собаку-робота. Замирает.

— Я не хочу такую собаку! Я хочу Тотошку!

— Это Дружок, — объясняю я. — Он умеет выполнять команды, петь песни, играть в игры…

— Он мертвый, — произносит Маша.

Таким безжизненным голосом, что мне становится не по себе.

— Маш, пойдем погуляем. На качелях покатаемся.

— Неа.

— На море сходим, камушки побросаем.

— Не хочу.

— Зайдем в кафе-мороженое.

Маша молчит. Заинтересовалась. Ну конечно, кто же от мороженого откажется! И все же она выдает:

— Нет.

Но встает и начинает одеваться.

Мы выходим на лестничную клетку. И сразу же открывается соседская дверь.

— Здравствуйте!

— Ваша девочка так плакала, так плакала…

— Простите за беспокойство, — говорю я.

— Малышка, что случилось?

Соседка наклоняется к Маше.

Ну вот чего она лезет? Дочка только немного отвлеклась, только забыла о Тотошке…

— Мне Дед Мороз собаку принес, — рассказывает она. — А Миша ее забрал…

— В квартире нельзя держать собак.

— Можно! — Маша топает ножкой.

— От них грязь, они грызут мебель и лают.

Понятно. Уже пообщалась с Надеждой Сергеевной. И теперь будет особенно пристально следить за всем, что происходит в нашей квартире.

— Это от вас грязь! — грубит Маша.

И бежит вниз по лестнице.

— Извините, — бормочу я.

И тороплюсь за ней.

* * *

Никогда еще у нас не было такой скучной и унылой прогулки. Маша не хотела ни на качели, ни к морю, ни даже в кафе-мороженое, что уж совсем невероятно. Она потянула меня на бульвар и отвела к той самой елке, где они с Михеем нашли Тотошку.

Мы обошли елку три раза.

— Маш, тут нет Тотошки. Он у Миши.

— Я знаю, — грустно ответила она.

И еще раз обошла елку и весь двор, внимательно глядя по сторонам.

На обратном пути мы зашли в супермаркет. И даже тут Маша не оживилась. Не стала просить киндер или чупа-чупс.

— А что ты хочешь на Новый год? Может, сделаем снеговиков? И мухоморчики.

Снеговиков мы лепим из крабового салата, а мухоморчики из помидоров с яйцами.

С готовкой я убиваться не буду. Маша не любит все эти оливье-шубы, а я обойдусь. Мне хватит красной икры и салатика с креветками. А Машуне крабового, любимой картошки фри и сладостей.

Посидим, посмотрим телевизор. Маша вряд ли до двенадцати выдержит, уснет. Да и я тоже смертельно устала. Просто высплюсь — вот и весь Новый год.

* * *

Маша сидит у окна и тихонько всхлипывает. Не воет, не ревет, не истерит. Не требует Тотошку. Просто ждет…

И это пугает меня гораздо больше, чем все ее истерики.

Подхожу к ней, присаживаюсь рядом. Обнимаю, трогаю лоб губами. Вроде, не горячий. Но такой я свою дочь еще не видела. Поэтому готова на самые крайние меры!

Звоню Михею.

— Привет.

— Как Маша? — сразу спрашивает он.

— Плохо, — отзываюсь я. — Не ест, не пьет, не играет… Сидит у окна и ждет Тотошку.

— Давай я приеду.

— Тогда нас выселят. Соседка следит за каждым шагом. Может, мы приедем к тебе?