Здравствуй, папа, Новый год!

Лина Филимонова (2025)

— Папа… — сонно открыв глаза, шепчет малышка. Сердце резко сжимается. А ведь она могла бы быть моей дочерью… В параллельной вселенной. Там, где ее мать — не такая высокомерная зараза. — Отдай ее мне! — раздраженно шипит моя первая любовь, оставившая незаживающий шрам в сердце. — Донесу до машины и отдам. Она закатывает глаза. — И откуда ты только взялся… Шесть лет назад эта надменная стерва предпочла мне своего босса. А сегодня мы случайно встретились в самолете. Ну и как у тебя теперь дела? Почему ты одна и без кольца? Где отец твоей дочки? И почему она называет папой первого встречного мужика?

Глава 19

Михаил

Белая шапочка. Белый меховой воротник на куртке. Густые черные ресницы, обрамляющие зеленые глаза совершенно неземного оттенка. И высокомерно вздернутый подбородок.

Не улыбается. Губы блестят холодным блеском. Снежная королева…

Кстати, она накрасилась. Для меня? Или просто в честь Нового года?

— Извини, что мы вот так нагрянули, — произносит Брусникина.

Тоном царствующей особы, которая благосклонно почтила своим вниманием простого смертного.

— Я рад, — отвечаю просто.

— Но ты сам виноват! — продолжает она. — Вся эта история со щенком… Это безответственно!

— Ну конечно.

Виноватых назначили, высокопарными словами заклеймили. Что дальше?

Дальше мы расцепляем взгляды и синхронно поворачиваемся к Машеньке.

Она в экстазе. Обнимает Тотошку, прижимает к себе, гладит, целует. Он лижет ей лицо, она счастливо хохочет:

— Ты мой самый любименький! Самый красивенький! Самый лучший на свете собачоночек!

Что-то даже немного завидно…

* * *

Мы выходим из такси. Я открываю калитку магнитным ключом и дверь дома обычным. Получается не с первого раза. Еще не привык.

Как только входим, сразу командую с телефоном в руках:

— Проходите, раздевайтесь. Надо сделать заказ. Обещают привезти в течение двух часов. Надеюсь, не врут.

— Кто, что обещает?

— Ресторан. Оливье хотите?

Брусникина пожимает плечами, оглядываясь по сторонам. Маша вообще не слушает, сидит на полу в обнимку с Тотошкой, сняв один сапог.

— Хотим! — отвечаю я за всех.

И мы проходим в дом. Гуляем по гостиной, заглядываем на кухню. В спальню. В еще одну спальню. О. Ванная большая. И терраса есть.

Параллельно я озвучиваю:

— Селедку под шубой берем? Конечно! Филе миньон из говядины будем? Будем! Стейк из лосося? М-м-м! Овощная и сырная нарезка нужна? Обязательно!

— Сыр и овощи можно в супермаркете купить, — наконец, подает голос Брусникина. — И нарезать. Будет раз в десять дешевле. А еще я хотела сделать снеговиков из крабового салата. Маша любит. И грибочки из черри и перепелиных яиц.

— Я сгоняю в магазин.

— У меня есть.

— Что? Яйца с собой привезла?

— Да, — кивает Анюта. — И все остальные ингредиенты тоже. Хотела дома сделать, уже сварила все.

Ничего себе, какая хозяйственность! Помнится, раньше Брусникина только яичницу умела жарить. И еще у нее получался просто невероятный омлет… но это уже не про кулинарию. Зачем я об этом сейчас думаю?

— Я в магазин, за шампанским, сыром и конфетами. Что еще надо? Маше сок? Фрукты? Ты мне пока накидай список.

Брусникина провожает меня до двери. С любопытством озирается по сторонам.

— А где твои друзья?

— Мы здесь одни.

— А это… чьи чемоданы?

— Мои. Пришли с доставкой.

— А ты здесь…

— Еще не жил. Я снял этот дом час назад.

Анюта удивленно хлопает своими густыми ресницами.

— Но… почему?

— Хотел встретить Новый год с вами.

Она теряется. Вижу по взгляду. Понимаю, что она заранее приняла решение на меня злиться.

За что? Да за все! Когда? Да всегда!

А тут получается, что злиться как бы не на что. Я — красавчик. Во всех смыслах.

* * *

Мы на кухне, я разбираю пакеты, Анюта строгает своих крабовых снеговиков. Маша под столом возится с Тотошкой. По включенному телику идет что-то детское новогоднее.

— А вот и моя внучка Снегурочка! — басит мультяшный дед

И тут доносится голос Машеньки из-под стола:

— А почему Снегурка всегда с дедушкой? А не с родителями?

Интересный вопрос. И правда, почему девчонка с дедом тусуется? Странновато.

— Где ее папа? — продолжает допытываться Маша.

Хороший вопрос! На который мы с Брусникиной ответить не можем.

Машенька вылезает из-под стола. Берет пакетик сока с трубочкой. И произносит:

— Наверное, как мой.

Я замираю. Ну, давай, продолжай! А то меня сейчас разорвет от любопытства. Брусникина отходит к раковине и поворачивается к нам спиной. А я спрашиваю Машу очень-очень тихо:

— А где твой папа?

— Уехал за тридевять земель, в тридесятое царство, тридевятое государство.

Мутновато… Нужна еще инфа.

— А что он там делает?

Маша зависает.

— Я не знаю… Мам! что папа в тридесятом царстве делает?

Брусникина лишь пожимает плечами, не оборачиваясь.

Ладно. Я понял. Контакта с отцом и бывшим мужем нет.

— Наверное, он там, в тридесятом царстве, лягушек целует, — внезапно предполагает Машенька.

Брусникина фыркает. И возвращается к нам за стол с тарелкой вымытых помидорок черри.

— Зачем? — спрашиваю я Машу.

— Царевну себе ищет. Дурак!

На этом месте тарелка выскальзывает из рук Брусникиной, помидорки разлетаются по полу.

— Ой!

Тотошка радостно бросается за одной, за второй… Мы падаем на четвереньки и начинаем их собирать. Машенька скачет вместе с Тотошкой, ловя помидорки ртом.

— Маша! Не надо есть с пола!

— Я не ем…

— Почему он дурак-то? — не могу успокоиться я.

— Кто?

Маша уже потеряла нить разговора.

— Папа твой.

— Да потому что… зачем ему, Ивану-дураку, искать царевну? Вот же она!

И показывает на свою маму.

На этом месте Брусникина снова роняет собранные помидорки и начинает нервно смеяться. А я задумчиво чешу репу.

Интересная сказка…