Олимпийские страсти. Тайны лабиринта

Любовь Сушко

Олимпийские боги и олимпийские страсти бушевали в этом мире странном и прекрасном мире. После Славянской саги захотелось вернуться к античной. К истокам. Первая половина ее – та самая поэтическая сага о богах и героях, во второй – хроники о тех же событиях и героях, написанные значительно раньше – и там тоже господствуют страсть и власть.

Великолепный Феб Лабиринт Аполлона

1.

Там, в океане уплывает остров,

Его лишь Зевс сумел остановить.

Любовникам всегда прожить непросто,

От страха Лето в пустоте молчит.

В ее утробе двое пробудились,

Там дети Зевса просятся на свет.

И первой Артемида появилась,

А Аполлона ждут, его все нет.

И вдруг малыш, его великолепье

Зажмуриться заставило отца.

Тот дивный свет весь темный мир осветит,

Сиятельным он будет до конца.

2.

— Ты в море поживи еще немного,

Здесь Геры нет, хотя кругом вода.

И просит Амфитриту Зевс наш строгий:

— О, помоги им так же, как всегда.

Могла ли отказаться Амфитрита?

Лишь тихо покачала головой.

И растворится где-то Зевс сердито,

Измучился он с верною женой.

Там подрастали в неге и покое,

Хранила их богиня всех морей.

Но что теперь, мой Аполлон, с тобою?

— Я вырасти хочу скорей, скорей.

3

Слетелись музы в лес его, щебечут,

Тот блеск любую музу привлечет.

И мальчик слышал в детстве столько песен,

И знает, только музыка спасет.

Но почему и нимфы и богини

Его обходят, Феб не увлечет.

Он видел, как нежны они с другими.

Гермес любимым потеряет счет.

Да и Тезей поймет его едва ли,

И хорошо, что рядом Дионис,

— Им радость страсти, нам же лишь печали,

Сиятельный, и с этим ты смирись.

4.

У сына Посейдона есть Елена,

И Ариадна до сих пор верна,

А нам разлука, горечь и измена,

И песня музы, и бокал вина.

Их слушал Пан. Он в чаще затаился.

— О чем опять красавчики грустят?

О чем рыдать — прекрасным уродился,

Возьму свирель, раз музы все молчат.

Их Пан хотел утешить, только песню

Так Аполлон на флейте заиграл,

Что и погибший с музыкой воскреснет.

Гермес воскликнул: — Этот Пан нахал.

5.

Вот так и утешай. И боги плачут,

Он развернулся и ушел от них.

Пан пошутил однажды неудачно,

И прячется он в зарослях своих.

— Что ж Аполлон? — смеется Афродита.

Она еще в Ареса влюблена,

Елена отвергает так сердито,

Тезей сбежал, но любит так она.

Забыв богинь, к царевне он несется.

И пусть Кассандра для него растет.

О, Лучезарный, пусть погаснет солнце

Кассандра к Агамемнону уйдет.

6.

Он не поверил, девочка простая,

В его сиянье будет всем светлей.

И только вдаль душа его влетает,

Она одна, да нет царя царей.

Когда война закончилась для Трои,

И в храме Аполлона ты одна,

Насилие отвергнутый устроит,

Но не любила все равно она.

И что еще осталось Аполлону?

Средь милых муз метаться до зари.

Он вдохновит любимых и влюбленных,

И сам, как дальний остров там парит..

7.

— Но отчего такое, Артемида? —

Он только с ней об этом говорит.

Она ответит: — Нас не ждет Фемида,

Она всегда другим благоволит.

И только Зевс все слушает устало.

И в муз во всех он как всегда влюблен,

Для Аполлона целой жизни мало.

Куда летит в мечтах усталый он?

Отвергнут всеми, только свет искусства,

Но что его и страсть и высота.

Когда сгорают без остатка чувства.

Когда Ниоба, да, царица та

8.

Готова оскорбить его презреньем,

И пусть ее убиты сыновья.

Но победивший чудные мгновенья

Он испытал сегодня видно зря.

Лишь тенью пронесется Афродита,

И почему с ней как всегда Арес?

И красота погубит деловито,

Стихает обреченно стук сердце.

В мечтах он снова в прошлое уходит

И где-то остров, и коварный змей,

Его убить, и бед лишишься вроде,

Он снится, он несется все быстрей.

Часть 2

1

И снится Пифон ему снова ночами,

И где-то в тумане, где рушатся горы,

Со змеем коварным он бьется отчаянно.

Сиятельный, он и прекрасен и молод.

И вечно влюблен никогда не любимый,

Он снова уходит к подножью Парнаса,

А девы, как годы проносятся мимо,

И что остается, с тенями лишь драться.

Но нет, Афродита его не полюбит,

И словно бы тень там, в тумане Нарцисс,

Она Аполлона спокойно погубит.

Исчез, растворился, и больше не слышно.

2.

И впору завидовать жуткому Пану,

Тот мил и растерян, а он не отступит,

И стрелы летят, и так пусто там стало,

И храм его в Дельфах порой неприступен.

Но тот, кто другим все дороги укажет,

Помедлит и снова идет к Артемиде,

— Скажи мне, счастливым я буду однажды?

Отводит глаза, чтоб его не обидеть.

Он сам это знает, но хочется снова

Услышать коварные милые речи.

Блистательный, как он сегодня взволнован,

Печальные встречи, нелепые встречи.

3.

Все войны проиграны были когда-то

И только та схватка с коварным Пифоном

Запомнится всем, о шальная утрата,

Парнас, только в Дельфах там храм Аполлона.

Идут к нему снова и духи и боги,

И музы у дивного Феба во власти,

А что же любовь? Он не сладит с любовью,

Погасли, как звезды сгоревшие, страсти.

И песня о том, кому вновь отказали,

Уносится снова к вершинам Олимпа,

И Гера смеется, а Лето в печали,

И вновь с Афродитой проиграна битва.

4.

Его понимает в пылу лишь Афина,

Она примирилась с нелепой судьбою,

Но коль без любви остается мужчина,

Такой несравненный, о, бедные боги.

С сатиром разделаться проще, чем девой,

Он снова тот остров потерянный видит.

Но как отказаться от страшного гнева,

В любви отказали, и он ненавидит.

А что это снова там? Хохот Пифона,

И где-то в сиянии яростной власти

Мы видим печаль на челе Аполлона.

— О как безобразны без нежности страсти, —

5

Твердит Афродита, и в этой пучине,

Где пролита кровь и не будет пощады,

Молчала Ниоба, о, музы, молчите,

Почто Аполлона никто не прощает?

И если он снова появится рядом

Сиятельный, только навек несчастливый,

Оставьте влюбленные, боль и отрада

Услышать, какой он как прежде красивый.

Когда красота пострашней, чем проклятье,

Когда улыбнется легко Афродита,

Он даже Кассандры не знает объятья.

Оставьте его и скорей уходите.

6.

Там просит Дриада у Пана защиты:

— Спаси меня, милый, я слышала ныне,

Что брату подарит меня Артемиды.

— Но он так прекрасен. — Я словно в пустыне.

И Пан, своей шкурой как прежде рискуя,

И видя и ужас, и горечь, и слезы,

Укроет от стрел, и так мило воркует.

А гнев Артемиды, он ранен серьезно.

Но что этот гнев и кровавые раны,

К нему прибежала в тумане Дриада

— Мир странно устроен, вот именно странно-

От Феба спасти эту девицу надо.

7.

— А ты бы оставил, пустая затея, —

Ему Дионис говорит обреченно.

— Но просит защиты она, не посмею.

И снова растаял там Феб наш влюбленный.

Пан долго прощенье просил, бичевался,

Потом улыбнулась во тьме Артемида,

— Откуда такой ты нелепейший взялся?

Да ладно, забыты былые обиды.

Чудовище ведь, а красавец надменный,

Тебе позавидует, точно я знаю.

Но что же такой он несчастный и бедный,

— Не стоит, в любви все затея пустая.

8.

Он к музам от мира опять убегает,

И тот, кто такие таланты получит,

Уже не полюбит, уже не узнает,

Как в страсти ответной сгорать ему лучше,

Как с девою милой гулять до рассвета,

И знать, что она тебя тоже полюбит.

Красиво и пусто там, в храме у Феба.

С восторгом взирают наивные люди.

Завидует снова печально и немо,

Светлейший опять пастуху Ориону,

И звезды сияют, и черное небо

Слепцу показалось девицей влюбленной

9

А он не обманется в этой стихии.

В бессмертии быть тяжело нелюбимым,

Но музыки звуки и музы парили,

Эпохи и судьбы проносятся мимо.

А в поле он снова столкнется с Аресом,

О, как же насмешлив вояка жестокий,

Влюблен в Афродиту, богиня конечно

Его не оставит, но светлый, высокий

Ей Феб посвящает прекрасные песни,

Она их не слышит в печали и неге.

И страсти и чувства в тех песнях воскреснут

— А ты б с Артемидой так холоден не был.

10

И только сверкнули глазищи Ареса,

— При чем здесь охотница, не понимаю.

Детей нелюбимых не видит повеса,

И чувств их растоптанных не замечает.

— За что ему это? — он к Пану вернулся,

Но тот обнимает спокойно Дриаду,

И кто же поймет, эти странные чувства,

Прильнула к чудовищу, богу не рада.

— Ты снова у Пана? — Но с кем говорить мне,

Он страшный и добрый, как это понятно,

И где-то в тумане все снится Олимп им,

— Не надо туда, там темно и невнятно.

11.

Плетутся у Геры с Афиной интриги,

Впервые не слышит он речь Артемиды

Уходит и тает, назад не зовите,

О как пережить Аполлона капризы.

И с жалостью смотрит на бога Фетида,

Ахилла она в тишине вспоминает,

Обоих сынов не коснулась Фемида,

Он где-то Аида игрой развлекает,

Тебе же и это теперь не знакомо,

Останешься там, в тишине на Олимпе.

И только душа, что любовью влекома

Способна с счастливым азартом творит здесь

12.

Он в море бескрайнем придет к Одиссею,

Осветит упрямца легко и жестоко,

— О, Феб, и спросить тебя я не посмею.

— Плыви же в Итаку, там ждет Пенелопа.

От слов этих больно, и гнев Посейдона

Покажется просто нелепой забавой,

— Скажи, мне дойти до любимого дома?

— Вернешься однажды на пир ты кровавый,

О чем он? — спросил Одиссей у Гермеса,

А тот не ответил, хотя все известно,

— Да так, там для муз сочиняется пьеса, —

Слукавил посланник ему интересно

12.

Зачем Аполлон приходил к Одиссею,

И что он искал в этой водной стихии?

Но с этим безумцем и плыть веселее,

А волны шипели. А волны бесились.

— Наверно, Кассандру заблудшую ищет, —

Подумал Гермес, да и в ночь устремился

И снова по морю бескрайнему рыщет,

На борт корабля Аполлон приземлился.

— Проснись, стала пленницей тихой царевна,

Тебя я спасу от любви и от смерти.

Но смотрит из дали немой Агамемнон.

— Останусь я с ним. И ушел на рассвете.

13

Но как она может рабыней героя

Остаться, и бога любовь отвергая,

И снова уносится он за волною.

В пучины Гермеса небрежно бросая.

И тот с Посейдоном сидит до рассвета,

Они не оставят опять Аполлона,

— Какой же глупец уродился у Лето,

Несется опять за царевной влюбленной.

— Оставь его, — снова твердит Амфитрита, —

Тебе не понять, мой наивный и дерзкий,

— Куда мне, — Гермес отвечает сердито,

По-моему это капризы и детство.

14

И там, где растаяли звезды в тумане,

Кометой проносится бог нелюбимый,

Никто его в сети уже не заманит,

Последнюю песню зовут лебединой…

Вот так и его эти лебеди где-то,

Последней печальною песней встречают,

И снова с отчаяньем смотрит на Зевса,

А тот красоты его не замечает,

Стремится он к женщине ночью ненастной,

Чтоб гибкое тело в тиши обнимая,

Опять убедиться, какою прекрасной

Останется Леда, Семела и Мая.

15

А Гера пирует теперь с Аполлоном,

И чтоб отомстить ему, странная дева,

Прикинется юной опять и влюбленной

Добьется в измене и Зевсова гнева.

Лишь он ничего никогда не добьется,

Душа в этой стае парит лебединой,

Поведает повесть ослепшее солнце,

Как трудно быть богом всегда нелюбимым,

Отвергнутым всем, и вечно прекрасным,

Тоской на Олимпе опять упиваться,

Стремится к любимой всегда он напрасно.

А время приходит прощать и прощаться.