Первый Встречный

Людмила Павловна Шигапова (2024)

Размеренная и устоявшаяся жизнь в имении князя Галицкого была нарушена требованием императрицы Екатерины полным семейством прибыть на предстоящий сезон в Петербург. Прознав, что у князя дочери на выданье, она решила самолично их просватать. Это немало удивило и насторожило сиятельного князя. Старшая княжна Ярослава ни о чем, кроме лошадей, и думать не желает, но ей первой предстоит выбрать мужа. На кого падет жребий?

Глава 3

Александра, покинув мужа, сделала прислуге надлежащие распоряжения по сборам в дорогу, отослала человека в петербургский дом с известием о прибытии и требованием подготовиться к встрече хозяев. С управляющим поговорит сам Никита Сергеевич.

Наказав принести ей травяного чая, она присела в женской гостиной. Алекс любила этот уютный уголок в светло–голубых тонах, обставленный изысканной мебелью в стиле французских королей. Здесь было тихо, ничто не раздражало и не отвлекало от раздумий.

— Разлить чай, госпожа? — спросила служанка.

— Я сама справлюсь. Поди.

Александра налила любимого напитка в маленькую фарфоровую чашечку и, сделав небольшой глоток, от удовольствия на мгновение прикрыла глаза. Но долго предаваться праздности она себе позволить не может: необходимо сосредоточиться, прогнать волнение, все продумать, предусмотреть.

Что ожидает их при дворе? Насколько разгневана императрица отшельничеством князя, не сочла ли она жизнь вдали от столичного шума своеволием и пренебрежением своим положением или нежеланием служить государыне. Последние несколько лет они с князем не являлись ко двору.

Настало время всерьез подумать о судьбе девочек. В их возрасте девицы уже обзаводятся детьми. А ее дочери, воспитанные на свободе, умные, тонко чувствующие, увлеченные своими интересами, и не помышляли о замужестве, по крайней мере, вслух. Княгиня вдруг резко осознала свою неправоту. Она обязана была готовить их к мысли о муже, семье, детях, о том, что они покинут отчий дом. Но как же ей этого не хотелось…

«Ты, Алекс, глупая гусыня. Ты не смеешь лишать своих дочерей женского счастья. И так уже два года бесповоротно потеряны. Как ты посмела пренебречь материнским долгом? Наберись смелости, признай вину и думай, как исправить положение, — приказала она себе. — В Петербурге первым делом займешься этим, и поможет тебе графиня Анна Алексеевна Остужева. Она не откажет. Красавицы знатного рода, с хорошим приданым — в претендентах недостатка не будет». Охвативший, было, княгиню страх, начал отступать.

Погруженная в непростые мысли Александра и не заметила, как опустошила целый чайничек. Пора встретиться с дочерьми. Она дернула сонетку и приказала тотчас явившейся служанке:

— Прибери здесь. И пришли ко мне княжон, да не мешкай!

Ярослава кинулась в конюшню, устроилась в копне свежего сена, вдыхая пьянящий травяной запах. Она любила забираться сюда от шума дворовой челяди, отдохнуть от трудов, помечтать в одиночестве о призах для своих лошадок. Вдруг она увидела воробья, который без всякой опаски усердно клевал засохшие семена.

— Какой ты, однако, смельчак, маленький воришка!

От громкого голоса воробей вспорхнул на деревянную жердочку, прошелся по ней, искоса поглядывая на девушку.

— Смотри осторожно, здесь хозяин рыжий кот.

Воробышек в ответ громко зачирикал, чем вызвал мелодичный девичий смех:

— Не боишься его? Что ж, продолжай лакомиться и не мешай мне думать!

Ярославе припомнились слова младшей сестренки.

— Вот ведь выдумала, — вслух возразила она, — замуж нас выдадут! С какой стати? Лично мне и дома хорошо. У меня любимое дело. Отец признал мои старания и дал полную свободу.

Девушка перевернулась на спину, раскинула руки:

«Скоро о моих лошадях заговорит вся Россия, да чего там, заграница, — самоуверенно заявила она и тут же всполошилась — А объявится какой-то хлыщ, станет предъявлять права на мое имущество, мои деньги, мою волю, да от дури еще и запрет в доме. — Ярослава поежилась от таких страшных мыслей. — Ну, уж нет. Не стану домашней узницей! Сбегу, уйду в монастырь», — все больше распаляясь, княжна резко села и обхватила колени.

— Куда тебя понесло? Придержи удила! — одернула она себя. — Так разъяриться от слов несмышленой девчонки — выдумщицы! Ведь папенька ни разу не обмолвился о замужестве. Что ж, будет на досуге о чем подумать, а пока — на волю.

— Миколка! — крикнула Ярослава, вспугнув воробья. — Подай моего Орфея! В луга поеду. Одна.

Паренек от неожиданности выронил скребок, которым чистил каурую лошадку в отдаленном стойле, и стремглав помчался выполнять приказ, не желая попасть под горячее словцо княжны. Он не боялся — огорчать не хотел. Уж больно нетерпелива! Вся в отца.

Люди, приставленные к конюшням, все до единого почитали Ярославу и не только потому, что она, старшая княжеская дочь, гордая красавица, лихая наездница, а еще и потому, что работала с ними наравне, не чуралась ни ручки замарать, ни и совета спросить. А про меж собой шептались, что в конном деле она и отца уже обскакала.

Самым преданным неуёмной княжне был Миколка. Сызмальства ходил за ней по пятам, старался во всем подражать. Ярослава привечала смышленого мальца, защищала его от дворовых задир, научила читать, помогла излечить мать от лихорадки, а позже подарила жеребенка и сапоги. Благодаря ей, он пристрастился к лошадям и дорос до помощника старшего конюха. Со временем стал незаменимым: не задавал лишних вопросов, не высказывал без надобности своего мнения, просто повиновался приказам и неуклонно их выполнял. Никогда не осуждал хозяйку, готов был душу за нее отдать.

Не раз Миколка тайком следовал за княжной на луга и издали любовался, как, слившись с конем, мчалась она на своем Орфее, обгоняя ветер. Расплетенные русые косы летели за всадницей, словно колосящаяся в поле пшеница, отливая золотом под лучами летнего солнца.

Ольга поспешила в библиотеку — там ей никто не помешает. Она оглядела дубовые полки с увесистыми томами, легонько прошлась пальцами по кожаным переплетам любимых книг и устроилась в огромном отцовском кресле. Со свойственной ей рассудительностью девушка решила в тишине обдумать, как с пользой провести время в столице.

Всем семейством им надлежит прибыть ко двору, а значит, быть на балах, маскарадах, царской охоте, разных увеселениях. Слышала она от заезжих гостей, царица Екатерина привечает художников, поэтов, философов и прочих ученых. Возможно, удастся встретиться с ними и знатно побеседовать.

— А насчет замужества — как бог пошлет, — безбоязненно высказала она вслух пришедшую мысль.

Находиться в кругу множества кавалеров на выбор ей еще не приходилось. На домашние балы собирались в основном соседи со своими отпрысками. С ними с самого детства затевались шумные игры, катание на лодках по озеру, прогулки по аллеям парка. Мальчики повзрослели и вели себя чопорно и важно, девочки хихикали и, закатывая глаза, шептались об их манерах и пробивающихся усиках.

«Любопытно, а каковы ныне придворные? — задумалась девушка, листая томик Мольера. — Вполне возможно, они умны, а может, глупы, возможно, герои, но быть может, лицемеры и просто шуты. Найдутся, несомненно, искатели приключений или богатого приданого. Ах, как все интересно! — Ольга вздохнула от предвкушения новых впечатлений. — А еще фрейлины. Какие они? Прелестницы, жеманницы, пустышки, умницы, гордячки, милые добрячки? Скоро увидим. Могут, конечно, появиться и завистники, как никак, объявятся дебютантки — красавицы, богатые наследницы»…

— Следует немедленно написать письмо Лизоньке Нарышкиной, — произнесла Ольга, пододвигая письменный прибор, — а еще решить, какие места посетить в Петербурге.

Софья, возбужденная предстоящим путешествием, вбежала в свою комнату, не обращая внимания на повсюду разбросанные вещи, схватила любимую куклу и уселась, поджав ноги, на полу в центре шерстяного ковра в небесно–голубых тонах. Расчесывая деревянным гребешком кукольные волосы, она таинственным голосом поведала великую новость:

— Знаешь, Катенька, вскорости я поеду в Петербург, окажусь в прекрасном дворце. Нас приглашает сама царица. Я, конечно, не бывала в царских палатах, но знаю наверное, там сказочное великолепие: кругом золото и парча, тысячи свечей в серебряных канделябрах, любезные дамы, важные вельможи. — Софья на секунду задумалась. — Мы, по всей вероятности, удостоимся высочайшей аудиенции, ведь княжеских дочерей должно представить государыне. Я почтительно сделаю глубокий реверанс, ты ведь знаешь, я умею это делать красиво, и тогда царица улыбнется мне, а возможно, как матушка, погладит по голове. А предстанем мы с сестрами пред государыней–царицей в пышных нарядах и закажем мы их, аж, в самом Петербурге. А как иначе? Там замечательные белошвейки. И мы пойдем на маскарад.

Софья на мгновение замолчала, но тотчас всполошилась:

— Надо немедля подобрать просто необыкновенный костюм, чтобы все гадали, что за таинственная незнакомка явилась. Кавалеры начнут вздыхать, дамы завидовать, обмахиваясь веерами, а я стану лишь загадочно улыбаться, — девчушка мечтательно закатила глаза.

Вдруг она испуганно вскочила и, как юла, заметалась по комнате, даже не заметив, что выронила свою куклу.

— А что если меня оставят дома? Скажут еще маленькая! — от досады она притопнула ножкой. — Я не маленькая, всего на полголовы ниже сестер. Так маменьке и скажу. А лучше брошусь папеньке в ноги, стану умолять не дать случиться несправедливости, — страстно произнесла она где-то услышанную фразу. Больше всего на свете я мечтаю оказаться на маскараде!

Софья вернулась на покинутое на ковре место, подняла куклу:

— Прости, дорогуша, я не хотела ронять тебя. — Прижала к себе свою Катеньку и, утомившись от переполнявших чувств, свернувшись калачиком, задремала.