Саврасы без узды. Истории из купеческой жизни

Николай Лейкин

Этот сборник юмористических рассказов из жизни купечества и других примечательных типажей — от чиновников до бедняков — показывает жизнь петербуржцев с самых разных сторон. Раскрывает их отношение к техническим новшествам, найму прислуги, правам жильцов, показывает, как вели себя люди на праздниках: как церковных, вроде Пасхи, так и светских, например, на Новый год и именинах. Оказывается, многие так не желали праздновать собственные именины, что сказывались больными или отсутствующими, но и это их не спасало, потому что ушлые гости приходили угощаться и без приглашения. Не обходит вниманием приметливый автор и совершенно особенное дачное сообщество. В конце XIX — начале XX века петербуржцы предпочитали нанимать дачи в надежде отдохнуть на свежем воздухе, но там их подстерегали другие коварные удары судьбы, например, бешеные собаки… или прельстившиеся симпатичным соседом жены.

У ледяного катка

Внизу, на льду Фонтанки, «радостный народ коньками режет лед»: мальчики, девочки, есть и взрослые. Вверху, у перил набережной, тоже столпился народ и смотрит на катающихся. Взрослые больше обращают на себя внимания, и в особенности длинноногий детина в жакетке, опушенной барашком, и в английской морской фуражке с большим козырем. Сложа руки на груди, он выделывает коньками самые хитрые вензеля, что вызывает в толпе, стоящей у перил, восторженные ругательства.

— Ах, бык те забодай! Вот хитрец-то, таракан те во щи! — восклицает нагольный полушубок в валенках. — Как хотите, братцы, а это беспременно акробат, что по дворам ломаются.

— Толкуй тут! Просто вихлянец из Вихляндии, — отвечает баранья чуйка. — У них завсегда такие куцые спинжаки носят, чтоб от долгов бегать.

— А может, и тиролец. Те тоже не из долгополых, — вставляет слово енотовая шуба.

— Нет, вихлянец. Тирольца сейчас по присяге узнать можно, потому у них такая присяга, чтоб на шляпе воронье перо. Смотри, смотри, чтоб его мухи съели, какое колено выкинул! Совсем вихлянец! Нешто у кого другого, окромя вихлянца, суставы такое вихляние выдержат?

В разговор вмешивается баба в синем кафтане и пестром платке на голове, завязанном концами назад.

— Ну, землячки, нынче что вихлянец, что господин — совсем вровень, — говорит она. — Иной господин еще почище вихлянца. Жила я в судомойках, так видела. Наш барин, бывало, как перед обедом, — сейчас на палке ломаться начнет. Палка такая у него в кабинете с потолка на веревках висела. Поломается, поломается и пойдет в столовую. А старичок был.

— Мотет, епитимью на себя за смертный грех накладывал, чтоб умерщвление плоти? — интересуется енотовая шуба.

— Нет, так. То же и насчет одежи: все ходил в длиннополом, а тут взял да и обрезал фалды.

— Ну, это полировка крови, — поясняет чуйка. — Это лекаря им делать велят, чтоб брюхо не очень росло. Я у немца Карла Иваныча на заводе жил, так того как?.. Положат лекаря на диван, да и давай кулаками дубасить. Говорят, и секли подчас для здоровья.

На льду появилось бобровое пальто солидных лет. Он еле держался на коньках, балансировал руками, сделал несколько шагов и тотчас же клюнулся носом, растянувшись во всю длину. У зрителей хохот.

— Вот этот — барин, — доказывает чуйка. — Барина сейчас видать. Во-первых, он на коньках, словно галка, а во-вторых, сейчас об лед носом, потому затем и пришел.

— Ври больше! Что ж ему за радость носом-то клеваться? — спрашивает полушубок.

— А та и радость, что лечится. Покуда нос себе не разобьет — все будет падать, а разобьет — снимет коньки и уйдет домой. Теперича от полиции такое запрещение вышло, чтоб в цирюльнях кровь не бросать, по баням банок на загривок не накидывать, а его, надо статься, кровь мучает, наружу просится, вот и норовит он, чтоб носом ее пустить.

Полушубок ухмыляется:

— Морочишь, земляк!

— А коли не веришь, давай сейчас считать, сколько раз этот господин носом клюнется. Да вот что: лучше об заклад на пару пива побьемся. Идет парей, что раньше десяти ударов носом и коньков он не снимет? Деньги есть?

— Еще бы не быть. Вчера расчет получили.

— Так ходит на пару пива?

— Вали.

Зрители начинают считать число падений барина. Заинтересованы все. Слышны возгласы: «Раз, два, три». Вот налетел «вихлянец», задел барина и столкнул его. Тот шарахнулся затылком и с трудом начал подыматься.

— Видел? Это уж седьмой раз… — указывает чуйка. — Нешто для удовольствия такие карамболи отмачивают! Просто чтоб кровь пустить. Припасай деньги!

«Восемь, девять», — идет счет. Перевалило и за десять. На тринадцатом разе барин так шарахнулся вниз лицом, что его принуждены были поднять. Из носа действительно показалась кровь. Его повели снимать коньки.

— Добился-таки крови! — кричала чуйка, указывая на барина и разражаясь хохотом.

Компания вторила ему.

— Делать нечего, пойдем пиво пить! — сказал полушубок и направился в портерную напротив.