Роковой свидетель

Роберт Брындза (2022)

«Медленно и осторожно Эрика обошла тело. Шторы в комнате были задернуты, и не было никаких признаков того, что кто-то выломал дверь, но стул был перевернут, а на полу валялись журналы и несколько предметов: свеча в подсвечнике, органайзер и, как ни удивительно, «Скрабл» — коробка лежала на полу, по ковру рассыпались фишки с буквами. Жестокая борьба, но никаких признаков взлома. Она знала убийцу?» Вики Кларке — ведущая подкаста тру-крайм. Один из выпусков она посвятила истории насильника, который по ночам врывался в комнаты студенческого общежития и нападал на их обитательниц. Когда труп Вики находят в луже крови в собственной квартире, полиция выдвигает предположение, что девушка приблизилась к разгадке преступлений маньяка, ведь все материалы к подкасту исчезли. Дело принимает неожиданный оборот, когда открывается правда о жестоком убийстве другой девушки, молодого врача-иммигранта, внешне очень напоминающей Вики Кларке. За расследование обстоятельств ее смерти берется детектив Эрика Фостер. Ей предстоит узнать, что связывало двух девушек и кто мог желать им смерти.

7

Эрика и Мосс со ступенек фургона наблюдали, как Тесс увозил домой сотрудник по взаимодействию с семьями. Несмотря на неряшливую одежду и нечесаные волосы, в ее облике, в том, как она держалась, выпрямив спину и глядя прямо перед собой, было определенное благородство. Эрика повернулась к Мосс, растиравшей плечо.

— Что такое?

— Мне пришлось как следует стукнуть по двери Чарльза Уэйкфилда, чтобы ее выломать, — объяснила она.

— У нас есть определенные причины обыскать его квартиру… — Эрика на миг задумалась. Поймет ли судья, если она приведет этот аргумент? Оглянувшись на место преступления, она вновь представила жуткую картину. — Давай туда заглянем, пока есть возможность.

Они вернулись в дом, надели новые защитные комбинезоны. Яркие лампы судебной экспертизы светили из квартиры Вики, когда женщины проходили мимо, и Эрика отметила, что при этом освещении и вестибюль выглядит не лучшим образом: жирные пятна на выцветших паркетных плитках, сколотая краска.

Входная дверь в квартиру Чарльза находилась в конце короткого коридора, ведущего из вестибюля, рядом с лифтом и лестницей. Эрика надела новую пару латексных перчаток, толкнула дверь локтем, нащупала выключатель. На полу узкой прихожей лежал ковер с выцветшим оранжево-желтым ромбовидным узором. Когда Мосс закрыла дверь, повисла тяжелая тишина. Тикали часы.

В квартире стоял затхлый запах, какой исходит от определенных людей. Эрика так и не смогла точно определить, что это за запах. Не совсем уж неприятная вонь, но что-то вроде амбре ушной серы, слегка немытых волос и чистящего средства, которое не слишком успешно одерживает победу в борьбе за чистоту. Тяжелый абажур лил свет, в углах царил полумрак. На телефонной книге стоял дисковый телефон, на небольшой полке под высоким зеркалом обнаружились «Желтые страницы».

— О господи. Я чуть не упала. — Эрика внезапно ощутила прилив паники и указала на вешалку для одежды за дверью, на которой висел длинный черный плащ, а над ним — черная фетровая шляпа на крючке.

— Да, похоже на человека, который стоит к нам спиной, — признала Мосс.

Эрика подошла к вешалке и осторожно сняла черную фетровую шляпу. Она оказалась тяжелой и шикарной, а на этикетке внутри стояла надпись «ШЛЯПНИКИ ДЖУНИПЕР & БРАУН, СЕНТ-ДЖЕЙМС-СТРИТ, ЛОНДОН».

— Осторожно, авокадо! — сказала Мосс. Эрика повесила шляпу обратно, повернулась и последовала за ней в маленькую затхлую ванную комнату, где располагались унитаз, раковина и ванна цвета авокадо, а пол был застелен коричневым ковром. На небольшой деревянной подставке у ванны висели оранжевые фланелевые полотенца. Эрика подошла к раковине и открыла небольшой квадратный зеркальный шкафчик над ней. На нижней полке лежали три куска мыла «Империал Лезер», высохший лосьон после бритья «Олд Спайс», таблетки для зубных протезов, пакет одноразовых пластиковых бритв и набор рецептурных лекарств — восемь бутылок, и со всех сорваны этикетки. Эрика сфотографировала их на телефон.

— Жаль, что он их отодрал. Это могло бы объяснить, что с ним не так — а с ним что-то очень не так, — задумчиво протянула Мосс, подходя к раковине. — Смотри-ка. Сто лет не видела магнитного держателя для мыла. У моей бабушки был такой, — она указала на кусок мыла, прикрепленный к кронштейну на стене, с небольшим магнитным диском в нем.

Лекарства показались Эрике подозрительными. Она открыла несколько баночек, посмотрела на таблетки внутри. Огляделась. На штанге для душевой занавески висел коврик для ванной, выставивший вперед присоски, похожие на щупальца осьминога. В серый коврик возле унитаза впечатались следы ног. Он пах сыростью и затхлостью, хотя был сухим.

— Если бы Чарльз убил Вики Кларке ножом и это было в состоянии безумия, ему пришлось бы срочно отмываться. Не похоже, что он мылся здесь, — рассуждала Эрика.

Они вышли из ванной через коридор в гостиную. Мосс включила свет. Здесь была только одна лампочка с тяжелым абажуром, и ее свет придал комнате мрачность пещеры.

— А где телевизор? — спросила Мосс. Комната выглядела как картинка из пятидесятых годов: коричневый гарнитур из трех предметов под кружевными чехлами, тяжелый деревянный проигрыватель под торшером с бахромой в углу. Услышав громкое тиканье, Эрика подняла глаза и увидела высоко на стене рядом с дверью крошечные часы с кукушкой. На полу перед креслом стоял маленький газовый камин, рядом — круглый журнальный столик, накрытый кружевной скатертью, на нем — банка эля и полупустой стакан с коричневой жидкостью. Эрика коснулась банки. Она все еще была прохладной. У кресла лежал замусоленный каталог нижнего белья. Эрика подняла его. Все женщины в каталоге были в закрытых, полупрозрачных, вычурных бюстгальтерах и высоких кружевных трусиках на подтяжках.

На подлокотнике кресла лежала большая коробка салфеток.

— Старый каталог, — заметила Эрика, отшатнувшись.

— Похоже, он дрочит на семидесятые, — усмехнулась Мосс. Эрика положила каталог обратно туда, где нашла.

На серванте стояли несколько фото в рамке: женщина и два мальчика. Фото делались на протяжении примерно двадцати лет, но даже когда мальчики были совсем маленькими, женщина выглядела зрелой и суровой. Ее короткая седеющая стрижка-боб была разделена на пробор и скреплена заколкой. На первом фото она плескалась в каменистом бассейне, мальчики едва доставали ей до колен. От одной фотографии к другой ребята становились все старше. Вместе с женщиной они выбирались на пляж и пикники. На последнем фото женщина сидела на больничной койке у окна, солнечный свет отражался от ее седых волос. Она стала худой и хрупкой, а мальчики выглядели лет на двадцать с небольшим. На всех фотографиях Эрика узнала Чарльза, и даже в детстве у него была та же застенчивая и вместе с тем зловещая улыбка. Другой ребенок был симпатичнее, улыбался широко и уверенно.

На большой книжной полке теснились ряды романов серии «Ридерз Дайджест» в одинаковых кожаных переплетах винного цвета, а вся нижняя полка была отведена под книги о Гитлере и двух мировых войнах.

Они прошли мимо небольшой аккуратной кухни со старыми на вид серыми шкафами. В задней части квартиры находилась спальня, скудно обставленная, с односпальной кроватью и шкафом.

— Вот телик, — Эрика показала на старый телевизор со встроенной видеомашиной, стоявший в углу. Он был отключен, кабель и вилка аккуратно скручены и закреплены скотчем, экран покрыт толстым слоем пыли. — Я не знаю никого, у кого нет телевизора.

— Я слышала, что у Мадонны его нет, — сказала Мосс. — Это о чем-то говорит?

Эрика закатила глаза.

— Да. О многом.

— А из этого окна он пытался выпрыгнуть, — предположила Мосс. Оно было завешено тяжелыми красными шторами, стекло прикрывала сетчатая занавеска. Отодвинув ее, Эрика открыла большое одностворчатое окно. Снаружи был обрыв в несколько футов, под ним находился небольшой участок травы, а за домами шел переулок. — Вот где он ударился головой, — она указала на ржавый край оконной рамы. Эрика заметила грязный след на подоконнике и несколько пятен на ковре.

— Почему у него на ботинках была грязь? Мы же видели, как он разговаривал с Тесс, стоя в вестибюле с мусорным пакетом. Он выходил на улицу и собирал мертвых кошек? Нет, они были частично заморожены.

— Возможно, нам стоит проверить его морозильник, — решила Мосс.

Эрика закрыла окно, и они пошли на кухню. Там было то же самое, что и в ванной: никакой микроволновки, только старомодная газовая духовка с решеткой для гриля на полке над плитой. В углу гудел холодильник. Пахло жареной едой, но потрескавшиеся пластиковые поверхности были чистыми. Эрика нажала ногой на педаль мусорного ведра. Внутри лежал пустой чистый пакет. Металлическая раковина тоже была пуста, в пятнах от воды. Мосс села на корточки и открыла ящики морозильника.

— Картофельные вафли, говяжий фарш… О, и пакет с копченой рыбой. Больше ничего. Никаких мертвых кошек.

Они вышли из кухни в коридор, где стоял высокий шкаф с ключом в замке. Эрика открыла его. Полки до потолка были заставлены хозяйственными принадлежностями, чистящими средствами, рулонами мусорных мешков, лампочками, туалетной бумагой и кусками такого же мыла, как в ванной.

— У него нет ни телевизора, ни компьютера, ни радио, и он любит делать запасы. — Мосс обвела глазами все эти богатства.

— Да, но это не противозаконно, — возразила Эрика.

— Нет никаких признаков того, что он делал большую уборку, если только он не был в защитном комбинезоне и перчатках. Однако внутри мешка, с которым мы его поймали, ничего этого не было.

— Надо проверить общие мусорные баки, — решила Эрика.

— Самой не терпится, — кивнула Мосс.

В гостиной зазвенели часы с кукушкой, подавая сигнал о времени. Эрика вздрогнула. В этой странной, жуткой маленькой квартире время, казалось, остановилось.