Братья Карамазовы. Том 3. Книга 2

Сергей Вербицкий (2024)

Действие романа-продолжения «Братья Карамазовы 3 том 2 Книга» довершает череду событий не делая временного перерыва. Также и творческий метод автора получает развитие, начатый в 3 томе 1 Книги. На этот раз Алексей Карамазов отправляется из Швейцарии в Париж, а затем Лондон, где он продает свою душу Мефистофелю. В этом романе также получает развитие вопроса Достоевского о том, что же такое Карамазовщина, как национальная черта русского характера.

ПЛОД ТАИНСТВА ДВОИХ, ЕСТЬ ТАИНСТВО ТРЕТЬЕГО

III

Вынесли венцы, и священник возложил сначала венец с иконой Спасителя начертывает им образ Креста и благословляет венцом жениха, говоря:

Иерей: «Венчается раб Божий Петр, рабе Божией Еве, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь».

Дает целовать икону Спасителя на венце, и надевает венец на голову жениха.

Затем, взяв другой венец с иконой Богородицы, начертывет им образ Креста благословляя венцом невесту, говоря:

Иерей: «Венчается раба Божия Ева, рабу Божию Петра, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь».

Дает целовать икону Богородицы на венце, и надевает венец на голову невесты.

Благословляет их вместе рукой, возгласил трижды:

Иерей: «Господи Боже наш, славою и честию венчай я».

— Благословен Бог, просвещающий и освящающий всякого человека, приходящего в мир, ныне и всегда, и во веки веков. «Аминь», — сказал Алексей Федорович.

Иерей: «Братие Благодаряще всегда о всех, о имени Господа нашего Иисуса Христа, Богу и отцу: Повинующеся друг другу в страсе Божии. Жены своим мужем повинуйтеся, якоже Господу: зане муж глава есть жены, якоже и Христос глава Церкве, и той есть Спаситель тела. Но якоже Церковь повинуется Христу, такожде и жены своим мужем во всем. Мужие, любите своя жены, якоже и Христос возлюби Церковь, и себе предаде за ню: да освятит ю, очистив банею водною в глаголе. Да представит ю себе славну Церковь, не имущу скверны, или порока, или нечто от таковых: но да есть свята и непорочна. Тако должни суть мужие любити своя жены, яко своя телеса: любяй бо свою жену, себе самаго любит. Никтоже бо когда свою плоть возненавиде, но питает и греет ю, якоже и Господь Церковь: зане уди есмы тела его, от плоти его, и от костей его. Сего ради оставит человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей, и будета два в плоть едину: Тайна сия велика есть: аз же глаголю во Христа, и во Церковь. Обаче и вы по единому, кийждо свою жену сице да любит, якоже и себе: а жена да боится своего мужа».

— Блаженны те, кому прощены беззакония и у кого покрыты грехи! — взмолился Алексей Федорович, — Блажен муж, кому Господь не зачтёт греха, и в устах его нет коварства. Ибо я замолчал; состарились кости мои от того, что кричал я весь день, ибо днём и ночью тяготела на мне рука Твоя; я превратился в страдальца, когда уязвил меня терн. Беззаконие моё я сознал и греха моего не сокрыл; я сказал: «Исповедаюсь в беззаконии моём Господу», — и Ты простил нечестие сердца моего. Потому помолится Тебе всякий праведник в подходящее время, — и тогда при разливе многих вод они к нему не приблизятся. Ты мне прибежище от скорби, охватившей меня; Радость моя! Избавь меня от окруживших меня. «Вразумлю тебя и наставлю тебя на этом пути, по которому ты пойдёшь, устремлю на тебя очи Мои». Не будьте как конь и мул, у которых нет разума, уздой и удилами нужно челюсти их затягивать, не покоряющихся тебе. Много ударов грешнику, а надеющегося на Господа окружит милость. Веселитесь о Господе, и радуйтесь, праведные, и хвалитесь, все правые сердцем.

Иерей: «Господи Боже наш, во Спасительном Твоем смотрении, сподобивый в кане галилейстей, честный показати брак твоим пришествием, Сам ныне рабы твоя, Петр, и Ева яже Благоволил еси сочетаватися друг другу, в мире и единомыслии сохрани: честный их брак покажи, нескверное их ложе соблюди, непорочное их сожительство пребывати Благоволи, и сподоби я в старости маститей достигнути, чистым сердцем делающя заповеди твоя.

Ты бо еси Бог наш, Бог еже миловати и Спасати, и тебе славу возсылаем, со безначальным твоим Отцем, и Всесвятым, и Благим, и животворящим Твоим Духом, ныне и присно, и во веки веков.

Хор: «Аминь».

— Благословен Ты, Господи, Боже Вседержитель, источник благ, солнце правды, пребывавшим во тьме возжегший свет спасения явлением единородного Твоего Сына и Бога нашего и даровавший нам, недостойным, блаженное очищение во святом Крещении и божественное освящение в животворящем Помазании, благоволивший и ныне возродить рабу Твою новопросвещенную Духом, и прощение вольных и невольных согрешений ей даровавший! Сам, Владыка, милосердный Царь всего, даруй ей и печать дара Святого, и всесильного, и поклоняемого Твоего Духа и причащение святого Тела и драгоценной Крови Христа Твоего. Сохрани ее в Твоем освящении, утверди в православной вере, избавь от лукавого и всех обычаев его, и спасительным Твоим страхом в чистоте и правде душу ее соблюди, чтобы она, во всяком деле и слове благоугождая Тебе, сыном и дочерью, и наследницей будет Твоего Небесного Царства, — и возгласил Алексей Федорович, аж все присутствующие на него обернулись — Ибо Ты — Бог наш, Бог милующий и спасающий, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну, и Святому Духу, ныне и всегда, и во веки веков. Аминь.

Иерей, не обращая внимание на неожиданный крик благословил общую чашу с вином и произнес молитву:

«Боже, вся сотворивый крепостию твоею, и утвердивый вселенную, и украсивый венец всех сотворенных от тебе, и чашу общую сию подаваяй сочетавающимся ко общению брака, благослови благословением Духовным. Яко Благословися Твое Имя, и прославися Твое Царство ныне и присно и во веки веков».

Хор: «Аминь».

И дал пить от чаши: первому Петру, а затем Еве, и так трижды. И сразу же священник берет их молодые взялись правыми руками, а священник придерживает их за руки прекрыв руки епитрахилью трижды обвел вокруг аналоя под пение тропарей:

— Избавление от грехов святым Венчанием рабе твоей, — сказал Алексей Федорович, — Даровавший и жизнь через возрождение ей Подавший — Сам Владыка, Господи! Светом лица Твоего озарять сердце ее всегда благоволи; щит веры ее недоступным для козней вражиих соблюди; одежду нетления, в которую облеклась она, незапятнанной на ней и неоскверненной сохрани, неповрежденной в ней духовную печать Своею благодатию соблюдая, будучи милостивым к ней и к нам по множеству сострадания Твоего. Яко благословися и прославися, пречестное и великолепое имя Твое, Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков. Ибо благословенно и прославлено всесвященное и величественное имя Твое, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и всегда, и во веки веков.

Иерей: «Отец, Сын, и Святый Дух, Всесвятая и Единосущная, и Живоначальная Троица, едино Божество и Царство, да благословит вас, и да подаст вам долгожитие, благочадие, преспевание живота и веры, и да исполнит вас всех сущих на земли благих: да сподобит вас и обещанных благ восприятия, молитвами святыя отцы, и всех святых, аминь».

— Аллилуйя!!! Аллилуйя!!! Аллилуйя!!! — воскликнули все присутствующие хором, захлопали в ладоши и окружив ново обручённых, стали их поздравлять.

Алексей Федорович все так же стоял в стороне и наблюдал улыбки радость всех свидетелей таинства. Затем все ушли и в храме снова установилась спасительная тишина, тогда он возвёл глаза к своду соборного потолка и прошептал:

Сонет (Пытливый юноша)

В святилище богов пробравшийся как тать

Пытливый юноша осмелился поднять

Таинственный покров карающей богини.

Взглянул — и мертвый пал к подножию святыни.

Счастливым умер он: он видел вечный свет,

Бессмертного чела небесное сиянье,

Он истину познал в блаженном созерцанье

И разум, и душа нашли прямой ответ.

Не смерть страшна, — о, нет! — мучительней сознанье,

Что бродим мы во тьме, что скрыто пониманье

Глубоких тайн, чем мир и чуден, и велик,

Что невыносим мы богини чудной вида,

Коль жизнь моя нужна — бери ее, Изида,

Но допусти узреть божественный твой лик.

Мирра Лохвицкая (1890)

FRANCOIS MARIE AROUET VOLTAIRE

Алексей Федорович, вернулся в свою комнату и лег на постель. Ему ничего не хотелось делать. Ему казалось, что он, не жив и не мертв. Его сознание и мироощущение замерло в каком-то пограничном нейтральном состоянии. Он потерял ее, хотя скорей не потерял, а ее увели от него и вот теперь он оплакивал потерю своей путеводной звезды, которая сияла для него указывая ему верный путь. Он ходил по улицам Женевы весь потерянный и чего-то искал, но сам никак не мог понять, чего. Ему казалось, что жизнь в нем остановилась и как ее заново обрести, он не знал. Но все решил случай, однажды утром позвонил колокольчик, висевший над входной дверью, Алексей Федорович не спешно поднялся и открыл дверь. И, о чудо, на пороге стоял его председатель Невского отдела, рабочий Петров, который весь сиял от радости.

— Алексей Федорович?! Это вы! — промолвил он

— Я, собственной персоны, — ответил он и маленький огонек счастья вспыхнул в нем.

— А меня, значит, из самого Петербурга к вам, на работу выписали.

— Что же, ваш приезд весьма кстати. Добро пожаловать, в мое жилище, — сказал Алексей Федорович, и знаком пригласил старого товарища войти к нему.

Появление старого товарища и единомышленника взбодрило Алексея Федоровича, и он сразу включился в беседу, из которой узнал, что Бюро комитетов большинства Ленина и ЦК и РСДРП, Ю. Мартова заключили соглашение о созыве III съезда РСДРП в Лондоне. Это сообщение возбудило в нем интерес и заставило его забыть о недавней потере.

— Все это хорошо, Николай Павлович, но меня, как бывшего священнослужителя волнует один неразрешимое чувство:

ЗА И ПРОТИВ

(Послание к Урании)

Твое, Урания, веленье:

Чтоб, красоте служа, Лукрецием я стал

Чтоб ревностное дерзновенье

Все суеверия лишило покрывал;

Чтоб взору твоему я пылко начертал

Священных вымыслов опасное виденье;

И чтоб, приняв мое ученье,

Пред ужасом могил твой разум не дрожал

И презрел вечное мученье.

Не ожидай, что, чувств соблазном упоен,

Религию клеймя, хулой непросвещенной

Я стану поносить карающий закон,

Как осудившего поносит осужденный.

Нет, скромно мы войдем, избрав достойный час,

В обитель божества, когда-то

Нам возвещенного и скрытого от нас.

Я чтить его готов, любить сыновне, свято,

Мне ж предстоит тиран, что злобу сеет сам.

Он смертных сотворил, ему во всем подобных,

Чтоб злей смеяться их скорбям;

Замкнул нас в круг влечений злобных,

Чтоб всех судить по их делам.

Он радость завещал сердцам,

Чтоб стала тем страшней нам вечность мук загробных.

Чтоб муки здешние больней казались нам.

Он смертных сотворил, не мысля об изъяне,

И вдруг — стал смертных порицать,

Как будто мастеру не подобает знать

Свои погрешности заране.

Слеп в милостях своих, слеп в ярости своей,

Едва успев создать, он стал губить людей.

Он морем сокрушил довольство их земное,'

Хоть сам его в шесть дней извлек из мрака он.

Быть может, восхвалим провиденье благое.

Увидев лучший мир, что внове сотворен?

О, нет, из праха вызывая,

Он мир злодеев создает,

Бесчестнейших рабов, суровейших господ,

Каких не знала жизнь былая.

Что ж станется теперь, и гром какой падет

Из гневных божьих рук, ничтожным отомща!?

Стихии вновь смешав, он в хаос их вернет?

Внимайте, о любовь! О, тайна всеблагая!

Отцов волнами затопляя,

Он за детей на смерть идет.

Есть ветренный народ, тупой, непросвещенный,

Священных вымыслов приверженец пустой,

Родившийся в ярме, от века покоренный,

Народам всем чужой, гонимый их семьей.

Сын божества, сам Бог, не устрашась паденья,

Народу жалкому становится сродни;

Еврейку он избрал, возжаждав воплощенья;

Он, предан матери, влачит покорно дни

Ребяческого униженья.

Бедняк-ремесленник, корпя над верстаком,

свой расцвет сгубил работой принужденной

Вещал пророчества три года он потом

И пал, бесславно осужденный.

Ужели кровь его, кровь Бога, что за нас,

Он пролил, не была избыточным закладом,

Чтоб отвратить казнящий час,

Нам присужденный злобным адом?

Как! Бог пошел на смерть, чтоб всем спасенье дать,

И жертва обернулась ложью!

Как смеют мне хвалить пустую милость божью,

Меж тем как, вознесясь, он гневным стал опять,

Меж тем как вновь с высот грозится вечной бездной,

И, яростью своей любовь свою поправ,

Он, став за мой же грех расплатой бесполезной,

Казнит меня за то, в чем я пред небом прав!

Карает это Бог, слепой в любви и в злобе,

Детей — за праотцев, давно истлевших в гробе;

К ответу он зовет семью людских племен,

ночь лжи поверженных от века;

В своем аду отмщает он

Неодолимому незнанью человека,

Он сам, пришедший в мир, чтоб мир был озарен.

Америка, пустыни, горы,

Что Богом созданы у солнечных ворот;

Гиперборейские просторы,

Чью вековую глушь неведенье гнетет,

Ужели отвратил от них создатель взоры,

Ужели проклял страны те,

Пусть не дано им знать, что в Сирии безвестной

Сын плотника рожден Марией неневестной,

Пилатом осужден, был распят на кресте?

Нет, Бог мой не таков, и лжет изображенье

Того, кто в этом сердце свят.

Его, боюсь я, оскорбят

Такая похвала, такое поношенье.

Услышь, господь, молю, рожденное тоской,

Из сердца вырванное слово.

Неверью моему ты не отметишь сурово,

Мой дух раскрыт перед тобой,

И сердце — не хулить, а чтить тебя готово:

Я не христианин; тем ты верней любим.

Франсуа́-Мари́ Аруэ́ (1722)

— Вы знаете, Алексей Федорович, я так же увлечен Вольтером и читал его «Бог и люди» и потому хочу вам предложить игру. Я буду вам задавать вопрос, а вы искать ответ и в зависимости от того какой вы ответ дадите будет следующий мой вопрос по означенной вами теме. И получится у нас с вами что-то наподобие диалога Эвгемера. Ну как, годится?

— Любопытно. Я думаю, попробовать стоит, — ответил Алексей Федорович.

Диалог о СУЩЕМ

(Мини пьеса)

Акт I

Было

Вопрос: Бытие. Начало. Евреи?

Ответ: Бытие имеет три элатива: общее, коллективное и индивидуальное. Общее, есть бесконечное пространство сущего, вне времени и объективной реальности, воспринимаемой индивидуумом и одновременно присутствующее везде и во всем. Оно было, есть и будет всегда. Коллективное, есть реакция общественного умонастроения восприятия объективной реальности. Индивидуальное, есть фиксация аспекта сущего через чувственное восприятие и осознание индивидуумом общего и коллективного бытия.

Начало мира было положено воплощением идеи, возникшей в потустороннем вне временном пространстве.

Евреи, народ наиболее явственно и последовательно среди других народов зафиксировали на себе и в литературе проявление сущего в своем индивидуальном, коллективном и общем бытие.

Вопрос: Какая письменность наиболее оптимальная для выражения какого-либо события и самого себя?

Ответ: Иврит, каждая буква его содержит ипостась, персонификацию и числовое значение в отличие от романских языков и славянского, кои утратили ипостась и содержат только персонификацию. Египетская и шумерская письменности же имели только ипостась, но были лишены персонификации.

Вопрос: Что представляла собой первоначально религия иудеев?

Ответ: Когда еврейский народ сформировался как единый общественный организм, то он вначале поклонялся египетским богам Исиде и Осирису, затем пришло осознание что их служение должно быть иудейскому богу Яхве, но на протяжении многих веков было шатание от Адоная — бога финикиян в сторону других богов, таких как Валаалу, Молоху, Рмфану. Действительно религия евреев складывалась постепенно, и они буквально на ощупь и благодаря своим пророкам находили свое место под солнцем приобретая опыт общения с их Создателем.

Вопрос: В какое время вероисповедание евреев получило законченный характер?

Ответ: Многие полагают, что после вавилонского пленения, во времена Ездры, а слово «Израиль» стало им известно после халдейского плена, ибо это слово из халдейского языка.

Вопрос: Что мы знаем о бессмертии души?

Ответ:

Конец ознакомительного фрагмента.