Мир Ванты Ху

Сергей Е.ДИНОВ (2023)

Когда зов предков сильнее смерти… Они могли быть счастливы вместе, но предпочли бежать из этого мира. Помощник бурового мастера Егор Плещеев «увёл» юную супругу олигарха из Петербурга, по её собственному желанию найти в мистической Югре поселение своих предков-хантов и… умереть, чтобы возродиться для иной жизни со своим возлюбленным.

Буровая

— Погнали! — крикнул Егор, махнул рукой с верхушки буровой партнерам по бригаде, кто копошился внизу крохотными чёрными муравьями. Вряд ли его могли услышать с высоты девятиэтажного дома. Кричал он так, от молодецкого задора, от переизбытка энергии.

После службы в армии работал Егор помбуром⁴⁸. Подавал и наращивал штанги для бурения. Подавал, наращивал многокилометровое жало, на конце которого вгрызалась в земную твердь алмазная шарошка⁴⁹.

Подавал и наращивал. Изо дня в день. Из ночи в ночь. Ни на минуту не останавливаясь. Зимой — в мороз за сорок градусов. Летом — в жару за тридцать и выше. Осенью — в проливной дождь и мокрый снег. Бурить приходилось, пока стальное жало буровой уткнется и не напьется первой свежей нефти с нового месторождения или восстановленного старого.

Двадцать лет прошло с памятной встречи с лесной полусумасшедшей дикаркой. Егор уж и забыть забыл об этом происшествии, прочно и беспросветно засел в помощниках бурового мастера. Институт «нефти и газа» оставил с третьего курса. Учился нынче заочно в университете Томска, на историческом факультете. Намеревался стать археологом, как в том и напутствовал отец. О продвижении по службе в нефтяной компании, разумеется, вопрос больше не стоял. Зарабатывал Егор деньги. Тяжёлым трудом буровика.

Настроение сегодня было отменное, хотя и грустное. С необъяснимой печалью Егор каждый раз провожал рубиновое светило, что лениво заваливалось за черную зубчатую щетину тайги. В этот раз заката дождаться не удалось. Медный пряник надкусили зубы тайги, и он застрял, остановился, завис. Время, казалось, замерло от невероятной красоты земной.

На верхотуре буровой вышки послышался звонкий окрик сменщика, балагура и непоседы Лёхи, вечного призывника.

Парню удавалось «косить» от армии уже четыре года подряд, якобы, по состоянию здоровья. На самом деле, у Лёхи лет пять не поднималась с постели парализованная мать. Военкоматчиков это обстоятельство мало волновало. Единственному сыну и кормильцу приходилось скрываться от призыва, прятаться по буровым. Начальство как раз понимало тяжкие житейские проблемы помбура и всячески способствовало его непрерывной занятости. Хотя неплохих заработков Лёхи едва хватало на сиделку при матери, массажистку раз в неделю, чтоб у больной не было пролежней, дорогущие лекарства и проплату коммунальных услуг по однокомнатной квартире панельной пятиэтажки.

Лёха оставался безудержным оптимистом, на «бытовуху» не жаловался, скрывал за весельем личные трагедии: гибель отца в когалымских болотах, инсульт матери, измену супруги и ее бегство с двухлетней дочерью в Новосибирск за демобилизованным стройбатовцем.

— Эй! Как дела на крыше мира?!

— Мы лишь сверчки на шестке, — весело отвечал Егор. — Какая уж тут крыша мира, я тя умоляю!

— Проходи, ложись, здравствуй! — крикнул Лёха, поднимаясь по крутым лесенкам на площадку помбура.

— Привет! — обрадовался весельчаку Егор. — Принимай смену.

— Так своей смешною рожей, сам себя и веселю, — с грустью дурачился Лёха. Похоже, он где-то набрался новых афоризмов и повторял, заучивал, для памяти. Они приветливо хлопнулись со сменщиком руками в рукавицах, принимая и сдавая вахту.

Егор начал спуск по крутой лесенке вниз, возвращался обратно, на грешную землю.

Примечания

48

— ПОМощник БУРового мастера.

49

— долото для бурения скважин.