Иная. Подаренный шанс

Эль Таш (2024)

Я был готов отказаться от последнего шанса обрести истинную… Но мой брат решил иначе. Медальон с моей кровью уже отправлен к месту силы и в день солнцестояния, я либо обрету последний шанс, либо окончательно потеряю надежу на счастье… Я устала скитаться, прятаться, драться… Но мне есть ради кого жить. Мой сын, носитель королевской крови, которого жаждет стереть с лица земли его родовитый дядюшка. Сколько ещё мы продержимся, прячась на задворках империи? Ясно одно, в покое нас не оставят никогда…

Глава 10. Каил Навадайи

В день солнцестояния священная арена буквально сияла искристой россыпью золотого песка, отражающего лучи палящего солнца. Зной! Богиня будто бы забавлялась над теми, кто решил сделать шоу из священного действа, и нещадно жарила на божественной сковородке народные массы, переполнявшие трибуны. А вот под куполом дышать было легче. Здесь жар полуденных лучей рассеивал магический барьер и на песочном поле сохранялась какая-никакая прохлада.

Сегодня «просителей» было четверо. Элор младший наследник клана волков, который впервые подал прошение в Совет и от того больше всех волновался. На этот раз волки не стали тянуть и отправили парнишку за невестой при первой возможности (тридцать ему исполнилось только в прошлом году), вероятно опасаясь, что его постигнет участь двух старших наследников, которые остались без нареченных. Братья Феррао: Ариор и Эмэй, первая ветвь лисьей стаи. Парни были погодками и приходили за невестами во второй раз. Ну и я, наследник правящего клана, оказавшийся старше всех просителей и особо не надеющийся на благосклонность Богини. По крайней мере, так казалось окружающим.

Арена представляла собой огромный круг, обрамленный многоярусным амфитеатром трибун, с которого был только один выход через священные ворота — арку с древними рунами, переходившую в длинный туннель, завершающийся за пределами основной постройки выходом на свет, у которого дежурили экипажи с личной охраной кланов, магами и стражами Совета. В центре этого гигантского манежа, усеянного золотистым песком, красовался плоский портальный камень, в сердце которого имелось небольшое углубление, куда и клали родовой амулет с кровью «просителя». Если срабатывал портал, то кровь испарялась, а амулет буквально врастал в камень, впитав портальную вспышку, и начинал мерно сиять, пока его не касался тот проситель, которому удалось увести «иную» с золотого песка. Так закрывался проход и завершался ритуал. В истории были прецеденты, когда по воли Богини, портал удавалось закрыть кому-то другому и тогда за право обладания девушкой приходилось бороться. Но последние несколько столетий подобного не случалось. Кланы не рисковали переходить друг другу дорогу, а потому просители, уводившие невест под своды священной арки, были относительно спокойны.

Центральный сектор трибун в своей наивысшей точке имел крытые балконы, где располагались главы кланов. Именно оттуда и планировали взирать на мой триумф, а вероятнее всего, на поражение, дядя, тётушка с тремя дочерьми и мой драгоценный неунывающий брат.

По старшинству я должен был шагнуть на арену последним. В этом году со мной мог выйти и Дартин, это был бы его первый раз, но дядя распорядился иначе. Совет не особо желал затмевать событие, связанное с моей неоднозначной персоной, а лорд Кандарак полагал, что Дартину вполне можно повременить с прошением, надеясь, что его истинная успеет обзавестись в другом мире детьми, так что споров у верхушки на этот счёт не возникло. Поэтому в темном тоннеле, открывающем прекрасный вид на арену, но при этом оставляющем «просителей» в тени, нас было четверо.

До первого выхода оставались считанные минуты, и молодой волк явно нервничал. Меряя шагами всю ширину тоннеля, он шумно дышал и периодически потирал ладонью центр широкой обнаженной груди. Все мы были босыми и раздетыми до пояса, дабы народ видел, что ничего, кроме «эльфийской ловушки», похожей на маленький круглый мешочек, и родового медальона, возвращенного Советом, у нас нет. Оружие мы проносить не могли, хотя тем, что попало на арену извне, пользоваться не возбранялось.

Голос старейшины Совета, усиленный магией, после буйного всплеска фанфар, заставил Элора вздрогнуть, а братьев Феррао беззлобно над ним посмеяться. Настало время показаться публике, и волк неожиданно преобразился. С невозмутимым лицом и широким разворотом плеч младший сын альфы «серой стаи» шагнул на горячий золотой песок.

Да, недаром, академия муштровала наследников. Выдержка, порой, была необходима как воздух. Парень, шедший под купол, пронизанный тысячами взглядов разношерстной толпы, с осознанием того, что он последняя надежда центральной ветви клана, и далеко не все желают ему благополучного исхода, всё-таки умудрялся беспечно улыбаться. Жадной до зрелищ публикой это принималось как должное, с рёвом и восторженным одобрением, и только мы, стоящие в тени священного тоннеля, знали чего это стоит.

То, как дрогнула рука, кладущая в паз портального камня заветный медальон, обрисовала каждому из нас, сколь велико было напряжение молодого «просителя». Конечно, неудача не грозила ему потерей последнего шанса, но тающая надежда рода, приправленная разочарованием толпы — весьма жестокое испытание.

И вот он момент «икс»! Круглый камень на искристом песке с родовым медальоном в центре, молодой парень, стоящий перед ним, как перед единственно существующим божеством и… Тишина… Ни всплеска света, ни свиста раскрывающегося портала… Страшная, гнетущая тишина, которую не решился бы нарушить ни один зритель.

Вот парень отчаянно смотрит на камень, вот бросает взгляд в сторону центральных балконов, где в сердцах его близких медленно тает надежда и, прикрыв глаза, обреченно тянется за медальоном.

— Стой, — скриплю я зубами, как мне кажется про себя, — ещё не время…

Но парень слышит мой строгий властный шёпот, дающий ему крохотную надежду, что кто-то всё ещё верит. Слышит и замирает, зависнув ладонью над бронзовой каплей медальона, а потом случается чудо!

Портал взрывается с громким свистом, отбрасывая юношу на золотой песок, и в столбе ослепительного света появляется тонкая фигура перепуганной эльфийки!