Пленники

Юлия Тутова

Одним обычным утром в солидном офисе компании «Инвест-трейд» появилась совсем не обычная женщина. Небрежная и неаккуратная, с колючим взглядом, резким голосом и стальным блеском в глазах, она называет себя партнером и доверенным лицом шефа, отдает указания и распоряжается, как хозяйка.И кто бы мог подумать, что именно это утро кардинально изменит жизнь столь многих, перевернет с ног на голову, швырнет в пучину лжи, хитрости, подлости и разрушит всё, что имело значение и составляло смысл жизни…

11

К Михаилу Андреевичу в этот раз он приехал сам, без Нечепорука, а потому обошёлся без нелюбимых им самолётов. Машиной, конечно, сложнее — с той стороны, что приходится быть за рулём, а не расслабляться в кресле, — но привычнее и всё равно комфортнее.

На месте Андрей переговорил с Белкиным, заведующим инвестициями, — молодым парнем, всего на пару лет старше его самого. Но работал Белкин в Киеве, учился в Москве, имел знакомства и дружественные связи в обеих столицах, много и часто разъезжал по миру, а потому к Андрею относился слегка покровительственно, как опытный наставник к младшему партнёру. Покровительство, однако, выходило необременительным, так что и принять его было несложно. День в обществе Белкина предстояло провести в делах и заботах, зато на вечер тот заговорщицки пообещал какую-то сверхинтригующую культурную программу (с учётом того, что культуру он понимал несколько специфично, можно было догадаться и о специфичности культурной программы). Но большим планам, как это нередко случается, не суждено было осуществиться: Белкину неожиданно и срочно пришлось ехать улаживать некий спорный вопрос, дела и заботы плавно перенеслись на завтра, а обещанная вечерняя программа попросту сорвалась.

Проведав других своих знакомых из фирмы Михаила Андреевича и передав привет от Нечепорука ему самому, Андрей спустился в просторный холл, оформленный, словно во дворце. «Как здесь только работают? Больше тянет к безделью», — подумал он и уселся на чёрном кожаном диване. Напротив, скрестив длинные ноги, сидела девушка и листала какой-то буклет. Девушка была совсем молодая и чересчур ярко накрашенная. «Вполне в духе здешней праздности. А также стиля жизни и ценностей», — с усмешкой мысленно заметил Андрей, вспомнив несостоявшуюся «культурную программу» Белкина. Впрочем, макияж у девушки был профессиональный, и, безусловно, ей шёл, хотя и добавлял пару лет. Рыжие волосы пышными локонами обрамляли лицо с крупными чертами. На ней было платье, очень короткое и очень обтягивающее, почти не оставляющее никаких загадок, но и «отгадки» стоили того, чтобы на них обращали внимание. Андрей скользнул взглядом по её фигуре — таких куколок фотографируют без одежды в журналах для мужчин. Очки в тонкой оправе смотрелись на лице девушки как элемент декора, символизирующий качество, и вероятно, таковым и являлись. Он припомнил, что уже встречал её в прошлый раз — то ли в одном из кабинетов, то ли в коридоре. Тогда она тоже была такой же голой, как и сейчас. Он ещё подумал, что Аркадий уволил бы её «за разврат» на следующий же день, если бы она вдруг попала на работу в «Инвест-трейд».

Пока он её рассматривал, девушка с ним заговорила:

— Кажется, мы с вами уже виделись.

Андрей улыбнулся ей в ответ.

— Вам не кажется: так и есть. Я даже могу сказать вам, где.

— И где же?

— Вы удивитесь, но здесь.

Она чуть запрокинула голову и засмеялась.

— Действительно! В таком случае, я могу вам сказать, когда это было.

— И когда?

— В апреле. Если не ошибаюсь, вы были у нас тогда.

— У вас превосходная память. — Он посмотрел на её едва прикрытую пышную грудь и вернулся на лицо. — Под стать остальному.

— О, вы просто не можете точно оценить остальное! Поверьте, по сравнению с прочим память — моё самое слабое место.

Она так откровенно его клеила, что ему даже стало смешно. Однако смеяться он не стал, а вместо этого подыграл ей:

— Трудно поверить. Хотелось бы убедиться самому.

Она засмеялась снова и сняла свои декоративные очки.

— Ну-у… Пока вам придётся верить мне на слово. Вы надолго к нам?

— Сегодня точно не уезжаю.

— Вот как? И что, вечером скучаете? Или у вас есть компания?

— Есть, но могу и поскучать.

— Пожалуй, я развею вашу скуку. Если не возражаете.

— Возражать? Вам? Это было бы неприлично.

— Тогда давайте в семь: поужинаем.

— Где предлагаете утолять голод? — Лёгкая усмешка тронула его губы.

Теперь она не засмеялась, а только поощрительно улыбнулась.

— Начнём с ресторана. Видите, там, напротив? Отличная кухня, и так уютно. Мне очень нравится. Как посмотрите?

— Положительно.

— Тогда запишите мой телефон. — Девушка продиктовала номер. — До вечера.

Они распрощались, и Андрей уже не удержался, чтобы не усмехнуться: надо же! Мастерски она его обработала за каких-то две минуты! Просто сама пришла в руки, даже прежде, чем он успел подумать, а главное, очень своевременно: избавив от необходимости устраивать свой вечер. Надо же: сногсшибательная «программа» Белкина накрылась, а ближайшая перспектива у него всё равно та же самая. Что это тогда — случайность или судьба? Наверное, так: судьба вечера решилась случайным, но неизбежным образом. Неизбежным для данного здания. И ведь то, с чем он сталкивался, — лишь отдельные незначительные эпизоды здешней жизни! Чего только не случается в этих офисах-дворцах!.. Поистине, обитель дворцовых тайн, интриг и похоти. Сегодня ко всем остальным тайнам этих стен добавилась ещё и эта, с его собственным участием.

Как ни странно, но в ресторан его неожиданная подруга оделась более прилично, чем на работу: платье было лёгкое, но совсем не пошлое и не вызывающее. Может быть, она уже показала всё, что хотела показать, после чего сочла уместным сбавить обороты. А может, рабочий день закончился — сменился и образ, или поменялось настроение — он не имел желания решать её головоломки.

— Я думаю, можно уже перейти на «ты», — предложила она.

— Я тоже так думаю. Послушай, мы ведь не познакомились! — спохватился Андрей. — Как тебя зовут?

— А как бы ты назвал меня?

— Ляля.

— Как? — Она удивлённо улыбнулась, и её красиво прорисованные брови полезли вверх.

Он засмеялся.

— Я назвал бы тебя «Ляля». Ты очень похожа на куклу.

Она расхохоталась тоже:

— Куклу для взрослых мальчиков?

— Мальчики играют не только в войну и в машинки, — с улыбкой заметил он. — С куклами тоже. Тем более, когда становятся взрослыми.

— С таким как ты — почему бы и не поиграть? Пожалуй, я даже соглашусь побыть сегодня твоей «лялей». А тебя как зовут?

— Совершено обычно: Андрей.

— Почему же обычно? Мне нравится твоё имя. Сотрудничаешь с нами?

— Да, с отделом инвестиций. С Белкиным.

— Я тоже работаю с Белкиным!.. — Судя по тому, как она это сказала, работали они в достаточно тесном контакте.

Андрей попробовал выяснить, чем же конкретно она занимается в отделе инвестиций, но так и не услышал внятного ответа. По тому, насколько слабо она владела информацией даже о самих направлениях инвестиционной деятельности компании, да и по её дневному наряду он предположил, что круг её задач сводится непосредственно к удовлетворению личных нужд Белкина. Хотя совсем уж глупой или безграмотной она тоже не выглядела: скорее, связанной своеобразным набором обязанностей. Подтверждение этому просматривалось и в её умении практически профессионально вести ни к чему не обязывающую беседу — он не ошибся, отметив это днём. Кажется, «Ляля» сейчас представляла себя актрисой, произносящей реплики перед кинокамерой, и получала от этого удовольствие. Но он отвечал быстро и непринуждённо, и разговаривать с ним ей, похоже, нравилось по-настоящему.

— Нельзя быть таким бессовестно красивым, — с наигранной укоризной сказала она, когда подали кофе. — Красивыми должны быть женщины. Вы, мужчины, забираете у нас всё. — «Ляля» изобразила вздох. — Даже красоту.

Андрей усмехнулся:

— Не переживай: на твою долю осталось.

Она тоже улыбнулась.

— Мне, значит, повезло. Но всё равно: я думаю, это неправильно — когда у парня такое лицо. Я даже чувствую какую-то конкуренцию.

— Что ты имеешь в виду?

— Нет, ничего такого. Просто я привыкла быть центром внимания. А рядом с тобой начинаю в этом сомневаться. — Теперь вздох был вполне искренним.

— Я не пойму: это плохо или хорошо?

— Должно было быть плохо: приходится делиться своим первым местом. Но на самом деле — хорошо: пусть мне все обзавидуются.

— Ну, пусть. Я не против доставить тебе удовольствие.

— Такого ещё не было! — Словно изумляясь, она медленно качнула головой. — Любой другой сейчас бы ответил: «Что ты! Это мне все завидуют — что ты со мной!». А ты сказал так — и я на тебя даже не обижена…

«Но ты же сама выбрала меня — как раз чтобы потешить своё самолюбие. С чего же тебе теперь ломаться?» — мысленно возразил Андрей, но вслух сказал иное:

— Я и не думал тебя обижать. И я ведь именно с тобой.

— Я счастлива уже этим. — Смиренную кротость она сыграла фальшиво.

Её фальшь заставила его прекратить эту дешёвую мелодраму и напомнить ей о реальности:

— Я не хотел бы ограничиваться такой малостью.

— Конечно, нет! — Она улыбнулась и взяла его за руку. — Я тоже этого совсем не хочу.

Только на следующее утро, уже заметив в офисе её мелькнувшую пышногрудую фигуру, он вспомнил, что так и не узнал её настоящего имени. Хотя какая разница? «Ляля» — и «Ляля», для одноразовой ночи довольно и этого.

Домой Андрей возвращался на подъёме: с Белкиным все инвестиционные вопросы решились положительно, Михаил Андреевич был расположен благостно и передал Нечепоруку свой сердечный привет вместе с пожеланиями непременных скорых успехов. А главное, освободившись от дел, Андрей зашёл в ювелирку и купил Элле подарок — кулон в виде изумрудного трилистника на тонкой и длинной, оригинального плетения цепочке. Купил не по причине чувства вины из-за «Ляли»: он ведь даже не увлечён ею, а значит, это вообще не измена. И не ради Эллиного гарантированного прощения — чёрт с ним, с этим прощением, он сам попросит о нём Эльку, раз для неё это так принципиально. Он купил кулон просто чтобы порадовать её: ей так нравятся нарядные драгоценные безделушки! Она и его самого приучила к золоту, ещё в первый их совместный год подарив ему в День рождения часы с золотым браслетом, которые он носил и сейчас. Она, конечно, вредина, и вертихвостка, и капризница, но всё равно ведь она — его Элька! И он, наверное, иногда заслуживает её вздорности и капризов.

Светило солнце, в салоне машины играла музыка, что-то из «альтернативного рока», он скачал себе недавно, и настроение у него было, как эта динамичная музыка с её рваными ритмами: такое же свободное, беззаботное и рваное, полное страстной энергии. Такое, что даже самому хотелось напевать — если, конечно, вообще можно напевать под «альтернативу». «Я становлюсь как Аркадий», — весело усмехнулся Андрей: Нечепорук нередко пел в хорошем настроении. Основную часть пути он уже преодолел, до дома оставалось каких-нибудь часа полтора, не больше: объехать по кольцевой областной центр, потом ещё чуть-чуть — и всё. А дальше дом, Эля, его ей подарок… И её русые волосы, обещание в глазах, жаркие объятия, ласковые руки… Андрей сам не понял, что произошло дальше: то ли он слишком увлёкся мысленным рисованием картин, то ли на мгновение отключился, потеряв бдительность, но только вдруг увидел прямо перед собой тёмно-синий грузопассажирский фургон, летящий прямо на него. Ещё долю секунды назад его здесь не было, даже не было ничего его предвещающего. А теперь, сметая все правила — дорожного движения и здравого смысла, — оказался перед ним, вынесенный со встречной. И ещё через одну долю секунды должен был протаранить его серебристую «мазду». Андрей испытал ужас чего-то, надвигающегося неотвратимо и страшно. Ужас возможной гибели — совершенно ни на что не похожий, тёмный, сжимающий в оцепенении, идущий откуда-то из спинного мозга и парализующий сознание. Половина той отпущенной ему на спасение частицы секунды прошла, оставалась лишь вторая её половина. Ещё можно было спастись… «Только не закрывать глаза!!!» — подумал он, неимоверным усилием воли сконцентрировавшись на одной этой мысли, и со всей силой рванул податливый руль. В следующий миг был удар, скрежет металла, звон стекла и боль. Оглушающая боль. После этого вокруг стало темно и тихо.