Межгорье

Юлия Устинова (2023)

Виктория: Я очень нуждалась в деньгах, а также убежище, безопасном месте, где бы можно было спокойно подумать о том, как жить дальше. Однако, найдя его, я оказалась в ещё более запутанном положении…Андрей: Я искал помощницу по хозяйству, а получил гораздо больше. И не я один…Клим: Черт знает, что эта девушка здесь забыла, но назад ее уже никто не отпустит…

Глава 6. Андрей

— Светка-почтальонша сказала, что на днях видела в деревне твою машину, — произносит Татьяна, когда я перекатываюсь на бок и встаю со своего дивана.

— Да, я в магазин приезжал, — уже понимаю, к чему она клонит.

Я поднимаю с пола свои штаны, которые снял вместе в трусами полчаса назад.

— Почему не позвонил? — в голосе Татьяны звучит упрек. — Мы бы встретились. Женя целыми днями на сенокосе. Я соскучилась, Андрюш, — надув губы, говорит она.

Сглотнув, я смотрю на ее ягодицы и бедра, они мягко расширяются от талии. Татьяна маленькая ростом, но очень фигуристая.

Ей тридцать. Она замужем. И последние два года спит со мной по пятницам, когда приезжает со своей младшей сестрой, чтобы навести порядок в бунгало.

Для нее это идеальное прикрытие перед мужем, а для меня возможность потрахать сочную девку. До недавнего времени все так и было, пока я не начал замечать, что Татьяна явно рассчитывает на большее. И мне это не нравится.

Так уж вышло, что я чертов однолюб.

Я поднимаю взгляд и смотрю на стену, где в деревянной рамке висит фотография Ольги с годовалым Климом.

Мне кажется, она смотрит на меня укоризненно.

Она недовольна.

— Одевайся, — прошу Татьяну, поднимая с пола шорты девушки.

— Ты сегодня не в настроении? Чего так? — сев на диван, она надевает белье.

У нее большая грудь с огромными темными ореолами. Когда мы познакомились, Татьяна еще кормила своего сына. Как-то раз она скакала на мне, а потом я охренел, увидев, как из ее груди течет молоко. Вот тогда она и призналась, что у нее есть муж и ребенок. В тот день я отвез ее до трассы, откуда ее должен был забрать брат, заплатил за уборку и попросил больше не приезжать.

Но в следующую пятницу Татьяна снова приехала. Тогда я просто стал брать то, что мне предлагали.

Иногда, думая о том, что трахаю чужую жену и мать трехлетнего малыша, я чувствую себя погано, но чаще стараюсь не обращать внимания на муки совести. К моим годам у каждого из нас набирается столько грехов, что, если начать переживать из-за всего подряд, можно слететь с катушек.

— Мне надо быстро пообедать и работать. Сука-первородка должна ощениться. Хочу сходить ее проверить, — я натягиваю футболку и тянусь к ремню.

Не люблю, когда футболка не заправлена.

— Работа, работа, — ворчит Татьяна, садясь на край дивана. — Зачем ты столько впахиваешь, Андрей? От работы дохнут кони. У тебя же все есть. И денег куры не клюют.

— Таня, ты забываешься, ты здесь тоже на работе, между прочим, — напоминаю ей.

— Какой строгий начальник, — девушка разводит в сторону бедра и отодвигает пальцем свои трусики. Я вижу ее багровую плоть, которая еще не восстановила нормальный цвет после нашей бешеной скачки. — Накажешь меня?

Член против воли оживает у меня под бельем, но я качаю головой.

— Тань…

Вздохнув, девушка встает и подходит к окну, которое выходит на задний двор.

— Чьи это вещи сушатся? — спрашивает она.

— Нашей кухарки.

— Кухарки? — оглядывается Татьяна. — С каких пор у тебя есть кухарка?

Я поправляю подушки и собираю диван — не терплю, когда он разложен.

— С недавних.

— И откуда она взялась? — девушка пересекает комнату и становится напротив.

На ней по-прежнему только белье, светлые волосы растрепаны, губы, которые я недавно целовал, опухли, а кожа вокруг них выглядит воспаленной.

— Я дал объявление, — я поглаживаю щетину над верхней губой.

— И где же ты ее поселил? — распаляется моя любовница.

— В доме. У нее своя комната, — мое лицо остается невозмутимым.

— Вот оно что… — кивает Татьяна. — И как мы с ней будем делить твою постель? Дашь нам по полставки, Боголюбов? — она скрещивает руки на груди.

Я начинаю терять терпение.

— Я с ней не сплю.

— Тогда что она тут делает?! — сердится девушка. — Я не понимаю! Ты столько времени обходился без кухарки, а теперь она тебе вдруг понадобилась? Ты меня совсем за дуру держишь, да?! — кричит она.

— Таня, я не держу тебя за дуру. Но и оправдываться не собираюсь. И впредь выбирай тон. Дома так будешь разговаривать со своим мужем. Одевайся, я сказал. Мне некогда болтать, — добавляю голосу стальных ноток.

Сверкнув глазами, девушка хватает одежду и быстро одевается.

Проводив Татьяну, я прикрываю за ней дверь и смотрю на фотографию на стене.

Вот так вот я и живу, Оля.

***

За обедом сегодня тихо. Разговор с Викой не клеится. Она отвечает односложно, иногда бросая на Клима суровые взгляды. Но моему парню до лампочки. Он просто ест. И я даже начинаю завидовать его умению в любой ситуации абстрагироваться от происходящего. У меня так не выходит. Я чувствую себя виноватым перед Викой да и перед Климом тоже. Только что я должен был ему сказать?

Нет. Пусть все идет, как идет.

Война план покажет.

Встав из-за стола я благодарю Вику за обед. Клим уже тоже поел, но из кухни не выходит. Поймав его просящий взгляд, я ретируюсь. Надеюсь, он найдет слова, чтобы успокоить Вику и извиниться за вчерашнее.

С ним мы встречаемся только вечером у загона для беременных сук. Сейчас там только одна собака породы акита-ину — бедняжка Тара. Измученная беременностью и летним зноем девочка лежит на спине, позволяя мне массировать ее живот, где шевелятся щенки.

— Как у нее дела? — с беспокойством спрашивает Клим, возвышаясь над нами.

— Все никак не начнется, — я оглядываюсь на него. — Ты видел, я оставил в гараже буклеты. Что-нибудь приглянулось?

— Я видел.

Клим хмурится. Знаю, ему не нравится обсуждать свое будущее, но сейчас мне проще прикинуться дурачком, чем копаться в мотивах.

— Еще есть время поступить на контракт. Просто выбери факультет, специальность, — пожимаю плечами.

— Если надо, я соберу шмотки и просто свалю, — отрезает Клим. — Раз я мешаю тебе.

Вот так всегда, он не ходит вокруг да около — сразу в лоб.

Вздохнув, я помогаю Таре повернуться на бок и встаю.

— Ты же понимаешь, что не в этом дело? — смотрю на Клима. — Ты мне не мешаешь. Просто еще один год потеряешь. Позапрошлым летом ты сказал, что тебе надо подумать, куда двигаться дальше. Что теперь, сынок? — развожу руками. — Хочешь всю жизнь принимать у сук роды? Ходить в грязной одежде, воняющей псиной? Выхаживать щенков? Печь хлеб? Трахать деревенских девок? Ты этого хочешь?

Клим пожимает плечами. На его лице не отражается ни злость, ни обида — ничего.

— Да. Наверное.

Я качаю головой.

— Ты просто не знаешь жизни. И это моя вина…

— В ней дело, да? — Клим не дает мне договорить. — Ты нашел себе женщину и не хочешь, чтобы поблизости был конкурент? — предполагает он, глядя на Тару.

— Да нет же! Все не так! Я не хочу от тебя избавляться, я хочу, чтобы ты увидел то, что есть за пределами заимки и этого ебаного леса! — я размахиваю руками, а потом хватаюсь за голову. — Я хочу, чтобы ты узнал жизнь! Как ты не понимаешь?!

— Мне нравится моя жизнь, — Клим спокоен как удав.

И с ним бесполезно разговаривать. Моя затея с университетом снова провалилась. Этот гранитный валун сможет сдвинуть с места разве только землетрясение.

— Ладно… — я глубоко вздыхаю и перевожу тему: — Ты извинился перед Викой?

Клим усмехается.

— Она даже слушать меня не стала. Но за что мне извиняться? Я хотел ее. Она была не против. Сначала. Я чувствовал ее. А потом… — его взгляд становится растерянным.

Я толкаю его в плечо, собираясь выйти из загона.

— Вот о чем я и говорю. Ты даже с девушкой мутить не умеешь, — бормочу себе под нос. Услышав мои слова, Клим резко оглядывается. В его глазах бушует пламя, вены на шее вздуваются. — Прости, — понимаю, что задел его. — Прости, вышло жестоко. Я не то хотел сказать.

Мы выходим из загона и становимся друг напротив друга. Клим на несколько сантиметров выше меня и крупнее. Теперь в нем почти ничего не осталось от щуплого замкнутого пацана, пережившего большое горе. Но это только кажущееся впечатление. В душе он все такой же ребенок — неуправляемый, любопытный, упрямый.

— Говори, как есть. Я не тупой, — просит Клим.

Я упираю руки в бока.

— Конечно ты не тупой, и я никогда так не думал. Но, видишь ли, не все девушки похожи на Дарью или на тех, кто бывает тут у тебя. Не все готовы спать с тобой просто потому, что ты такой, какой есть. Обычно, женщинам надо много всего.

— Ты хочешь ее? — Клим впивается в меня цепким взглядом.

— Кого? — мои брови взлетают.

— Вику.

— Она… привлекательная. И нравится мне, как человек.

— Я спросил — ты ее хочешь? — более настойчиво произносит Клим.

— Нет. Она здесь не за этим, — я смотрю глубоко в его глаза.

— Значит я могу сделать с ней все, что захочу, — произносит он без всяких эмоций. — Ведь за этим она здесь?

Я снимаю кепку и провожу рукой по влажным коротким волосам.

— Нет, Клим! Ты не понял!

Опустив голову, Клим улыбается.

— Не парься, отец, — качает головой, — я не притронусь к ней, пока она сама не попросит.

Его заявление меня удивляет.

— Думаешь, она попросит? — подначиваю Клима.

Парень фыркает, кивая на загон с Тарой.

— Помнишь, как мы мучились с вязкой?

Я оглядываюсь и смотрю на Тару сквозь сетку загона. Высунув язык, собака тяжело и часто дышит, ее большой живот вздымается, а в глазах читается что-то чисто человеческое — она хочет, чтобы это закончилось.

— Скоро, девочка, скоро, — киваю собаке.

— Даже у самой неподатливой суки течка бывает пару раз в году, — замечает Клим.

Я настораживаюсь, наблюдая за тем, как он поправляет свои штаны и перестегивает ремень.

— Я говорил это о собаках, — напоминаю ему.

— Тогда тебе стоило подарить мне ещё одного щенка, а не красивую телку, — парирует Клим.

Он смотрит мне в глаза. Я вижу в них вызов.

— Слушай, так нельзя!

— Как нельзя? — Клим заводит обе руки себе за голову и опирает на них затылок.

Его грудная клетка теперь кажется еще шире.

— С людьми… так нельзя, — говорю я.

— Почему? Ты же сам мне вечно баб привозишь, — искренне удивляется Клим. — Только, по ходу, эта, — он имеет в виду Вику, — не в курсе, зачем ты ее нанял, да? Но так даже интереснее.

— Клим, ты же понимаешь, что должен получить ее согласие? — строго смотрю на него.

Парень кивает.

— Да. Я помню все, чему ты меня учил.

— Не создавай нам проблем, хорошо? — осторожно прошу его.

— Проблемы — это если я заделаю ей ребенка? — непонимающе хмурится Клим.

— Проблема — это если ты заделаешь ей ребенка против ее воли.

Его лицо мрачнее.

— Ясно, я понял. Никто не захочет детей от такого, как я. Может, ты меня тогда стерилизуешь, раз я не представляю племенной ценности? — тяжело дыша, он отворачивается от меня и уходит.

— Клим! Клим, вернись! — кричу ему, но он не оглядывается. — Черт! Черт бы вас всех побрал! — сдернув с головы кепку, швыряю ее на песок.

Затем сжимаю кулаки, напрягая мышцы, в которых кипит кислота, и злюсь на себя.

Ведь это совсем не то, что я планировал. Вике была отведена особая роль, но Клим просто зациклился на ней, как на очередной потаскухе. И он добьется своего. Точно добьется.

Теперь я переживаю за Вику.

Мой дом — не место для молодых девушек, однако она приехала сюда издалека и явно бежит от чего-то или от кого-то.

Но, кажется, Вика хороший человек.

Мне нравится, как она работает — добросовестно, старательно, даже как-то неистово, словно нуждается в том, чтобы к вечеру упасть без задних ног и ни о чем не думать.

Я бы и сам хотел того же. Только в моем возрасте крепкий сладкий сон — редкое удовольствие.

Эх, молодость…

Когда у Клима началось половое созревание, я оборудовал в подвале дома тренажерный зал, купил штанги, гири, Баттерфляй, Хаммер, машину для бицепсов и трицепсов и начал загружать парня работой по полной, чтобы вся дурь из него выходила вместе с потом. Затем в нашем доме стали появляться девушки. Но теперь ему этого недостаточно. Ему мало того, что доступно, он больше не хочет трахать все, что подвернется.

Похоже, я ошибся. Мой мальчик вырос.

***

Во время ужина я смотрю на Клима.

Пытаюсь понять, что у него на уме, но парень выглядит спокойным. Вика с нами не села за стол, сославшись на то, что ей нужно развесить постельное белье. Конечно я понимаю, что это отговорка. Она не хочет есть с нами, потому что не доверяет.

Возможно, это даже к лучшему.

Оставив тарелки в мойке, я открываю дверь на кухне, которая соединяет основной дом с пристроем, где я сплю. Там я сажусь за стол, включаю ноутбук, чтобы проверить сообщения и подтвердить бронь, если таковая имеется.

Вскоре в дверь со стороны крыльца кто-то стучит.

Я кричу, что открыто. В комнату заходит Татьяна.

— Ух, жара сегодня! Умаялась я, — она тяжело дышит. — Водички нальешь, хозяин? — плюхается на диван, проводит руками под грудью.

— Ты знаешь, где у нас питьевая вода, — сухо замечаю я.

Девушка встает и подходит ко мне со спины.

— Андрюш, ну не злись, — обвивает руками мою шею. — Я не хотела ругаться.

— А чего ты хотела? — я закрываю ноутбук.

— Зачем вам кто-то посторонний в доме? Ты бы мог меня попросить. Я бы вам готовила и убирала. Я бы все для тебя сделала, ты же знаешь, — шепчет Татьяна, целуя мою шею. Ее горячий влажный язык скользит по коже, по щетине, забирается в ушную раковину. Член сразу встает. Я шире развожу бедра и, оттолкнувшись ногой, разворачиваюсь в кресле. Таня улыбается, медленно снимая футболку и лифчик. Ее грудь мягко колышется. Девушка быстро целует меня, обдавая своим терпким запахом, а затем опускается на колени. — Дай мне его… — Она тянется к моему ремню, расстегивает ширинку и опускает резинку трусов, обнажая мой торчащий член. — Какой он у тебя огромный, Андрей… — слышу, как она сглатывает, проводя по нему медленными дразнящими движениями. — Если бы ты только захотел, я бы сосала тебя день и ночь, я бы ушла от мужа… Андрей… — я не даю ей договорить. Схватив за волосы, направляю рот девушки туда, где хочу его.

Ее пальцы сжимают член у основания, пока девушка лижет головку, нарочно меня дразня.

— Соси, просто соси, — рычу на нее.

После того, как Татьяна взяла в рот, я трахнул ее на своем рабочем столе. Мы сидим на диване и снова одеваемся.

— Можно я останусь на ночь? — мяукающим голосом спрашивает девушка.

— А твой сын?

— Он у свекрови. Андрюша, ну пожалуйста. Я так по тебе истосковалась. Горю вся, — Татьяна жмется ко мне.

Я знаю, что будет правильным отправить ее домой к ребенку. Но ее сестра… Тогда она тоже уедет.

Не хочу портить Климу планы на ночь.

— Оставайся, — говорю я. — Дарья тоже останется?

— Еще бы, — смеется Татьяна. — А завтра опять будет ходить враскорячку.

— Что ты имеешь в виду? — я настораживаюсь.

— Твой сынуля совсем на тебя на похож, — замечает девушка. — Ты нежный, Андрюш, ты никогда не оставишь женщину без сладенького, а он… Дашка рассказывала, как он ее дерет — это просто жесть. Она потом сидеть не может. Хотя, знаешь, моей дуре нравится.