По судьбе и по дороге. Повесть

Александра Китляйн

Путевой очерк по мере развития сюжета становится глубоким разножанровым произведением.Внешне непритязательный рассказ о рейсе обыкновенного автобуса заставляет задуматься о путях развития страны и мира и переживать вместе с героями повествования их непростые судьбы.

глава 2 Попутчики

Бегло осматриваю пассажиров.

Соседка Ульяна — сухонькая, маленькая, а руки крупные, с утолщёнными в суставах пальцами — потрудились. На ней чёрная юбка, кофточка бледно-голубого цвета, облегающая плоскую грудь. Седые, ровно и коротко подрезанные волосы прижаты широким пластмассовым ободком. Тёмное, морщинистое лицо. Смышлёный, даже хитренький взгляд уже не прячется за показной слабостью и добротой — место заняла, своего добилась. Она поправляет легкий коричневый платочек с каймой на узких плечиках. Демонстративно вынимает из кармашка таблетки, запивает водичкой из бутылочки.

Впереди нас две светловолосые девчушки, лет по шести, шуршат конфетными обёртками — заняты электронными играми. Их спортивные мамы где-то в глубине салона. Все они возвращаются из поездки к родственникам. Такие у разделённых государств связи.

Два паренька — слева, через проход, судя по обрывкам разговора — студенты колледжа, направляются вместе с группой сверстников и руководителем в Новокузнецк, на фестиваль казачьих молодежных ансамблей. Воткнув наушники, они проявляют равнодушие к окружению и друг к другу. «Новый человек? А зачем он мне? Что-нибудь узнать? Хватит и того, что уже знаю. Не пригодится. Не пригодилось же до сих пор!» — говорят их лица.

Электроника вместо живой беседы.

Юношу, видом — почти подростка, они еще во время посадки «выжили» с места, чтобы оказаться рядом. Для чего? А тот… аморфный… легко уступил. «Аутсайдер, или такой современный маргинал?» — прикидываю испорченным перевёрнутой моралью умом. Остальные из их компании, два паренька и две девушки, устраиваются с руководителем на последних рядах.

Впереди студентов шепчется молодая пара, русский и казашка. Он — светло-русый, сероглазый, выше среднего роста. Она, невысокая, темненькая, — недавняя старшеклассница. У неё тревожно-доверчивые небольшие глаза на беленьком личике, коротенькие бровки, как нарисованные, губы… Её просторное синее платьице под расстегнутой ветровкой да обозначившийся круглый животик заставляют сообразить: молодая женщина,… — как это говорят — непраздная. Будут счастливые хлопоты. Может, переезжают в Россию или же — к родителям — навестить.

Окружающие опускают глаза — настолько медовы взаимные взгляды этих двух. Трудно глядеть на чужое счастье — слепит. Разговаривая, они часто называют друг друга по именам — Влад и Айя.

Он, устраивая её, несколько раз спрашивает:

— Так хорошо?

— Все в порядке. Нам хорошо! — кивает ласково.

А он, спустя минуту, снова окидывает подругу заботливым взглядом. Догадываюсь, наверное, не я одна о последствиях межнационального брака: «Дети будут умные и красивые».

Над головами «молодоженов» покачивается обтянутый потертым дерматином тубус, с особой аккуратностью уложенный Владом на полку.

Общее внимание привлекает молодой батюшка позади студентов.

Встретить сегодня священнослужителей можно и вне пределов монастырей и храмов. По молодости лет у него нет бороды, да и одет — в обычный современный костюм, но под пиджаком — довольно большой медный крест, а на голове — скуфья, из-под которой сзади торчит перетянутый резинкой хвостик. Его лицо отличается спокойным выражением добрых карих глаз. Наверное, будет в приходе пользоваться любовью… На коленях — черный кейс и куртка. Налегке едет. Возможно, недавно окончил духовную семинарию… Он достаёт из кармана четки, как только садится, и перебирает их. Молится… Слева от него, у окна — худенькая, моложавая блондинка, лет сорока пяти с книжкой в руках! Кто сегодня в автобусах читает?! И что? Когда закрывает её, мне удаётся рассмотреть имя О. С. Дейнеки. Психологией предпринимательства интересуется. Зачем она, «психея» — то есть душа, этому делу? Будут ли эти двое общаться?

А молодых-то среди нас больше!

За лобовым стеклом стелется и струится последними миражами бабьего лета серая дорога. Одни бросают на неё мимолётные взгляды, другие глазеют без отрыва, как на огонь или воду. По её правилам будет дальше строиться наш общий кусок жизни…