По судьбе и по дороге. Повесть

Александра Китляйн

Путевой очерк по мере развития сюжета становится глубоким разножанровым произведением.Внешне непритязательный рассказ о рейсе обыкновенного автобуса заставляет задуматься о путях развития страны и мира и переживать вместе с героями повествования их непростые судьбы.

глава 9 Змеиногорск. Богатства Алтая

С начала тысячекилометрового пути кануло несколько часов. Позади — его пятая часть. За окнами лениво меняются окрестности Змеиногорска, старинного и громадного, по давним меркам, а сегодня районного уровня города. Пробираемся по пыльной просёлочной дороге — до хороших всё ещё не доехали. Но Ульяна неплохо переносит даже такую езду. Разговор и впрямь помогает!

— Здесь, в городе, есть музей истории горного дела Акинфия Демидова, — это раздаётся голос беспокойного пассажира, привлечённого последней фразой.

Он просовывает к нам голову между спинками сидений. Мы реагируем — поворачиваемся. Наш человек — молчать не может!

— Побывал тут. Эх, и любят змеиногорцы рассказывать о богатствах Алтая! О демидовских «грехах» всю правду узнал. Например, о башне, где серебряные монеты выплавляли тайно, а при проверке пускали туда воду и затапливали вместе с работающими. Жуткая легенда! А ещё об игре Акинфия с царицей Анной Иоановной на деньги. Он тогда будто расплатился незаконно изготовленными монетами. На самом деле серебро отделять у нас ещё не умели, пока не выписали заграничных мастеров.

Есть что рассказать! А земля эта, и, впрямь, подаёт необходимое. Кладовая полезных ископаемых! Чего только нет! Подержал я в руках пирит, мрамор, кварцы, агаты… Демидовские рудознатцы разведали многое. Полиметаллы, например, — и в Змеиногорске, и в Бухтарминском крае. Оскудел рудник-то казахстанский, что Герасим Зырянов открыл, а давал… и свинец, и цинк, и серебро, и золото… двести лет.

И ещё полна алтайская коробушка! Я знаю! На казахстанской стороне, например, — есть ванадиевая гора! Слыхали? Инвесторов нет, а то бы озолотились! А под городом Бийском — богатейшая свинцовая жила! Разрабатывать невозможно — город же!

— Многие места на Алтае старообрядцы осваивали, продолжает он — Интересный народ, работящий! Среди них я долго жил, всю молодость в геологоразведке провёл. Горки-то исходил: Росомаха, Ревнюха, Щебнюха, Катонская гряда, Тарбагатай — многие места мне знакомы. Места заповедные, реки многочисленные. Одна сумасшедшая Бухтарма чего стоит! А Катунь! Эх, был я там беспечен и многажды влюблён! — опять залихватски сдвигая шляпу, заявляет он. — Полдуши там осталось!

— А другие полдуши где? — спрашиваю.

— С собой таскаю… по Алтаю! Вот чувствую, что во мне и Вася Шукшин, и Валера Золотухин, и Миша Евдокимов сидят.

— Хорошие люди! — отзывается Ульяна. Чем-то моего брата Витьку напоминают, когда вижу. А все — разные!

— Душой и напоминают. Я и узбека с такой душой встречал. На Шукшинских чтениях случайно в Сростках оказался. Смотрю — днём узбек шашлыки стоит жарит, плов готовит, а к вечеру всех к себе позвал, не разбирая, свой или чужой, напоил — накормил человек сто без денег! По — алтайски посидели!

— По-другому, говорит, здесь нельзя! — Шукшина же Родина!

Всё сказанное мне и близко, и понятно, и то, что полдуши там осталось, верю!

Ульяна интересуется, как зовут собеседника.

— Геннадий.

— А по батюшке?

— Семёнович. А зачем — не старый ещё?

— А чтобы чаще поминать отчее имя для благоденствия ему, твоему отцу, на том свете.

Убедила. А мне-то тоже не назвала отчество. Притворщица — чтобы к себе человека развернуть, сразу ему важную роль отводит, а себе — поскромнее. Ишь, какую нравственно-этическую связку протянула.

— Вы, Геннадий Семёнович, наверное, немало легенд знаете об Алтае? — хитрю, поддавшись Ульяниной тактике.

— Да их тысячи! — радуется он, — Вот одна, удивительная, о причинах его богатства.

Рассказывают: после сотворения стал Бог украшать землю лесами, озёрами, реками, горами, всякой травной растительностью, потом расселил животных, распределил каждого на своё место, в свои природные зоны. Но осталось у него ещё много неиспользованного материала. Взял он и всё это бросил себе под ноги. Так возник Алтай — место, где Бог во время сотворения стоял! И нетающие снега лежат на его Белках, и лысые каменные горы поднимаются, и тайга простирается, и степи, и прекрасные речные долины, в которых произрастают редчайшие на всём белом свете растения, и марсианского вида ландшафты — всё, всё есть в этой прекрасной стране. Совершив дело, наверное, подумал Господь, как после сотворения мира: «Это хорошо весьма!». А теперь и люди, поколение за поколением повторяют: «Алтай — Божий подарок, богатство и красота неописуемая!»

И наполнил Алтай любовью человеческое бытие. Вот и питают счастьем места, где мы живём, — заканчивает он торжественно.

Поклонюсь Алтаю в ножки низко

И скажу, дыханье затая:

— За моё рожденье и прописку

Очень-очень благодарна я… —

мои строчки…

Спасибо, дорога! С тобой постигаешь величие мира и своё место в нём.