Нея с острова Пирит

Ангелина Максимовна Галайба (2024)

В греческой деревне Пирит живет Нея — самая популярная девушка в округе и талантливая художница. Её жизнь меняется с появлением загадочного иностранца. Самоуверенный и притягательный, он полностью нарушает привычный уклад её жизни, так ещё его зловредная сестра строит Нее козни. Между творчеством, разочарованиями в любви и борьбой с завистниками, она оказывается перед выбором: остаться на Пирите или отправиться за мечтой в Париж. Судьба подкидывает ей неожиданные испытания, заставляя переосмыслить свои ценности и надежды на будущее.

Глава 29

— Она всевозможная зазнайка и гречанка по происхождению, но картины у неё хорошие. — Кристофер совещался по поводу выставки новой коллекции с мистером Буффало. Они ужинали в дорогом VIP ресторане, в свете полумрака. Мужчина в возрасте выглядел довольно просто и не вызывал впечатления французского буржуа или известного художника. Неброская, но качественная одежда лучших дизайнеров, выглядела лаконично и строго, как в офисном стиле. Кристофер рядом напоминал новенькую пятифранковую монету: в этот раз оделся он не так официально, и вместо костюма подтянутую мужскую фигуру украшал прилично стоящий джемпер и выглядывающее из горлышка поло знаменитого бренда, тёмные брюки простого кроя и чёрные часы на запястье. Красота выражалась не столько в отдельных деталях, сколько в общей картине его образа. Удивительно, но любовь к хорошему гардеробу с тонким вкусом появилась в нём сразу, что обычно несвойственно мальчикам. Мать его больше склонялась к тому мнению, что так на предпочтения и вкусы ребёнка повлияло его окружение: среди достатка и вечно снующих моделей на показах, а также искусно наряжённых женщин на званых вечерах отца и мужчин в строгих костюмах, стоимостью в целое состояние, иного исхода и быть не могло. Не станет же юнец облачаться как оборванец, когда вокруг только и делают что заботятся о себе и часами простаивают перед зеркалом? Кристофер не отличался тщеславием и самолюбием, но находил приятным хорошо выглядеть и умел держаться с достоинством аристократа в обществе. Женщины млели, мужчины злились, когда их пассия бросала на Кристофера ненарочный взгляд, и лишь он один об этом не подозревал. Ему никогда не казалось, что он пользуется колоссальным успехом у женщин только потому, что был чертовски хорош собой. В современном мире всё решали деньги и власть, а у Кристофера и того и другого было сполна. Он делал вывод, что причиной таких пристрастий и симпатий окружающих являлись именно эти привилегии, а не иные достоинства, связанные с духовным или физическим.

Когда письмо его доставили на остров по адресу девушки, миссис Розенбах с удивлением обнаружила пометку на обратной стороне конверта «Лично в руки». Женщине не оставалось ничего другого, кроме как спустя недолгое время сообщить своей сестре Линнет о том, что для Неи была отправлена почта на адрес в Пирите, и что Агнес переслала письмо по её американскому адресу. Тётя Неи ахнула, сообщив Агнес, что Нея вскоре улетает в Париж. Агнес огорчилась, что дочь не сообщает такие важные вести своей семье заранее, и вообще перестаёт часто звонить и держать в курсе происходящих жизненных событий. Она тосковала по дочери даже больше, чем раньше, в многочисленных путешествиях. Наверное, дочь приобрела более высокую значимость в глазах матери ровно тогда, когда Агнес и Лиам прекратили путешествовать и осели на месте в доме. В итоге сёстры пришли к умозаключению, что Линнет перешлёт письмо по парижскому адресу дочери Агнес, когда та ей сообщит его. Никто не удосужился связаться с Неей и предупредить об этих планах, и письмо для девушки всё ещё являлось незнакомой загадкой.

Художник слушал рассказ Кристофера о неизвестной девушке с острова Пирит, и задумчиво потирал подбородок. Немного помешкав, он с решимостью спонтанной творческой натуры провозгласил:

— Ладно. Пусть приезжает ваша Нея. Посмотрим её рисунки.

— У меня есть парочка её работ, правда, не столь масштабных и не для коллекции. Она их лично подарила мне этим летом. Признаться честно, Нея необычная натура, и иногда мне кажется, что она не любит, когда вмешиваются в её уклад жизни.

— Не поверите, но я уже когда-то состоял в любовных отношениях с одной островитянкой, и, нельзя никак отрицать, что это определённо была та ещё сорвиголова… вряд ли я встречал женщину более импульсивную, чем она. Жаль, судьба распорядилась так, что мы вынуждены были вскоре распрощаться. Она оставила мне на память ожерелье, а я ей невесть ещё что. Была бы она сейчас со мною рядом, я бы вас непременно познакомил, мистер Лихтенвальд…

Официант наполнил опустевшие бокалы красным сухим вином и вновь растворился в воздухе для отдыхающих за столом. Кристофер улыбнулся краешком губ, решив, что его всегда что-то тянуло к этой жизни на острове, и что не может быть иначе, чтобы его любимая женщина была не оттуда.

Из раздумий его вновь вытащил разболтавшийся художник, быстро пьянеющий и становящийся от этого лишь добрее и красноречивее:

— Мистер Лихтенвальд, а эта ваша Нея, она и правда невероятно талантлива, как вы говорите?

— Приглашаю вас к себе в гости, её работы там. — Кристофер не дал мужчине оплатить за них счёт, когда явился официант с чеком, и получил слегка лукавый и деланно недовольный взгляд в свою сторону.

— Вы, право сказать, джентльмен. Ваша девица ещё ничего не знает об этих грандиозных планах?

— Я послал ей письмо. — Чуть подумав, Кристофер прибавил: — И она не моя девица.

— Так вы пытаетесь её завоевать этим славным образом? — пронырливо догадался Фрэнк Буффало, и порозовевшее лицо его озарилось абсолютно счастливой и беззаботной улыбкой, как если бы он уже выпил около четырёх бокалов вина и слушал историю о красивой и вызывающей восхищение женщине.

— Нет. Но я хотел бы ей помочь. У неё недавно растрогалась помолвка с женихом, и я не уверен, что она готова к чему-то новому и серьёзному. Знаете, я не стану скрывать, что хотел бы этого, и сильно, но давить на женщин в принятии таких решений никогда не входило в мои планы. Мне нравится с ней просто говорить, и ради этой возможности, безусловно, я не совсем бескорыстный человек, так вот, ради этой возможности я готов дать ей причину жить здесь, в Париже. Может быть, она сочтёт это чем-то вроде заигрывания, как и вы, но на деле я не возлагаю большие надежды на то, что причиной наших отношений послужит этот мой поступок. Всё что угодно, мистер Буффало, но только не он. Я не хочу, чтобы то, что я делаю, входило в список причин для того, чтобы ей быть со мной. Это было бы нечестно. И по отношению к ней, и ко мне. Вы согласны?

— Я никогда не отличался любовью к подобного вида подкупам и задабриванию дорогими подарками женщин в каких-то корыстных целях. Нет, я и сам повидал немало женщин, и все они были со мной какое-то время, и причём были целиком и полностью, но ни одну из них я не покупал. Мы исчезали из жизней друг друга также легко, как и появлялись, но зато я могу точно сказать, что, когда женщина произносила моё имя, в её голове в первую очередь влезал не денежный вопрос, а непонимание, как долго ещё продлится это счастье на двоих и что она может сделать для меня. Женщины — удивительные, нет, правда, я поклоняюсь этим чудным и прекрасным созданиям, согласитесь, Кристофер?

— Конечно. Нам пора, мистер Буффало. Такси уже ждёт. — И он помог пожилому художнику накинуть на себя шерстяное пальто, оделся сам, и они покинули заведение, послужившее пристанищем для беседы о ней, девушке с острова.

Когда машина отъехала, Алекса фон Лихтенвальд вышла из укрытия и с недовольством, читающимся в глазах, стала сверлить дорогу взглядом. Кристофер связался с каким-то художником, вечно пропадал допоздна на работе из-за нового проекта, связанного с картинной галереей, и теперь начал ужинать с ним в приличном дорогом заведении. Это не оставляло девушке никаких сомнений: Кристофер что-то задумал. Она неспроста решила проследить за тем, куда он отлучился этим вечером, и её догадки только подтвердились.

Алекса не забывала о Нее ни на день. Когда она покинула остров, мысли о назойливой девушке, влюбившей в себя брата, по-прежнему мучали её изнутри и заставляли замышлять подлые планы, основанные на главной цели. На цели сделать так, чтобы её брат и эта сумасбродка-хиппи с Пирита никогда не были вместе. Хотя будет долгом заметить, что Нея нисколько не походила на хиппи в истинном их понимании и значении, и что для сестры Кристофера это было абсолютно неважно, ведь подобных людей она всегда примешивала к культурам, обобщая их черты. Нея была заносчивой художницей, носящей глупые сарафаны и длинные косы, много смеялась и веселилась со своими друзьями-островитянами, и это создало прочный образ хиппи в голове Алексы фон Лихтенвальд. Ни планов на будущее, ни амбиций: именно такой вердикт вынесла девушка, оборачиваясь на жизнь Неи потусторонним взглядом.

Свои шипы вонзить в Нею она не успела, да и не было подходящих объективных причин: пока гречанка была у себя на острове, она не представляла никакой угрозы, и Алекса решила оставить её в покое. Другой вопрос, возникающий в голове, однако, претил этому решению: не станет ли Кристофер собственноручно искать с девчонкой встреч и пытаться добиться её внимания даже на расстоянии? Алекса подслушивала телефонные разговоры брата, но ни разу не слышала, чтобы он разговаривал с Неей или какой-либо другой женщиной помимо родной матери.

Ответа на письмо не приходило. Алекса стала отслеживать его почту, подслушав разговор брата и художника, когда неожиданно заявилась в квартиру Кристофера на ночь глядя после слежки в ресторане.

Беседующие не замечали присутствующую за перегородкой рыжеволосую девушку, и болтали как ни в чём не бывало:

— Вот эта картина отражает одно удивительное место на острове Пирит, посмотрите, видите, с каким теплом и любовью изображены эти яблони. Я бывал там однажды с автором этой картины, кхм, в общем, к сути дела это не относится… а вот этот портрет, как вы видите, на нём изображён я. Мисс нарисовала меня в порыве вдохновения после нашего знакомства.

— Мистер Лихтенвальд, — художник любил обращаться к Кристоферу именно так, выказывая этим взаимоуважение и почтение к сотрудничеству и беседам, — а вы уверенны, что эта ваша Нея, — особо подчеркнул он, — итак не влюблена в вас по уши?

Кристофер негромко рассмеялся добрым и приятным смехом. Алекса навострила уши, услыхав знакомое имя, и вся из себя сразу напряглась, а в душе её всколыхнулось пламя презрения и желания действий. Она пока не подозревала, как брату удалось связаться с этой Неей и получить её картину и этот наверняка ужасный рисунок-портрет, но почему-то Алекса была уверенна, что девчонка с острова ни за что бы бесплатно ничего не сделала для Кристофера, и наверняка она запросила за эти работы несусветную сумму денег.

Снова эта Нея. Неймётся же ей на своём острове! Да и братец ничем не лучше! Связался с дурнушкой, которая облапошила его своим обманчивым и коварным обаянием и миловидной внешностью! Алекса клялась себе в том, что эта девушка — худшее, что могло случиться с Кристофером, и она должна сделать всё для того, чтобы воспрепятствовать этому союзу. Никогда, никогда в жизни она не допустит того, чтобы Нея сидела с нею и братом за одним обеденным столом! Чёрт подери, мерзавка! Как она только посмела считать себя достойной семьи фон Лихтенвальдов, чтобы и мыслить о каких-то отношениях с Кристофером, не говоря уже о чём-то большем! Коварная мошенница — вот кто она такая. Решила отхватить сразу целый куш: и богатого брата Алексы, и его связи в мире бизнеса, чтобы стать в этой жизни наконец-то тем, кем она мечтает — известной художницей. Этому не бывать. Алекса едва ли не начала грызть ногти от усердия и задумчивости, в которой она пребывала всё это время. До неё продолжали доноситься обрывки некоторых незначительных фраз, но она им не придавала должного значения… ею завладела лишь мысль, что контактов девчонки у брата нет, следовательно, общаться они смогут в ближайшее время только по почте. Конечно, если глупый братец не оставил ей в письме свои электронные данные для связи. Когда художник и Кристофер обсуждали это, Алекса уже поспешно скрылась из квартиры, дабы остаться нераскрытой и незамеченной:

— В общем-то, я всё ещё сомневаюсь, что девушка примет предложение. Но, во избежание путаницы, мистер Буффало, мне хотелось сразу представить её работы вам и убедиться, что вы в её продвижении на выставке заинтересованы не меньше моего. Было бы глупо слать ей приглашение и не удостоиться ответа от вас, владельца галереи…

— Бросьте, мой дорогой, вы вносите в эту галерею лепту не меньше моего, и знаете то, как работает этот бизнес. Я доверяюсь вашему чутью и не сомневаюсь, что вы преследуете только бескорыстные цели для того, чтобы дать этой девушке шанс, связанные преимущественно с тем, что её картины покорили вас до глубины души. Я сам редко влюбляюсь в чьё-то творчество, и порою ненавижу собственные детища. Но вот что я готов вам сказать, мой мальчик, — мистер Буффало отпил крепкий напиток из предложенного хозяином стакана, и продолжил сбивчиво, но сосредотачиваясь на сказанных словах: — Эти яблоньки также хороши, как в том самом саду Адама и Евы. Я не сомневаюсь, что та, кто их писала, в курсе этого. В её картине читается самоуверенность, которой так часто не достаёт юным дарованиям. Ах, чёрт, была не была! Я бы с большим удовольствием вкусил хотя бы одно яблочко!

— Мистер Буффало, я рад это слышать. — Кристофер весь засиял, и ничто не могло омрачить его настроение в этот вечер, положивший небольшое начало и посадивший первый росток.

— Но вы обязательно сводите девушку в парижское кино, — дружелюбно порекомендовал старый художник, наблюдая за Кристофером краем глаза с хитринкой. — Я ничего так не люблю, как французские киноленты и этот медленно тлеющий огонёк страсти, когда вы сидите рядом друг с другом в тёмном зале под звуки пальбы или поющей свирели. Я романтик, да, я романтик, и я не стыжусь этого!

Кристофер лишь улыбался, довольный собой и заключившейся сделкой. Фрэнк Буффало дал добро, а значит, у него появился мизерный шанс вновь насладиться трелью её чудного голоса, увидеть её будто ласкающую улыбку, проникнуть в сознание.

Засыпал он долго, возбуждённый разговором с мистером Буффало, и то и дело ворочался. Чуть позже он вспомнил, что забыл забрать Алексу из театра, куда она решила сходить с подругами. Ночевать домой она так и не пришла, и он решил, что сестрица вновь ввязалась в какую-то историю, пока скрытую от его ума. Кристофер не догадывался, что Алекса искусно ему наврала о своих планах на вечер и всё время следила за ним исподтишка.