Хтоны. Книга третья. Имя матери

Анна Джей Фуллер (2024)

Майя одержима страхом за дочь и ведет уединенную жизнь, стараясь не показываться на публике. Михаил Петрович подозревает, что стал отцом необычной девочки, которой суждено изменить мир. Главная задача — не дать темным духам уничтожить книгу Мистиков.

Глава 5

Пахнущие свежей типографской краской страницы пульсировали теплым светом, не скрывая от нее своих секретов. Как давно не брала она в руки горячо любимую когда-то книгу. Казалось, что и не придется больше. Что еще эти книжные листы могли рассказать ей. Той, что почти ступила за последнюю черту, пройдя через страшный обряд посвящения смертью.

Ласково ощупывая теплеющие под пальцами строчки, Майя снова вспомнила, какое это блаженство — прикоснуться к главному источнику знания. Ослепленная страхом за дочь, она совсем забыла, что должна продолжать свое обучение.

Майя подняла глаза на мужа:

— Ты правда думаешь, что книга расскажет мне лучше, чем ты?

— Надеюсь на это. Есть вещи, о которых мне очень трудно говорить вслух, — кивнул Михаил Петрович.

— Покормишь Лидочку? И налей мне чаю, пожалуйста, — попросила она, с ногами забираясь на диван.

— Конечно, милая, — он прикоснулся губами к ее прохладному лбу.

Не успел его силуэт раствориться в потоке солнечного света, бьющего через дверной проем кухни, она уже погрузилась в прохладу мутно-зеленых волн, лениво набегающих на берег озера. Стоя по колено в воде, Майя всматривалась вглубь дремучего ельника, откуда слышалось громкое лошадиное ржание. За стволами деревьев, не выходя на берег, неспешным шагом прошли две лошади, на спине у которых, ловко сидя в седлах, ехали два подростка. Майя осторожно, стараясь не шуметь, чтобы не привлечь внимание, вышла на берег и, держась на почтенном отдалении, поспешила вслед за парой юных всадников. Девочке на первый взгляд, было лет четырнадцать, пареньку едва ли намного больше. Пришпоривая свою лошадь, она выехала чуть вперед, показывая дорогу и увлекая за собой своего спутника. Майя тоже пришлось ускориться, чтобы не потерять их из виду и не сбиться с пути. Громко переговариваясь, ехали они, казалось, не замечая ничего вокруг. Девочка часто оглядывалась назад, кидая на паренька настороженные взгляды, которые совсем не вязались с ее веселой беспечной болтовней. Он улыбался ей в ответ и пришпоривал лошадь, чтобы не отставать. Еще издали Майя учуяла едва слышный запах беспокойства. Девочка была чем-то встревожена, но маскировалась за фальшивой улыбкой.

За разлапистыми елями промелькнула зелень лесного луга, укрывающего лесную землю сочными травянистыми стеблями короткого северного лета. Еле приметная тропка некоторое время вела на подъем и вскоре обрывалась, не доходя до каменистого обрыва, откуда открывался чудесный вид на расстилающееся внизу озеро. Ребята спешились, отпуская коней, полакомиться на свободе, а сами, пробираясь меж громадными каменными глыбами, подобрались ближе к обрыву. Майя не сразу поняла, что произошло. Девочка зашла за спину своему спутнику, стоящему на самом краю утеса, и резко толкнула его вперед. Не удержавшись на ногах, паренек полетел вниз, громко вскрикнув, скорее от удивления, чем от страха. Вскоре все было кончено. Его тело безжизненной куклой застыло на каменистом берегу водной глади, серебрящейся в глубине ущелья. Майя зажала себе рот и попятилась назад. И снова в изумлении остановилась, напрягая начинающие слезиться глаза. Тело девочки словно раздвоилось, выпуская из себя сотканную из мутного тумана тень, обретающую образ прекрасного юноши. Девочка посмотрела на него влюбленными глазами, а лицо юноши насмешливо улыбнулось в ответ и подернулось мелкой рябью, перетекая в морду отвратительного чудовища с оскаленными клыками. Несчастная замотала головой, отказываясь верить тому, что предстало перед ее изумленным взором. Глаза твари полыхнули тошнотворно знакомым сернисто-желтым огнем. Вперед потянулась когтистая лапа, впиваясь в тело жертвы крючками острых когтей. На камни плеснули первые струйки крови. Девочка дернулась от мучительной боли, разрезая лесную тишь высоким пронзительным воплем. На лугу с диким ржанием заметались испуганные кони. Ноги Майя подогнулись, и она повалилась на землю, даже не пытаясь удержать ускользающее прочь сознание.

Сквозь приоткрытую на ночь створку окна вливался ручеек прохладного ночного воздуха. Он холодил ее лоб и осторожно трогал за разметавшиеся по подушке волосы. Майя шевельнула руками, спрятанными под легким покрывалом. Все тело затекло и обиженно отозвалось болезненным покалыванием. Сколько она так пролежала? Майя повернула голову, надеясь увидеть свой телефон где-нибудь поблизости. Так и есть. На экране горели цифры: 22:40.

Какой ужасный сон ей приснился. Боже, это же был не сон! — содрогнувшись, вспомнила она. Рука судорожно зашарила по дивану и замерла, наткнувшись на шершавую поверхность обложки. Что означают видения, которые показала ей книга? Майя чувствовала, что совершенно запуталась. Предполагалось, что эти страницы дают ответы на вопросы, но, очевидно, не в этот раз. Оглушенные беспамятством уши снова обретали способность слышать. Назойливое жужжание комара над головой. Уханье вылетевшей на ночную охоту совы. Тихие, едва слышные голоса на веранде. Собирая воедино разбитое недомоганием тело, Майя, морщась, выползла из-под покрывала и спустила ступни на гладкие половицы деревянного пола. Голова кружилась от слабости. Она ведь так и не выпила свой стакан сладкого чая. А в последнее время ее нередко мучило низкое давление.

Стоя у двери, ведущей на веранду, Майя прислушалась, не решаясь прервать их разговор своим внезапным появлением.

— А почему мама испугалась? Ну, когда увидела наши глаза? — спросила Лида.

— Потому что мы не показываем наши глаза просто так. Это не игра. Мама знает об этом, — стараясь не проявлять излишнюю строгость, ответил отец.

— Ты сердишься на меня, папа? — расстроилась девочка.

— Нет, маленькая. Но ты должна знать, что это секрет. Никто не должен видеть твое особое зрение, пока ты не станешь взрослой, — мягко ответил он.

— Это опасно, да? — понимающе кивнула Лида.

— Да, это может быть очень опасно. Ты, наверное, уже догадалась, что монстры, о которых говорила мама, существуют на самом деле? — внимательно глядя на дочь, спросил Михаил Петрович.

— Да. Давно. Те, что иногда снятся маме. Я видела. — утвердительно качнула головой она. — Я уже тебе говорила.

— Да, — вздохнул он. — Ты должна знать кое-что еще. Если ты включаешь особое зрение, то мои глаза тоже начинают светиться. Это опасно для нас.

— Я не боюсь, папа, — храбро сказала Лида.

— Я боюсь, Лида. Ты можешь пострадать, — немного резко ответил Михаил Петрович.

— Они убьют меня? — тихо спросила девочка.

— Да, — хмуро ответил отец.

— И тебя? — шмыгнул детский нос.

— И меня, — кивнул он.

— Папочка, прости меня, пожалуйста. Я больше никогда… — расплакалась Лида и бросилась на шею к отцу.

Майя практически застонала и больно закусила губу. Разве можно вот так, прямо в лоб разговаривать с ребенком…

Он уже подходил к дверям, прижимая к себе враз ослабевшее тело дочери. Майя неосознанно двинулась в сторону, в тень высившегося слева громоздкого шкафа. Не хотелось еще больше растревожить дочь. Стоя у стены, она еще долго вслушивалась в тихое журчание слов ее любимой сказки, которое нет-нет прерывали судорожные всхлипы. Наконец-то дыхание девочки успокоилось, и отец, устало опустив плечи, побрел обратно на веранду. Майя выступила ему навстречу. Он поднял на нее измученные глаза и без малейшего удивления спросил:

— Давно тут стоишь?

Она утвердительно кивнула.

— Все слышала?

Ее голова снова слегка качнулась вниз.

— Пойдем, — он взял ее за руку. — Я тебе свежего чая заварю и бутерброд сделаю. Ты так ничего и не ела с самого утра. Голова, наверно, трещит.

Майя молча баюкала чашку остывающего чая, собираясь с мыслями. Тоненькие ломтики хлеба с сыром лежали на тарелке нетронутыми. Она не в силах заставить себя проглотить хотя бы кусочек. День выдался поистине ужасным. Михаил Петрович сидел в плетеном кресле напротив и сосредоточенно катал в пальцах темный хлебный мякиш.

— Прости. Я знаю, что был не прав. Наверное, нервы не выдержали, — пожал он плечами.

— Это ничего, — со странным спокойствием ответила она.

— Даже не будешь на меня ругаться? — удивился он.

— Нет. Девочке придется повзрослеть. У меня нехорошие предчувствия, — с усилием делая первый глоток чая, вздохнула Майя. — Оберегать можно по-разному: прятать в теплом коконе или готовить к битве. Стадию кокона мы уже прошли.

Михаил Петрович с видимым облегчением кивнул и откинулся на спинку, давая отдых напряженной спине. Некоторое время он молчал, предлагая жене возможность продолжить свою мысль. Но та неожиданно перевела разговор на другие рельсы.

— Книга показала мне историю про девочку, которая столкнула с утеса своего брата. Мне почему-то показалось, что это был ее брат, — медленно начала Майя. — Из ее тела вышел он — желтоглазый. В первую секунду он показался мне очень красивым, но ненадолго. Потом его лицо превратилось в какую-то невообразимо жуткую морду. Чудовище напало на девочку, а я потеряла сознание.

По его лицу стремительно пробегали темные тени, а губы кривились в жалобной гримасе. Внутри шла борьба между мужчиной и просто человеком, который устал терпеть и оставаться всегда и при любых обстоятельствах сильным. Мужчина и на этот раз победил. Майя с жалостью смотрела на его наполненные горечью глаза. Она никогда не видела, чтобы он хотя бы один разок заплакал. Иногда так хотелось, чтобы он зарыдал, прижавшись к ее груди, и перестал носить в себе все то, что ему пришлось пережить. Но он продолжал нести свой крест и лишь волосы его раз от раза покрывались все новыми прядками поседевших волос.

— Моя двоюродная сестра… Та, о которой я тебе говорил. Нечто подобное могло бы произойти и с ней. И со мной, — сказал он. — Я должен был давно рассказать тебе эту историю, но так и не решился.

— Некоторые истории можно и не рассказывать. Ты не обязан выворачиваться передо мной наизнанку, — пожала плечами Майя.

— Не обязан, — его пальцы нервно затарабанили по столу. — Нет, Майя. Эту конкретную историю я был обязан тебе рассказать очень давно. Еще до нашей свадьбы…

— Почему? — удивилась она.

— Думаю, ты очень скоро поймешь, почему, — грустно усмехнулся он.

Майя старательно пыталась догадаться, но в голову не приходило ни одной мало-мальски дельной мысли, которая бы могла помочь связать все воедино. Она озадаченно посмотрела на него, приглашая продолжить свой рассказ.

— На протяжении столетий Хтоны искали способы расправиться с мистиками. Сначала их дела шли неплохо, но потом мы научились прятаться. Существует целый протокол поведения мистика. И дети, обладающие даром, обязаны изучить этот протокол и следовать ему, — продолжил он.

— Получается, что наша Лида тоже? — удивленно поднялись ее брови.

— Да, в обязательном порядке. И раньше, чем другие. Ее дар проявляется очень необычно. Я чувствую новую мутацию, — энергично закивал Михаил Петрович.

— Мутацию? — неприятно поразилась Майя.

— Не бойся этого слова. В данном контексте это положительное явление, в природе которого нам еще предстоит разобраться, — улыбнулся он ее неожиданному испугу.

— Это вселяет надежду, — хмыкнула она.

— Вот именно! Каждая мутация дает нам надежду найти способ борьбы с тварью, — с энтузиазмом подтвердил он.

— Ты так радуешься, словно нашел редкий экземпляр бабочки. А ведь она твоя дочь, — нахмурившись, сказала Майя.

— Ладно. Не будем пока об этом, — немного смутился он. — Вернемся к моей сестре.

— Давай уж лучше поговорим о твоей сестре, — хмуро кивнула она.

— Мы жили в одном подъезде. Наши мамы были родными сестрами. Все детство провели вместе в одной дворовой компании, — вспоминая, продолжил он. — Мой дар проявился очень поздно, годам к тринадцати. Мы даже и не знали, что мы принадлежим к семейству мистиков. Никто в нашей семье не знал. А потом моя сестра начала видеть сны. Ей снился красивый парень, и все это происходило словно наяву. Она рассказывала о своих снах мне и своей маме.

— Это то, что произошло с девочкой из книги? — не утерпела Майя.

Михаил Петрович сдержанно кивнул:

— Именно. Это один из способов, которые изобрели Хтоны, чтобы подобраться к семьям мистиков. Девушки в период взросления не всегда справляются с контролем своего дара, даже если их учили его контролировать. Олесю никто не учил. Она стала видеть мистические сны еще в возрасте одиннадцати лет. Тогда-то до неё и добрался хтон. Конечно, он мог просто убить ее, но цель его была подобраться ближе. Натянуть на себя овечью шкуру и выявить всех родственников, которые обладают способностями и представляют собой опасность для его сородичей. Его целью в итоге стал бы я. Но она раскусила его и сделала это.

— Это? Что это? — спросила она.

— Олеся заперла его внутри, как это сделала Маша. Девушки, обладающие даром, умеют это делать. Только вот цена слишком высока, — горько сказал он.

— Они сходят с ума… — эхом отозвалась Майя

В комнате что-то упало, наполняя дом звоном разбитого стекла. Дверь на веранду осторожно приоткрылась, пропуская на холодную веранду испуганную босую девочку…