Хтоны. Книга третья. Имя матери

Анна Джей Фуллер (2024)

Майя одержима страхом за дочь и ведет уединенную жизнь, стараясь не показываться на публике. Михаил Петрович подозревает, что стал отцом необычной девочки, которой суждено изменить мир. Главная задача — не дать темным духам уничтожить книгу Мистиков.

Глава 7

— Мама, что с тобой? — трясла ее за плечо испуганная дочь.

— Что? Все хорошо, доченька, — с фальшивой бодростью ответила Майя, стряхивая охватившее ее оцепенение. — Просто задумалась.

— Ты так побледнела. Тебе плохо? Может, воды? — Лида суетливо рылась в рюкзаке в поисках бутылки с минералкой.

— Все хорошо. Просто воспоминания нахлынули, — слабо улыбнулась она. — Давай уже поедем в аэропорт. А то опоздаем, чего доброго.

— Давай, — кивнула дочь, продолжая исподтишка поглядывать на бледное лицо матери.

Потные руки сжимали скользкий руль. Мурашки, как живые, ползли по вздыбившейся от тяжелого предчувствия коже. Слезящиеся от напряжения глаза старательно осматривали дорогу и тротуары на предмет подозрительных людей и автомобилей. В этот жаркий полдень улицы тихого пригорода были особенно пустынны. Водители, не обращая внимания на крадущуюся мимо машину, ехали по своим делам, не замедляя хода. Охвативший ее тело и душу страх бледнел, выпуская из своих леденящих тисков. Главное — вырваться из этого проклятого района назад на автостраду и, не сбавляя скорости, мчаться до аэропорта. Это ее воспоминания играют с ней злые шутки. Ехать по этой дороге было явным безумием.

Дыхание ее постепенно успокоилось, а прояснившийся взгляд утратил прежнюю нервозность. Паника отступала прочь. Несмело улыбаясь, Майя глянула на дочь. Из-под длинных ресниц, отбрасывающих тени на покрытую летним загаром кожу, вперед смотрели бесстрастные глаза. Безмятежное и невозмутимое, как у древнегреческой статуи, лицо. Иногда Лида казалась ей умудренной сединами старушкой, знающей все и обо всем вокруг. Майе так и не удалось до конца привыкнуть к тому, что ее дочь была особенной, так не похожей на других.

Заметив взгляд матери, Лида стерла с лица невозмутимую серьезность и широко улыбнулась в ответ, показывая крупные белые зубы с небольшой щербинкой в центре. Глаза мгновенно потеплели, с любовной нежностью глядя на мать.

Иногда Майя задавалась мыслью: кто же из них старше? Кто хранитель семьи? Кто бережет ее покой? Зависит ли теперь что-нибудь от матери? Или пора уступить дорогу дочери?

— Уже скоро? — спросила Лида.

— Да, за тем поворотом выезд на трассу, — кивнула в ответ Майя. — Устала?

— Нет, просто интересно полететь на самолете, — потянулась дочь.

— Ну да. Первый раз всегда интересно. Хотя тебе вряд ли понравится процесс полета, — усмехнулась мать.

— Ну и ладно, — равнодушно пожала плечами девочка.

Заметив взгляд матери, Лида стерла с лица невозмутимую серьезность и широко улыбнулась в ответ, показывая крупные белые зубы с небольшой щербинкой в центре. Глаза мгновенно потеплели, с любовной нежностью глядя на мать.

Иногда Майя задавалась мыслью, кто же из них старше? Кто хранитель семьи? Кто бережет ее покой? Зависит ли теперь что-нибудь от матери? Или пора уступить дорогу дочери?

— Уже скоро? — спросила Лида.

— Да, за тем поворотом выезд на трассу, — кивнула в ответ Майя. — Устала?

— Нет, просто интересно полететь на самолете, — потянулась дочь.

— Ну, да. Первый раз всегда интересно. Хотя, тебе вряд ли понравится процесс полета, — усмехнулась мать.

— Ну, и ладно, — равнодушно пожала плечами девочка.

Наконец показалось кольцо, где ее ждал безопасный съезд направо, ведущий в соседний городок. Но прежде дорога вела к аэропорту, оставляя шумную скоростную автотрассу позади. Здесь ее никто не будет особенно тревожить. Это направление едва ли можно было назвать популярным. Только в моменты прилетов и отлетов. А на рейс, который она так сильно спешила, регистрация уже заканчивалась. Оттого и на дороге было довольно пустынно. Но так было недолго. Навстречу потянулась скучная цепочка из ползущего в складской пригород грузового транспорта. Массивные фуры нависали над соседней полосой прямоугольными тенями, прикрывая скользящую по раскалённому асфальту малолитражку от жарящих лучей июльского солнца. Аэропорт был уже в пределах видимости, когда на дороге, покачивая пузатыми боками, показалась топливная автоцистерна. Грузовик ядовитого оранжево-желтого цвета приметным пятном катился по своей полосе, приближаясь с грозной неумолимостью. Майя мгновенно напряглась внутри. Это был один из ее подсознательных страхов. Она не любила проезжать мимо транспорта, перевозящего топливо. Мучительно захотелось свернуть с дороги, но серый барьер отбойника делал эту задачу абсолютно невыполнимой. Чувствуя, как все ее тело буквально сжимается внутри, Майя бросила затравленный взгляд на приближающуюся громаду. Главное — не поддаваться панике. Не показать дочери, что она чем-то встревожена. Это просто грузовик. Сейчас он проедет мимо, и дорога до самого аэропорта будет полностью свободна. Против воли ее взгляд скользнул вверх, к кабине приближающегося монстра. Их еще разделяла добрая метров, но, казалось, она уже могла разглядеть его глаза. Знакомый желтоватый отблеск полоснул по сердцу, словно бритва, открывая дорогу потоку тошнотворного страха. Непреодолимое желание бежать. Схватить дочь в охапку, развернуться и бежать прочь. Бежать, куда глаза глядят. Ее взгляд заметался, лихорадочно просчитывая варианты, которых на самом деле не существовало. Резко вильнув влево, автоцистерна уже выехала за пределы своей полосы, намереваясь заблокировать путь. Не рассчитав скорость, водитель врезался в серую ленту отбойника, проламывая себе путь десятками тонн веса груженной машины. Майя резко вдавила ногу в педаль тормоза. Воздух наполнился отвратительной вонью жженой резины. В нескольких метрах перед капотом резко затормозившей машины, оседая на дорогу, заваливалась набок желтобрюхая цистерна. Металл с лязгом встретился с твердой поверхностью асфальта и, сминаясь, уступил. Через образовавшиеся разрывы потекли черные реки бензина, заливая дорогу маслянистой пахучей жидкостью. Майя в отчаянии глянула на помертвевшую от страха дочь. Лида трясущимися руками дергала ручку двери, но та не желала поддаваться. Черные щупальца растекающегося топлива тянулись к маленькой синей машине, в оцепенелой обреченности застывшей на обочине.

— Сюда, — потянула ее Майя на сторону водительского кресла, распахивая свою дверь. — Сейчас полыхнет.

— Хорошо, — шевельнула побелевшими губами Лида и поползла на сторону матери.

Огонь, охвативший поверженный грузовик, на крейсерской скорости несся в их сторону. Загораживая дочь спиной, Майя приняла на себя первый удар огненной стихии. Легкое платье вспыхнуло папиросной бумагой и кусками пепла посыпалось на дорогу. Громадным усилием воли сдерживая рвущийся из груди крик, она прижала к себе дочь, не давая огню встать между ними, вытолкнула ее вперед, прочь из пляшущих языков пламени. Факелом вспыхнули темные волосы. Майя скорее вывалилась, чем выпрыгнула из пожирающего все вокруг огня. Кинулась на песок обочины и покатилась по кругу, обдирая обгоревшую кожу. Дочь сидела рядом, сосредоточенно сдирая с обожжённых ног оплавившийся пластик летних сандалий. Обезумевшие глаза ее не видели ничего вокруг. Боли не было. Она притаилась вдали, спрятавшись за стеной болевого шока. Когда она перевела взгляд на мать, та уже не двигалась, застыв на песчаной земле. Губы девочки задрожали, кривясь в болезненной гримасе. Что-то словно щелкнуло внутри, переключая невидимый тумблер. Лида поднялась на ноги и побрела назад, в сторону города, оставляя на темном асфальте окровавленную цепочку следов. Физическую боль она еще не чувствовала, но душевная уже вовсю бушевала внутри, кромсая сердце на кровоточащие куски.

Белый микроавтобус, настороженно замедляясь, уже подъезжал к месту трагедии. Не замечая ничего вокруг, девочка шла посередине дороги, с каждой секундой ступая все медленнее. Словно проснувшись от минутного сна, ожоги на ногах начинали гореть, пульсируя волнами нестерпимого жжения.

Микроавтобус с тихим урчанием остановился рядом. Стекло с легким жужжанием опустилось вниз. Из салона выглянуло молодое встревоженное лицо:

— Что случилось?

— Там, — махнула в сторону матери вялая рука.

— Что там? — не понял водитель.

— Там моя тетя, — прошептала девочка.

Парень присмотрелся к догорающей машине и только сейчас заметил неподвижное тело, распростертое неподалеку. Не раздумывая больше ни секунды, он выскочил из машины и побежал к лежащей на земле Майе. Склонившись над телом, он с замирающим от страха сердцем прикоснулся к ее запястью. Чудом не обгоревшая правая рука отозвалась слабым, едва слышным пульсом. Вскочив на ноги, он побежал назад к машине, лихорадочно копаясь в памяти в попытке вспомнить правила первой помощи при ожогах.

Они уже отъезжали от места аварии, когда в его голову пришла запоздалая мысль. Наверное, он не должен был самовольно забирать потерпевшую с места аварии? Но, оглянувшись назад, где на полу салона лежала завернутая в куски ткани женщина, парень упрямо мотнул головой и нажал на педаль газа. Лида, прикрыв глаза и тихо постанывая, сидела на сиденье рядом с водителем. Ступни дергало и жгло. На душе, наоборот, воцарилось странное спокойствие. Казалось, девочка забыла, кто она такая и куда везет ее этот незнакомый дядька. Это не имело никакого значения. Ее главная задача — забыть все, что она знала и видела. Как можно скорее. В душе с чудовищной скоростью росла стена, отгораживающая ее от прошлого. Когда она снова открыла глаза, водитель поразился выражению ее лица. Умиротворение и неземная отрешенность. Наверное, это просто шок, — подумал он, стараясь не заморачиваться подобными странностями.

Вместе с микроавтобусом в больничный двор на всех парах въехала карета скорой помощи и, проскочив вперед, встала на разгрузку своего страшного содержимого. Вокруг слышались тихие восклицания ужаса:

— Парнишка чудовищно обгорел. Поразительно, что лицо осталось целым!

— Пожар?

— Да, говорят, сам подпалил дом, да не успел убежать.

— Поплатился, получается?

— Выходит так.

Вокруг суетились санитары, не обращая внимания на их спасителя, который пытался объяснить, что у него в машине еще один пострадавший от огня.

Лида безучастно смотрела из окна микроавтобуса. Ее глаза равнодушно скользнули по лицу завернутого в белую ткань паренька. Оно показалось смутно знакомым. Лицо из ее детства. Сквозь еще не до конца достроенную стену, отделяющую ее от прошлого, успело проскользнуть имя — Кеша!

Время бежало неторопливо, но замершая на переднем сиденье девочка, по-видимому, совсем не возражала. Когда дошла очередь до нее, она, не сопротивляясь, позволила осмотреть свои обгоревшие ноги и села в инвалидное кресло. Са своей спиной она слышала, как шепотом переговаривались между собой санитары:

— У женщины шансы не ахти.

— Да, страшно смотреть на такое. Повезло, что сразу привезли.

— Удивительно, что у девочки такие слабые повреждения. Ожог второй степени, не более того. Площадь поражения тоже ерундовая. Только зря она на обожжённых ступнях по асфальту ходила.

— Повезло еще. Говорят, вторая — это тетка ее. Там все очень серьезно. Даже лицо обгорело. Хорошо хоть младшая уцелела. Расскажет, кто родственники.

Лида слышала все, что они говорили, но оставалась по-прежнему равнодушной и безучастной ко всему происходящему вокруг. Словно ее все это не касалось. Это они говорили про другую девочку и ее тетю.

Ноги, тщательно обмытые и обработанные антисептиком, немного саднили, но не более того. Укол обезболивающего сделал свое дело и глушил физическую боль. Слои марли, пропитанной мазью, ловко ложились на полыхающие жаром ступни ласковой прохладной лентой.

Люди в белых халатах смотрели на девочку с сочувствием и затаенным любопытством. Удивительно, никаких криков или слез. Сидит на кушетке, словно пластиковая кукла. Возможно, все еще в шоке.

— Ну вот! Теперь все будет хорошо, — ободряюще потрепала ее по щеке краснощекая медсестра.

Девочка посмотрела на нее долгим, ничего не выражающим взглядом.

Ну точно, она все еще в шоковом состоянии, — утвердилась в своей догадке женщина.

— Скажи мне, как тебя зовут, милая, — ласково улыбнулось ей полное лицо.

— Лида, кажется, — шевельнулись непослушные губы.

— А фамилия? — мягко продолжила медсестра.

— Не помню, — пожала плечами девочка и отвернулась к окну.