Проклятие Турмограда

Антонина Шмелёва (2024)

Дарина живет в заколдованном городе, жители которого пребывают в страхе перед Тьмой, облаком, способным стереть с лица земли все, что в него попадет. Единственный, кто способен спасти от напасти, это злой, наглый, самоуверенный и чертовски красивый волшебник. Цена помощи слишком высока, ведь Защитник постоянно забирает девушек, которым не выжить в его логове. При этом Дарина боится признаться даже себе, что физически ее безумно тянет к этому злодею, но что она будет делать, когда сама станет его жертвой? Как ей смириться со своими желаниями, когда в сердце пылает ненависть к объекту фантазий? И так ли правы в своих суждениях относительно него жители города?

Глава 5. Брачная жизнь

Я проснулась дезориентированная, словно меня по голове ударили. Сон был таким крепким и глубоким, таким сладким, что я вообще не сразу сообразила, кто я, и где нахожусь. Постепенно стало приходить осознание моей жизни и знакомства с Белояром, имя которого называть было нельзя, а потом я сладко потянулась, вспомнив, как хорошо мне было всего несколько часов назад, и если бы никто нас не прервал…

— Тьма! — в ужасе вскрикнула я и резко села.

— Тише ты, — буркнула Вера.

Они с Надей отдыхали рядом на двух стульчиках, предназначенных для их роста. На обеих не было лица. Бледные с иссиня-черными кругами под глазами, они, не мигая, смотрели в свои руки и что-то перебирали пальчиками.

— Сколько прошло времени? С тех пор, как он ушел? — тихо спросила я.

— Двадцать шесть часов.

Ого. Я снова побила все рекорды по сну и выспалась на зависть пожарным. Оно же и лучше. Наверняка, мой мучитель уже вернулся, и мы могли бы продолжить начатое. Надеюсь, его игривое настроение не исчезло и намерения не изменились?

Тихо встав с кровати, я, шатаясь, пошла в ванную и привела себя в порядок. Вера с Надей, вечно сновавшие рядом, в этот раз ко мне не присоединились и проигнорировали мои действия, что меня сильно обрадовало. Их бесконечная помощь может и была приятна, но мне хотелось в такие моменты побыть одной…

— Можно я позавтракаю на улице, там, где мы первый раз ели с Хозяином?

Надя словно очнулась ото сна и посмотрела на меня будто видела впервые. Коротко кивнув, она исчезла, а Вера потрясла головой и принялась помогать мне с одеждой. Служанка сопроводила меня вниз и посадила за маленький круглый столик, накрытый на одну персону.

— А… Хозяин не присоединится? — робко спросила я, вонзая ложку в кашу и понимая, что голодна как миллион медведей после зимней спячки.

Слуги все замерли и уставились на меня так, словно я сказала, что-то ругательное и из ряда вон неприличное в обществе императорского двора. Все до единого были бледные до изнеможения, с синяками под глазами, черными растерянными бусинками, нервно бегающими из стороны в сторону.

Что-то было не так…

— Хозяин еще не вернулся, милая, — мягко сказала Надя.

У меня пересохло во рту, я бросила ложку и уставилась на подданых. Двадцать шесть часов! Его не было больше, чем целые дурацкие сутки! Как, черт побери, такое возможно?

— А это… нормально? — снова робко спросила я. — То есть… Так долго… Это всегда так?

Мои руки задрожали, зубы больно впились в губы, я превратилась в такую же испуганную служанку, как и все остальные.

— Ты думала, он просто выйдет и погрозит Тьме пальчиком? — после долгого молчания спросил кто-то из слуг. — Хозяин тратит много сил на борьбу с этой напастью…

Кто-то толкнул этого старичка, и он умолк, зажав свой рот рукой, явно давая понять, что и так сболтнул лишнее. Я подтянула колени к животу прямо на своем стуле и сообщила, что больше не голодна. Честно говоря, не знаю, что меня сильнее пугало в этой ситуации. Может быть, я боялась, что он никогда не вернется, и мы не продолжим начатое, а может, дело было в моем страхе остаться тут единственным человеком. Кто знает, возможно, я просто боялась за жизнь того, с кем успела немного сблизиться за последние прожитые сутки.

— Тебе нужно поесть, — уговаривала Вера. — Это важно!

Конечно, конечно! А еще бы еда обратно не полезла от волнения!

— Вот вернется, тогда и поем, — упрямилась я.

— Когда вернется, ему будет не до нас, дорогая, — Надя взяла меня за руку и вложила в нее ложку. — Давай же, не геройствуй, доешь порцию.

Ну и ну… Понимая, что я не в силах больше сопротивляться, съела кашу, так и не поняв ее вкуса. С неохотой влила в себя кофе пересела в небольшое креслице на той же террасе в ожидании своего воина. Я ждала, как он гордо придет и с победоносным видом посмотрит на всех нас. Я бы бросилась его целовать, может быть разделила бы с ним обед, а может, помогла бы принять душ… Мммм… От таких мыслей внизу живота стало жарко, и я тяжело задышала.

Чего я не ждала, так это того, что он не вернется даже к вечеру. Все это время мои верные служанки пытались меня отвлечь, буквально вкладывали в рот еду и говорили, что силы мне пригодятся. Черт подери? Для чего? Для того, чтобы переспать сразу с ним? Да я и без них готова, лишь бы вернулся целым и невредимым.

К тому же, с каждым часом к беспокойству о Хозяине присоединялся страх за тех дорогих мне людей, которые живут в городе. Если Тьма так долго не может быть повержена, значит и Лариса в опасности. Все это начинало путаться в голове, и превращало меня в такое же отчаянное зомби, как Вера и Надя.

Ближе к полуночи последние затолкали меня в спальню насильно и уложили в кровать. Мой сон, как и регулярное питание, были для них не менее важными составляющими, видать боялись получить по шапке за плохой уход после возвращения своего Хозяина. Кое-как я уснула, но малейший шорох веток на ветру за окном, и я подскакивала проверить, не пришел ли мой победитель. Увы, его комната оставалась пустой.

В очередной раз меня разбудила возня за дверью. Подскочила и выбежала в коридор. Картина, которую я увидела, была ужасающей, страшной, разрывающей сердце! Крик застрял в горле, дыхание сперло, я не могла пошевелиться.

Слуги на своих руках осторожно несли по лестнице практически бездыханное тело Хозяина. Он едва шевелился, а говорить не мог вообще. Руки безвольно болтались, а одна из ступней билась ботинком о ступеньки. Кровь отлила от моего лица, когда процессия прошла мимо меня и скрылась в его спальне. Я хотела было броситься следом, но Вера с Надей, крепко схватили меня за руки и со словами «тебе туда нельзя» затолкали обратно в мою опочивальню.

— Что с ним? Как это так? Такое было раньше?

Служанки молча кивнули.

— Он что, возвращается каждый раз в таком состоянии? — продолжала свои расспросы я.

Вовсе не хотелось делать то, что от меня требовали. Я… переживала в конце концов!

— Эти бои сильно выматывают его… А в этот раз особенно. Ты не должна была это видеть, — тихо пробормотала Вера. — Ох и достанется же нам, когда он очухается!

— Надеюсь, он не заметил тебя там, иначе беды нам не избежать, разозлится… — вторила Надя.

Мне было плевать. Как можно было думать о том, что Хозяин там предпримет, когда поправится, если сейчас ему нужна была помощь, причем хорошая. Человек сражался во имя людей, которые его люто ненавидят и чуть не отдал свою жизнь там, на поле боя, спасая тех, кто искренне уверен, что все это сказочки…

К сожалению, я когда-то была одной из таких же неблагодарных дурочек. Думала, что злому волшебнику достаточно лениво сказать пару заклинаний и страшная Тьма отступит. Единственное, что меня отличало от большинства, так это то, что я верила в существование напасти, видела собственными глазами, что она может натворить… И тем не менее, я была уверена, что мы платим слишком высокую цену за то, что нас спасают. Выходит… все эти битвы давались нашему герою совсем не так просто…

— Распорядись сделать бульон! Да понаваристей! — попросила я Веру.

— Ты голодна? — удивилась служанка, но исчезла.

Нет, я вовсе не хотела есть, а вот мужчине, что сейчас лежал в соседней комнате нужно было набираться сил, и попробовать дать ему жидкую, но питательную пищу показалось мне не такой уж плохой идеей.

Получив через некоторое время куриный бульон и избавившись от служанок, якобы хочу поспать, я шмыгнула в коридор и увидела, что опочивальню Хозяина охраняет один из домработников.

— Пусти, — потребовала я.

— Нет, — домовой преградил мне дорогу и раскинул руки в стороны, — он не разрешает к себе никому, даже нам.

Даже. Я фыркнула и отодвинула мешавшего мне карлика руками. Будет он мне тут указывать, куда ходить, а куда нет. Это я тут Хозяйка! Слуга немного сопротивлялся, пытался впиться в мою руку своими когтями, но я отмахнулась от него, вытолкала за дверь и закрыла ее плотно, крикнув:

— И я не разрешаю нам мешать!

Хозяин лежал на кровати на спине, белый, как простыня. Никто его даже не раздел. Кинули, уроды, на покрывало и смылись. Тру́сы! Видите ли, нельзя подходить. Взгляд у него был плавающий, еле фокусировался, и я, тяжело вздохнув, начала мужчину раздевать.

Он меня видел и слышал, я поняла это, едва к нему прикоснувшись. Холодный, практически синий, едва дышавший, но живой, он все понимал.

— Хреновая у тебя охрана, скажу я тебе, прошмыгнула, как нефиг делать.

Глаза на мгновение на мне сосредоточились, он испустил длинный выдох.

— Понимаю твое недовольство, но ничего не поделаешь. Пока. Потом можешь наказать, прибить, потом еще раз наказать. В общем, сам решишь! Кто я такая тебе указывать? Только сейчас тебе нужен хороший уход, который ты своим слугам запретил. А они, идиоты, слушаются.

Он закрыл глаза, всем своим видом показывая, что видеть меня не хочет. Ну и ладно! Взяв из ванной полотенце, я нашла тару, набрала в нее теплой воды и умыла своего Хозяина от грязи. Потом протерла сухим, чтобы не замерз и, чуть не надорвавшись, перекатила в кровати, чтобы накрыть одеялом.

Так, отлично, первая часть балета выполнена, а что дальше? Честно говоря, у меня не было достаточного количества знаний, чтобы понимать, как поступить. Вот Лариска, та бы справилась! Будущая умничка и светило всей медицины, эта девочка бы запросто расписала план мероприятий, но ее рядом не было, и я стала действовать интуитивно.

Присев на край кровати, я стала гладить Хозяина по лбу. Так мне однажды довелось облегчать боль своему братику, когда он подхватил свою первую в жизни простуду и испугал нас всех высокой лихорадкой. Я вкладывала в движения всю свою скорбь и тоску, все сожаление по поводу произошедшего.

— Пока не наберешься сил, меня отсюда не прогонишь, — сообщила я. — Поэтому расслабляйся и получай удовольствие. Потом хоть в подвал с сеном посылай.

Белояр опустил веки и провалился в сон, а я продолжала гладить его, напевая под нос старую колыбельную, которую мне когда-то пела мама. Так и просидела я рядом с ним несколько часов, глядя как час за часом к его коже возвращалась краска, а в тело — жизнь. Утром за окном запели птицы, и я, опустившись на пол на колени, положила голову на кровать и взяла своего воителя за руку. Так и уснула, в блаженном ожидании его выздоровления.

Меня разбудил шорох и движение рядом с головой. Оказалось, он проснулся, и перебирал пальцами мои растрепанные волосы.

— Привет, — устало сказала я. От сна в неудобном положении затекло все тело, и было страшно больно хотя бы просто повернуть шею. — Вижу, тебе получше?

Собрав свою волю в кулак, я поднялась и подоткнула подушки под спину своего пациента, чтобы придать ему полусидячее положение.

— Когда ты в последний раз ела? — прохрипел он.

Я немного разозлилась.

— Знаешь, вы тут все такие зануды! Пока тебя не было, твои слуги только и делали, что следили, как бы я пожрать не пропустила да поспать вовремя легла. Растите свинью на убой, так делайте это не так откровенно!

Уголки его губ тронула легкая улыбка, он был еще слишком слаб. Оно и к лучшему, меньше будет сопротивляться! Усадив его, наконец, я взяла со стола термос. Бульон внутри был еще теплым.

— Открывай ротик, — пробормотала я, поднося к его рту первую ложку. — Вот так, молодец, ложечку за первую жену, ложечку за вторую… ммм… а теперь за последнюю. Или суеверно предпочтешь назвать меня крайней?

Мой воин послушно слопал все, что я ему предложила. А какой, собственно, у него был выбор? Я снова уложила его, еще более окрепшего, взяла за руку и стала уговаривать поспать. Сопротивляться он был не в силах, веки явно были тяжелее, поэтому мужчина просто закрыл глаза и снова отключился, а я в очередной раз осталась в неудобной позе подле него. И… тоже снова вырубилась.

— Такое ощущение, что сплю я, а восстанавливаешься ты, — пробормотала я, когда ситуация с пробуждением повторилась, и меня снова разбудили его руки, перебирающие мои волосы.

Теперь кожа моего волшебника была почти здоровой, движения вполне уверенными, и он вполне мог делать несложные движения и менять положение в кровати.

— Уходи! — приказал он.

— О, сопротивляешься, — бодро сказала я. — Значит выздоравливаешь!

— Просто! Уйди! Отсюда! — отчеканил он каждое слово настолько четко, насколько позволяло ему ослабленное положение.

Он не шутил, выдворял меня словно нашкодившую суку, несмотря на все мои потуги бескорыстно позаботиться и вдохнуть жизнь в его бездыханное тело.

— Слушай, твою позицию я уже поняла. Великий и ужасный волшебник, которого все должны уважать из страха, вдруг сдулся и лежит без сил в своей кроватке. Как же так, домашняя зверушка увидит его таким слабым, а?

Я плевалась словами, откровенно злилась и не могла никак успокоиться. Конечно, я нарушила кучу правил, установленных им же, пренебрегла предупреждением слуг не ходить туда, но ведь мои действия были… от чистого сердца.

— Я давала эту чертову клятву для чего? Чтобы ее не исполнять и сидеть там, пока ты тут подыхаешь?

— Можешь не надеяться, я не помру!

Я сжала кулаки и тяжело вздохнула. Как же с ним сложно! Мое сердце колотилось, разрывалось от страха за его самочувствие, обиды и желания хоть раз поговорить с этим человеком, не поцапавшись.

— Это… от чистого сердца! Пришло время отвечать за свои слова, вот и все!

Он поджал губы и устало закрыл глаза.

— И потом ты готова в подвал?

— Ты этого не сделаешь!

— Какая же ты заноза в заднице!

Я не нашлась, что ответить и просто ушла. Грудь раздавила страшная обида. Столько эмоций я вложила в ожидание его возвращения, столько нервов потратила сидя тут, на террасе, а потом оставила все силы и душу там, в его спальне… Конечно, я не ждала благодарности, но элементарно быть со мной повежливее мог бы… Тем более, после того как ласково и нежно он со мной обращался… я надеялась, что… что-то изменилось.

–Это ты заноза в заднице, — пробормотала я и попросила у Веры сделать мне бутерброд с чаем.

По мере того, как к Хозяину возвращались силы, мой аппетит просыпался после нервной встряски, и я готова была съесть слона, если честно. К тому же, перестав беспокоиться о состоянии Белояра, я позволила накатившим чувствам одолеть меня. Обида… какое странное и знакомое каждому чувство. Оно, словно тлеющий уголек, прожигает тебя изнутри, и не дай Бог, подует ветерок, все снова вспыхнет, поглотив тебя. Съест без остатка, разрушит как гниль старое трухлявое дерево…

— Он необычайно быстро приходит в себя, — услышала я голос в кустах. — При том, что никогда не был так вымотан.

— Говорят, это заслуга Хозяйки. Может, он и не ошибся вовсе, выбрав ее?

Я закашлялась, не желая больше подслушивать. Мне вообще тема Хозяина стала претить, и я хотела отвлечься любой ценой, сделать что-то, что поможет переключить мысли и направить их в позитивное русло. В отличии от некоторых мне не хотелось позволять гневу портить мне жизнь.

Отправившись в комнату с фильмами, я выбрала фантастический триллер (лишь бы не мелодрамма) и стала смотреть как группа космических воинов спасает планеты от злодеев-пиратов. Захватывающе, надо сказать. Я так увлеклась просмотром, что решила посмотреть сразу же вторую часть, а потом и третью. Мой киномарафон был прерван Надей, которая принесла поднос с фруктами и предложила поесть.

— Вы тут с ума посходили? Куда мне столько калорий? — захныкала я, но посмотрев на сладости, поняла, что, о, ужас, я опять голодна!

— Хозяин обещал спуститься к ужину. Ты должна будешь присоединиться. Через час, — мягко сказала моя служанка. — Если хочешь, Вера наверху поможет тебе подготовиться.

Нехотя я остановила интересную кинокартину, съела яблоко и поплелась вверх по лестнице. Двери в комнату моего супруга на месте не было. Значит пришел в себя и всем своим видом показывает мне, что видеть меня не хочет. Видимо, решил отчитать за ужином. Обида снова подняла голову. Стараясь послать все те мысли куда подальше, я рывком распахнула створку собственной комнаты и промаршировала в душ.

Вера снова сотворила со мной чудо, убрала с лица усталость, привела в порядок гнездо, в которое превратились волосы на голове, а потом выдала легкий нарядный сарафанчик.

Спустившись, я увидела Хозяина за столиком на террасе. Одет в джинсы и футболку, розовощекий, бодрый, ничего больше не напоминало о том, каким беспомощным и бессильным он был всего сутки назад.

— Рада видеть вас в полном здравии, Хозяин! — Вера ему поклонилась и подвела меня к столу.

Я лишь скорчила гримасу и не дожидаясь приглашения плюхнулась на стул. Он повторил те же действия и молча уставился в свою тарелку. Вскоре, нам принесли рыбу на гриле с овощами, и мы все также, не проронив ни слова, разделались со своими порциями. Я не понимала лишь одного, зачем меня попросили присутствовать при этой трапезе? Разговор не то, что не клеился, его и начинать никто не собирался. Ответ на свой вопрос я узнала вскоре после того, как мой злодей доел и утер рот салфеткой. Не дав мне закончить, он взял меня за локоть и потащил в дом. Мы спустились по винтовой лестнице в подвал, остановились у одной из железных дверей с решетчатым окошком, и он отворил ее.

Подвал с соломой. Хуже. С пищащими и бегающими крысами, а главное жужжащими мухами. Неужели на этом все? Меня сейчас запрут тут и дождутся, пока я умру, а потом подкинут несчастной сестре мое бездыханное тело? Так быстро? Я продержалась-то всего пару месяцев из отведенных мне нескольких лет…

— Ты нарушила мои приказы, — сухо сказал он. — Заходи внутрь и подумай о своем поведении.

Ожидала я всего, но не такого. Разозлившись, скрестила руки на груди и зашипела на него.

— Какие такие приказы?

— Не входить ко мне в комнату, особенно, когда я отдыхаю после боя.

Отдыхает он! Я громко фыркнула от того как он называет вещи и продолжила выражать недовольство.

— Такого приказа не было! Так что лучше ты, — мой указательный палец буквально вонзился в его грудь, — подумай! Не умеешь принимать добро с благодарностью — твои проблемы, но тыкать меня носом в то, что я позаботилась о тебе из чистых побуждений, верх невежества!

С этими словами я оттолкнула его в сторону и взлетела вверх по лестнице. Еще не хватало там разрыдаться и потерять самообладание. Выбежала в сад и плюхнулась у ранее знакомой мне хризантемы прямо на влажную траву. Я прекрасно понимала, что Чудовище меня неспешно догонит, а потом все же затащит в тот страшный подвал, однако так у меня была возможность в последний раз подышать свежим ароматным вечерним воздухом, а не тем смрадом, что мне удалось услышать за те несколько минут внизу.

Вот же гад! Надо же быть настолько толстолобым и упрямым, чтобы вот так меня как котенка воспитывать и переучивать быть плохой? «А что ты хотела, Дарина? — Я тяжело вздохнула и подтянула колени к животу. — Он же Чудовище, которого тебя учили ненавидеть, а ты понадеялась, что прав у тебя больше, чем у домашней морской свинки».

Немного остыв и поняв, что никто меня не ищет, я стала продумывать пути отступления. Было совершенно очевидно, что попадаться Чудовищу на глаза не стоило еще как минимум неделю. А потому и поводов бежать скорее в дом, я не видела. Вот только вечер напомнил о приближающейся осени прохладой, а на мне был дурацкий сарафан. Я уже было думала найти способ вернуться в комнату незамеченной, как вдруг на плечи легло одеяло. Это Вера принесла.

— Хозяин велел вернуть тебя домой, ты замерзла.

— Как будто его это волнует, — хмыкнула я.

— Не говори ерунды, — сказала служанка. — В нем есть свет, просто поверь в него.

На глаза-таки навернулись слезы. Я всхлипнула, встала, и укутавшись в одеяло, пошла в сторону дома. Раз начальство велело возвращаться, вариантов сделать это незаметно не было. Сердце в страхе стучало. Кто знает, что еще придумал этот ненормальный, чтобы меня позлить или наказать? Сейчас и вправду пихнет в то ужасное место, и поминайте, как звали…

— Сколько ты ему уже служишь? — спросила я вдруг.

— С самого начала, — голос женщины затуманился. — Мы с Надей были первыми, кто стал с ним работать, потом присоединились остальные.

— А… как вы… в смысле, кто вы…

Я стеснялась спросить напрямую, но этот вопрос мучил меня не первую неделю.

— Мы домовые, милая. Наше дело следить за всем тут и исполнять приказы наших Хозяев. Раньше люди нуждались в нас, приглашали в дом, а теперь нам нет места в современных домах. Сюда нас приставили давно, а вот остальные сбегались по мере того, как их выгоняли из других очагов. Нам всем тут нашлось дело, и мы благодарны за это, ведь без службы мы сгинем…

Ну вот, опять он выставлен добряком и хорошим мальчиком. Почему именно тогда, когда я решила подуться и снова его начать ненавидеть? Чувствуя, как мои обиды немного стихают, я поднялась на крыльцо и со словами благодарности вернула Вере одеяльце, в которое куталась по дороге.

— Мне… можно пойти наверх? — робко спросила я. — Или вам велено… эээ… спустить меня в подвал?

— Иди к себе, милая, — улыбнулась мне домовиха и исчезла.

Поднявшись в спальню, я увидела там своего мужа-монстра, который сидел на стуле и смотрел за окно.

— Доброй ночи, — поздоровалась я.

Раз прочитала ему нотации про вежливость и истинные души порывы, надо бы быть и самой поучтивее.

— Знаешь, тут одна служанка убедила меня в том, что ты действительно сделала это потому, что того хотела, а не потому, что боялась.

Я захлопала глазами и уставилась на него, ничего не понимая.

— Мне кажется, «бояться» я оставила на первой неделе своего тут пребывания.

— Я не о том, — отмахнулся Хозяин. — В любом случае, они считают, что я должен сказать тебе спасибо.

— Не стоит, — фыркнула я и скрестила руки на груди. — Я уже поняла, что ты не умеешь. Лучшей благодарностью будет, если ты оставишь меня в покое и не станешь попрекать моей же добротой. Вот правда! Забудем! Извини, если тебе где-то показалось, что я это со зла. Больше так не буду, обещаю.

С этими словами я скрылась в туалетной комнате, открыла воду и стала плескаться. Как же хорошо, когда есть домовые, которые могут притащить любой крем и любой флакончик, чтобы я могла хоть иногда порадоваться ароматной пенке или прекрасной текстуре антивозрастного крема… Гхм… интересно, а к чему он мне? Вряд ли мне светят глубокие морщины, с учетом последних событий…

Сделав все, что помогло мне прийти в чувства и вернуть себе уверенность часа за полтора, я замоталась в полотенце и вышла в свою комнату, напевая песенки. Но нет… происки волшебника-тирана изменили пространство, и вместо собственной опочивальни я попала в хозяйскую.

— Отлично, — саркастично выругалась я. — Чего ты на этот раз добиваешься?

— Тебя, — хрипло ответил мой мучитель и сделал шаг в мою сторону.

Одним словом он заставил меня воспламениться и забыть все обиды. Мое тело теперь жаждало продолжить ту сладкую пытку, которую прервали сообщения о приблизившейся Тьме. Как же все было хорошо, пока она не пришла и не испортила наш первый общий романтический момент!

— Выпей.

В его руке снова был стакан с той жидкостью, которую я получила от него прежде. Какого черта? Зачем ему выпытывать у меня правду, если я уже и так сказала все сама?

— Зачем?

— Хочу знать, что у тебя на уме, когда ты на меня вешаешься, — пробормотал он.

Я не шевелилась.

— Ты не доверяешь мне? — тихо спросила я. — Думаешь, я этого не хочу?

В знак согласия я скинула на пол полотенце и осталась стоять в чем мать родила. Темные глаза с жадностью поедали меня, исследуя тело сантиметр за сантиметром. Штаны топорщились, там явно тоже уже было не спокойно.

— Просто выпей, — тихо сказал он. — Это условие.

Ладно. Была ни была. Как будто мне будет хуже от того, что я скажу правду и признаюсь в том, что нахожу этого ублюдка чертовски сексуальным! Стараясь не вспоминать, каким действие зелья было порой унизительным, я осушила стакан и обвила руки вокруг своего Хозяина. Он поцеловал меня, а потом, спросил:

— Сколько партнеров у тебя было?

— Всего один, — всхлипнула я, понимая, что не хочу это вспоминать. Тем более в тот момент.

Я прикусила губу и чуть не расплакалась от того, как прошлое прорывалось наружу. С языка сами слетали вещи, о которых я столько лет молчала.

— Давай не будем о нем, прошу тебя. Это было ужасно.

— Почему ты этого хочешь тогда сейчас?

Я захлопала глазами от удивления и выдала обличающую меня тираду:

— Потому что не хочу умирать так никогда и не узнав реального удовольствия от этого. А еще, мне кажется, что ты сделаешь это хорошо…

Я прикусила губу, понимая, что все это не прибавляет мне красоты и добавила то, что пыталась скрыть:

— А еще, потому что я не могу забыть твой взгляд уже пять лет. Твои глаза так взбудоражили меня, что я… мне кажется, я в тайне всегда надеялась, что буду следующей. Вот черт! Я только что, кажется, призналась самой себе в страшной тайне… Как же это унизительно быть под твоим напитком! — продолжала я. — Это как словесный понос. Ты не можешь заткнуться и говоришь все, что у тебя на уме. И эта твоя штука, которая в меня упирается, она…

Я испытала огромное облегчение, когда мне не дали договорить, заткнув рот искусным поцелуем.

— Тобой движет отчаяние? Или ты хочешь меня?

— Все вместе! — я тихо ответила и продолжила терзать его губами, пока он нес меня в сторону своей кровати. Уложив на спину, он начал заново тот кропотливый и добросовестный труд, что был прерван пару дней назад.

В этот раз у нас все получилось. И это было волшебно. Человек, которого я столько лет считала злым монстром, оказался мастером нежности и осторожности. Каждое его движение было пропитано желанием не просто получить от меня удовольствие, а доставить оное мне. Это была моя ночь, не его. Каждый сантиметр моей кожи получил свою ласку, и лишь, убедившись в том, что я готова, он наполнил меня, унося к вершинам блаженства.

— Иногда ты бываешь таким классным, — вздохнула я, выводя пальцем узоры на его груди. Близился час рассвета, а мы так и не сомкнули глаз. За окном заливался соловей, у горизонта появлялась полоска света. — А иногда тебе невозможно выносить!

Наверное, во мне говорил напиток истины, потому что в здравом уме, я бы никогда не сказала такого.

— И что ты предлагаешь?

— Будь милым почаще, как сегодня.

Белояр засмеялся и притянул меня чуть ближе к себе. В какой-то момент мне даже показалось, что между нами что-то изменилось. В один миг я поверила, что эта сказка не на одну ночь, а навсегда…

— Ты такая смешная, когда не можешь лгать.

— Странная у тебя манера смеяться над моей беззащитностью.

— Разве невозможность говорить неправду это беззащитность? Мы оба знаем, что ты пошла на этот шаг добровольно, разве это не важно? Особенно с учетом твоего прошлого опыта.

Я фыркнула и повернулась на спину.

— Тебе? Вот уж неожиданность… Из всех вещей, которые я тут обязана делать, тебя волнует, чтобы именно эту я сделала добровольно? Да все в городе давно знают, что с тобой надо будет спать! Мы даже, когда шли с сестрой на Смотрины, обсуждали, что ты хотя бы симпатичный.

Зажала рот руками. Кажется, это лишнее.

— А что ты думаешь сейчас на эту тему?

— Ну… я бы многое отдала, чтобы это был мой первый раз.

Я осеклась. Кошмар. Столько говорить и все, что вертится на языке! Да так любой парень бросить может! Хотя нет, погодите, этот сам меня вынудил стать болтушкой.

— Надеюсь, ты не станешь меня заставлять пить это каждый раз перед тем, как мы будем это делать? — тихо спросила я. — Это ужасно. Я не хочу говорить, но оно само льется!

— Не стану, но будут правила. — Его настроение вдруг резко изменилось. От прежнего заботливого и добренького мужчины не осталось и следа. Голос стал жестким, а в глазах опять появлялся лед. — Где я захочу, и как я захочу. Я буду тебя разогревать и позволю получать удовольствие, но на этом все.

Мне пришлось прокрутить эти тихие и жесткие слова в голове раз десять прежде, чем я поняла их смысл. Почему он действовал так, чтобы всем своим видом показать будто это все акты доброй воли, которые давались ему с большим трудом? Зачем тогда вообще было заморачиваться и узнавать, что я хочу?

— Слушай, — позвала я, тщательно подбирая слова. Начну пытаться врать — снова откроется это жерло, извергающее правду. Не буду думать, что говорю — наляпаю еще больше глупостей. — Я взрослая женщина, и я в курсе, что тебе, особенно с твоим опытом интереснее заниматься сексом как-то… гхм.. иначе. Возможно, ты любишь пожестче или вообще с какими-нибудь штучками интересненькими…

Я густо покраснела.

— Интересненькими?

— Ты выворачиваешь меня наизнанку, разве могу я скрыть хоть что-то?

— Нет!

Я хотела было съязвить или влепить ему пощечину, но тут в дверь постучали.

— Какого хрена? Если это опять эта поганая Тьма, то…

— Хозяин, простите… — в комнату ворвались мои камеристки. Растерянные и испуганные. — Хозяйки нигде нет, и судя по постели, она в ней сегодня не ночевала… Хотя я привела ее домой вечером, как Вы и приказали…

Я кое-как выбралась из одеял и помахала рукой своим домовихам.

— Я тут!

Хозяин резко прикрыл меня одеялом, будто бы мои служанки не раздевали меня и не мыли в душе раньше… Я-то уже давно перестала их стесняться.

— О! — вскрикнула одна.

— Об этом я не подумала, — вторила другая.

И радостные, эти женщины удалились из спальни.

— Хм… а они вообще в курсе, что…

— Я не позволял раньше никому ночевать в своей комнате. Все происходило в той, — коротко ответил он. — Сделай одолжение, уйди. И не болтай много.

— Почему?

— Потому что они этого ждали еще несколько недель назад! — хмуро сказал он.

Хм… интересно получалось. Меня молчать никто не просил. То есть, этот козел понимал, что я буду чувствовать себя настолько униженной из-за его отказа, что никогда не обмолвлюсь об этом в разговоре со слугами? И выходило, последним, отчего-то было важно, чтобы наш секс состоялся, в то время как самому моему псевдосупругу этого вовсе не хотелось…

— Ладно, эээ… — Я осеклась. Спокойной ночи желать поздно, спасибо вроде как тоже за такое говорить не стоит. — Я пошла.

— Иди.

— Мне очень понравилось, если что…

— Мне плевать, если что, — сухо ответил Хозяин. — Такой благотворительности больше не будет, даже не надейся. Это было в образовательных целях.

Ого! Ну и заявления!

— Прости, а какой урок я должна была усвоить?

— Что от секса можно получить удовольствие, — словно дуре пояснили мне. — А теперь проваливай.

Не желая злить своего партнера, я молча ушла в душ, а когда вышла из него, то дверь привела меня в собственную спальню. Наваливалась усталость, мне хотелось наплевать на все и лечь спать, но я заставила себя потерпеть и бодро отправилась на утреннюю прогулку по саду.

В тот день мы больше не пересекались. Я с вожделением вспоминала эту чудесную ночь и в тайне надеялась, что однажды она повторится, несмотря на обещания. Не мог человек, столь нежный и внимательный, быть потерянным. Было в нем добро, права Вера! Только какими клещами его теперь тащить наружу? И есть ли у меня на это способности? А главное, хватит ли времени? Возможно, стоило попытаться. Не ради своего выживания, так ради моих последовательниц.

Обед мне принесли в сад, и я перекусила в беседке, а ужин попросила накрыть прямо в комнате. Вечер я посвятила чтению какого-то детектива, а ночью провалилась в сон так быстро, словно не спала трое суток. Следующие несколько дней я провела также бесцельно, теша себя сладкими грезами о том, чтобы наша близость повторилась.

Это случилось через несколько дней. Под утро мне снился эротический сон, и я проснулась с чувством сладкого напряжения внизу живота и издала громкий стон. Кое-как собрав свой разум в кучу, я поняла, что там меня ласкают мужские руки.

— Ааах! — снова вырвалось у меня, и я прогнулась навстречу пальчику, скользнувшему в святая святых и вызвавшему первый на сегодня сладкий миг.

Мои ноги сгребли в охапку. Волшебник сильно дернул за них, так что я проехалась спиной по матрасу и оказалась поперек кровати, попка — на самом краю, в нее уже упиралось огромное возбуждение Хозяина, торчавшее прямо из растегнутой ширинки штанов (гаденыш даже не потрудился раздеться). Белояр пристроил мои голени у себя на плече и начал водить головкой по моему чувствительному месту, заставляя стонать и прогибаться ему навстречу. Напряжение нарастало и требовало более радикальных действий.

Чудовищу нравилась моя реакция, хоть он и пытался не подавать вида. Желая напомнить, кто здесь Хозяин, он даже шлепнул меня обеими ладонями по бедрам, чем только усилил желание. Мои руки схватились за простынь, таз я невольно приподняла наверх, за что снова получила громкий удар ладонью. И почему мне так нравилась эта грубость?

Наконец Белояр наполнил меня и начал постепенно увеличивать глубину проникновения и скорость движений, вызывая во мне какой-то невероятный взрыв счастья. Меня жестко имели, а я лишь ловила кайф от того неистового удовольствия, которое доставляло каждое движение.

Не церемонясь особо, волшебник прервал свои действия, приподнял меня и грубо поставил на колени прямо в кровати, быстро расставив мои ноги на удобном для него расстоянии.

— Руки на спинку!

Я послушалась и почувствовала, как Белояр снова водит кончиком свое члена у меня между ног. С губ сорвался громкий стон, и в тот же момент я вскрикнула, потому что Чудовище буквально вонзилось, наполнив меня полностью, и начало очень быстро двигаться. Руки не выдерживали, туловище проваливалось вниз под натиском мужских действия, и в какой-то момент я уже стояла на локтях и едва держала себя на весу. Волна удовольствия снова пронзила тело, а Белояр все продолжал. Колени поехали назад, и вот уже я лежала на животе, каждый толчок вдавливал в матрас все сильнее, а внутри уже все готовилось к новому оргазму. Волшебник сделал последний резкий толчок и кончил, оставив меня в слегка подвешенном состоянии.

— Оххх, — разочарованно прошептала я и повернулась на спину.

Довольный ублюдок даже не подумал о том, что меня так расстроило. Он уже спрятал своего дружка и, как ни в чем не бывало, пошел прочь, оставив меня один на один со своей проблемкой.

Нет, я конечно понимаю, что мне итак досталось то, что должно было, и миллионы женщин вообще не испытывают этого удовольствия, но почему-то меня не покидало ощущение, что это было сделано специально.

Тяжело вздохнув и немного успокоившись, я вылезла из кровати, приняла душ на дрожащих ногах и отправилась доживать этот день так, словно ничего и не случилось.

Белояра снова нигде не было. Мы не пересекались ни в доме, ни на улице, и мне уже внезапно начало казаться, что я придумала то фантастическое удовольсвие, которое получала от последних встреч с ним, но однажды утром Великий и Ужасный снова зашел ко мне в момент пробуждения. Молча в этот раз, без слов и разрешений, он взобрался на мою кровать и уставился на мое тельце. Неужто снова хотел? А я-то думала, будет теперь всячески избегать очередного контакта со мной.

Уверена, муж хотел то ли задеть меня, то ли показать, кто в доме главный… С утробным, практически звериным рычанием, он прижал меня своим телом к кровати, впился в меня губами, терзая и обещая что-то волшебное. Уверенные руки довольно быстро оставили меня без одежды, пальцы трогали соски, путешествовали по животу и делали все, что им заблагорассудится. К тому моменту, когда он стал массировать пальцами чувствительную точку между ног, я уже была превращена в маленькую гормональную лужицу. Перца добавляла вторая рука, которая сгребла мои запястья и не давала возможности шевелиться или как-то действовать самой.

Я застонала и мгновенно почувствовала сильнейшее желание. Он овладел мной очень резко, двигался быстро и грубо, но на фоне возбуждения, последовавшего за прелюдией, такой темп оказался для меня сладкой пыткой, и я испытала волну ни с чем не сравнимого удовольствия. Не уверена, что от меня этого ожидали, но такая реакция вызвала у муженька улыбку на лице. Получив свое, он перекатился на бок, полежал пару минут, позволяя мне водить пальцем по своей груди, а потом, так и не сказав, ни слова, ушел.

Остаток дня мы снова провели порознь.

Так и продолжалась наша жизнь. То исчезнет мое Чудовище на сутки-трое, то вернется и хорошенько выкурит все мои сомнения и обиды, потом снова сольется, а затем вдруг опять явится и прямо посреди столовой, выгнав слуг, покажет то самое знаменитое небо в алмазах… Наши отношения явно перешли на новый уровень, но я все никак не могла понять, плохо это или хорошо. Между нами была какая-то животная страсть. Я так быстро заводилась, когда он ко мне прикасался, а его, кажется дезориентировала моя реакция… Не того он ждал, но и поделать ничего не мог. Злился ли? Не знаю, ведь когда у тебя от удовольствия сыпятся искры из глаз, то о плохом не думаешь, но потом… он просто уходил, словно воспользовался мной, практически не разговаривал и не проводил времени в моем обществе, а я так отчаянно этого желала… Мне очень хотелось узнать его поближе! Испытать не только животное чувство, но и воззвать к той человечности, которая в нем несомненно была…

Или мне хотелось верить, что была?