Зеркало еретиков

Ася Плешкова (2025)

Древние языческие боги, колдовство, волхвы и пугающие жертвоприношения не канули в прошлое, продолжая существовать по сей день. Маги, страшась повторения страшных войн прошлого, скрылись от глаз людей в закрытых мирах, Зазеркальях. Их мир так похож на Явь: они смеются и плачут, любят и ненавидят, прощают и помнят. Но вот уже много веков тайная организация, Изгнанники, ведёт свою войну, мечтая Зазеркалья разрушить и явить магию миру. За любую связь с ними приговор один — смерть. На фоне старой борьбы разворачиваются судьбы людей и магов: девочки Ани, обладающей пугающим даром видеть прошлое и будущее, её бабушки Эмиры, скрывающей ото всех страшную тайну, молодой сотрудницы Думы Мирославы, в поисках убийц отца сотрудничающей с Изгнанником, и Михаила, мрачного человека с пугающим прошлым, известного в определённых кругах, как наёмника по кличке Упырь. Все они мечтали жить, любить. Но время и судьба распорядились по-своему, закрутив каждого в вихре истории.

Глава 3

Казалось, что погода портится под стать её настроению. А оно сегодня было просто ужасным. Прошедшей ночью Ане не повезло стать свидетельницей разговора родителей, и, хоть они её и не заметили и всё утро старательно делали вид, что ничего не произошло, она сама ничего забыть не могла. И сейчас, сидя на уроке в классе и слушая барабанную дробь капель дождя по карнизу, она ни на чём не могла сосредоточиться.

Андрей же явно вознамерился поддерживать её теперь всегда и во всём.

— Может, всё-таки, расскажешь?

Девочка отрицательно мотнула головой. Андрей, уже в который раз за день тяжело вздохнув, уткнулся носом в свою тетрадь. Хоть сегодня он и сел с ней за одну парту, Аня чувствовала себя как никогда одиноко.

Звенел один звонок, потом другой. Постепенно проходил учебный день. И каждый урок начинался одинаково.

— Ну расскажи, может, полегчает?

И вновь отрицательный ответ.

А что она может ему сказать? Что один из самых любимых и дорогих ей людей, её папа, хочет сдать её в сумасшедший дом?! Что он, несмотря на все свои слова о том, что любит дочь, так просто готов от неё отказаться. А самое страшное, что она сама не смеет его винить за это. Где-то очень глубоко, в самом тайном месте её собственной души, она и сама прекрасно понимала, что с ней что-то не так. Точнее, всё не так.

Она никогда не хотела об этом думать. Как и любой другой маленькой девочке, ей просто хотелось быть любимой, особенной для своей семьи. Самой лучшей. Но лучше всего ей удавалось лишь разочаровывать своих родителей.

Может, это всё просто спектакль для неё? На самом деле она самая обычная, просто лишняя в их семье. Но они не знают, как ей сказать об этом. Эй, Аня, твоя родная мама умерла давным-давно. Теперь у папы новая семья. Не хочешь исчезнуть из нашей жизни? Пожалуй, это не тема для разговоров за завтраком.

Или всё это реально. И она действительно сумасшедшая. Зайцева и все остальные её припевалы правы, она просто ебанутая. Тогда ей и вправду надо в сумасшедший дом, ведь она может случайно кому-то навредить. А вдруг она прямо сейчас навредит Андрею?! Или завтра Оле?! Этого допустить Аня никак не могла.

Всю ночь сон не шёл. Она прокручивала в голове десятки причин и сотни решений. И лишь одно казалось ей одинаково верным — она должна исчезнуть. Собрать вещи, деньги, которые ей дарили на дни рождения. И рано утром, пока все спят, тихонько выскользнуть из дома. Пожалуй, она бы смогла жить в лесу. Может, даже начала бы охотиться. Построила бы себе небольшой домик, завела бы собаку. Звучит неплохо. Больше никогда не видеть ни Зайцеву, ни Иващенко. Вообще никого из школы!

Не видеть маму, папу, Олю.

Не видеть Андрея.

Она почувствовала, как защипало глаза, а к лицу прилил жар. Нет, только не это! Не хватало ещё разреветься прямо на уроке! Она быстро промокнула глаза рукавом блузки.

— Аня, — Андрей аккуратно дотронулся до её руки, — у тебя всё хорошо?

И вновь она отрицательно мотнула головой, рассчитывая, что мальчик вновь отстанет. Но, похоже, в этот раз он настроен серьёзно. И свалился же он на её голову!

— Ну и молчи дальше. Только не жалуйся потом, что тебя все стороной обходят.

Он обиженно уткнулся в учебник, а Ане стало стыдно. Ведь Андрей вчера ясно дал понять, что трудности его не пугают, что он серьёзно намерен стать её другом. Просто для неё это слово пока кажется чужим и далёким. Но, может, стоит сделать пару шагов навстречу? В конце концов, хуже уже вряд ли будет. А этот ушастый мальчишка может чем-то помочь.

— Не знаю просто, как рассказать.

— Как есть. Мы же друзья.

Она тяжело вздохнула, собираясь с мыслями.

— Мой папа… он… хочет, чтобы я уехала из города.

— Надолго?

— Не знаю. Но, кажется, навсегда. — Последнее слово почти сорвалось в рыдание, но девочка вовремя взяла себя в руки. И получилось просто что-то похожее на нервный смешок.

Пару минут Андрей молчал. Краем глаза Аня видела, как сдвинулись его белёсые брови, образовав забавную складку возле конопатого носа. Девочка подавила смешок.

— А ты хочешь уезжать?

— Нет конечно! — возглас получился слишком громким. Несколько любопытных пар глаз обернулись к ним.

— Воронова и Фёдоров! Ещё одно замечание, и разойдётесь за разные парты!

— Извините, — пробормотали они в унисон. Но до конца урока негласно было решено молчать.

***

— А почему твой папа так решил?

В ответ на вопрос, Аня лишь быстро пожала плечами.

Они сидели на подоконнике, болтая ногами. Мимо проходили ребята, их одноклассники. Они без стеснения их рассматривали, тыкали пальцами, хихикали. Аня всё это видела, и ей было неприятно. Не за себя, за Андрея. Но он словно бы не замечал их всех.

— Не увиливай, всё ты знаешь!

— Вот и откуда тебя такого дотошного принесло на мою голову!

Мальчик довольно усмехнулся:

— Говорил же, из Механизаторского.

— И что, там все такие любопытные?

— Нет, только я. И ты сама виновата! Сначала начинаешь говорить, а потом вдруг «ой, я ничего не знаю»! Не доверяешь, так и скажи.

— Да как же тебе это объяснить! — Она постаралась вложить в свой возмущённый тон всю обиду и отчаяние, что сейчас были внутри. — Я хочу тебе всё рассказать, но не знаю, как. Ты не поймёшь.

— Да ты и не пробовала!

Аня открыла было рот, чтобы возразить, но не смогла. Ведь это была чистая правда. Все предыдущие попытки завести друзей заканчивались лишь новыми пинками и оскорблениями в её адрес. И девочка просто закрылась в себе, предпочитая не доверять вообще никому, чем вновь позволить другим воспользоваться её слабостями. Но Андрей казался ей совсем другим. И она действительно хотела ему открыться.

— Тебе ведь рассказали, какая я? Когда ты только пришёл.

— Немного. Когда я спросил про тебя у ребят, они сказали, что ты чокнутая, что сама с собой говоришь. И всё.

— Ты про меня спрашивал?

Он безразлично пожал плечами.

— Какая разница? Я ведь всё равно подошёл.

— Но так и не сказал, почему…

— Сказал. — Увидев вопрос в её глазах, мальчик продолжил: — Потому что не поверил им. Потому что ты… нормальная. И я подумал, что они все так говорят просто потому, что совсем тебя не знают. Вот я сижу тут с тобой и говорю. И ничего страшного не произошло. Значит они всё придумали.

Она грустно усмехнулась.

— Мой папа так не считает. Он тоже думает, что со мной что-то не так. И, кажется, он меня боится.

— Уверен, ты что-то перепутала…

Аня резко мотнула головой.

— Нет, не перепутала. Я сама всё слышала. Ночью они с мамой ругались. И папа сказал, что боится за мою маленькую сестрёнку, Олю. Кажется, он думает, что я для неё опасна. Поэтому-то он и решил меня отправить куда-нибудь подальше.

Хоть вокруг и было полно звуков, шума, гама и разговоров, между мальчиком и девочкой повисла тишина. И каждый из них думал, что же делать дальше. Она думала, останется ли Андрей и дальше с ней, поддержит ли её безумный план. А он думал, как же ей помочь, ведь она так в этом нуждалась.

— Я с ним поговорю.

— С кем, с моим папой?!

— Ну да. Уверен, он тоже так думает, потому что плохо тебя знает. Папы они ведь такие, всегда на работе, заняты. Это тебе не мама, которая всегда рядом. — От чего-то, мальчик грустно вздохнул, но быстро взял себя в руки. — Твоему папе просто надо объяснить, что с тобой всё нормально, что ты здорова. И, вот увидишь, он сразу передумает. А кому, как не мне это сделать? После того, что было вчера, я просто обязан тебя защитить.

План представлялся ещё менее реальным, чем сбежать и жить в лесу. Но Аня так отчаянно за него ухватилась, ведь он казался последним шансом на нормальную жизнь. И внутри неё вновь разливалось это новое для неё чувство — надежда.

Внезапно, что-то привлекло её внимание в толпе учеников. Она быстро бросила туда взгляд. Среди улыбающихся и смеющихся ребят стоял молодой темноволосый мужчина. Жуткий ожог скрывал правую скулу, уходя вниз, к шее, а левую пересекал безобразный кровоточащий рубец, словно бы кто-то вознамерился распилить его голову пополам пилой. Его брюки и рубашка были испачканы в грязи, а на груди стремительно расползалось кровавое пятно. Мужчина что-то говорил ей. Она видела, как шевелятся его бледные губы, но за шумом толпы не могла разобрать ни слова. А люди просто сновали туда-сюда, ничего не замечая. И их голоса накладывались сверху, слоями, делая речи незнакомца ещё тише. Но она знает, что должна подойти поближе и узнать, чего же он хочет. Он пришёл именно к ней, ему что-то нужно. Он хочет, чтобы она его

выслушала. Но ноги стали ватными и совсем не слушались. Что за чертовщина…

— Андрей, надо уходить. — Аня потянулась тяжёлыми непослушными пальцами к ладони друга. Нащупав её, она поняла, что та стала твёрдой и холодной. Обернувшись, девочка отшатнулась. Кожа Андрея была мертвенно бледной, а на месте глаз зияли чёрные провалы. Он повернул к ней своё уже безжизненное лицо, а рот его раскрылся в немом крике, похожий на чёрную, затягивающую бездну.

Аня вскрикнула. И все взгляды вокруг в миг устремились к ней. Десятки, сотни пустых глазниц на мёртвых лицах. Их шёпот слился в один неясный бесконечный гул, заполнявший всё её нутро. Она пыталась разобрать хотя бы одно слово. Чего же они все от неё хотят?

Это твоя вина.

Ты убила нас.

Убирайся отсюда.

Убийца.

Проклятая.

Мерзкая лгунья.

Зачем ты это сделала?

Всё началось из-за тебя.

Если бы тебя не было.

— Не стоило мне тебя спасать. — Аня резко распахнула глаза, которые до этого крепко зажмурила, силясь отогнать ужасное видение. Перед ней стоял тот самый израненный мужчина. В отличие от всех остальных, он смотрел прямо на неё своими жуткими иссиня-голубыми глазами. Глазами мертвеца. — Надо было дать тебе умереть. Столько смертей. Ради чего?

Убийца.

Проклятая.

Убирайся.

Прочь.

Она больше не могла этого выносить. Упав на колени, девочка как можно крепче зажала уши ладонями. Но это не помогало. Жуткий нескончаемый шёпот, полный осуждения и презрения шелестел вокруг, пронизывая каждую клеточку её тела. И тогда она просто закричала.

Очнулась она от того, что кто-то, до боли сжимая запястья, тряс её. Открыв мокрые от слёз глаза, она увидела перед собой молодую учительницу старших классов, имени которой не знала. Та смотрела на неё огромными, полными страха глазами. Девушка что-то говорила, но Аня никак не могла разобрать. Её взгляд метался по лицам стоявших вокруг людей. Самым обыкновенным живым лицам.

— Аня, ты меня слышишь? — Голос учительницы был осипшим. То ли от страха, то ли от того, что она пыталась перекричать саму девочку. Та несмело кивнула. — Ну слава богу! У тебя что-то болит? Ты упала, ударилась? Как голова? Не кружится?

— Нет. — Аня не узнала свой собственный голос. Он охрип. Не ясно, как долго она так просидела. И что вообще произошло, куда делись все те жуткие люди, тот мужчина? Кто вообще их пустил внутрь?

— Тогда давай-ка, поднимайся на ноги. Только аккуратно! Не спеши. Сейчас я тебя к фельдшеру отведу. Телефон есть с собой? Позвоним родителям. Всё, не плачь.

Мягкими тёплыми пальцами учительница быстро вытерла слёзы, которые до сих пор катились по её щекам. А Аня ещё раз испуганно огляделась. Другие учителя разгоняли собравшихся вокруг ребят, некоторые из которых ухмылялись. Другие с любопытством разглядывали её, кто-то со страхом. А кто-то просто осуждающе качал головой.

Всё её тело в миг похолодело, а ладони и спина взмокли от пота.

Здесь никого не было.

Случилось то, о чём ночью говорил её папа. Это произошло в школе на глазах у всех.

Аня начала отчаянно крутить головой, пытаясь найти глазами в толпе Андрея. Но его нигде не было. Он ушёл, как только увидел, какая она на самом деле.

Она больше не сдерживала слёзы, не было смысла.

— Ну что ты, не плачь. — Учительница нежно обняла её за плечи, ведя сквозь толпу в медкабинет. — Всё будет хорошо. Сейчас мы позвоним твоим родителям, они приедут за тобой. Будешь дома, отдохнёшь. Ты перенервничала, наверное, да? — Аня смогла лишь кивнуть, горло душили рыдания. — Зачем же так волноваться. Подумаешь, конец четверти. Да у тебя этих четвертей ещё столько будет, мама не горюй! Это всего лишь оценки.

Это всего лишь единственный человек, захотевший с ней подружиться, узнать настоящую, помочь. Всего лишь её последний шанс на нормальную жизнь.

А картинки видения уже начинали путаться в голове, стирая из памяти лица, голоса, слова. Так было всегда. Она забывала их все. И вот уже не могла припомнить, кто же именно стоял в школьном коридоре? Что он или она говорили ей? И было ли всё взаправду…

Фельдшер, совершенно не зная, что с ней делать, измерила температуру и давление. Потом разломила какую-то мерзкую таблетку и дала половину, наказав положить под язык и рассасывать. Учительница же всё это время держала девочку за руку.

— Вот молодёжь пошла. Тебе лет-то сколько?

— Почти десять.

— Мм, десять. А давление, как у меня. Только мне-то сорок пять. А худющая какая! Тебя вообще кормят дома?

— Кормят.

— Кормят её. Может, глисты?

— Елена Ивановна, ну что вы в самом деле! Она разнервничалась просто. Не знаете, что ли, как сейчас родители за оценки детей трясут.

— Знаешь что, Алиса Геннадьевна, нас тоже трясли. И отлупить могли за двойку. Но что-то я в истерике не билась из-за этого.

— Ну да, вы просто свою детскую обиду сейчас на десятилетнюю девочку выплёскиваете!

Глаза фельдшера сузились за толстыми линзами очков, но она ничего не ответила.

В этот момент в дверь чуть слышно постучали.

— Да заходите уже! — рявкнула фельдшер.

Тихонько скрипнув, дверь приоткрылась. Сначала показался веснушчатый нос, а потом и всё круглое лицо.

— Можно?

— Чего тебе, тоже домой отпустить?

Андрей мгновенно залился краской, но продолжил уверенно:

— Нет, я за Аней.

— Это ещё зачем?

— Провожу её.

— Иди на урок, провожатель! Щас родители приедут и сами проводят.

Мальчик немного замялся, не зная, как продолжить.

— Тогда я с ней подожду.

— На урок иди, сказала!

— Я их обоих провожу. — Алиса Геннадьевна, не отпуская Аниной руки, встала. — Тебя на урок, а тебя к родителям. У меня сейчас окно, посидишь пока в моём кабинете.

— Да ради бога, забирайте этот цирк шапито.

Вопреки ожиданиям, учительница не повела Андрея в класс, а сразу пошла к себе. Её кабинет на первом этаже оказался невероятно уютным. Стены здесь были завешаны картами по истории, портретами знаменитых людей. В углу лежали несколько кресел-груш, а полки были заставлены небольшими бумажными моделями дворцов и храмов.

— Посидите пока тут, я принесу ваши вещи.

С этими словами Алиса Геннадьевна ушла, оставив детей вдвоём. Они молчали.

— Ты как?

Аня подняла удивлённый взгляд.

— Нормально. То есть… я не знаю.

— Ты там всех перепугала. Учителя понабежали. А кто-то из первоклашек заплакал.

— Навела шума.

Андрей усмехнулся:

— Это уж точно.

И вновь эта звенящая тишина.

— Я тебя искала… там.

— Я… честно говоря… убежал сначала.

— Понимаю. — Она не смотрела на него, внимательно изучая карту Северной войны. — А почему вернулся?

Он долго не отвечал. Аня уже и не рассчитывала дождаться ответа.

— Ну, я же сказал, что буду тебя защищать.