Сквозь тени 90-х. Том 2. Цена ошибок

Зайнетдинов Эльнар (2024)

Продолжение истории высшего мага, перенесённого из будущего в хаос девяностых. То, что осталось позади, меркнет перед грядущими испытаниями. Ментальная школа ворожбы медленно и незаметно искажает характер Факела, открывая уязвимые места для коварного врага. Его ошибки множатся, а проблемы растут, словно огонь, подстегиваемый ветром. Сможет ли он выстоять против того, кого сам же и породил, или падёт, став жертвой своих же промахов?

Глава 8

Профессор замешкался, и по его лицу я понял две вещи. Во-первых, он был в курсе моего освобождения, а значит, преподаватели на утренней планерке уже успели обсудить повестку дня. Во-вторых, гримаса профессора выдавала смешанные чувства: недовольство и уважение (в дань прошлым событиям и достижениям). Судя по всему, моя репутация среди сотрудников ИжУТН оказалась подмочена. Что ж, придётся восстанавливать статус добрыми делами.

Своих целей я добился. Теперь вряд ли кто-то рискнёт лезть мне под ноги или проявит неуважение к одной наимилейшей персоне. Но даже это было не главным. Наступал момент, ради которого пришлось натворить дел.

— Входите, — проворчал Мефодий, уткнувшись в листок с учебным планом.

Я шёл неспешно, пристально вглядываясь в лица сокурсников. Их эмоции были неподдельными из-за моего неожиданного появления. Стоило как следует изучить сброшенные маски.

Фак-отряд, как и предполагалось(или, точнее, как я надеялся), лучился счастьем, едва сдерживая радостные возгласы. Мефодий такого не простит. Как пить дать — прогонит. Не стоило доводить старого и уважаемого преподавателя, заводящегося с пол-оборота.

Фенрир перехватил мой взгляд и картинно, с едва заметной усмешкой, кивнул. Движение было настолько отточенным, что казалось срежиссированным — жест самца, признающего равного. Думаю, наш прежний конфликт иссяк, как перегоревшая пружинка в лампе накаливания.

Властный и амбициозный, он, конечно, не любил оставаться на вторых ролях. Но сейчас, среди пёстрой толпы первокурсников, Фенрир явно был готов временно умерить свои притязания. Не глупец же в конце концов — таймер чутко улавливал расстановку сил и умело признавал чужую мощь, если это было необходимо.

Прочие студенты вели себя по-разному. Что удивительно, я не увидел постных рож. В этой солянке эмоций хватало всего: от откровенной неприязни до благоговейного почитания.

Факел первый смотрел на меня с вызовом, и это было предсказуемо.

Единственная персона, с которой я не обменялся взглядом, была Айсылу. Таков мой тонкий психологический расчёт, который должен был придать импульс маховику любви, сдвигая его с мёртвой точки. Наверняка прелестница целую неделю накручивала себя, переживая о разном. Надумала массу интересного. Что творится в головах взбудораженных женщин, когда в их жизни появляется такой наглец, как я? Надо же, едва знакомый парень… признался ей в чувствах, отдал победу, а потом еще и рискнул всем ради защиты её чести. А теперь он заявился, как ни в чем не бывало, улыбнулся всем вокруг, кроме неё, холодно проигнорировав.

Теперь я буду жить в ее мыслях и сниться по ночам, а сам притаюсь до нужного момента. То самое блюдо, которое должно настояться, пройти процесс ферментации перед употреблением. Подобно хищнику, затаившемуся в засаде, я дождусь подходящего времени для атаки. Да, это коварно. Да, некрасиво. Но в любви, как и на войне, все средства хороши. Такова природа ментальных ведунов. Хватит идти против себя и своей сущности. Иначе ничего, кроме неврозов, не заработаю.

Оставалось закрепить результат.

Я плюхнулся рядом с Мисо, отметив боковым зрением, как Арфа удивлённо наблюдает за мной. Страстно поцеловал кореянку, давая волю рукам. Подруга тут же обмякла под моим напором.

— Кхм-кхм, — разрезал гробовую тишину Мефодий, прокашлявшись в кулак. Я мгновенно прекратил дерзкое прелюбодеяние. — Тема сегодняшней лекции: нечисть северных широт нашей необъятной страны.

Лицо Мисо покрылось румянцем и довольной улыбкой. Ей явно нравилось прилюдное проявление чувств.

Кореянка вдруг засуетилась и юрко сунула ладошку в карман джинсовых шорт. Вытащив помятый вкладыш от жвачки, она протянула его мне.

Love is…

Любовь — это когда знаешь наверняка, что скоро вы встретитесь вновь.

Возможно, златокурая красавица держала обиду на меня за то, что я вступился за Арфу. Теперь это в прошлом.

Как и следовало ожидать, фак-отряд настиг меня в коридоре на первой же перемене, и мы вновь устроили массовые обнимашки с нечленораздельными воплями. Акула завёл своим хриплым голосом песню Михаила Круга:

— Кольщик, наколи мне купола.

Поп тут же подхватил:

— Рядом чудотворный крест с иконами,

Чтоб играли та-ам колокола,

С переливами и перезвонами.

— Да ладно вам, ребята, на нас же все пялятся! — прокомментировал я с едва скрываемым смехом.

Было на что посмотреть: мужик в рясе и персонаж в малиновом пиджаке горланили похлеще мартовских котов.

— Строчку: «Мам, я-я не виноват»,

Наколи, и пусть стереть попробуют!

— Давайте лучше вечером в караоке сходим, — продолжил я урезонивать артистов, громко хохоча.

— Крест коли-и, чтоб я забрал с собой

Избавление… но не покаяние!

***

Сумерки подкрались внезапно, растворяясь в сизых оттенках. Мотор «Планеты» надрывался злым рыком, вибрируя железным нутром. Широкая улица Карла Маркса простиралась перед ним как идеальный гоночный коридор. Холодный осенний воздух врывался в лицо, ноздри ощущали свежий запах опавших листьев и влаги.

Скоро белые хлопья покроют город одеялом, и стальной друг отправится в тесный гараж возле родительского дома, спрячется под старым брезентом. Мысли о новом автомобиле уже маячили где-то на горизонте, но сейчас — только скорость, только движение. Стрелка тахометра судорожно билась об отсечку. Городской пейзаж превратился в смазанную, пульсирующую картину.

За язык меня никто не тянул… Фак-отряд единогласно проголосовал за вечер в караоке. Путь лежал в центр города, в заведение с провокационным названием «Разбуди соседа» — место, обещавшее стать эпицентром всех видов удовольствий этим вечером.

Как обычно, слегка опоздал, судя по припаркованной «Яве» Аверьяна на стоянке. Стремительный рывок — и я уже внутри. Первое, что бросилось в глаза, — атмосфера абсолютного драйва. На сцене девушка в блестящем вечернем платье, словно рожденная для музыки, исполняла хит. Каждое её движение — настоящий перформанс:"Американ бой… уеду с тобой!" — голос плавно скользил по страстным нотам, заставляя сердце учащенно биться.

Полумрак клуба утопал в мельтешении света. Зеркальные шары метались по потолку, разбрасывая солнечные зайчики. Массивные колонки источали такой низкочастотный гул, что казалось — вот-вот треснут стекла, ну, или рёбра.

Интерьер кричал о футуристическом безумии. Вместо традиционных картин или плакатов — дрели, перфораторы, гитары, барабаны. Стены напоминали храм индустриальной эстетики, способный разбудить даже самых хардкорных соседей.

Мисо подала знак, и я, подхватив ритм музыки, пританцовывая, направился к компании. После карцера да на танцы — это почти как: украл, выпил, в тюрьму.

По пути окинул взглядом друзей — каждый сегодня смотрелся так, словно сошёл со страниц глянцевого журнала. Разве что Поп хранил верность своему стилю. Массивный серебряный крест на его шее играл тысячей огней, периодически ослепляя соседей резкими бликами.

Мягкий диван принял меня в свои объятия. Я плюхнулся на свободное место, поцеловал Мисо в щёку, дал пять по очереди всем друзьям, а Ведьме пожал руку.

American boy, ой-ой, мой boy, ой,

American boy, ой-ой, мой boy, ой.

Ладони отбивали ритм по столешнице. Акула методично глушил пивко, будто участник негласных алкогольных соревнований, — третья пинта, однако. Судя по всему, друг уже успел зарегистрироваться в песенной очереди и теперь набирался смелости.

Старые профессиональные привычки не давали покоя, проявляясь вновь и вновь. Я окинул помещение пристальным взглядом. Зал был забит почти под завязку. Среди присутствующих преобладала столичная молодежь. Внимание привлекла группа мужчин криминальной внешности.

Твою мать! Неужели это Артур Кабанов?

Я скастовал общее заклинание третьего круга «острое зрение» и пристально вгляделся в одноклассника, в подробностях рассматривая его. Картина впечатляла: дорогой костюм, наверняка от известного портного, прическа, выбритая с ювелирной точностью, короткая аккуратная щетина. Золотая массивная цепь над белоснежной сорочкой, а из-под пиджака едва заметно выглядывало огнедышащее существо, в смысле — пистолет.

Жесты и телодвижения Кабана напоминали варварские — грубые, словно вырубленные ржавым топором. Рядом с ним были мужчины, явно старше лет на двадцать. При этом вели себя бандиты уважительно, едва в рот не смотрели юному блатарю. Это уже не клоуны из «Тушаевских», а серьезная братва. Поднялся, значит, парень!

Один из его спутников перехватил мой пристальный взгляд. Он ткнул локтем Кабана и указал пальцем на меня. Артур лениво повернулся, и широченная улыбка мгновенно расцвела на его лице.

Мастер боя на шампурах помахал мне рукой, а я ответил взаимностью, после чего решил уделить внимание друзьям.

— Мисо, вы еду заказали уже?

— Мгм, — кивнула она. — И не только еду, но и вино!

— Знаешь, я, пожалуй, на трезвячках сегодня побуду.

Мисо вдруг стушевалась и прикусила губу.

— Что такое? — осведомился я и прищурил глаза.

Подруга подалась ко мне поближе и прошептала на ухо:

— Мне было очень неприятно, когда ты вступился за Арфу. Прям сердце царапнуло. Не делай так больше, пожалуйста!

Ответом послужил очередной поцелуй. Кажется, этот метод отлично срабатывал, изгоняя получше экзорцизма тёмные мысли из её головы. А почему бы не закрепить результат?

— Украду тебя в эту ночь, прибереги сил. Обещаю такие впечатления, о которых будешь вспоминать с дрожью!

Кажется, она проглотила язык, а смущённая улыбка ее сияла ярче зеркальных шаров.

Проблема решена, пора сосредоточиться на меню. Закажу себе литр апельсинового сока, спагетти «карбонара», пиццу с колбасками и беконом. Кормили меня как дворового пса всю неделю, так что натрескаюсь сегодня от души. С таким образом жизни лишний вес не грозит. Колбаски… сосиски… Где же ты, дорогой мой любитель сосисок? Славик, ты здесь? Проклятье…

Грузная фигура Акулы оторвалась от кресла. Он поднялся на сцену не по боковым лесенкам, как все нормальные люди, а вскарабкался прямо по центру. Прежде чем начать разливаться песнями, он взял слово:

— Поздравляю кореша с возвращением на волю! Каждый уважающий себя бродяга хоть раз должен хлебнуть СИЗОвской баланды! Давайте похлопаем вместе, браток снова на мазе! Вон там он сидит, — Акула указал на меня пальцем.

Я шокировано осмотрелся, ловя на своей скромной персоне десятки взглядов. Большая часть посетителей кривилась, лишь столик Артура радостно голосил, поднимая стаканы и бутылки.

— Эта песня посвящается братану, за которым я в огонь и воду!

Я в детстве подружился с сигаретой,

Бывало, по карманчикам шмонал.

И папа ремешком лупил за это,

Но я тайком, как прежде воровал.

Меня девчонки рано полюбили

И с вечеринок пьяного вели.

Однажды было — чуть не посадили,

За что"Жиган-лимоном"нарекли.

Акула то наш, оказывается, фанат Михаила Круга.

Зал гудел под знойный ритм, и компания Кабана уже вовсю отплясывала. Рядом, за соседним столиком, расположилась группка щёголей в дорогих пиджаках и начищенных до блеска туфлях. Самый наглый из них, молодой парнишка с выбритыми висками и вызывающе задранным подбородком, решил устроить представление. Громкий визгливый свист разрезал музыку, выражая неприязненное отношение к шансону и привлекая внимание всего зала.

Артур медленно обернулся. В глазах сверкала холодная усмешка, а рука уже нащупывала макарыч за пазухой. Пританцовывая блатным полубоком, он приблизился к обнаглевшему пижону.

— Иди-ка сюда, голубчик, — процедил сквозь зубы Кабан, небрежно помахивая пистолетом.

Паренёк сглотнул комок страха. Медленными, скованными движениями, с понурой головой пижон последовал настойчивой просьбе. Кабан что-то крикнул ему в ухо, и вот уже бывший сноб пляшет в конвульсивных, нелепых движениях, фальшиво подпевая:

— Жиган лимо-о-он!

Зал взорвался диким хохотом.

Когда композиция стихла, бедолага едва заметными шажками посеменил обратно к своему столику. Кабан довольно хлопал в ладоши, выражая восторг певцу:

— Красава! Братан, врежь ещё!

Артур обернулся, продолжая буравить взглядом щёголя. Пистолет вновь мелькнул в руке и указал на новую линию поведения, подобно негласному режиссеру этого дикого представления.

Паренёк, весь белый как мел, принялся отбивать ладони в аплодисментах, словно в последний раз в жизни. Голос щёголя сорвался в истерический визг — тонкий, дребезжащий тенор:

— Шеде-евр! На би-и-ис!

Зал содрогнулся от смеха. Музыка заполнила паузу между песнопениями, и все продолжили пировать.

«А здесь весело», — подумалось мне.

Едва отгремел очередной музыкальный номер Акулы — в этот раз он рвал зал песней"Фраер", как я поспешил в уборную. Апельсиновый сок, проглоченный залпом, настойчиво просился на выход.

Послышались приближающиеся шаги. Кто-то занял кабинку по соседству.

— Славик, ты как сам ваще? — прервал тишину голос Кабана.

— Отлично, в ИжГТУ поступил. У тебя как делишки?

— Хах, ну ты, внатуре, красава! А я… теперь приглядываю за Индустриальным районом, — в голосе Артура послышались горделивые нотки.

Вот это да, не ожидал…

— У нас же смотрящего за Ижевском порешали, — продолжил Кабан. — Потом возня лютая началась. Раджу замочили, Ахмата Тушаева тоже, да и много кого в могилу положили. А я себя проявил, и теперь горы кокосов, решаю вопросы. Всё как ты и говорил, вот я и стал круче твоего бати! Хе-хе.

Тем временем я умывал руки и лицо. Журчащий звук струи воды прервали характерные бульканья и хлопки, недвусмысленно свидетельствующие о происходящем естественном процессе.

— Ты это, меня не жди. Я тут, походу, зашкерюсь на полчасика. Сожрал чего-то не того. Полюбас, это ониги́ри с тунцом кишки мне крутят! Говорил же кореш, не купать китайский пирожок в майонезе…

— Ладно, хорошо тебе посидеть. Ещё увидимся!

Вечеринка набирала обороты, и через восемь композиций настанет звёздный час Ведьмы. Ведунья одноимённой школы наверняка знала, как ярко сверкать на сцене.

Мы весело проводили время, стаканы гремели громче музыки. Сегодня пили все, кроме Аверьяна и меня. Поп, осадив с горла"Монастырскую избу", постепенно начал входить в ритм и робко двигать телом, сидя на диване.

В кармане почувствовалось тепло — талисман из ушей пси-волка давал понять, мол, что-то намечается. Не будь я магом огня в прошлом, наверняка бы и не заметил изменения температуры. Однако даже разница в пару градусов не проходила мимо чуткого восприятия.

Интересно, в чём же дело? Где может скрываться опасность? Я это пойму наверняка, когда угроза проявится сильнее, а штанину начнет жечь не по-детски.

Пока думал, температура еще слегка поднялась. Поймал на себе взгляд Аверьяна и пожал плечами. Значит, и он почувствовал. Внезапно его глаза скользнули мне за спину, и я развернулся.

В зал караоке вошёл десяток бритоголовых молодцев, одетых в спортивные костюмы. Теперь всё встало на свои места. Ведуны-радикалы пришли повеселиться.

Главарь группировки — настоящий монстр. Двухметровый детина с шеей быка и торсом чемпиона тяжелой атлетики, одетый в потертую кожаную куртку поверх выцветшей олимпийки. Его бритый череп методично вращался из стороны в сторону, напоминая эдакий человеческий радар, цепко сканирующий помещение целиком. Каждый шаг его давался с ленивой грациозностью боксёра на разминке.

Холодные глаза с легким прищуром методично обшаривали столики, пока внезапно не остановились на Мисо.

Девушка моментально напряглась, инстинктивно прижимаясь к моему плечу. Её испуг был почти осязаем. Тонкие пальцы чуть заметно дрогнули, а дыхание стало учащённым.

Вождь бритоголовых, небрежно разминая широченную шею внушительными круговыми движениями, начал смещаться в нашу сторону. Атмосфера в караоке моментально превратилась в вязкий студень напряжения.

— Ты, ускоглазая *цензура*, пошли на выход за мной, а вы, — обратился он к остальным, — продолжайте тусоваться.

Ментал шестого круга только что пытался ворожбой среднего убеждения манипулировать моими друзьями. Это сработало лишь на Попе, Акуле и Ведьме, ведь остальные имели иммунитет.

С учетом фамильной техники пенетрации я мог пробить шестой круг радикала тем же убеждением и заставить унизительно развлекать его же корешей. Но не буду.

— Товарищ яйцеголовый, пойдёмте-ка лучше на свежий воздух. Попрошу вас прихватить с собой этих столь аэродинамичных приятелей.