Глава 15. Каменная рана… Подземный Госпиталь
Тьма, кажется колышется едва заметными волнами, как волны ночного моря… В затерянных недрах катакомб редкими огнями, будто раскаленные угли догорающего костра, горит жизнь подземного госпиталя. Там, где камни словно сливаются в единое непробиваемое полотно мрака пробивается пронзительным пламенем маленький островок трепещущего живого… Без устали, без времени, меж грубых лежанок с перебинтованными пациентами крутятся, как заведенные, врач Макогон и его жена Галина. Им помогает военфельдшер Михаил Скитневский из госпиталя Гусейнова.
— Ну что у нас еще на сегодня? — вытирает руки Макогон, — Время словно остановилось…
— Плановые перевязки и две операции вновь поступивших, — отвечает Галина, — легкие осколочные ранения. Как нам это удается — оперировать, в наших условиях, сама не понимаю… Стараюсь не думать.
У троих высокая температура, простуда, у пяти пневмония прогрессирующая, надо провести дополнительные процедуры. В целом, без особых происшествий, все как обычно!
— Миша, как с перевязками? — оборачивается Макогон, — Успеваете?
— Мы с Татьяной Моисеевной почти всех обработали, осталось шесть… — докладывает Скитневский, — Управимся быстро!
— Отлично! — оглядывается вокруг Макогон, — Проверьте потом остальных, у кого стабильное состояние. Может жалобы какие-то есть или вдруг что-то обострилось внезапно. Они все почти в полузабытии находятся, могут не заметить. Вчера из одного ефрейтора кровь полилась ручьем, рана открылась, а он ничего, лежит в потолок смотрит и еще тихо напевает что-то… Люди как под гипнозом каким-то подземным. И куда нас занесло?
Надо еще помещение прогреть насколько возможно. Холод страшный. Никак несовместимо с медицинским блоком.
— Да тут не только с медицинским, а просто с человеческим обитанием никак не пересекается! — вздыхает Галина, — Глубокая черная могила! Ничего живого… Смерть, кажется, так и дышит в затылок. Черная хищная опасная Пустыня! Не могу я здесь привыкнуть, все чужое и непредсказуемое. Жутко…
— Может мы и нужны здесь? — восклицает Миша, — Вот мы и боремся с этим беспредельным Мраком! Это и есть Миссия Человека! Всегда так было!
— Иногда надо опираться на разум и рассчитывать свои силы, — отмечает Макогон, — и не брести вслепую…
— По-вашему, мы не контролируем ситуацию? — поднимает озадаченный взор Миша, — Все безнадежно?
— Не знаю… — грустно вздыхает Макогон, — Мы делаем, все что можно и даже больше… Но мне кажется, мы смутно представляем, с чем столкнулись!
— Не понимаю, о чем Вы, — отзывается Миша, — О том, сколько примерно немцев вокруг нас и какие части, мы имеем представление. И вполне можем выстроить стратегию боя… Да, приходится очень трудно, враг силен! Но в целом, каждый знает, на что идет.
— Мир гораздо глубже наших обычных представлений об окружающей реальности… — сообщает Галина, — Здесь, у нас, сошлись в битве скрытые силы, которые нам не дано вообразить! А мы — только орудия, инструменты…
Конечно, мы сделаем все, что в наших силах и если потребуется, пожертвуем собой. Но мы должны четко понять, что столкнулись с чем-то, что выходит за рамки человеческого сознания. Оно нас призвало, оно нас ведет, и неизвестно, чем это для нас закончится. И корни этого сражения уходят во мрак времен…
— Если честно, я ни черта не могу понять из ваших мистических недомолвок, — усмехается Миша, — Что именно вы хотите сказать. Все это антинаучно.
— Наука — это лишь временной фрагмент непостижимой Мозаики существования, — поясняет Макогон, — То, где мы находимся — это земля древних цивилизаций, очень мудрых и могущественных. И что-то здесь пробудилось! Чему нет словесного и понятийного объяснения. Это можно только почувствовать, и Это явственно ощущают все, кто здесь находится, только боятся признаться и себе, и другим, что не выглядеть в нелепом свете…
Мы все захвачены некой Забытой Силой, пришедшей из каменной Глубины. И шансов вырваться, у нас, возможно уже нет…
— Олег Андрианович! — веселится Миша, — Извините, но Вам поспать надо… Похоже, Вы переутомились! Целый день на ногах, не присели… И Подземелье видимо на Вас плохо влияет.
— Некогда спать! — мрачно отрезает Макогон, — От нас зависят жизни этих людей. Где-то, чего-то не доглядим, и человек уйдет в небытие…
Человек — существо удивительное и загадочное! Нам открыта только малая часть самих себя… И у нас долгий путь! И я не сумасшедший, как и моя жена… Мы просто кое-что знаем из давних традиций наших иудейских предков. И храним затерянные знания, которые раньше освещали путь человеку!
— Любое знание имеет причудливое происхождение, — рассказывает Галина, — реальность, как ребенок, рождается в муках и противоречиях. Наше Настоящее складывается из многих и многих фрагментов, осколков Прошлого… И то, что стоит яркой завораживающей Картиной перед нами — результат безмерной цепочки самых разных Последствий, событий, чувств, мыслей, грез… Чтобы действовать эффективно сейчас, необходимо понимать, как на нас влияют все факторы прошедшего.
— По мне так все гораздо проще… — трет затылок Миша, — И не стоит так все усложнять! Жизнь открыта и прозрачно ясна как день… Что тут еще домысливать? И загонять себя в запутанные темные лабиринты отвлеченных упражнений разума, из которых нет выхода?
— Чтобы видеть Все… — объясняет Макогон, — Все возможные варианты развития событий. И понимать где ты, и что можешь предпринять!
— И самое главное — кто ты, в этом мире, — добавляет Галина, — И что с тобой может быть! Для этого и дано нам абстрактное мышление.
— Во всем мера должна быть, дорогие товарищи! — восклицает Миша, — Избыток ума тоже навредить может… Закрыть очевидные вещи пеленой заумного тумана! Зачем?
Должна быть практическая ясность — острая, как скальпель… А ненужные мысли только путают и уводят в сторону!
— Весь вопрос в том, — оживляется Макогон, — как найти то единственное направление мысли, которое выведет из вероломной сети ложных и фатальных путей… Это уже настоящее искусство!
— Как говорил кто-то из великих, «Человеку свойственно ошибаться…» — добавляет Галина, — В мирной жизни это еще проходит нормально… А вот на войне ошибки непростительны и необратимы. Ставка — человеческая жизнь. А это самое ценное, что есть на нашей земле…
— Ладно, пошел я перевязывать, — зевает Миша, — потом еще пофилософствуем, хоть отвлекает немного от нашего давящего подземного мрака! С вами интересно. Начинаешь непроизвольно задумываться обо всем…
Олег Андрианович! На операциях я буду нужен или Клаву Расщупкину прислать?
— Пусть Клава придет, — устало опускается на ящик-стул Макогон, — У нее как раз дежурство начинается. А ты отдохни немного, за сегодня уже набегался… У нас еще впереди работы хватит.
— Спасибо, Олег Андрианович! Я скоро… Чуток дыхание переведу и снова сюда… Дышать то тут трудней, чем на нашем старом месте. Воздух затхлый и вязкий какой-то, как будто протухшую кашу ешь и давишься! Голова кружится начинает… Эх, сейчас бы к морю! Окунуться разок и просто вдохнуть свежий солоноватый ветер, крик чаек послушать… Благодать! И все рядом — рукой подать. Вот какими гранями мир может повернуться!
— Все наши напасти временно, еще накупаешься, у тебя вся жизнь впереди, — улыбается Галина, — иди, отдыхай нормально, заступишь по графику. Нужно набираться сил, а то свалишься сам, пациентом своего же госпиталя.
— Не… Я не упаду! — с устало сонно хлопающими глазами, но твердо заявляет Миша, — У меня запас прочности еще ого го!
— Нет, дорогой, давай на отдых! — смеется Макогон, — Заслуженный, и без разговоров! А мы, будем к операции готовится…
— При факельном освещении — кто бы мог подумать! — тяжело вздыхает Галина, — Немыслимо! Это почти вслепую, с завязанными глазами!
— Это фронт, Галина, — бодро и по-армейски бросает Макогон, — война… Приходится делать то, что в мирной жизни кажется полным бредом или фантастикой… Если суметь открыть внутренние двери, скрытые ресурсы, пожалуй, мы сможем все! Только не всегда ключ подходит к замочной скважине. И дверь оказывается не той…
— С водой ничего неизвестно? — неожиданно спрашивает Миша, — А то мы к пределу подходим, запасы тают. Столовая ложка в сутки — это для здорового неприемлимо, а для больного и изорванного в бою, просто слов нет… Раненые сгорают! Еще немного — и перемрут все…
— Это ужасно! — сокрушается Галина, — В кошмарном сне не привидится. Я удивляюсь, как их организм еще борется, да и наш тоже…
— Воду ищут… — сообщает Макогон, — По всем катакомбам! Снаружи понятно, источников нет. Да и если бы и были — там не подойти. Каждая щель под прицелом — простреливается из всего что можно! Носа лишний раз не высунуть…
— И каковы шансы? — беспокоится Миша, — Что нас ждет?
— Шанс есть всегда, — твердо заявляет Макогон, — В каменоломнях, говорят, колодцев никогда не было… Может, попадется где-то водоносная жила. Поглядим…
— Может свои колодцы пробить? — предлагает Миша, — И все решится!
— Попробуем… — задумывается Макогон, — Но надо знать, где рыть… Здесь слой камня огромный и если промахнуться, можно всю жизнь копать и не найти ни капли!
— Но если воды не будет, — печально констатирует Галина, — тогда нам всем конец! Даже без боя и применения какого-либо оружия. Без еды еще протянем какое-то время, а без воды — верная смерть!
— Найдем воду! — ободряет Макогон, — Если мы с поверхности ушли, и от адского пекла спаслись, не можем мы так глупо от жажды сгинуть…
Судьбой нам другое предназначено.
— А что именно?
— Особый у нас путь… — погружается в раздумья Макогон, — Не зря мы здесь! Испытание это… Как посвящение своего рода.
— Больно жуткое какое-то! — откликается Галина, — И возможно ли человеческому существу такое пройти?
— Если мы Здесь, — уверенно продолжает Макогон, — значит, возможно! И по-другому никак!
— Нас так мало… — тихо и грустно произносит Галина, — А вокруг эта беспредельная голодная топь каменной Тьмы! Алчная Пропасть! А наверху — такая же тьма фашистов беспросветная… Иногда подумаешь, как мы вообще до сих пор живы!
— Вот именно! — торжественно заявляет Макогон, — Значит, какие-то силы Судьбы нас берегут!
— Ничего! Прорвемся! — распаляется Миша, — Скоро наши придут… И мы выйдем из этого мрака на свет человеческий!
— Уж поскорей бы… — вздыхает Галина, — А то все превратимся в такой же сумрачный камень! Оцепеневает все… И тело, и разум! Холодом могильным насквозь до костей прожигает, согреться невозможно. Как будто падаешь в смоляную вязкую пропасть… безысходную! И забываешь с каждым часом прежнюю жизнь, и что ты человек! Мрак высасывает, выедает сознание, постепенно и незаметно.
— Все пройдет! — утешает Макогон, — Может это нам предначертано… Может, выбрали нас! Может происходит тут что-то, самое главное… И мы должны выстоять здесь! Пройти все это…
— Это можно в целом о жизни человека сказать! — с почти детскими интонациями говорит Миша, — Мы рождаемся, чтобы что-то сделать, оставив светлый след на земле…
— Здесь совершенно другой мир… — смотрит куда-то во мрак Галина, — Как темное Зазеркалье! Порой не узнаешь саму себя, и не понимаешь, куда идти… Что с тобой будет и где ты окажешься — на свободе или в когтях гибели!
— Путь людей не прост… — заключает Макогон, — В отличие от других видов жизни. На нас лежит ответственность в сохранении Света в этом мире. Может, поэтому и забросили нас в это бездонное чрево Тьмы!
