За твоей спиной

Лина Коваль (2024)

— Я в порядке, — вру, прикрывая пылающую щеку. Плотнее запахиваю слишком легкое для начала ноября пальто, под которым только ночная сорочка. — Это ваш ребенок? — хмурится полицейский и переводит взгляд с моих документов на заднее сидение внедорожника, где жалобно всхлипывает пятилетний Лука. — Да!.. Это мой сын, капитан. — Снова отчасти вру. — Я свяжусь с вашим мужем, Татьяна Романовна. — Не-ет, — меня охватывает слепой ужас. — Не стоит его беспокоить. Мы без пяти минут в разводе. Я… назову вам номер. Позвоните, пожалуйста, этому человеку. Он должен мне помочь. Три года назад Расул Хаджаев бросил меня без всяких на то объяснений. Единственным предложением в прощальной записке, отправленной с роскошным букетом, было: «Я твой должник, позвони мне, если будут проблемы». Моя гордость никогда бы не позволила иметь дело с предателем, но я оказалась в такой ситуации, что только за его спиной буду чувствовать себя в безопасности… ***Однотомник ***Хэппи-энд *** Возможна нецензурная брань.

Глава 3. Татьяна

— Что это с твоей рукой? — спрашивает Вера озадаченно.

— Обожглась вчера, — убираю под стол ладонь.

— Господи, Борисова, или как ты там теперь… Салтыкова! Что ты за недоразумение ходячее? То волосы тебе Лука случайно остриг, то вот обожглась…

Она заливисто смеется и отпивает шампанское из бокала короткими глотками. Выглядит так, слова поимела эту жизнь. Я же удрученно качаю головой и давлю в себе неприятное чувство зависти.

Вера приехала к нам с рабочей встречи. Красивая и деловая. В сером брючном костюме и на шпильках. На лице макияж с красной помадой, готовый посоревноваться с профессиональным.

Я еще три года назад тоже была заядлой карьеристкой. Офис — моя стихия. Все эти дедлайны, переговоры, согласования с руководством и совещания — все мое. Обожаю.

— Как у вас с Германом, Танюш? Улучшение есть? — спрашивает Вера с интересом, продолжая покачивать шипящий напиток в бокале.

— Нет. Все так же.

— Так и не спите? — переходит на шепот.

Кинув взгляд на дверной прием, ведущий в гостиную, проверяю, что он пуст. Ада с Лукой собирают там конструктор. Герман вернется примерно через час. К тому времени мы уже точно успеем прибраться.

— Мне кажется, я и сама уже этого не хочу, — пожимаю плечами и так же шепотом отвечаю.

— Не хочешь секса с мужем? — Игриво закатывает глаза.

— Именно! Не хочу!

— Я не узнаю тебя в гриме, Тань.

Я кисло улыбаюсь и разглаживаю пальцами складки на шелковом платье.

Конечно, подруге я о своих приключениях не рассказываю. Во-первых, Герман помог ей с работой и сейчас она трудится бухгалтером в фирме, где мой муж полноправный партнер. Во-вторых, это, в конце концов, просто стыдно. Стыдно жаловаться на то, что твой муж всячески тебя наказывает. Изощренно и с удовольствием.

— Люди меняются, — философски отпускаю.

— Никогда! — снова смеется Вера. — Никогда люди не меняются, Танюш.

— Пусть так, — сразу соглашаюсь.

Совершенно нет сил спорить.

— Ни за что не поверю, что тебе не хочется. Ты же рассказывала, как встречалась с этим… какой-то кавказец-красавчик!..

— Расул. Вчера его по телевизору видела.

— Ого. Надеюсь, не в какой-нибудь передаче про уголовников?

— Нет, что ты? — посмеиваюсь устало. — Он в правительстве республики работает, я так понимаю.

— А как его фамилия? — Вера сужает пристальный взгляд.

— Хаджаев.

Рассматриваю свои забинтованные пальцы. С утра перед отъездом из дома пришлось выпить обезболивающее. Да и ночь была так себе. Еще и Лука испугался, увидев меня. Это вылилось в то, что он до обеда ни с кем не разговаривал.

— Татьяна Романовна, — на кухне появляется запыхавшаяся Аделина. — Наверное, пора собирать конструктор, готовиться к приходу Германа Ярославовича, а Лука раздурелся. Хочет еще поиграть.

Мы с горничной обмениваемся понимающими взглядами.

— Пусть еще минут пятнадцать поиграет, Ада. Я потом помогу ему прибраться до прихода мужа.

— Спасибо, — кивает она. — Я тогда домой пойду.

— Конечно.

— Так что с усыновлением, Тань? — шепчет Вера, когда мы остаемся одни. — Есть у вас успехи? Хоть в этом.

— Пока ничего.

— Герман передумал?

— Нет, такого он не говорил. Мы ждали, пока пройдет три года с тех пор, как Агата признана без вести пропавшей. Теперь необходимо подать в суд, чтобы маму Луки официально признали умершей, но у Германа нет права этого делать — они ведь не были женаты.

— У Агаты ведь есть мама, — вспоминает Вера. — Ты рассказывала, что она звонила тебе. Помнишь?

— Да. Гера запретил нам контактировать и сам не хочет к ней обращаться.

— И какой выход, Тань?

— Герман сказал, мы обязательно его найдем.

Вздрагиваю, потому что неожиданно слышу голос мужа в прихожей. Тут же забегает Лука, и найдя меня взглядом, садится за стол. Вскакиваю со стула и начинаю метаться, проверяя каждый угол.

— Ты чего, Тань? — удивляется Вера.

— Сейчас…

Герман заходит на кухню и, увидев мою школьную подругу, приветливо ей улыбается:

— Привет, Верунь.

— Гера! Рада, что застала тебя, — тянет она к нему руки.

Они обмениваются вежливым поцелуем в щеку.

— Лука, пойдем конструктор соберем? — быстро приглаживаю волосы.

— Пойдем, — кивает сын и бежит в гостиную.

Пытаюсь проскользнуть мимо мужа, но он обнимает меня за талию и притягивает к себе. В нос приникает знакомый стерильный аромат, который три года назад в Дубае, я даже посчитала приятным. Герман не признает мужской парфюм. Даже в конце дня от него пахнет так, будто он только что окунулся в больничный антисептик.

— Ну ты куда, Танюш? — улыбается муж, прижимаясь ко мне. Размещаю ладонь на его плече, чтобы не упасть. — Посиди с нами. Успеем потом убраться.

Не глядя ему в глаза, пожимаю плечами и снова усаживаюсь на барный стул. Пусть сын сам попробует прибраться. Немного самостоятельности ему не повредит.

— Как у вас там дела с Каспийским участком, Гер? — интересуется Вера, наблюдая, как он галантно доливает шампанское в бокал.

— После апелляции дело вернули в арбитражный суд республики, — отвечает Герман, ставит бутылку на стол и придвигается ко мне.

— Вот это да! Сработала апелляция, значит?

Вера хлопает в ладоши.

— Конечно, сработала. У моего доверителя лучший адвокат по земельному праву, — смеется тот самый адвокат и трется лицом о мое плечо, заставляя лямку платья упасть.

Стискиваю зубы, глядя прямо перед собой. Вера ничего не замечает. Продолжает пить шампанское и болтать.

— Думаешь, в республике смогут принять независимое решение и согласиться на отчуждение прибрежной зоны в пользу частных лиц?

— Вряд ли. Но всегда есть суд высшей инстанции. Торопиться нам некуда, — расслабленно произносит муж и смотрит на меня. — Ну, а вы чем занимаетесь? Ты куда-то ездила с утра?

— В магазин, — нервно улыбаюсь. Душа в пятки уходит. — Надо было Луке выкупить зимний комбинезон, да и себе по мелочи кое-что.

Поглаживаю предплечье и касаюсь крепко затянутых бинтов.

— Почему у тебя жена вечно, как побитая, Гер? — шутит Вера, а я чувствую холод в груди. Ледяной арктический ветер, взбивающий душу в белое месиво.

Кивнув на мою повязку, Вера делает еще глоток.

— Да ладно тебе, Вер? Обожглась случайно, я же сказала, — неловко улыбаюсь.

— Не бережешь ты жену, Герман!

По моей талии и пояснице гуляет тяжелая рука, а обнаженного плеча касаются сухие губы. Меня мутит. Трясет. Мне противно, черт возьми.

— Это я-то не берегу? — возражает муж. — Очень берегу… Таня у меня лучшая!

— Да я шучу, — смеется Вера. — И ты у нас лучший! Не прибедняйся, Салтыков!

Они смеются, а я пытаюсь выплыть из собственных страхов.

Хуже конца, может быть только его ожидания. А я каждый день просыпаюсь с мыслью, что настанет вечер и Герман снова будет вести себя как таможенник на паспортном контроле. Смотреть пристально и выискивать странности.

И он, конечно, их найдет, потому что угодить ему невозможно и правильных ответов на вопросы нет!

Вскоре Вера уезжает на такси домой, а муж практически весь вечер работает в кабинете. Я укладываю сына спать и принимаю душ. Меняю повязку на свежую.

Когда расчесываюсь, в комнату стучат. Заглядывает Герман. Первая реакция — ужас, поэтому я до побелевших костяшек стискиваю щетку для волос.

— Как ты себя чувствуешь? — справляется он.

— Хорошо… Только рука болит.

Он кивает и почесывает подбородок.

— Я по поводу суда. Кажется, появились подвижки. Скоро будем подавать иск.

— Да? — радостно восклицаю. — Серьезно?

— Конечно. Скоро ты станешь его мамой…

Прижав ладони к груди, радуюсь как ребенок. Лука официально станет моим сыном. Боже, неужели дождалась?

Герман уходит, а я ложусь в свою кровать и еще долго смотрю в потолок.

Со вчерашнего дня в голове вертится образ Хаджаева. Взяв телефон с тумбочки, нахожу и тщательно исследую страницу его супруги. Увидеть ее не в длинном, закрытом платье странно, но это действует на меня отрезвляюще. Мадина очень даже симпатичная брюнетка. И современная.

На одной из фотографий замечаю Злату.

Мой Златик. Такая добрая и… сильная. Не то что я!..

После того как я уволилась из фирмы Амира, я оборвала все связи с бывшим однокурсником и его женой. Была вынуждена это сделать, чтобы вообще не пересекаться с Хаджаевыми, популяция которых растет на планете быстрее, чем популяция Индии.

Фотографий мужа у Мадины на странице нет, но это и понятно. Расул официальное лицо Республики.

Убрав телефон под подушку, закрываю глаза и пытаюсь прогнать все мысли, кроме одной:

Лука скоро официально станет моим сыном.

А это значит, что я смогу сбежать.

Сбежать из этого ада…