Стань рядом

Нэн Джойс

Мне есть чем похвастаться. Я принцесса на белом Lamborghini, я дочь короля недвижимости. Я золотая девочка с модельной внешностью. И за словом в карман я не полезу. Я. Я. Я. Я всегда добиваюсь того, чего хочу. И раз уж я влюбилась в парня из неблагополучной семьи, заставлю всех принять мой выбор, костьми лягу, ясно? Что? Кому-кому мой каприз переломает хребет? Книга содержит нецензурную брань.

Глава 13

Им не надоело обжиматься?

Мягкий жёлтый свет от здания метро освещает парочку моих ровесников.

Они замерли в объятиях и стоят так уже десять минут.

Девушка прижалась щекой к предплечью парня, одной рукой свапает по экрану своего телефона, другой пробралась к нему под футболку и там замерла.

Парень тоже уставился в свой телефон. Но его рука живая. Будто расчёсывает гребнем волосы. Водит пальцами сверху вниз по её пояснице. Начинает там, где заканчивается её кроп-топ, и заканчивает там, где начинается резинка её карго.

И сверху вниз. И снова. Не меняя ритм. Нежно-нежно.

Становится как-то мучительно тоскливо внутри от того, что при наличии у меня даже не просто парня, а жениха, я ещё ни с кем так в объятиях никогда не зависала.

Завидую. Чёрной завистью.

Честно говоря, с Никитой так и не хочется.

Мы больше говорим, чем делаем. Точнее, он говорит, а я слушаю.

Но прежде мне было комфортно в этом…

Я приехала раньше назначенного времени.

И слишком тепло оделась для такого вечера.

Начинаю снимать толстовку. Она тянет за собой майку. Задирает до груди.

Ощущаю, как мягкое тепло вечера окутывает мой оголённый живот.

Цепочка цепляется за что-то, и неприятно врезается в шею.

Грёбаная дешманская одежда! Так можно придушиться ненароком.

Но в одиннадцать вечера у меня особо не было времени и выбора, где достать шмотки, в которых я буду похожа на простого человека.

Приходится пробраться под ворот толстовки и нащупать нить, за которую зацепилась цепочка.

И пока я стою в нелепой позе, с толстовкой, нахлобученной на голову, в кромешной темноте, и стараюсь высвободиться из лишней одежды, на мой живот ложится ладонь.

Крупная и прохладная.

Я вздрагиваю и замираю. Каждая мышца моего тела напрягается, становится железобетонной клеткой, защищающей внутренности.

Только не от удара извне.

Сердце так начинает стучаться, словно оставшись внутри оно пропустит самое главное событие в жизни.

Оно просится наружу.

Выпусти! Дай поглядеть!

Дай увидеть того, кто делает нам так приятно!

Да что со мной?

Клянусь, это не кто-то чужой меня трогает.

Ладонь начинает тягуче медленное движение вверх. Я чувствую шершавые пальцы. И жар, которым начинает эта рука раскаляться. От меня. И мне же возвращая.

— Это я, расслабься, — голос Дёма пробирается сквозь толщу моего оцепенения.

Почему я должна расслабиться, узнав, что это его рука шарит по мне?

Но я с облегчением выдыхаю, что всё совпало. Что тело так откликнулось не на какого-то чужого рандомного человека, а на… на кого? На едва знакомого мне парня?

— Я запуталась.

Дём подцепляет пальцами край моей майки и тянет вниз. Прикрывает меня.

А потом его руки расправляют ткань, закрутившуюся на моей голове, и я выныриваю из ворота.

Смотрю на Дёма сквозь паутину моих спутавшихся волос.

— Не раздевайся, сейчас будет холодно, — он раздвигает пряди волос у моего лица и убирает их за уши.

Подушечки его пальцев касаются хрящей, сбегают вниз, поддевают мочки.

Я не только прочувствовала его прикосновение. Я отчётливо услышала его.

Это скольжение по моему самому стыдному месту.

А он так смотрит на меня… как будто я и там прекрасна.

— Инопланетянка, — хмыкает он.

Мне очень… слишком приятно.

И это смущает.

Опускаю взгляд, продеваю руки обратно в рукава.

Дём жуёт жвачку. И разглядывает меня.

— Прокатимся кое-куда?

Киваю.

Собираюсь с силами, чтобы войти в метро.

Но Дём идёт в другую сторону. И я следую за ним.

Мы обходим здание, переходим дорогу.

Я не нахожу вишнёвого Соболя в той стороне, куда мы идём. Да и вообще нет припаркованных машин.

Только приткнувшийся у бордюра мотоцикл, большой, с сияющими металлическими трубами.

Дём подходит к нему.

Мотоцикл выглядит очень достойно. И это его мотоцикл, раз он достаёт оттуда шлем.

На несколько секунд меня посещает глупая фантазия, что это он меня обманывает. И на самом деле Дём сын какого-нибудь олигарха, который сможет посоревноваться в количестве доходов с моим папочкой.

…тогда мы смогли бы…

Смогли бы что?

Я послушно забираю у него шлем.

На мотоцикле меня никогда не катали.

Боже упаси, папа убьёт того, кто посмеет подвергнуть меня такой опасности.

Но я фоткалась рядом с ними, на них, в том числе в шлеме.

И даже за это получила от папочки пиздюлей, когда были обнаружены эти фотки в моём аккаунте.

— Что у тебя за мотоцикл?

Те два, которые мне удалось за мою жизнь пощупать, были другие. Выше и будто худее, из пластика. А этот размашистый, стальной.

— Франкенштейн.

— Немец?

Дём смеётся:

— Нет, я так называю его, потому что он собран из нескольких моциков.

— Кто собирал?

— Сам, — сканирует меня взглядом. — Всё безопасно, не бойся. Я аккуратно.

— Да не боюсь я, — нарочито уверенно надеваю шлем и с довольством ловлю его удивлённый взгляд через забрало. — Поехали уже.