Стань рядом

Нэн Джойс

Мне есть чем похвастаться. Я принцесса на белом Lamborghini, я дочь короля недвижимости. Я золотая девочка с модельной внешностью. И за словом в карман я не полезу. Я. Я. Я. Я всегда добиваюсь того, чего хочу. И раз уж я влюбилась в парня из неблагополучной семьи, заставлю всех принять мой выбор, костьми лягу, ясно? Что? Кому-кому мой каприз переломает хребет? Книга содержит нецензурную брань.

Глава 7

— Ты обещала не делать глупостей, — Полина фиксирует меня взглядом из окна автомобиля.

— Ты тоже.

Мы синхронно улыбаемся довольные друг другом, и водитель увозит мою подругу.

Кованые ворота закрываются, и я начинаю движение по липовой аллее к саду.

Почему-то мне кажется, что мы обе не выполним данного обещания.

Полина уверена, что Дём не приедет. Он ведь даже не взял номер моего телефона. Не узнал моего имени.

— И ты как дура будешь его там ждать. А он уже наверняка поспорил со своими дружбанами-нищебродами, что богатая сучка на него запала. Из кустов будут снимать видео, как ты у своей тачки кукуешь с пирожками.

Мои попытки убедить её, что Дём понятия не имеет о моём материальном положении, провалились.

— Они это считывают: по обуви, по сумочке, по украшениям, которых на тебе всегда как на рождественской ёлке. Да хоть бы ты там голая и вся грязью вымазанная стояла — по манере держаться считывают.

…у тебя манера держаться интересная…

Нет!

Он другое имел в виду!

Убыстряю шаг.

Когда аллея расступается и я выхожу в сад, спокойствие окончательно рассасывается.

Все мои ощущения теперь таранятся роскошью.

Ядрёные цвета орхидей. Навязчивый запах роз. И до головной боли въедливый аромат лилий. Упрямое журчание мраморного фонтана. Идеально гладкая дорожка к широкому порогу дома. Исполинские белые колонны.

Статус хозяина как бельмо на глазу.

Я хочу, чтобы меня перестали через призму всего этого рассматривать. Говорить и обращаться со мной с оглядкой на моего отца.

Как Полина, например.

Как Дём.

А я должна заставлять его ждать.

Стоп… ведь если я не приеду, я больше и не увижу его.

И тогда…

…я даже остановилась.

Меня словно сквозняком пробрало.

Стало так не по себе. Будто закончился праздник. Или уезжаешь оттуда, где ты так здорово провела время.

Тоскливо.

Тааак… Вопрос лишь в том, как слить Никиту вместе с его мангальщиком?

Начинаю снова быстро идти, вторя своим хаотичным мыслям.

Прикинуться больной? Никита до трясучки боится болезней.

Но он просто останется ночевать в охотничьем домике, как обычно.

Сказать, что у меня срочная встреча по работе?

Никита знает и тех, кто со мной работает, и как я к работе отношусь.

Могу сказать, что по другой работе.

Он опять начнёт ныть, что я должна бросить свой бренд спортивной одежды, и сосредоточиться на бренде украшений.

Да блядь!

Почему я вообще должна что-то выдумывать, вместо того, чтобы проводить время так, как мне хочется?!

А мне хочется увидеть этого чумазого здоровяка ещё раз!

Просто увидеть.

Какая же я идиотка!

Юркаю внутрь дома. Иду по длинной некрутой лестнице через ступеньку.

Мягкий жёлтый свет каскадных люстр остаётся позади. Я почти добралась до своей комнаты.

— Лилюша! — раздаётся с первого этажа.

Никита поднимается за мной.

Раздражённо разворачиваюсь и спускаюсь навстречу.

— Ты чего? — он с тревогой смотрит на меня.

Останавливается на две ступеньки ниже.

— Ничего.

— Так быстро бежала по саду. Я тебя зову-зову.

Трёт лоб.

— Мне нужно, — виновато улыбается, — будет уехать.

— Сейчас?! — я не верю своему счастью.

Никита настолько эгоцентричен, что принимает мою радость за возмущение.

— Прости. Прости, пожалуйста, — поднимается, раскрывает объятия, — переругался с отцом уже. Очень нужно быть сегодня в восемь в Москве.

— Как жаль, — прижимаюсь щекой к его плечу. — Ну, в другой раз устроим шашлыки на ужин, ничего страшного.

— Обязательно.

После получасового провожания, которое уже рисковало стать выпроваживанием, Никита, наконец, уехал.

Я вернулась в гостиную. Из поленницы рядом с бежево-чёрным камином пахнет берёзой. В кухне Саша разговаривает с кем-то из работников. Из распахнутого окна поют птички в саду.

Закончился дождь.

Я свободна.

И… меня как будто ждёт нечто интересное.

Давно не чувствовала такого… воодушевления.

Захожу на кухню. Саша пьёт кофе, стоя у маленького витражного окошка. А Иви записывает под диктовку названия продуктов.

— Саш…

Оба поворачиваются ко мне.

Саша удивлённо поднимает седую бровь. Пристально смотрит, пока я пытаюсь сформулировать пожелание.

— Меня пугает твоё выражение лица. Кажется, ты собираешься попросить подать сию минуту рождественский штоллен, который готовится несколько недель.

Как он так угадал моё предновогоднее настроение?

— Луковые пирожки.

Изумлённо поправляет очки.

— Только я сама хочу приготовить.

— Пташка моя, что с тобой сегодня такое?

— Просто, — пожимаю плечами. — Хочу чего-нибудь новенького.

— Ну что ж. Иви, подай-ка нам два фартука.

Два часа! Битых два часа я пыталась это сделать.

В муке было всё: кухня, Саша, мои малиновые шорты из тончайшей вискозы.

Запах лука с кожи мне вывести удалось только с третьего мытья рук.

В половину восьмого я выхожу из дома.

Конечно, я не могу взять мою малышку. Не хочу, чтобы она одна там стояла в темном опасном месте.

И не хочу, чтобы Дём знал, на чём я езжу.

Поэтому такси везёт меня к магазинчику, у которого мы познакомились.

Мне так страшно, что Дём не приедет.

Когда сворачиваем с шоссе в посёлок, я даже зажимаю ладонью глаза. Как будто пустота, которая может меня ждать — это страшная сцена из хоррора.

Нас подбрасывает на кочках. И меня саму потряхивает от напряжения.

Наконец, мы останавливаемся, и водитель спрашивает:

— Здесь?

Я разлепляю пальцы.

Вижу магазинчик. Мимо проходит бабулька с тележкой на колёсиках — сумка в клеточку буквально танцует чечётку, подпрыгивая на колдобинах.

А затем я вижу…

…вишнёвый Соболь!

И так радуюсь этой машине!

Не меньше, чем в тот вечер, когда друзья вывели меня из отеля с завязанными глазами, а там, под вековыми липами, с фиолетовым бантом на капоте, стояла моя малышка.

Подарок от папочки, который он даже сам не смог вручить.

Но откупился как всегда успешно.

— Да, спасибо! — выбираюсь из такси.

Умоляю себя не идти так быстро.

Где моя гордость?

Дём выпрыгивает из машины. Опять поднимает пыль своей тяжестью.

Как появление демона в клубах дыма из какого-нибудь фильма.

Идёт мне навстречу.

Мы останавливаемся в шаге друг от друга. И просто молча улыбаемся.

Как будто оба не верили, что встреча будет. И рады, что ошиблись.

Нас окутывает запах лука.

Улыбки становятся шире. Я вижу его в меру широкие, ровные и естественно-белые зубы.

— И ты не думаешь, что я могу тебя отравить?

Забирает протянутый ему свёрток.

— И вправду сама готовила? — щурит один глаз.

Приближает свёрток к лицу. Втягивает запах.

Мне нравится, как подрагивают его прикрытые густые ресницы, такие чёрные, что даже солнце не смогло их выбелить за половину жаркого лета. И нравится довольный взгляд исподлобья, который он бросает на меня. Как будто мы состоим в заговоре.

Дём озирается по сторонам. Смотрит на меня внимательно. И спрашивает:

— Поужинаешь со мной?