Стань рядом

Нэн Джойс

Мне есть чем похвастаться. Я принцесса на белом Lamborghini, я дочь короля недвижимости. Я золотая девочка с модельной внешностью. И за словом в карман я не полезу. Я. Я. Я. Я всегда добиваюсь того, чего хочу. И раз уж я влюбилась в парня из неблагополучной семьи, заставлю всех принять мой выбор, костьми лягу, ясно? Что? Кому-кому мой каприз переломает хребет? Книга содержит нецензурную брань.

Глава 16

Чем пахнет бой?

Не кровью и потом.

Копчёностями. Спиртом. Въедливым парфюмом. Зубодробительным одеколоном. Мокрым металлом.

Люди в зале кричат Дёму:

— Бром-ден! Бром-ден!

Он пропустил первый удар. В живот. И поэтому я привстала.

Следуя какому-то новому рефлексу. Когда тебя просто скрючивает, если другому больно.

У Дёма даже брызги пота отлетели от кожи из-за удара.

Его соперник не уступает ему в росте.

И превосходит.

В своих кринжово-крупных мышцах. Будто небрежными слоями приклеенных, впопыхах пристроенных, жестоко всаженных в обожжённо-смуглое тело автоматическим метателем шматков мышечной массы.

Я начинаю осознавать.

Что это всё по-настоящему. И на ринге сейчас дерутся. Какое-то чудовище. И мой полуголый Дём.

Сглатываю.

Я так охренела, когда он вышел на ринг.

Что толком не успела его рассмотреть.

А он там в одних шортах и перчатках!

Шок от того, что он будет сейчас драться, замылил мои глаза.

И импульс, рождённый от вида такого гармоничного в своей силе тела, не отработал. Сныкался где-то внутри моего сознания. Ядовитой змеёй в лабиринте огромного особняка.

И если ты не отыщешь — неизвестно, где и когда состоится нападение.

Девушка и мужчина, которые справа от меня, болеют за соперника Дёма и скандируют:

— Кинг-Конг!

А он и вправду похож на самую большую обезьяну не только громадным телом, но и повышенной волосатостью.

Дём делает два шага. Быстрых.

Взметнулся.

По воздуху как по ступеням. Раз. Получает в колено с ноги. Всё равно прёт. Два. По второму колену кулаком. Прёт. Бьёт ступнёй в грудак.

Оба кружат.

Кинг-Конг проводит большим пальцем по воздуху у шеи, как перерезает. Куражится. Задирает ногу, демонстрируя идеальную растяжку и жёлтую намозоленную пятку.

Дём наступает. Загоняет в угол.

Кинг-Конг ступнёй от угла отталкивается. Разворот. Прыжок. И локтем сверху в затылок.

Дём падает.

Волосатый мудила сверху напрыгнул. И руками так замахал. Как тысячу насекомых затоптать кулаками хочет.

Дём ступнёй в бок. Подкинул. Сбросил.

Кулак — лицо. Нога — грудак. Локоть — живот. Ступня — бедро.

Чередой. Выстрелами до пустой обоймы.

А потом я не поняла, как это произошло.

Но вот Дём уже на спине. А Кинг-Конг его за руку держит.

Сука!

Проворачивает сустав. Он трещит несмазанным механизмом.

Подсечка. Дём спиннером по рингу. Пол-оборота.

И снова на ногах. Оба.

Слышу, как скрипят перчатки Дёма. Насупился как зверь. Морщины разрезают лоб. Размноженными наконечниками копий, остриями в переносицу. Пот как кровь течёт.

Ноздри раздувает широко, втягивает запах крови. Глотает вместе с воздухом ярость соперника. Напитывается и звереет.

Удар.

В цель!

Удар.

В цель!

У меня всё внутри заликовало.

Он победит. Победит!

Кинг-Конг увернулся.

Обманывает Дёма. Юркает за спину.

Дём локтем назад через плечо ему в голову. А в ответ в спину получает.

Промедлил.

Волосатый запрыгивает сзади.

И душит.

Лицо Дёма багровеет. Вены на висках выдавливает.

Моё горло затягивает плёнкой.

Я хрипло ахаю.

И мы впервые за бой встречаемся с Дёмом взглядами.

Меня травит моя беспомощность. Серной кислотой разъедает. На части разваливает.

Я уже вскочила с места. И ноги сами группируются, чтобы на решётку броситься.

Ничего не сделать. Но я ближе, хочу быть ближе. Хотя бы ближе. Чем ближе, тем лучше.

Мне только дайте до его соперника дотянуться.

Я зубами. С него кожу. По лоскуткам. Распущу.

И я уже вцепилась в решётку. Вскарабкалась как по лестнице. И на высоте своего роста:

— Давай, Дём! Сбрось его! Сбрось и бей!

Он смотрит. Его губы разжимаются в улыбке. Он мою ядовитую тревогу и безотчётную, самоубийственную ярость, бьющую через край, зачерпывает, и себе как лекарство забирает.

Меняет положение в пространстве. Оседает. И снова вверху. И они назад падают.

Соперник сдавленно охнул. Будто лопнул и начал сдуваться.

И Дём его двумя стопами под рёбра.

Того начинает разворачивать вправо. Но ещё один удар, предплечьем в скулу, задаёт противоположное направление. И его перекручивает как разноцветную спиральную зефирку. Он таким и падает на ринг. Красно-белым. Вывороченным от боли.

Зрители орут как на матче. Реакцией на забитый гол.

Живучий Кинг-Конг вскакивает.

Но я вижу разницу.

Я с чёрным липким удовольствием сцеживаю взглядом с его уродливого тела эту слабость, которая начинает губить последние шансы на победу.

Дём бьёт. Много раз.

Зал затих, упиваясь картечью ударов. Даже моё сердце забилось в такт наступающему Дёму.

Ещё два, и он ударил Кинга-Конга голенью в живот, а хрустнуло так, будто переломало кости.

Но Дём твёрдо стоит на обеих ногах, а соперник согнулся и пятится.

Вихрем на него. Шагнул по грудной клетке. Просвистел воздух.

Трещит толстой скорлупой удар.

Кинг-Конг захрипел. Разинул рот. Как сердце выблевал.

Капа куском окровавленного льда вылетает и катится по рингу. Брызгается алым.

Но Кинг-Конг мотает головой. Стучит кулаками друг об друга. Он рвётся. Шагает вперёд. А глаза как у косого. И рот уже приоткрыт не от чужеродных конструкций на зубах.

Врос в ринг. А сознания уже нет. Раз удар. В щёку. Два ниже. В грудак. Три в живот. Рухнул.

Рука тряпичная. Локтем вверх, под прямым углом. Ногтями в ринг как в песок. И безжизненно падает плашмя на красно-белое. Даже не отлетает.

Я сползаю с решётки.

Дём стоит ко мне вполоборота.

Господи, какой же он красивый.

И как его много.

И как много разного в нём.

Даже оттенки пота разные. И структура тоже. Серебристый. Капельками на лопатках. Мутный. Густой жижей в складках лба. Бликующий. Подсолнечным маслом на животе. Сверкающий. Чистой водой на бицепсах.

Раздаётся звон гонга. Зал орёт.

Дём подходит ко мне. Снимает перчатки.

Снова между нами металлическая решётка. Есть в этом что-то символичное.

Он кладёт руку рядом с моей. И его мизинец, мокрый и горячий, поддевает мой.

И мы с облегчением улыбаемся друг другу.

— А если бы ты проиграл, кто бы отвёз меня домой?

— Я больше не проигрываю. Забыла? А зачем ты полезла на решётку? Если бы упала?

— Забыл? Я больше не падаю.