Вырь. Час пса и волка

Ольга Гутарёва (2024)

Лекарь по прозвищу Мизгирь — двоедушник, за которым по пятам следует пришитый бес. Однажды на войне Мизгирь спасает умирающую сиротку, но вместе со спасением по случайности дарует девочке проклятье. Невольным свидетелем истории двоедушника и девочки становится однорукий беглый преступник Благота, ищущий спасения от преследующих его колдовских видений.

11. Благота

Тёплая вода, бьющая из скалы, имела светло-бирюзовый цвет.

Благота принялся умывать лицо и шею, размазывая безжалостную летнюю пыль. Затем набрал в ладонь воды и стал жадно пить, снова и снова подставляя пальцы под переливающиеся, словно сплетенный бисер, струи родника.

— Спасибо, — выдохнул он в поклоне, отступая и прижимаясь рукой о поросшую мхом отвесную скалу.

— Что ты делаешь?

— Кого вода запомнит на источнике, тот никогда не утонет ни в реке, ни в море, — Благота сделал осторожный шаг, стараясь не поскользнуться и не упасть в неглубокий водоём, образовавшийся под родником на камнях.

— Почему ты так в этом уверен?

Сдерживая тоскливую улыбку, Благота указал в сторону каменных ступеней, ведущих вниз, к каскадному водопаду.

— Вода из источника попадает в реку. А из реки дальше в море.

— Люди усиливают свою защиту такими странными способами.

— Разве есть в этом что-то удивительное? Мы хрупкие создания.

— Волчий корень.

— Прости, что?

— Волчий корень, легко сорвать. Но ядовита каждая часть.

Благота растерянно помолчал, подбирая слова.

— Конечно. Таким способом растение защищает свою жизнь от поедания животными и насекомыми. Прости, я слишком устал. Потерял нить разговора. Так о чём мы? О растениях?..

Он бросил взгляд на воду, ловя присутствие своего отражения. Согнулся, всматриваясь в ответное приближение мутного двойника. Провёл большим пальцем по усам, с негодованием кривя рот. Поскрёб растущую неровными островками бороду. Благоте не нравилось увиденное в воде, ведь он помнил себя не таким. Стоило привести себя в порядок. Правда избавиться от чудовищных мешков под глазами и мутного взгляда являлось делом непростым, даже если невыполнимым вовсе.

Смильяна сидела на камнях возле воды, подогнув ноги, наблюдая за его жалкими потугами растереть своё отекшее лицо и пригладить сальные волосы, топорщащиеся в разные стороны, как потрепанный веник.

— Желаешь искупаться? Или ты закончил?

— Ты останешься со мной? Только не говори, что собираешься подглядывать.

Она не ответила. Снова упорхнула своими мыслями куда-то в поднебесье.

Благота ещё раз оглядел затерянный в глухом лесу источник. Птицы, захлёбываясь пением, метались среди изумрудного томления листвы. До вечера ещё оставалось время.

Он коротко вздохнул и принялся стягивать безрукавку.

— Ты сказала, родник обладает целебными свойствами, — сняв обувь и штаны, Благота с насмешкой указал на свою культю и болтающийся рукав. — А рука отрастёт?

Благота догадывался, что тогда в его памяти вила успела вызнать про руку. О том, как он потерял её в бою в ходе рукопашной схватки. Наверняка выхватила воспоминания и о том, как лекарь усекал ему остатки выше локтя, а Благота рыдал и выл, как несправедливо обиженный ребёнок.

— Нет, — ответила Смильяна.

Благота задержал взгляд на её узких щиколотках и маленьких босых ступнях, на которых темнела прилипшая грязь. Сказание о козьих ногах с копытами у вил оказалось только выдумкой.

— Кто-то уже пытался здесь такое делать? Ну, руку или ногу прирастить обратно? Голову?..

— Нет.

— Тогда мне стоило прихватить остатки руки с собой, — он нагнулся, кладя шерстяные носки на камень. — Кто знает, может, и вышел бы толк.

Благота выпрямился. Теперь он оставался стоять в одной рубахе и подштанниках.

— Ты бы ей понравился, — внезапно сказала Смильяна.

Благота в растерянности замер, отвлекшись от разглядывания воды. Он принялся перебирать пальцами шнурок на талии.

— Не знаю, о ком ты, но любопытно узнать — что сподвигло тебя на сравнение?

Он попробовал снова вчитаться в её позу и движения, разглядеть отголоски чувств, отражающиеся на бледном лице. Впусте. Смильяна сидела неподвижно, отстранённая и недосягаемая.

От созерцания вилы Благоту отвлёк глухой шелест. Он порывисто повернулся на месте, чувствуя затылком приближающуюся опасность, да так и замер. Кишки свернулись в узел от недоброго предчувствия.

Возле каменных ступеней стоял, — Благота мог покляться в первое мгновение, — зверь, неправильный в своих очертаниях, но не менее от этого опасный. Но затем Благота разглядел в его руке сжатый обух топора, и морок рассеялся, позволяя разглядеть новоприбывшего к источнику.

Вопреки своему диковатому облику пришелец оказался человеком — во всяком случае он показался Благоте таковым, — а именно мужчиной, носящим поверх рубахи с ременным поясом медвежью шкуру. Круглая чёрно-бурая морда с подпалиной лежала вплотную к спадающим на лоб русым волосам, кривя беззубую пасть. Верхняя часть лица мужчины грязно-бронзового цвета с горбатым носом выражала зверскую угрюмость. Нижняя часть, а именно подбородок, выглядела сильно изуродованной шрамом и краем изорванных губ.

Мужчина перевёл тёмные глаза с Благоты на вилу, с вилы снова на Благоту. Благоте крайне не понравилось, как пришелец это сделал. И без того звериное выражение лица мужчины сделалось ещё враждебней.

Благота похолодел. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы объяснить недовольство новоприбывшего. Благоте оставалось только гадать, что изберёт пришелец в медвежьей шкуре — расколет ему череп или отсечет оставшуюся руку?

Но вдруг мужчина развернулся и зашагал прочь, сердито угнув голову. Когда силуэт его скрылся за скалой, Благота ошеломленно повернулся к виле. Но из-за охватившего его вдруг волнения так и не смог ничего сказать.

— Это Горан, — спокойно отозвалась Смильяна, опережая его вопрос. — Он вернулся. Его давно не было.

— Ага. Дай-ка угадаю. Муж одной из тех женщин, что приносит тебе подношения?

Смильяна помолчала, и Благоте показалось, что она пытается что-то вспомнить.

— У Горана никогда не было жены.

— И почему я не удивлен…

— Была одна вдова. Но он так часто называл её моим именем во время занятий любовью, что однажды она утратила терпение и прогнала его. Ещё была жена мельника…

— С которой, полагаю, тоже почему-то не сложилось. Впрочем, меня такие подробности уже касаться не должны. Меня волнует другое. Он вернётся? Сюда? Выглядел твой Горан не очень гостеприимным. Мне начинать его бояться?

— Ты можешь продолжать свой рассказ. Я велела ему тебя не трогать.

— Велела? Ах да… Чуть не забыл. Ты ведь умеешь залезать в голову.

Благота отвернулся к воде и стал осторожно, на дрожащих ногах, спускаться по камням.

Настроение его было окончательно испорчено.