Век чудовищ

Светлана Сергеевна Шемена (2024)

В детстве чудовища жили повсюду — наблюдали из темноты, скрывались под кроватью, поджидали за каждым углом. Я знал, что они реальны. А затем чудовища вдруг исчезли, а вслед за ними и мама, и мой брат Дэни. Теперь я понимаю: чудовища никуда не уходили, они просто стали лучше маскироваться. Спасаться бегством или сражаться? Смогу ли я остановить чудовищ или стану их следующей жертвой? «Век чудовищ» — история о потерях, страхах и тайнах, что скрываются в тени прошлого.

Глава 6

Холода пришли неожиданно. Старики поговаривали, что последний раз морозы так лютовали лет тридцать назад. Снег вдруг перестал, а на сугробах выросла ледяная корка. Жители жаркого климата думают, что холодно там, где идёт снег, но жители севера знают, снег идёт тогда, когда тепло. Несмотря на морозы, мы много гуляли. Втроем. Как раньше. На какой-то короткий срок это стало нашей нормой. Вставать не по будильнику, а по толчку деда, мол «довольно бока отлеживать». Завтракать. Без всяких правил. Хоть печеньем, хоть тортом. Потом мы надевали все теплые вещи, что у нас только были, и шли гулять. Шатались по округе, протаптывали тропы в лесу. Мы гуляли до тех пор, пока на щеках не появлялись белые пятна. Мама всегда говорила, что так мороз кусается, и нужно аккуратно растереть место укуса рукавицей или перчаткой. В детстве мы с Дэни должны были следить друг за другом, поглядывать, чтобы мороз не напал и не покусал. Мы много смеялись. Вообще было много «мы», но только такое «мы», где нас было трое. Я не возражал. Я устал от долгих месяцев молчания, устал ничего не понимать. В декабре все было понятно. Мы праздновали Рождество, колядовали, дарили подарки и ходили в церковь. Как раньше. Будто бы, не сговариваясь, притворились на какое-то время забыть все ужасное, что случилось. Дедушка по традиции подарил мне и Дэни свитера: ему — красный, а мне — синий. И по традиции свитера кололись, и по традиции никто не сказал про это ни слова. Праздник получился тихий, без гостей и большого застолья, как дедушка делал раньше. Так было лучше. Он вообще теперь избегал любых резких звуков и даже на колядование согласился не сразу. Дедушка ничего не объяснял, просто отшучивался, что старый и уже не до шума. Но я прекрасно понимал, в чем была настоящая причина.

За неделю до конца каникул Дэни стал трещать про школу как заведенный, как он скучал по друзьям, по урокам и по шахматному кружку. Я даже и не знал, что он ходил в шахматный кружок, а может, и не ходил. Трудно было понять, когда он врал, потому что Дэни всегда сам верил собственным историям. Компания у него действительно была, такое не забудешь, но за каникулы он ни разу никому не позвонил и не попросился в гости, да и к нему никто не приходил. Я по школе не скучал. По чему скучать? Некоторые учителя до сих пор умудрялись нас путать, предметы казались мне скучными, а разговаривать со мной никто особо не хотел. Отмучиться бы очередную четверть до следующих каникул!

Пятница. Я не мог уснуть. Понедельник уже маячил на горизонте, и я прокручивал в голове каждый страшный сценарий, который мог произойти в новом учебном полугодии. Могло случиться вообще что-угодно, как показывала практика. Я бы не удивился, если бы летающая тарелка приземлилась у нас посреди двора и…

Плач. Слабый. Тонкий. Прямо за окном. Точно плач, похожий на детский. По спине у меня пробежал холодок. Откуда здесь могли взяться дети? Я отругал себя за все фильмы ужасов, что успел посмотреть раньше. Вдруг кто-то потерялся? Зимой, ночью, в лесу… Я вылез из кровати и машинально оделся, любопытство одержало верх. Фильмы ужасов точно были выдумкой, хоть и слишком реалистичной порой, а беда могла быть очень даже настоящей. Я не стал будить ни деда, ни, тем более, Дэни, и просто вышел на улицу.

Плач. Сильный. Пронзительный. Отчаянный.

— Привет! — Прозвучало глупо, но лучшего я ничего не придумал. — Ты где?

Плач прекратился.

— Ты где? Я хочу помочь. — Ледяной воздух обжигал рот, щеки, легкие.

Звук. Всхлип. Где-то под крыльцом. Я набрался смелости и заглянул…

— Почему полуночнишаешь, а? — Голос деда прогремел над самым ухом, от страха я подпрыгнул и чуть не упал на скользких ступеньках. — Чего бродишь на морозе?

— Кто-то плакал. Я услышал и хотел проверить.

— Иди в дом, кто тут может плакать? — Дедушка плотнее запахнул халат.

— Тут внизу! Я мигом! — При дедушке было уже не так страшно, и я нырнул под крыльцо.

Он сидел прижавшись спиной к перекладине. Крошечный. Трясущийся. Мохнатый рыжий комок. Больше он уже не мяукал, только беззвучно открывал и закрывал рот. Я протянул руку, а котенок без раздумий тут же побежал ко мне.

— Надо отогреть, неси скорее в дом. — Дедушка засуетился и замахал руками.

Мы достали старый шерстяной плед и набрали кипятка в грелку, котенок уснул моментально, даже не допив молоко.

— Чудо оно и есть чудо. — Дедушка зевнул. — Не могу понять, откуда мог взяться, не из воздуха же. В округе домов не много, и кошек там нет. Это, получается, он прямо через весь лес мог идти, с другого края поселка. Маленький смельчак.

— Давай оставим? Я буду за ним ухаживать. Я точно справлюсь. — Глаз от котенка я оторвать уже не мог.

— Давай оставим, мышей будет ловить, когда вырастет. А пока ты его защищай от мышей, а то унесут. — Ухмыльнулся дед и снова зевнул, прикрывая ладонью рот.

— Я уже имя ему придумал. Тигр! Раз он такой смелый.

— Оставим, не думаю, что возникнет какая-то проблема.

Но проблема возникла.

***

Я проснулся в субботу утром от того, что Дэни кричал. И спросонья на мгновение мне показалось, что я вернулся обратно в детство, потому что так Дэни кричал только раньше, при виде чудовищ. Он стоял посреди кухни, а дед держал его за плечи. Дэни истошно вопил. Не от боли. Без слез. Так кричат от ужаса.

— Лео, забери кота! Быстрее! — На лице дедушки тоже отчетливо читался страх.

Тигр сидел в углу, нахохлившись на своем одеяле. Он замер как вкопанный и сразу же вцепился в меня когтями, когда я прижал его к себе.

— Унеси его! Унеси скорее! — Громыхал дедов бас.

Дэни продолжал кричать, даже не знаю, как ему хватало воздуха. Он остановился, только когда мы с котом вышли за дверь.

— Ты видел? Ты видел? Ты видел? — голос Дэни дрожал, будто тот стоял на краю пропасти и рисковал вот-вот сорваться.

Он трясся, глаза широко открыты, и страх в них был таким же осязаемым, как и холод снаружи.

— Что видел, родной? Что случилось? — Дедушка присел и попытался обнять Дэни.

— Кот!

— Да, родной, успокойся, — дед подошёл ближе, пытаясь удержать Дэни за плечи. — Мы ночью с Лео нашли его на улице, у нас на участке. Взяли погреться.

— Нет, нет, нет, нет, нет. — Дэни будто заело, как виниловую пластинку, и деду пришлось его немного встряхнуть.

— Что тебя напугало? — Дед подбирал слова осторожно, словно шагал по битому стеклу.

— Это не кот! Так только кажется! Это не кот!

— Дэни, это просто маленький котенок. — Дедушка хотел прижать его к себе, но тот вырвался.

— Это не кот! Ты разве не видишь? Это не кот! Это не кот! Это чудовище! Оно пришло за мной! — Дэни метался по кухне из стороны в сторону, словно искал место, куда бы спрятаться, а потом заметил в дверях меня.

Видимо, он пытался снова закричать, но не смог, просто разинул рот и не мигая уставился на Тигра. Котенок выглядывал из кармана моей толстовки, мы с ним оба ничегошеньки не понимали.

— Дэни, не гони, это реально просто кот, — я старался звучать как можно спокойнее. — Маленький, беззащитный. Я его Тигром назвал. Тебе же дедушка сказал уже, мы его на улице ночью нашли. Он замерзал там.

— Отойди! — Дэни вытянул вперед руку, как бы пытаясь удержать меня на расстоянии. — В нем бесы! Отойди! Это не кот — это чудовище! Оно следило за мной! Убери его — в нем бесы! — Он снова перешел на крик.

— Ты серьезно сейчас? Какие бесы? — Все слова бессильно разваливались на части, будто Дэни окружало невидимое силовое поле. — Чего ты мелешь? Испугался котенка? — Я сжал Тигра крепче, чувствуя, как его сердце бьётся так быстро, что казалось, вот-вот выскочит из груди.

— Лео, — дед с трудом встал, — уйди от греха подальше, уйди к себе, Богом молю. Один из вас должен замолчать.

— Ты… предатель… — прошептал Дэни мне в спину, и в этом шёпоте был такой холод, что мне показалось, будто мороз за окном ничто по сравнению с тем, что происходило в душе моего брата.

Тигр тихо зашипел у меня на руках, как будто чувствовал то, чего я не мог выразить словами. Наверх я поднимался все еще под крики Дэни. Он все твердил про бесов и про чудище в обличии кота. Говорил, что кот совсем не тот, кем кажется. Мы с Тигром просидели в комнате до обеда, и я сделал новую пометку в блокноте: боится котов??? Совершенно ясно стало одно — для Дэни чудовища вернулись, но я больше не был с ним в одной команде, больше я их не видел. Кот был просто котом, а волосатая липкая ерунда тогда в детстве, скорее всего, была клоком волос из слива. Когда я и Дэни были маленькими, он тоже часто кричал, очень часто. Мама всегда жалела его, укутывала в большой плед и укачивала как младенца, пока не заснет. Леонард разбирался с Дэни иначе, когда тот кричал — он всегда кричал в ответ, присаживался на корточки и изо всех сил кричал Дэни прямо в лицо. Выглядело это ужасно, но почти всегда работало — от шока Дэни сразу замолкал, просто стоял и беззвучно плакал. Сегодня мне тоже очень хотелось на Дэни накричать, ничего не объяснять, не сюсюкаться, кричать ему в прямо в лицо… Неужели я как Леонард?

В дверь легонько постучали. Дедушка зашёл почти на цыпочках, стараясь, чтобы ни одна половица не скрипнула.

— Уснул, пришлось таблетки ему дать успокоительные. Настоящую истерику мне закатил. Было с ним такое раньше? — Дед сам прекрасно знал ответ, я лишь кивнул.

Тигр лежал на кровати, растянувшись в полный рост.

— Надо что-то делать. — Вздохнул дед.

— Звонить дяде Фрэнку?

— С котом делать, Лео. Если он так Дэни пугает, нельзя его в доме держать.

Я вскочил и почему-то инстинктивно закрыл котенка собою:

— Нет! Ничего мы с ним делать не будем. Тигр остается.

— Лео, будь благоразумен.

— Нет! Я всегда благоразумен. Я всегда делаю, как всем лучше и удобнее. Нельзя радио слушать — пожалуйста. Телевизора нет — я ведь и не прошу…

— Я делаю, как нам всем лучше. — Дед нахмурился и смотрел на меня исподлобья.

— Ты делаешь, как Дэни лучше! — Я так долго хотел сказать это вслух, что у меня с плеч будто целая гора упала. — Ты делаешь, как ему лучше, — произнес я уже более спокойно. — Ты о нем заботишься, а про меня можешь вообще забыть. Я… Я… Я просто хочу, чтобы ты меня тоже любил.

Я зашвыркал носом, чтобы сдержать глупые слезы, но их становилось только больше. Я быстро вытер глаза рукавом и прикусил дрожащую губу.

Дедушка сполз по стене и тяжело приземлился на ковер рядом со мной. Он выглядел уставшим, измотанным.

— Ты думаешь, я тебя не люблю? — Дедушка провел ладонями по лицу, словно силясь разгладить свои морщины.

— Наверное, любишь. — По крайнеей мере, мне хотелось так думать. — Но Дэни ты любишь всегда, а меня — только если не отсвечиваю. Если от меня нет проблем, значит у тебя больше времени на Дэни остается.

— Я люблю вас обоих, — его голос звучал одновременно и мягко, и настойчиво. — Запомни это и больше даже не смей сомневаться. Я всегда буду любить вас обоих, но вы очень разные. Лео, ты не пропадешь. А Дэни, ты же сам видишь, что происходит…

— А что с ним происходит?

Дедушка молчал и долго смотрел прямо мне в глаза.

— Оставляй своего Тигра. Будем думать, как нам быть-жить. Только, пожалуйста, подержи его пока у себя в комнате. Пусть буря уляжется. — Дедушка аккуратно поднялся и похлопал меня по плечу.

Я кивнул, но постарался не улыбаться, момент явно был неподходящий. Но, если честно, я так давно ничему не радовался.

Все воскресенье Дэни пролежал в постели с мигренью, в понедельник дедушка не отпустил его в школу и оставил дома, чтобы окончательно поправиться. Тигра я закрыл в своей комнате, оставил ему миску молока, одеяло и лоток. Как и все кошки, он много спал, поэтому должен был почти не заметить моего отсутствия, но дедушка обещал периодически заглядывать и проверять, как он там.

Утром мой автобус так и не приехал, видимо, из-за холодов заглох где-то по пути, и я отправился пешком. Ходьба помогала отвлечься от тревожных мыслей. Больше двигаешься — меньше думаешь. Я переживал за кота и за деда. И я так сильно злился на Дэни, что хотелось кричать! Но одного крикуна на семью было вполне достаточно. Рюкзак болтался за спиной, но я понятия не имел, какие сегодня уроки, взял ли необходимые учебники и тетради. Я не мог сфокусироваться ни на чем дольше пяти секунд, не мог слушать монотонный голос учителей, постоянно хотелось встать и просто наматывать круги по кабинету. Хотя в целом день прошёл неплохо. Меня особо никто и не заметил, только один раз спросили про брата и всё. Ребята вокруг делились новостями, учителя повторяли то, что было еще до каникул. Урок, звонок, урок, звонок, урок, звонок. Я не запомнил ни слова. Возможно, мне дали домашнее задание по истории, а может, по литературе. Какая разница? И кому станет лучше, если я выучу стихотворение или список дат? Но с таким унылым лицом попадаться деду на глаза мне точно не хотелось, и перед тем, как открыть дверь, я постарался подумать о чем-нибудь хорошем… Мама и пляж. Солнце, мама, пляж и больше никого.

Дедушка и Дэни сидели за журнальным столиком и играли в карты. Дэни выглядел отдохнувшим и даже веселым:

— Как школа? Про меня спрашивали?

— Спрашивали, дали задание. — Я скинул рюкзак и повесил куртку на крючок.

— Скорей бы вернуться! Мы в кружке робототехники такие штуки интересные делаем, вот бы реально робота собрать! Так круто! — Дэни беззаботно щебетал и даже напевал под нос какую-то мелодию.

— Я думал, ты шахматами занимаешься, ты пару дней назад про шахматный кружок говорил. — Я замер, в голове все еще царил туман.

Дэни замер с картами в руках и вдруг громко рассмеялся:

— Шахматы? Ты серьезно? Фу! Скукотища такая. Никогда в шахматы не любил играть.

— Ты же сам говорил, — я почувствовал, как закипаю.

— Ну и что? Я много чего говорил. — Дэни только ухмыльнулся и продолжил раскладывать карты на столе. — Может, ты просто неправильно запомнил, — его тон стал каким-то насмешливым. — Знаешь, у тебя вечно проблемы с памятью.

Мой кулак сжался так сильно, что ногти вонзились в ладонь. Я бросил взгляд на деда, но дедушка только вздохнул, потирая виски.

— Лео, не заводись, — спокойно сказал дед, не отрывая взгляда от карт. — Дэни просто устал, знаешь, у него голова болела. Мигрени эти… Ты можешь всякое забывать и сам, даже когда не болеешь.

— Я ничего не забывал, — упрямо выпалил я. — Он сам сказал!

Дед бросил мне взгляд, полный усталости. Это был тот взгляд, который говорил: «Не начинай».

— Лео, давай не будем. Просто сядь с нами. Поиграй. Дэни, дай брату карты, — дед поднял руку, делая жест, который не терпел возражений. — И не спорь.

Мне хотелось уйти, сбежать в свою комнату, спрятаться от этого взгляда, от этой насмешливой ухмылки на лице Дэни. Но дедушка явно ждал, что я сяду, и, скрепя сердце, я подчинился.

— Давай, Лео, сыграем. Я тебе фору дам, — Дэни продолжал улыбаться. — Только ты не думай, что это просто. Здесь нужно действовать быстро, думать наперед.

Всю игру Дэни говорил без остановки, легко и очень увлеченно. Он болтал обо всём подряд: о правилах, которые объяснял мне с чрезмерной настойчивостью несколько раз подряд, о том, как однажды соберет настоящего робота, который будет выносить мусор, и почему шахматы — это «скука смертная для скучных взрослых».

Я сидел напротив, кидая карты на стол одну за другой, я не старался ни выиграть, ни проиграть. Просто делал ход за ходом, а еще делал вид, что всё в порядке. Мне казалось, что взгляд Дэни каждый раз задерживается на мне чуть дольше, чем нужно, но я не мог понять, что это значило. Дед сидел рядом, молчал, и слегка нахмуренно смотрел на нас с такой напряженной добротой, как будто пытался удержать эту хрупкую видимость мира.

Когда я наконец-то проиграл очередную партию, Дэни рассмеялся:

— Видишь? В следующий раз будешь лучше стараться, — он опять ухмыльнулся, а я встал с дивана.

— Всё, я, пожалуй, к себе, — бросил я, стараясь не встречаться взглядом ни с Дэни, ни с дедом. — Устал после школы. Первый день.

— Лео, — дед осекся, будто хотел что-то сказать, но в процессе передумал. — Ладно, иди.

Я кивнул и быстро пошел к себе в комнату. В комнате было темно, котенок тихо мурлыкал на кровати. Я сел рядом и погладил Тигра по мягкой шерсти, напряжение начало медленно отступать.

Самое главное — мой кот был цел.

***

Дэни начал бояться Тигра сразу же после их первой встречи. Он шарахался от кота, словно тот был чудовищем из наших давних ночных кошмаров, а то и хуже. Стоило котенку войти в комнату, как Дэни прилипал к стене, держа руки перед собой, словно защищаясь. Он следил за каждым движением Тигра, и глаза у него расширялись от ужаса. Сначала я думал, что это пройдет, что это его очередная придурь, просто шок. Но страх никуда не исчезал, он нарастал, креп и выливался самой настоящей лавиной истерик.

Почти каждую ночь Дэни просыпался с криками, размахивал руками и причитал, что кот забирается к нему в постель, чтобы задушить. Полнейший бред — Тигр ни разу не заходил в его комнату, а ночью всегда спал со мной, свернувшись клубком на одеяле. Днем я замечал, что Дэни наблюдал за котом, напряженно следил за его движениями, будто ждал, что Тигр в любой момент мог броситься на него.

Так было до мигреней.

После каждой следующей мигрени Дэни будто бы чувствовал себя лучше и лучше. Выглядел бодро, делал домашку, ходил в школу, а после обеда и до самого вечера тусовался в своем кружке с друзьями (шахматы, роботы, хоть садоводство, я решил не греть себе голову). В общем, наверстывал время, проведенное в постели. Мы с ним не разговаривали на переменах, и от его знакомых я держался на приличном расстоянии. После мигреней Дэни не кричал и не закатывал истерик, он не обращал на Тигра никакого внимания, словно тот существовал в параллельной реальности. Так мне, по крайней мере, казалось.

Тигр тоже изменился и понемногу привык к дому. Он научился избегать Дэни, как ниндзя или секретный агент. Теперь кот всегда держался от него подальше, а передвигался в основном по высоким поверхностям: по подоконникам, шкафам, иногда забирался на книжные полки. Чем дальше от Дэни, тем лучше.

Дед сдержал слово и больше ни разу не заикнулся о том, чтобы отдать кота кому-то другому. В магазине он всегда покупал дополнительное молоко, специальный корм и наполнитель для кошачьего туалета. Договор был таков, что на этом его обязанности по отношению к Тигру заканчивались, кормежка и уборка полностью лежали на мне. Я не возражал. Прошел месяц, а я уже не представлял, как вообще жил когда-то без наглого пушистого друга.

Постепенно все странности снова вошли в норму, нашу особую семейную норму. И на какой-то срок мы все выдохнули, живя по накатанной, странной, причудливой накатанной. Разумеется, она скоро закончилось.

Я начал кое-что замечать, сперва списывал это на паранойю и в принципе не самые теплые отношения с Дэни, но потом оно стало все больше бросаться в глаза. Состояние Дэни перерастало в нечто другое — в одержимость. Он настолько сильно “игнорировал” кота, что краем глаза следил за ним каждую свободную секунду. Каким-то образом он прознал про всего его убежища. Однажды я заметил, как Дэни подкрадывался к Тигру, не мигая смотрел на него, руки дрожали, но глаза были полны какой-то страшной решимости. Я заставал его за этим несколько раз. Он пытался поймать кота, схватить за хвост, но Тигр был слишком быстрым, легко ускользал и прятался в новых местах. Дед считал, что здорово, что Дэни хочет наконец-то поиграть с котиком, но вот у меня внутри в такие моменты все сковывало намертво. Я слишком хорошо помнил окровавленную ванную и медленно парящие по воздуху перья.

Я начал бояться за Тигра. Каждое утро проверял, где он спит, не тронул ли его Дэни. Иногда я даже запирал его у себя в комнате, чтобы уберечь. Но, несмотря на все мои старания, каждый день казался все опаснее.

В феврале мигрени у Дэни участились. Он жаловался на боль в голове, настолько сильную, что не помогали лекарства. И каждый раз после приступа его поведение становилось еще более странным. Как-то утром дед снова оставил Дэни в постели. В целом он и так уже пропустил несколько недель учебы подряд, учителя больше не просили справку от врача, а жалели его и молча передавали через меня домашние задания.

— Почему ты не отвезешь Дэни к врачу? — Вопрос сорвался с языка неожиданно для меня самого, я даже не успел проглотить откусанный кусочек бутерброда.

Дед притворился, что не услышал, он сидел, отгородившись от меня газетой, но я увидел, что пальцы у него дрогнули и сильнее вцепились в страницы.

— Наверное, нужны какие-то особенные таблетки, чтобы голова перестала болеть, — продолжил я.

Дед не шевелился.

— У дяди Фрэнка таких, наверное, нет, но в больнице в городе полно разных современных аппаратов, типа большого магнита, который шумит и крутится, а тебе запускают туда на…

— Лео, — дедушка резко опустил газету, и я заметил, что его лицо слегка побагровело, — занимайся своими делами. Школа. Кот. Не влезай во взрослые вопросы. — Он говорил медленно, чеканя каждое слово.

— Когда мы раньше болели, когда совсем маленькие были, ты всегда звонил врачу, и я подумал…

– — Лео, — в голосе деда я почувствовал недобрые нотки, он быстро поправился, но раздражение было уже не спрятать, — если я говорю не лезть во взрослые вопросы, ты не лезешь. Лучше подумай о том, как больше слушаться.

Я хотел что-то ответить, но поперхнулся и сильно закашлялся, дедушка встал и легонько похлопал меня по спине.

— Я не ругаюсь, — спокойно и даже слегка растерянно добавил он, — просто о многом переживаю. У вашей мамы в детстве тоже часто болела голова, с возрастом все прошло. Я что-нибудь придумаю.

Внутри меня росли подозрения. Я не знал, что именно происходило с Дэни. Он менялся. Я начал замечать, как странно иногда дергались его руки, будто он постоянно вздрагивал, а его глаза могли измениться на мгновение прямо посредине разговора — они становились пустыми, загипнотизированными. Может, это звучит глупо, но я всерьез начал задумываться: а вдруг Дэни оборотень?

На пустой странице блокнота я постарался аккуратно написать слово “оборотень”, но рука почему-то дрожала. Вышло некрасиво, но зачеркивать я не стал. У Дэни явно присутствовало два состояния — оборотни тоже пытались жить обычной жизнью, но превращались в волков, как правило, в волков, в полнолуние. Мигрени Дэни от полнолуния никак не зависели, но зато было много другого общего. Раньше я много читал про оборотней в книжках и комиксах, а ещё пару раз смотрел фильмы, страшные, мама потом меня из-за них ругала.

Вот какой список я составил: Дэни оборотень.

1. Острая чувствительность к животным

Оборотни часто на дух не переносят других животных, особенно кошек. Дэни явно боится Тигра. Просто ненавидит!

2. Резкие перепады настроения

В книгах оборотни не всегда контролировали свои эмоции, особенно в ночное время, когда луна усиливала их природу. Дэни часто злится и кричит. Если не луна, то что на него влияет?

3. Частые мигрени

Оборотни, проходящие трансформацию, часто испытывают невыносимую боль, особенно в голове. В фильмах говорили, что это признак того, что звериная сущность пытается вырваться наружу. Дэни постоянно жалуется на мигрени, особенно после того, как его поведение стало странным.

4. Бессонница и кошмары

Оборотни, по словам авторов книг, часто не спят по ночам. Дэни тоже плохо спит. Он просыпается с криками. Может, его разум сопротивляется зверю, который внутри него?

5. Изолированность

В последние недели Дэни всё больше замыкается в себе. Оборотни, по легендам, часто старались избегать общества, когда чувствовали, что их звериная сущность вот-вот вырвется наружу.

6. Жестокость

Многие оборотни начинали проявлять жестокость к животным ещё до полной трансформации, словно зверь в них жаждал крови. Страшно представить, на что Дэни способен, если захочет причинить боль.

Я отложил ручку, но не мог оторвать глаз от списка. Всё это казалось бредом, и список, и поведение Дэни, и исчезновение мамы, и все последние месяцы. Бред. Полнейший бред.