Покорение дворца Яньси. Том 3. Хозяйка дворца

Чжоу Мо (2024)

Чтобы докопаться до правды и наказать всех виновных в смерти своей прошлой госпожи, Вэй Инло становится хозяйкой дворца Яньси и любимицей императора. Двор — опасное место, и девушке предстоит использовать всю свою смекалку, чтобы справедливость наконец восторжествовала. «Покорение дворца Яньси» — это история о риске, любви и тайнах, где каждое решение может стать роковым.

Глава 123. Неотвязные мысли

Хунли и сам не понял, как вышло, что почти каждую ночь он проводит во дворце Яньси.

Дошло до того, что вдовствующей императрице пришлось ему напомнить:

— Ваше величество, дождь и роса орошают многих, а не проливаются в одном месте.

Он покрылся холодным потом, вспомнив, как долго не посещал свой гарем. Чем его так околдовала Вэй Инло?

— Это всего лишь женщина. — Он нахмурился и закрыл глаза. — Всего лишь женщина.

Просто женщина, и все… Но стоило ему закрыть глаза, и перед ним вставал только ее образ!

— Ваше величество! — Ему на грудь вдруг бросилась с рыданиями нежная женская фигура. — Меня обидели, как никогда за всю мою долгую жизнь во дворце!

Хунли открыл глаза и взглянул на младшую супругу Цзя в своих объятиях.

У него и без того было полно забот, откуда тут взять силы, чтобы выслушивать ее жалобы, которые все равно сведутся к обычным гаремным склокам и наветам? Он спросил с оттенком нетерпения:

— Кто тебя обидел?

— Ну, конечно же, эта старшая наложница Вэй! — Младшая супруга Цзя утерла слезы. — С тех пор как она завоевала ваше расположение, она стала такой заносчивой. Я заболела и попросила Ланьэр принести лекарство, так Вэй Инло встретила мою служанку на пути и залепила ей пощечину — та даже уронила лекарство.

Хунли спокойно дослушал ее, а потом обернулся к Ли Юю:

— Вэй Инло действительно так распустилась?

Главный евнух заискивающе улыбнулся.

— Я… этого не видел. Так что не могу сказать, правда ли это.

Император холодно изрек:

— Вижу, ей не помешает хороший урок. Она перечила мне и во дворце Чанчунь, а теперь, став моей фавориткой, совсем распоясалась!

— То есть…

— Немедленно убери ее табличку!

— Слушаюсь.

Младшая супруга Цзя ушла довольной, а вот Хунли немного сожалел о своем решении. Он злился не на младшую супругу Цзя, а на себя самого: приказ вышел опрометчивым, а он не мог разобраться в собственных чувствах.

Но после того, как слово императора изречено, его нельзя взять назад, поэтому император решил проявить силу воли и несколько вечеров не навещал старшую наложницу.

Ему хотелось вернуться к прежним дням дождя и росы, что изливаются на многих, но, куда бы он ни пришел, все было не похоже на дворец Яньси: еда казалась невкусной, а вино отвратительным…

— Ваше императорское величество! — Сегодня Хунли выбрал табличку младшей супруги Цзя, и она пела и танцевала для него. Хотя пение и танцы не отличались большим талантом, но в ее молодости было свое кокетливое очарование. Закончив танцевать, она подошла с кубком в руках и, прильнув к Хунли, сказала с грустью: — Раньше, пока не появилась старшая наложница Вэй, вы были ко мне так добры. А потом вы так долго не приходили…

Хунли улыбнулся. Он смотрел на нее, но думал о другой.

— Позвольте, я попотчую вас вином, мой государь. — Она поднесла кубок к его губам.

Хунли опустил голову и сделал глоток. Прекрасный напиток не имел никакого вкуса и показался ему простой водой.

— Ли Юй, — спросил император, покинув младшую супругу, — почему вино во дворце Чусю хуже, чем во дворце Яньси?

Главный евнух осторожно взглянул на него и ответил:

— Ваше императорское величество, вино во дворцах Чусю и Яньси совершенно одинаковое.

Впервые Хунли не знал, что ему ответить.

Оказывается, еда и вино везде были одинаковыми. Значит, дело было не в них, а в той, кто составляла ему компанию…

Когда он вернулся в павильон Янсинь, у дверей его уже ждал Е Тяньши. Император опустился на стул, врач подошел и привычно принялся проверять пульс благополучия^[15].

Хунли было тяжело, и очень хотелось остаться одному.

— Я в порядке. Ступай.

Но Е Тяньши продолжал делать свою работу. Не отрываясь от проверки пульса, он произнес:

— Нельзя скрывать болезни и уклоняться от лечения. Вот старшая наложница Вэй не хотела лечиться как следует — в итоге все колено сине-лиловое, а могла бы и вовсе остаться хромой на всю жизнь. Так что уж позвольте мне, ваше величество, закончить диагностику…

— О чем это ты? — изумился Хунли, удивив, в свою очередь, лекаря.

— Я всего лишь хочу сказать, что пульс благополучия нуждается в регулярных измерениях.

— Что у старшей наложницы Вэй с ногой? — нетерпеливо перебил его император.

— Говорят, несколько дней назад она случайно столкнулась в саду Юйхуа со служанкой младшей супруги Цзя, и та разлила лекарство, — почтительно ответил врач. — Младшая супруга Цзя в наказание заставила госпожу старшую наложницу два часа стоять на коленях, вот та и изранила ноги. Долго лечилась и всего пару дней, как стала чувствовать себя лучше. Ваше величество, вы куда?

Хунли уже дошел до дверей, когда вспомнил свой прежний приказ и вернулся. Он принялся ходить взад и вперед по павильону — так долго, что у Е Тяньши зарябило в глазах, — потом внезапно остановился и позвал:

— Ли Юй!

— Здесь, ваше величество!

В ту же ночь во дворец Яньси потоком хлынули подарки.

Драгоценные картины, старинные редкости и, конечно, укрепляющие снадобья и лекарства — такого качества и в таких количествах, что можно было бы оживить мертвого.

Главный евнух подошел к Вэй Инло со свитком в руках:

— Старшая наложница Вэй, примите эти подношения от его величества. Взгляните, это работа Чжао Мэнфу — «Осенние краски вокруг гор Цяо и Хуа», — благородная супруга Чунь просила ее в подарок у императора, но ей он ответил, что не в силах расстаться с полотном, теперь же с надеждой вручает картину вам.

Произнося все это, он внимательно посматривал на лежащую на кушетке Вэй Инло.

Девушка действительно выглядела так, словно только начала оправляться от тяжелой болезни, она даже не могла самостоятельно спуститься с кровати — чтобы подойти и отблагодарить Ли Юя, ей пришлось держаться за Минъюй.

— Правда? Как жаль, что я совсем не разбираюсь в искусстве, дарить мне такой шедевр — только растрачивать его впустую. К тому же эта картина слишком дорогая, я не могу ее принять. Отнесите ее обратно.

— Старшая наложница, — горько усмехнулся евнух, — давайте начистоту: император уже жестоко наказал младшую супругу Цзя, так что просто возьмите картину и отправляйтесь в павильон Янсинь, чтобы лично отблагодарить его величество.

Вэй Инло охнула и потерла рукой колено.

На самом деле ее рана была не такой серьезной и благодаря усилиям Е Тяньши уже почти зажила, мази и повязки она накладывала специально, чтобы произвести впечатление на других, особенно на Хунли.

В тот день при встрече с младшей супругой Цзя в саду Юйхуа она без всякого сопротивления опустилась на колени.

Раз уж Цзя оказалась так недальновидна, что решилась причинить ей вред у всех на глазах, глупо было бы упустить такую возможность.

Ли Юй смотрел на ее колено. На самом деле Хунли уже трижды допросил Е Тяньши и знал, что она поправляется, но ведь раны душевные заживают куда дольше телесных — он терзался и чувствовал себя виноватым из-за того, что по одному слову младшей супруги Цзя убрал табличку Вэй Инло.

Вот только правителю трудно признавать свои ошибки.

А потому по его поручению с повинной пришел слуга:

— Старшая наложница, я давно служу его величеству, но никогда еще не видел, чтобы он был так к кому-нибудь привязан! Ладно, пускай вы не хотите явиться к нему сами, но я скажу Придворной канцелярии вернуть вашу табличку, хорошо?

— Боюсь, ничего не выйдет. — Вэй Инло издала легкий стон, пальцы ее все еще лежали на израненном колене. — Я ведь даже ходить сейчас не могу, как я могу услужить императору? К тому же, кхе-кхе… у меня последние пару дней першит в горле, я бы не хотела заразить императора, лучше подождать, пока все пройдет.

Ли Юй так и не смог ее уговорить. Не тащить же ее в павильон Янсинь силой? Страшась императорского гнева, он доставил весть. Хунли, разумеется, вышел из себя и быстрым движением смел лежащие перед ним таблички.

— Не гневайтесь, ваше величество!

— Раз она того не желает, так теперь до конца дней не будет больше в моей постели!

— Но… Слушаюсь!

Священное слово правителя было изречено, приказ отдан, а Хунли… опять терзался сожалениями. Несколько дней после этого он смотреть не мог на Ли Юя: винил евнуха в том, что тот не дал ему времени передумать, а поторопился объявить о решении в виде высочайшего указа.

Ли страдал не меньше: то господину не нравился принесенный им горячий чай, то казался нехорош слишком высокий голос евнуха, одни недовольства сменялись другими. Долго так продолжаться не могло, ведь жизнь евнуха полностью зависит от расположения господина. Поразмыслив, Ли вновь отыскал Инло и намекнул:

— Император редко меняет решения, так почему бы не признать свою вину? Разве упрямство стоит гнева императора?

Вэй Инло улыбнулась и промолчала, но не покорилась.

Весть о том, как Ли Юй, понурив голову, вышел из дворца Яньси, облетела все покои и тихо проникла во дворец Чжунцуй, достигнув ушей благородной супруги Чунь.

Чунь взяла с нефритовой шахматной доски фигурку и долго не опускала.

— Что о себе думает эта Вэй Инло? — Ее соперницей в шахматной партии была столь же хорошо осведомленная в делах дворца Налань Чуньсюэ, и она тоже была в курсе действий Вэй Инло, но не понимала хода ее мыслей. — Она не боится, что если разозлит императора, то потеряет его расположение?

Черная пешка опустилась со звонким «так!», а благородная супруга Чунь холодно произнесла:

— Каждая женщина в мире считает себя особенной, что уж говорить о тех, кого в самом начале пути озарила милость императора. Но время идет, и они обнаруживают, что для него особенных не существует.

Налань, подумав, решила, что слова ее собеседницы разумны, и подняла белую пешку.

— Вы правы, госпожа. Эта Вэй Инло думает, что если будет строить из себя особенную, то заставит императора волноваться. Вот только в голову ей не приходит, что господин не простой смертный. Всемогущий владыка не будет сходить с ума из-за женщины, словно обычный мужчина.

И все же всемогущий владыка — такой же человек, как и прочие.

Когда все мысли того, кто поставлен превыше прочих смертных, занимает женщина, с него слетает все наносное, вся блестящая мишура, и он превращается в обычного мужчину.

Ли Юй вернулся в павильон Янсинь и передал ответ Вэй Инло, а потом осторожно поднял голову, чтобы посмотреть на собеседника.

Хунли стоял у окна, заложив руки за спину.

Сперва Ли думал, что император будет раздосадован, может, даже разгневается и придумает для Вэй Инло очередное наказание, но после долгого молчания тот только вздохнул.

— Ей ведь не понравились «Осенние краски вокруг гор Цяо и Хуа»? — Помедлив немного в нерешительности, он спросил: — Как ты думаешь, что может прийтись ей по душе?

Ли Юй не нашелся с ответом.

Примечания

15

В китайской медицинской традиции пульсовая диагностика служила для определения болезней и телесных состояний. Целью проверки «пульса благополучия», то есть пульса человека в его нормальном, здоровом состоянии, было выявление особенностей работы тела конкретного человека, которые затем учитывались при назначении лечения и рекомендаций.