Покорение дворца Яньси. Том 3. Хозяйка дворца

Чжоу Мо (2024)

Чтобы докопаться до правды и наказать всех виновных в смерти своей прошлой госпожи, Вэй Инло становится хозяйкой дворца Яньси и любимицей императора. Двор — опасное место, и девушке предстоит использовать всю свою смекалку, чтобы справедливость наконец восторжествовала. «Покорение дворца Яньси» — это история о риске, любви и тайнах, где каждое решение может стать роковым.

Глава 125. Возвращение

Счастливые события даруют легкость и смягчают нрав: после примирения с Вэй Инло Хунли несколько дней подряд сиял от радости — даже когда младший евнух по неловкости пролил на него чай, император не разгневался, а лишь мягко попросил Ли Юя не наказывать провинившегося.

А еще счастливые события часто ходят парами: в тот же самый день, едва император занялся государственными делами в павильоне Янсинь, в помещение стремительно вошел главный евнух.

— Ваше величество! Победа в Цзиньчуани! Под личным командованием генерала Фуча крепости захвачены!

Хунли резко поднялся, лицо его сияло от радости.

— Правда? Победа в Цзиньчуани, Фухэн победил!

— Да, цзиньчуаньский тусы Солопан^[19] просит о капитуляции, наша армия возвращается с победой!

— Отлично, отлично, просто отлично! Я не ошибся, Фухэн — великий полководец! Вызвать его в столицу для доклада!

Война длилась больше двух лет, и, когда Фухэн вернулся в особняк Фуча, домашние едва узнали его: прежде подобный полной луне, грациозный юноша потемнел, исхудал и осунулся от забот, так что теперь он больше походил на одинокий костер в пустыне.

— Фухэн, Фухэн! — Старая госпожа Фуча выскочила из дома, глаза ей давно отказали, она ничего не видела даже прямо перед собой, поэтому безостановочно шарила руками вокруг. — Где ты? Где же?

— Матушка! — Фухэн взял мать под руку.

Старая госпожа ухватилась за него, пальцы проворно ощупали лицо, и, наконец, распознав сына, она заплакала:

— Скоро уж три года, как ты ушел. Но ты вернулся, сынок. Так исхудал…

— Главное, что вернулся. — Кокетливо улыбаясь, к ним подошла Эрцин в роскошных одеждах. — Не уезжай больше, мы с матушкой места себе не находили от беспокойства.

Увидев ее, Фухэн сразу помрачнел.

— А ты как здесь оказалась?

Старая госпожа хоть и ослепла, но по голосу тут же распознала его чувства и сказала с упреком:

— Ты уехал, бросил жену беременной, она чуть не умерла в родах. Если бы я не приказала взломать двери в особняк, осталась бы по твоей милости без внука!

Фухэн равнодушно спросил:

— Но теперь-то с ними все в порядке?

Старая госпожа не понимала, что с ним. Сын со всеми был добр и только Эрцин как будто считал врагом. Сколько она его ни увещевала, никакого толка. Эти двое были словно куски разбитого зеркала — даже если сложить их вместе, трещины от этого не исчезнут.

Оставалось только надеяться, что этот разлом сможет закрыть ребенок. Старая госпожа сказала:

— Ладно, взгляни-ка лучше на своего сына. Фуканъань… Фуканъань…

Все расступились, пропуская маленького мальчика.

На вид ему было года два-три, на нем был голубой парчовый халат, а на голове — шапочка с ослепительно сияющим шариком. Когда малыш подошел и, задрав голову, застенчиво взглянул на него, его прекрасные глаза живо напомнили Фухэну глаза императора Хунли в юности.

Фуча почувствовал, что сердце его пронзила игла. Он повернулся к матери.

— Матушка, мне нужно еще во дворец для доклада, поэтому я не могу задерживаться. Вечером я заеду еще, и мы побеседуем. Хорошо?

Для таких людей, как семья Фуча, дела империи всегда были превыше семейных. Старой госпоже оставалось только кивнуть:

— Не задерживайся! Хватит тратить все свое время на дела страны, найди немного и для жены с сыном.

Фухэн принужденно кивнул, проводить время с этим ребенком и его матерью ему совсем не хотелось. Попрощавшись с матушкой, он тут же собрался уходить, словно за ним по пятам гнались страшные бедствия.

— Постой, — окликнуло его одно из бедствий. — Фухэн! — Эрцин была тщательно накрашена, но толстый слой пудры и яркие румяна не могли скрыть злость в ее улыбке. Она подбежала и повисла на нем, не давая пройти. — Это ведь твой сын, так почему бы тебе не приглядеться к нему получше?

С этими словами она снова подтолкнула вперед Фуканъаня.

Фухэн снова двинулся к выходу. Ему совсем не хотелось смотреть в эти знакомые глаза.

— Я, знаешь ли, чуть не умерла в особняке во время родов, — проговорила жена с улыбкой. — А теперь у тебя не найдется для меня даже пары слов извинений?

Фухэн холодно ответил:

— В особняке были врач и повитуха.

Он ненавидел ее за измену, за то, что она обманула Хунли и обзавелась запретным ребенком. Но даже после всего этого он не стал избавляться от нее, решил, пусть живет в свое удовольствие, ест и пьет вдоволь и ни в чем не знает недостатка, только одного он ее лишит: свободы.

Но Эрцин не помнила того, что он щедро давал ей, зато хорошо понимала, чего у нее не было.

Возможно, поэтому она считала, что неблагодарный муж заслуживал мести и бесконечных придирок.

— Мне нужнее было внимание мужа. — Она еще сильнее прижалась к Фухэну, требуя того, чего так страстно желала, — любви.

Он оттолкнул ее.

— После того, что ты сделала, Фуча Фухэн тебе больше не муж.

— Ты не можешь быть со мной таким бессердечным.

— Думаешь, я оставил тебя при себе, потому что питаю к тебе какие-то чувства? — В глазах Фухэна не было ни капли тепла, когда же его взгляд переместился на Фуканъаня, лицо его приняло сложное выражение. — И все же ради этого ребенка прошу: довольно. Ты его родила, так будь ему достойной матерью.

Мальчик задрожал, спрятался за Эрцин и стал разглядывать его из укрытия.

Фухэн смотрел на него.

Он не мог дать ребенку отцовской любви, он даже не знал, как сможет смотреть на него в будущем. Вздохнув про себя, он развернулся к выходу. За его спиной раздался холодный смех Эрцин:

— Торопитесь во дворец, чтобы увидеть Вэй Инло, господин Фуча?

Фухэн не обращал на нее внимания.

— Ой, что это я такое говорю! — Эрцин повысила голос. — Теперь ведь нельзя называть ее вот так запросто, она же сейчас младшая супруга Лин!

Молодой воин остановился и резко обернулся.

— О чем ты?

Супруга не торопилась отвечать, вместо этого она наклонилась и взяла на руки сына — два великих бедствия, большое и маленькое, вместе смотрели на Фухэна, невыразимый стыд, невысказанный позор.

— Позор, который я тебе принесла, и страдания, которые причинил тебе Фуканъань, даже если сложить их вместе, — ничто в сравнении с тем, что сделала Вэй Инло. — Молодая женщина рассмеялась. — Только посмотри на себя, как ты побелел… Что, разве ты не собирался с ней встретиться? Беги скорее во дворец Яньси, разыщи ее, преклони колени и не забудь обратиться по титулу: младшая супруга Лин.

Каждая ее фраза, каждое слово клинками пронзали грудь, и из этих невидимых ран струилась кровь.

— Я в это не верю! — Он зажмурился, потом сжал зубы и снова открыл глаза. — Ты меня обманываешь!

Ноги перестали его слушаться, но он выбежал из дома, вскочил на коня и стремительно помчался к воротам дворца.

Въезд верхом во дворец был запрещен, так что он швырнул стражнику поводья и вбежал внутрь, вот только путь его лежал не к павильону Янсинь.

— Фухэн! — На плечо ему легла рука. — Ты с ума сошел?

Фухэн обернулся.

— Отпусти.

Хайланча, похоже, всю дорогу бежал: дыхание его было частым, а на лбу выступил пот. Настороженно оглянувшись по сторонам, он спросил, понизив голос:

— Император ждет тебя в павильоне Янсинь, так что тебя принесло во дворец Яньси?

Проникновение во внутренние дворцы жен императора грозило подданным смертной казнью.

А уж с учетом прошлого Фухэна и Вэй Инло…

Фухэн и сам знал, что поступает неправильно, но ничего не мог с собой поделать. Ноги отказывались ему повиноваться и сами привели его сюда, к той самой женщине.

— Я… — пробормотал молодой человек, — я должен ей кое-что сказать.

Он так долго таил эти слова в своем сердце.

Он думал сказать их перед тем, как отправиться на войну, но сомневался: не принесут ли они ей лишнюю боль, если он погибнет на поле боя? А потому он тогда только издалека полюбовался на Вэй Инло в резиденции Юаньмин, оставил все невысказанное при себе и отправился на войну.

Тогда он пообещал себе: «Я сохраню эти слова в моем сердце: если я погибну в бою, то сердце, в котором они сокрыты, сгниет вместе со мной; если же я вернусь живым, то оно достанется ей».

— Идут! — Хайланча одернул его. — Быстро опусти голову!

Но Фухэн прямо смотрел на медленно приближающийся паланкин супруги третьего ранга.

Он чудом ушел от верной гибели и получил свой шанс поговорить с ней.

Вот только он и не думал, что, оставшись в живых, утратит право с ней разговаривать.

Его сердце не сгнило на поле боя, но теперь ему оставалось гнить в груди своего хозяина…

Словно что-то почувствовав, Вэй Инло в паланкине резко повернула голову, и, вторя этому движению, мелькнули в воздухе двумя снежно-белыми лучами ее жемчужные серьги. Вот только взгляд, остановившийся на лице Фухэна, был холоднее сияния жемчугов.

Примечания

19

Тусы — местный предводитель, вождь инородческого племени. Солопан (Солобэнь) — вождь тибетских племен тубо, сражавшихся против Цинского завоевания в 1740-х гг.