Тёмный Клан. Предатель. Части II и III

Юлия Румянцева (2024)

Свет и Тьма ведут извечную борьбу, но кто сказал, что Тьма — обязательно зло, а Свет — непременно добро? Что, если и Темные, и Светлые способны на подлость и благородство, умеют любить и ненавидеть? Райан Ривз, глава одного из Тёмных Кланов, за ловкость и отвагу прозванный Беркутом, ищет предателя, снабжающего информацией Цитадель врага. Будто слепец, он ходит по кругу, не находя ответа. Прозрение придет опаляющим пламенем боли: в самом страшном сне он не мог представить, что ищет самого себя! Каково это, когда читаешь в глазах друзей и соратников ненависть и презрение? Каково понимать, что та, которую безумно любишь, отныне будет тебя презирать? Давний враг подло подставил его, превратив в предателя и убийцу. Он потерял все, кроме жажды мести и невозможной мечты вернуть утраченное. Птице никогда не взлететь в небо с перебитым крылом. Но для того, кто, сорвавшись с гребня на дно, продолжает рваться к вершине, нет ничего невозможного.

Глава 2

Райану показалось, что он спал очень долго. Сон и явь совсем перепутались, смешались у него в голове. Он то оказывался среди северных льдов, и тело его колотило от холода, зубы стучали громко, а сердце лениво, будто собираясь остановиться совсем; то среди раскаленной пустыни, и тогда он молил пересохшими губами о глотке воды и, обливаясь потом, сдирал с себя мокрую липкую одежду, чтобы стало хоть немного прохладнее.

Время застыло. Мир лениво плыл по реке вечности. Мир изменился. Мир совсем потерял четкость и был полон теней. Райан блуждал вместе с ними такой же бесплотной тенью, и ему казалось, что так было всегда. Его ничто не волновало и не трогало, в нем было лишь бесконечное безразличие и покой, пока где-то в глубине сознания не зародилось странное беспокойство. Оно зашевелилось внутри холодным скользким червяком, и Райан с ужасом осознал, что он что-то потерял, лишился чего-то очень важного. Бесплотный мир вытеснил из его памяти что-то, что он должен, обязан был помнить, что-то, дающее смысл его существованию, что-то бывшее прежде его сутью, наполнявшее его, как жидкость наполняет сосуд, и теперь безвозвратно утерянное. Сейчас у него внутри была лишь пустота. Ищущий бесцельно заметался среди теней, ища ответ, а в мозгу мерным колоколом било: «Вспомнить. Вспомнить. Вспомнить». Но ответ не приходил.

Так продолжалось бесконечную мучительную вечность, пока наконец он не увидел изумрудно-зеленые глаза, от взгляда которых защемило внутри. Они звали его за собой, и он подчинился, полетел на льющийся из них золотой свет, как бабочка на пламя свечи. Он утонул в них, как в омутах, и вдруг понял, что так бывало и раньше, в тех ускользающих воспоминаниях, которые он никак не мог поймать.

Внезапно она оказалась совсем близко, пьянящая и желанная. Теплые мягкие губы прикоснулись к его губам, и он ответил на поцелуй страстно и жадно, наслаждаясь каждым прикосновением, как в пустыне умирающий от жажды путник наслаждается нечаянным глотком воды.

Он плохо помнил то, что происходило дальше. Черный шелк ее волос пьяняще пах до боли знакомым ароматом магнолии. Атласная кожа была такой нежной и гладкой, что он боялся оцарапать ее, скользя грубыми, привыкшими к оружию ладонями по обнаженному телу. Он не мог поверить, что посетившее его видение — реальная женщина из плоти и крови, которую он безумно любил. Он так давно и страстно желал ее, что от возбуждения у него темнело в глазах. Он чувствовал, как в ответ на его прикосновения по ее телу пробегает легкая дрожь. Ее учащенное прерывистое дыхание дразняще щекотало кожу. Он сжал ее в объятьях, трепещущую и упоительно покорную, и это окончательно свело его с ума.

— Адда, я люблю тебя! — хрипло проговорил Райан шевелящимися с трудом губами, когда все было кончено. Голова мягко кружилась, и сознание опять поплыло, балансируя на грани.

Она склонилась над ним, почему-то грустно улыбаясь, и приложила указательный палец к его губам. Райан смотрел на нее не отрываясь, смотрел, боясь, что, если он отведет взгляд, то снова провалится в ничто, в неизвестность, боясь, что исчезнет та, ради которой ему хотелось жить. Хрупкая ниточка Силы тянулась от нее, увлекая его обратно из мира теней в реальный мир.

Краски постепенно стали ярче, а контуры четче, головокружение прошло. Мутная пелена бесплотного мира все больше рассеивалась, и Райан вдруг заметил, что глаза Адды неуловимо изменились. Сначала в них погас золотистый огонь, потом они постепенно начали терять цвет первой весенней листвы, превратившись наконец в васильково-голубые. Райан удивленно вгляделся в склоненное над ним лицо и узнал спасенную им от разбойников голубоглазую огненную Саламандру. Это была не Адда. Только что он был так близок не с ней. Разочарование было настолько сильным, что он закрыл глаза и глухо застонал.

— Тише, тише, — негромко произнесла девушка, приподнимая его голову и поднося к губам чашу с чем-то противно горьким. — Выпей! Наконец-то ты пришел в себя! Ты так долго бродил по грани, что я уже стала думать, что не вытащу тебя. Но теперь лихорадка ушла и все будет в порядке. Тебе сейчас надо поспать.

Райан почувствовал, как из ее рук потекла Сила, заставляя веки налиться свинцом.

— Нет, — успел прошептать он и провалился в сон, спокойный и крепкий сон выздоравливающего.

****

Его разбудил солнечный луч. Он ласково прополз по щеке и ударил в глаза, слепя даже сквозь закрытые веки. Райан прикрыл глаза рукой и с наслаждением потянулся. Его тело было свежим и отдохнувшим и просило движения. Он открыл глаза и упруго сел на кровати. На кровати! Последний раз он помнил себя на лесной поляне. Райан ошарашенно огляделся по сторонам. Комната была небольшой, но очень уютной. Она вся, от гладкого дубового пола до опирающегося на резные колонны сводчатого потолка, была отделана деревом с такой элегантной простотой и изяществом, что перед ней померкли бы и мраморные дворцовые залы. Райан сидел на широкой кровати, увенчанной в изголовье балдахином. Тонкая сеть кружев разбивала струящиеся из окна солнечные лучи на десятки озорных зайчиков, один из которых и разбудил Ищущего. На стуле рядом с кроватью лежала его одежда, чистая и даже заштопанная в тех местах, где ее пропорола сталь. Чуть дальше, у окна, виднелся круглый деревянный стол на массивной трехлапой ножке, на котором стояли поднос с фруктами и графин с двумя бокалами. Кресел у стола тоже стояло два.

Райан встал и слегка поморщился: раненая нога все еще болела и при ходьбе, и он слегка прихрамывал. Он быстро оделся, поискал глазами оружие и сумку, но ничего не обнаружил и, неслышно ступая, подошел к низкой деревянной двери с тяжелым железным кольцом. Дверь открылась перед ним так внезапно, что он едва успел отпрянуть в сторону. Входившая в нее служанка от неожиданности выронила поднос и испуганно вскрикнула. Райан молниеносным движением опытного воина подхватил выпавшую ношу, так что налитая в широкую серебряную чашу густая жидкость почти не расплескалась.

— Госпожа! Госпожа! Он очнулся! — немного придя в себя, закричала служанка.

Послышались торопливые шаги, и из-за двери напротив вышла госпожа, в которой Райан не сразу, но все же узнал свою недавнюю лесную знакомую. Он ошеломленно замер, пожирая ее глазами. Алое парчовое платье в пол и изящная высокая прическа превратили хрупкое юное создание в элегантную женщину, молодую и ослепительно прекрасную. По тонкой шее игриво спускался на плечо золотистый локон, будто случайно выбившийся из затейливого переплетения укладки. По голой от локтя руке змейкой вилось хитрое плетение серебряного браслета. Сейчас весь ее облик, от гордой посадки головы до легкой походки маленьких изящных ножек, говорил о знатном происхождении. Только васильковые глаза смотрели так же прямо и дерзко, будто бросая вызов всему миру, что делало ее еще более привлекательной.

Однако, встретившись глазами с Райаном, девушка заметно смутилась и покраснела, что наконец позволило ему окончательно поверить, что все случившееся не было сном или плодом его разыгравшегося воображения.

— Приветствую обворожительную незнакомку. — Райан склонил голову в учтивом поклоне, пряча улыбку. — Не скрою, я поражен превращением лесной нимфы в даму высшего света. Эта метаморфоза воистину впечатляет. Могу ли я узнать имя своей спасительницы?

— Меня зовут Илаита. Иди, Хельга, я сама поухаживаю за господином. — Она махнула служанке рукой, и та с поклоном удалилась, поставив поднос на стол.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Илаита, когда за служанкой закрылась дверь. — Голова не кружится? Нога не беспокоит? Быть может, вам лучше присесть?

— Полагаю, в этом нет необходимости, благодарю! Я чувствую себя так, будто родился заново! — улыбаясь ответил Райан. — Единственное же, что меня беспокоит, это вопрос: за какие проступки я впал в немилость и за что наказан?

— Что вы имеете в виду? — Она подняла на него удивленный взгляд.

— Я имею в виду то отстраненно холодное «вы», которым меня нещадно бичуют, — продолжая улыбаться левым краешком губ, произнес Райан, не сводя с нее глаз.

Девушка окончательно смутилась.

— Я думаю, после всего, что между нами было, мы вполне можем остановиться на дружеском «ты», хотя бы в приватной беседе наедине, — продолжил он, подходя к ней на шаг ближе.

Девушка повернулась к окну, пытаясь справиться с собой, и хриплым от волнения голосом спросила:

— Что ты помнишь?

— Все, — тихо ответил он и, подойдя сзади, обнял ее за талию. Илаита высвободилась из его рук и повернула к нему пылающее лицо.

— Давай все проясним сразу. Ты умирал. Ты не хотел возвращаться в мир живых. Твое тело справлялось, но дух блуждал далеко. Ты спас меня, и я хотела тебе помочь. Я не Целитель и не умею лечить с помощью Силы, но я умею Искать. Я нашла тебя там, откуда ты не хотел возвращаться, и привела за собой. — Она опустила глаза и тихо добавила: — Привела, как сумела, прости. Я знаю, что на моем месте ты хотел бы видеть другую женщину, но ее не было рядом, а я была. Ты спас меня, а я — тебя, так что теперь мы квиты!

Она грустно улыбнулась и, взяв со стола чащу, протянула ему. — Вот, возьми, ты должны это выпить.

Райан с деланой опаской посмотрел на болотного цвета жидкость.

— А я не засну от нее опять на неопределенный срок?

Девушка рассмеялась:

— Нет, этот травяной отвар восстанавливает силы, и только.

Райан осторожно пригубил напиток, поморщился и выпил содержимое залпом.

— На вкус напоминает перебродивший хмель.

— Не только, но ты прав: хмель в отваре тоже присутствует, но совсем немного, так что голова от него не закружится и ясность мысли ты не потеряешь.

Райан снова подошел к ней. Она отступила на шаг назад и уперлась спиной в стену.

— Боюсь, что уже потерял, — произнес он, проведя тыльной стороной ладони по ее щеке.

— Пожалуйста, не надо, — тихо прошептала она. — То, что произошло между нами, ничего не значит. Эти была лишь единственная возможность спасти умирающего.

Он наклонился и прошептал ей на ушко, легко касаясь его губами:

— Я бы поверил тебе, если бы не был у тебя первым.

Он целовал ее шею медленно и нежно, постепенно спускаясь все ниже и ниже, покрывая прикосновениями горячих губ голые плечи и высокую грудь. Она стояла, замерев, как испуганная птичка, не смея пошевелится. Он поднял ее на руки и отнес на кровать. Начал неторопливо расшнуровывать корсет платья, продолжая покрывать ее тело короткими нежными поцелуями. Она больше не сопротивлялась, только слегка вздрагивала от его прикосновений и прятала в подушки пылающее лицо.