Здравствуй, папа, Новый год!

Лина Филимонова (2025)

— Папа… — сонно открыв глаза, шепчет малышка. Сердце резко сжимается. А ведь она могла бы быть моей дочерью… В параллельной вселенной. Там, где ее мать — не такая высокомерная зараза. — Отдай ее мне! — раздраженно шипит моя первая любовь, оставившая незаживающий шрам в сердце. — Донесу до машины и отдам. Она закатывает глаза. — И откуда ты только взялся… Шесть лет назад эта надменная стерва предпочла мне своего босса. А сегодня мы случайно встретились в самолете. Ну и как у тебя теперь дела? Почему ты одна и без кольца? Где отец твоей дочки? И почему она называет папой первого встречного мужика?

Глава 16

Михаил

Еду в электричке.

Разглядываю фотки, сделанные сегодня на мой телефон.

Маша позирует с елкой, вертится, кокетничает, показывает язык — и все равно красотка. А я как мятый пельмень рядом с ней. И все же… я понимаю, почему многие принимают меня за ее отца. Некоторое сходство есть.

Цвет волос похож. Не одинаковый, но близко — что-то с рыжиной. У Брусникиной волосы темные. А лицо… да ладно! Какое там сходство? Я бородатый мятый пельмень. Она очаровательная принцесса.

Дочка… Нет. Это невозможно.

Если бы вдруг… Брусникина бы мне сказала. Она бы не стала скрывать такое. Она же не совсем отмороженная!

И — зачем бы она пошла замуж за того удода, если бы была беременна от меня?

Подходит контролер. А я, естественно, билет не успел купить. Но знаю, что можно и в поезде взять. Называю остановку, оплачиваю картой.

— Ой, что там у вас такое? Шевелится.

Я расстегиваю куртку.

— Какая прелесть!

— На него надо билет? Паспорт у нас имеется, если что.

— Лапы, уши, хвост — вот ваши документы, — смеется контролерша.

И с удовольствием тискает Тотошку.

* * *

— Твои чемоданы в прихожей, — сразу говорит Кира.

Как только я вхожу в нашу с ней комнату. В которой я, кстати, сегодня не спал. Тусовался на диване в гостиной второго этажа.

— Я видел, — отвечаю.

— Тогда зачем поднялся?

— Поговорить.

Да, я не пришел через час после ее угрожающего звонка. Явился почти через четыре. И сейчас снова уйду. Но поговорить все же надо.

Тотошка тем временем выспался и не хочет сидеть тихо. Возится под курткой.

— Это что? — испуганно отшатывается Кира.

Я в очередной раз расстегиваю куртку. Как интересно наблюдать разные реакции на собаку…

Маша чуть не захлебнулась от восторга. Медсестра в клинике одобрительно сказала, что он будет толстый и красивый. Брусникина офигела и разозлилась на меня. И я очень хорошо понимаю, почему. Грымза назвала Тотошку мерзостью. Контролерша прелестью.

А Кира выдает:

— То есть ты завел собаку, и даже не посоветовался со мной? Я для тебя вообще хоть что-то значу?

Я пожимаю плечами.

— Сам задаюсь этим вопросом в последние пару дней.

Но Кира меня как будто не слышит. Она вся в себе. В своих мыслях и обидах.

— Я думала, эта поездка станет для нас чем-то особенным…

— В смысле?

— Мне казалось, мы с тобой становимся все ближе и уже пора…

— Что — пора?

— Ничего?

Вообще не понимаю, к чему она ведет.

— Ты говорил, что тебе хорошо со мной! — обвиняющим тоном произносит Кира.

Ну, по-любому говорил. Бывало очень даже неплохо. Прекрасные моменты у нас бывали. Но были и не очень…

— Я видела, что ты в последнее время изучал новостройки, — продолжает Кира.

Ну да, изучал. Хотел вложиться на этапе строительства. А она что подумала?

— Как-то раз ты проговорился, что заходил в ювелирный…

— Я? А, да. Покупал серебряную ложку ребенку друга. У него зуб первый зуб вырос, мне сказали, надо подарить ложку. Ну я и подарил.

Кира обиженно надувает губы и отходит к окну, обхватив себя руками.

Я опускаю Тотошку на пол. Он начинает изучать комнату.

А до меня, наконец, доходит, к чему, по мнению Киры, вели все эти событи.

Она думала, что я сделаю предложение! Она ждала этого. И обломалась. Потому что у меня и в мыслях не было подобного.

Вот откуда эти все надуманные обиды и постоянное недовольство.

Но, блин… Я же ничего такого… Не говорил, не думал, не собирался…

Она сама себе все это придумала и сама же обиделась!

— Я столько времени на тебя потратила, — глухо произносит она. — А мне ведь уже почти тридцать!

— И что?

— Я хочу семью и детей!

— Ты никогда этого не говорила. Ни разу. Я не думал, что для тебя так важно замужество. Мы просто познакомились и хорошо проводили время…

— Я тратила на тебя свое время! Зря!

— А я… мне было хорошо с тобой.

— Боже! — она простирает руки вверх. — Ну почему все мужики такие идиоты? Они просто хорошо проводят время…

— А что в этом плохого?

— Уходи. Я больше не хочу тебя видеть.

— Ладно.

Я беру рюкзак. Засовываю в него те немногие вещи, которые успел вчера достать. Поднимаю с пола Тотошку. Разворачиваюсь и иду к двери.

— Что, так просто уйдешь? — раздается мне вслед.

— Ты же сама сказала: уходи.

— Да!

— Тогда что не так?

— Уходи! — почти визжит она.

— Кира, ты права. Не стоит тратить на меня время. Ты заслуживаешь лучшего.

Я выхожу на улицу.

Вытаскиваю чемоданы, рюкзак, пакет с приданным Тотошки. Меня выселили. И я не представляю, куда идти.

На дом мы скинулись с парнями. Но это, естественно, ее территория. Ее друзья.

Как будто бы мои тоже… Но это я влился в их компанию, а не она в мою.

Так что да, я сваливаю.

Вот только — куда? Перед Новым годом все отели забиты под завязку. А я еще и с собакой…

— Мы теперь с тобой бездомные, понял? — обращаюсь к Тотошке.

Как говорит моя хорошая подружка: Здравствуй, жопа, Новый год!