Неточные совпадения
— Чего ты ждал
от Европы, я не
знаю, — сказал Тюменев, разводя руками, — и полагаю, что зло скорей лежит в тебе, а не в Европе: ты тогда был молод, все тебе нравилось, все поселяло веру, а теперь ты стал брюзглив, стар, недоверчив.
— Не знаю-с, по-моему, вы сполна их получили, — сказал Грохов и на лице своем весьма ясно изобразил желание, чтобы клиентка его поскорее убиралась
от него; но Домна Осиповна не поднималась с своего места.
— Вот еще что выдумали: «Credit mobilier»! — воскликнул насмешливо Янсутский. — Предприятие, черт
знает когда существовавшее, и где же? В Париже! При содействии императора, — и то лопнувшее — хорош пример! Я просто сгорел
от стыда, когда Тюменев стал расписывать Бегушеву это наше дурацкое дело!
Домна Осиповка вспыхнула при этом. Бегушев не подозревал, какое глубокое оскорбление нанес он ей этими словами: Домна Осиповна, как мы
знаем, постоянно спорила и почти пикировалась с Меровой касательно туалета и, считая ее дурочкой, твердо была уверена, что та решительно не умеет одеваться, а тут вдруг что же она слышала, какое мнение
от любимого ею человека?
— «Почтеннейший Григорий Мартынович! Случилась черт
знает какая оказия: третьего дня я получил
от деда из Сибири письмо ругательное, как только можно себе вообразить, и все за то, что я разошелся с женой; если, пишет, я не сойдусь с ней, так он лишит меня наследства, а это штука, как сам ты
знаешь, стоит миллионов пять серебром. Съезди, бога ради, к Домне Осиповне и упроси ее, чтобы она позволила приехать к ней жить, и жить только для виду. Пусть старый хрыч думает, что мы делаем по его».
Мерова по опыту
знала, что если бы ее Петр Евстигнеевич увидел, что она вдали
от прочего общества сидит вдвоем с мужчиной, так не поблагодарил бы ее; разрешая себе всевозможные шалости, он не позволял ей малейшего кокетства с кем бы то ни было.
— Граф Хвостиков приезжал ко мне… Он в отчаянии и рассказывает про Янсутского такие вещи, что поверить трудно: конечно, Янсутский потерял много состояния в делах у Хмурина, но не разорился же совершенно, а между тем он до такой степени стал мало выдавать Лизе денег, что у нее каких-нибудь шести целковых не было, чтобы купить себе ботинки… Кормил ее бог
знает какой дрянью… Она не выдержала наконец, переехала
от него и будет существовать в номерах…
Дело в том, что Олухову его Глаша своей выпивкой,
от которой она и дурнела с каждым днем, все более и более делалась противна, а вместе с тем, видя, что Домна Осиповна к нему добра, ласкова, и при этом
узнав от людей, что она находится с Бегушевым вовсе не в идеальных отношениях, он начал завидовать тому и мало-помалу снова влюбляться в свою жену.
Покорность мужа не очень успокоила Домну Осиповну. Она
знала, какие экспромты
от него бывают, по прежней своей жизни с ним. Что касается Бегушева, так она и подумать об нем боялась,
зная наперед, что с ним бороться ей гораздо будет труднее, чем с мужем… Словом, она находила себя очень похожей на слабый челн, на который со всех сторон напирают волны и которому единственное спасение — скользить как-нибудь посреди этого и не падать духом.
— А такие, — продолжал Грохов, — что будто бы найдены в банковском портфеле господина Хмурина векселя с фальшивыми подписями
от людей уже умерших, и фальшивыми, заметьте, по мнению только экспертизы, а какова наша экспертиза, это
знает все русское общество!..
— Чего лучше было наших отношений с вашим другом Ефимом Федоровичем Тюменевым, — объяснил генерал, разводя своими небольшими руками. — Он каждую неделю у нас обедал… Жена моя, вы
знаете, была в постоянном восторге
от него и говорила, что это лучший человек, какого она когда-либо
знала, — а теперь мы не кланяемся!
— Прошлой зимой с письмом
от Ефима Федоровича вдруг является ко мне… вы непременно
знаете его… является граф Хвостиков.
— Черт его
знает, pourquoi! Отделаться, видно, хотел
от нее, — отвечал Бегушев.
Пламенно!» А вот на днях так уж прямо, не церемонясь, объявила мне, что я, по моим летам, ничего
от нее не имею права требовать, кроме уважения, а потом задумалась и сделалась мрачна, как я не
знаю что!
Сей последний, конечно, не
знал этого и был в восторге, что спасся
от беды.
— Это такие, я тебе скажу, мошенники, — говорил он, ходя с азартом по комнате, в то время как Бегушев полулежал на диване и с любопытством слушал его, — такие, что… особенно Янсутский. (На последнего граф очень злился за дочь.) Все
знают, что он вместе обделывал разные штуки с Хмуриным, а выходит чист, как новорожденный младенец… Следователь, надобно отдать ему честь, умел читать душу у всех нас; но Янсутский и тому отводил глаза: на все у него нашлось или расписочка
от Хмурина, или приказ Хмурина!
— Послушайте, — начала Домна Осиповна, — мне Янсутский писал, — не
знаю даже, верить ли тому, — что будто бы Лиза скрылась
от Тюменева?
— Для чего вы так поспешили? Я не
знал, что вы такие с ней друзья! — заметил Бегушев, немного вспыхнувший
от слов графа.
— Первый — князь Мамелюков!.. Вы
знаете, cousin, какая почти родственная любовь существовала между нашими семействами, я его воспринимала
от купели, хотя и была еще молоденькой девушкой!.. Как мне совестно тогда было… — И старушка, махнув рукой, еще более покраснела, а Маремьяша поспешила налить ей на голову целую пригоршню одеколона. — Князь мне должен сорок тысяч и не платит — мне это так удивительно!
— Для чего ж я ему стану говорить! — произнес генерал, уже слегка позевнув
от беседы с кузиной, и затем, распрощавшись с ней, возвратился к Бегушеву. Там он нашел бутылку шампанского и вазу с грушами дюшес: Бегушев
знал, чем угощать кузена!
— Не
знаю, слышал только, что получила
от него в наследство все состояние.
Готовая расплакаться при этом воспоминании, Домна Осиповна с замирающим сердцем
от страха, что не примут ее, послала своего ливрейного лакея
узнать: может ли она видеть Елизавету Николаевну Мерову.
Граф Хвостиков, Бегушев, а также и Прокофий немедля же уехали, так что генерал не успел ничего
от них хорошенько и
узнать.
— Да вы не отказались
от наследства, а приняли его, — возразил Грохов. «Конечно… — вертелось было у него на языке, — существуют и другие статьи закона по этому предмету…» Но он не высказал этого из боязни Янсутского,
зная, какой тот пройдоха, и очень возможно, что, проведав о советах, которые бы Грохов дал противной стороне, он и его, пожалуй, притянет к суду. — Обратитесь к какому-нибудь другому адвокату, а я умираю, — мне не до дел! — заключил он и повернулся к стене.
Неточные совпадения
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и говорю ему: «Слышали ли вы о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом
от ключницы вашей Авдотьи, которая, не
знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
Я
узнал это
от самых достоверных людей, хотя он представляет себя частным лицом.
Вот я вам прочту письмо, которое получил я
от Андрея Ивановича Чмыхова, которого вы, Артемий Филиппович,
знаете.
(Принимает из окна просьбы, развертывает одну из них и читает:)«Его высокоблагородному светлости господину финансову
от купца Абдулина…» Черт
знает что: и чина такого нет!
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают
от чистого сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я не
знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.