Неточные совпадения
Почтмейстер. Да из собственного его письма. Приносят ко мне на почту письмо. Взглянул на адрес — вижу: «в Почтамтскую улицу». Я так и обомлел. «Ну, — думаю
себе, — верно, нашел беспорядки
по почтовой части и уведомляет начальство». Взял да и распечатал.
Городничий (бьет
себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
Хлестаков. Возьмите, возьмите; это порядочная сигарка. Конечно, не то, что в Петербурге. Там, батюшка, я куривал сигарочки
по двадцати пяти рублей сотенка, просто ручки потом
себе поцелуешь, как выкуришь. Вот огонь, закурите. (Подает ему свечу.)
Как взбежишь
по лестнице к
себе на четвертый этаж — скажешь только кухарке: «На, Маврушка, шинель…» Что ж я вру — я и позабыл, что живу в бельэтаже.
Жандарм. Приехавший
по именному повелению из Петербурга чиновник требует вас сей же час к
себе. Он остановился в гостинице.
И в ту же минуту
по улицам курьеры, курьеры, курьеры… можете представить
себе, тридцать пять тысяч одних курьеров!
По осени у старого
Какая-то глубокая
На шее рана сделалась,
Он трудно умирал:
Сто дней не ел; хирел да сох,
Сам над
собой подтрунивал:
— Не правда ли, Матренушка,
На комара корёжского
Костлявый я похож?
Питался больше рыбою;
Сидит на речке с удочкой
Да сам
себя то
по носу,
То
по лбу — бац да бац!
Крестьяне добродушные
Чуть тоже не заплакали,
Подумав про
себя:
«Порвалась цепь великая,
Порвалась — расскочилася
Одним концом
по барину,
Другим
по мужику...
Носи, солдатка бедная,
С
собой ее
по гроб! //…………………………………
— Не знаю я, Матренушка.
Покамест тягу страшную
Поднять-то поднял он,
Да в землю сам ушел
по грудь
С натуги!
По лицу его
Не слезы — кровь течет!
Не знаю, не придумаю,
Что будет? Богу ведомо!
А про
себя скажу:
Как выли вьюги зимние,
Как ныли кости старые,
Лежал я на печи;
Полеживал, подумывал:
Куда ты, сила, делася?
На что ты пригодилася? —
Под розгами, под палками
По мелочам ушла!
По моему расчету, не тот богат, который отсчитывает деньги, чтоб прятать их в сундук, а тот, который отсчитывает у
себя лишнее, чтоб помочь тому, у кого нет нужного.
Цыфиркин. Задача. Изволил ты, на приклад, идти
по дороге со мною. Ну, хоть возьмем с
собою Сидорыча. Нашли мы трое…
Степени знатности рассчитаю я
по числу дел, которые большой господин сделал для отечества, а не
по числу дел, которые нахватал на
себя из высокомерия; не
по числу людей, которые шатаются в его передней, а
по числу людей, довольных его поведением и делами.
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с
собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)
Цыфиркин(с жаром). Я дал бы
себе ухо отнести, лишь бы этого тунеядца прошколить по-солдатски.
— И хоть бы он делом сказывал,
по скольку с души ему надобно! — беседовали между
собой смущенные обыватели, — а то цыркает, да и на́-поди!
"Было чего испугаться глуповцам, — говорит
по этому случаю летописец, — стоит перед ними человек роста невеликого, из
себя не дородный, слов не говорит, а только криком кричит".
Затем приказал князь обнести послов водкою, да одарить
по пирогу, да
по платку алому, и, обложив данями многими, отпустил от
себя с честию.
Но, предпринимая столь важную материю, я,
по крайней мере, не раз вопрошал
себя:
по силам ли будет мне сие бремя?
Страстный
по природе, он с увлечением предавался дамскому обществу и в этой страсти нашел
себе преждевременную гибель.
Столько вмещал он в
себе крику, — говорит
по этому поводу летописец, — что от оного многие глуповцы и за
себя и за детей навсегда испугались".
— И я тот твой бездельный поступок
по благодушию своему прощаю! — вновь начал Фердыщенко, — а которое ты имение награбил, и то имение твое отписываю я, бригадир, на
себя. Ступай и молись богу.
Легко было немке справиться с беспутною Клемантинкою, но несравненно труднее было обезоружить польскую интригу, тем более что она действовала невидимыми подземными путями. После разгрома Клемантинкинова паны Кшепшицюльский и Пшекшицюльский грустно возвращались
по домам и громко сетовали на неспособность русского народа, который даже для подобного случая ни одной талантливой личности не сумел из
себя выработать, как внимание их было развлечено одним, по-видимому, ничтожным происшествием.
К сожалению, Грустилов первый пошел
по этому пагубному пути и увлек за
собой остальных.
Почувствовавши
себя на воле, глуповцы с какой-то яростью устремились
по той покатости, которая очутилась под их ногами. Сейчас же они вздумали строить башню, с таким расчетом, чтоб верхний ее конец непременно упирался в небеса. Но так как архитекторов у них не было, а плотники были неученые и не всегда трезвые, то довели башню до половины и бросили, и только, быть может, благодаря этому обстоятельству избежали смешения языков.
Но торжество «вольной немки» приходило к концу само
собою. Ночью, едва успела она сомкнуть глаза, как услышала на улице подозрительный шум и сразу поняла, что все для нее кончено. В одной рубашке, босая, бросилась она к окну, чтобы,
по крайней мере, избежать позора и не быть посаженной, подобно Клемантинке, в клетку, но было уже поздно.
Когда почва была достаточно взрыхлена учтивым обращением и народ отдохнул от просвещения, тогда сама
собой стала на очередь потребность в законодательстве. Ответом на эту потребность явился статский советник Феофилакт Иринархович Беневоленский, друг и товарищ Сперанского
по семинарии.
— Смотрел я однажды у пруда на лягушек, — говорил он, — и был смущен диаволом. И начал
себя бездельным обычаем спрашивать, точно ли один человек обладает душою, и нет ли таковой у гадов земных! И, взяв лягушку, исследовал. И
по исследовании нашел: точно; душа есть и у лягушки, токмо малая видом и не бессмертная.
"1. Всякий да печет
по праздникам пироги, не возбраняя
себе таковое печение и в будни.
Вспомнили даже беглого грека Ламврокакиса (
по «описи» под № 5), вспомнили, как приехал в 1756 году бригадир Баклан (
по «описи» под № 6) и каким молодцом он на первом же приеме выказал
себя перед обывателями.
Таким образом, пожирая Домашку глазами, он просидел до вечера, когда сгустившиеся сумерки сами
собой принудили сражающихся разойтись
по домам.
По обширности своей город сей, в административном отношении, находится в ведении четырех градоначальников, кои состоят между
собой в непрерывном пререкании.
Жду вас к
себе, дорогая сестра моя
по духу, дабы разрешить сей вопрос в совокупном рассмотрении".
Хотя оно было еще не близко, но воздух в городе заколебался, колокола сами
собой загудели, деревья взъерошились, животные обезумели и метались
по полю, не находя дороги в город.
Но драма уже совершилась бесповоротно. Прибывши домой, головотяпы немедленно выбрали болотину и, заложив на ней город, назвали Глуповым, а
себя по тому городу глуповцами. «Так и процвела сия древняя отрасль», — прибавляет летописец.
По-видимому, эта женщина представляла
собой тип той сладкой русской красавицы, при взгляде на которую человек не загорается страстью, но чувствует, что все его существо потихоньку тает.
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий
по теплым морям и кисельным берегам, возвратился в родной город и привез с
собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма к другу о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
Но счастию глуповцев, по-видимому, не предстояло еще скорого конца. На смену Беневоленскому явился подполковник Прыщ и привез с
собою систему администрации еще более упрощенную.
1) Клементий, Амадей Мануйлович. Вывезен из Италии Бироном, герцогом Курляндским, за искусную стряпню макарон; потом, будучи внезапно произведен в надлежащий чин, прислан градоначальником. Прибыв в Глупов, не только не оставил занятия макаронами, но даже многих усильно к тому принуждал, чем
себя и воспрославил. За измену бит в 1734 году кнутом и,
по вырвании ноздрей, сослан в Березов.
Во-первых, назначен был праздник
по случаю переименования города из Глупова в Непреклонск; во-вторых, последовал праздник в воспоминание побед, одержанных бывшими градоначальниками над обывателями; и, в-третьих,
по случаю наступления осеннего времени сам
собой подошел праздник"Предержащих Властей".
— Правда ли, — говорил он, — что ты, Семен, светлейшего Римской империи князя Григория Григорьевича Орлова Гришкой величал и, ходючи
по кабакам, перед всякого звания людьми за приятеля
себе выдавал?
Полное гнева, оно неслось, буровя землю, грохоча, гудя и стеня и
по временам изрыгая из
себя какие-то глухие, каркающие звуки.
В заключение
по три часа в сутки маршировал на дворе градоначальнического дома один, без товарищей, произнося самому
себе командные возгласы и сам
себя подвергая дисциплинарным взысканиям и даже шпицрутенам («причем бичевал
себя не притворно, как предшественник его, Грустилов, а
по точному разуму законов», — прибавляет летописец).
Княгиня Бетси, не дождавшись конца последнего акта, уехала из театра. Только что успела она войти в свою уборную, обсыпать свое длинное бледное лицо пудрой, стереть ее, оправиться и приказать чай в большой гостиной, как уж одна за другою стали подъезжать кареты к ее огромному дому на Большой Морской. Гости выходили на широкий подъезд, и тучный швейцар, читающий
по утрам, для назидания прохожих, за стеклянною дверью газеты, беззвучно отворял эту огромную дверь, пропуская мимо
себя приезжавших.
— Опасность в скачках военных, кавалерийских, есть необходимое условие скачек. Если Англия может указать в военной истории на самые блестящие кавалерийские дела, то только благодаря тому, что она исторически развивала в
себе эту силу и животных и людей. Спорт,
по моему мнению, имеет большое значение, и, как всегда, мы видим только самое поверхностное.
— Через неделю. Ответ же ваш о том, принимаете ли вы на
себя ходатайство
по этому делу и на каких условиях, вы будете так добры, сообщите мне.
Она благодарна была отцу за то, что он ничего не сказал ей о встрече с Вронским; но она видела
по особенной нежности его после визита, во время обычной прогулки, что он был доволен ею. Она сама была довольна
собою. Она никак не ожидала, чтоб у нее нашлась эта сила задержать где-то в глубине души все воспоминания прежнего чувства к Вронскому и не только казаться, но и быть к нему вполне равнодушною и спокойною.
Вронский понял
по ее взгляду, что она не знала, в каких отношениях он хочет быть с Голенищевым, и что она боится, так ли она вела
себя, как он бы хотел.
Не позволяя
себе даже думать о том, что будет, чем это кончится, судя
по расспросам о том, сколько это обыкновенно продолжается, Левин в воображении своем приготовился терпеть и держать свое сердце в руках часов пять, и ему это казалось возможно.