Дотянуться до тебя

Анастасия Малькова (2024)

Матвей — начинающий музыкант и поэт, который боится явить свой талант миру. На паре по философии он знакомится ближе с Леной — девушкой из смежной группы. Она восхищается его стихами и помогает Матвею чувствовать себя увереннее. Лена становится его музой и вдохновением, и простая заинтересованность творчеством перерастает в дружбу. Матвей влюбляется в Лену и, кажется, чувствует взаимность, но Лена, как и подобает музе, ускользает из рук в самый волнующий момент. С каждым днём она становится все дальше, и Матвей не знает, было ли это все наваждением и сможет ли он дотянуться до нее.

Глава 4. Забывая о времени

Надевай свои колготки, мы пойдём гулять

По аллеям с фонарями, мы не будем спать

Под дождём и под снегом и любой зимой и летом

Ты когда-нибудь уйдёшь, но я не думаю об этом

© Lizer — Пойдём гулять

— В тебе словно что-то изменилось, — отламывая десертной ложечкой кусочек чизкейка, сказала Арина.

Он давно не виделся со своей хорошей подругой Ариной. Они учились в разных группах. На первом курсе они жили на одном этаже в общежитии и познакомились, когда она попросила в беседе этажа стакан молока.

Узнав о новой подружке, Лёха начал активно шипперить её и Матвея, но оказалось, что у Арины есть парень. С ним они съехалась после первого семестра, и шипперское сердечко Лёхи разбилось. Однако факт об отношениях Арины не стал преградой для их с Матвеем дружбы.

— Может быть, — многозначительно ответил Матвей и шумно отхлебнул хвойный латте из зеленой кружки.

Они сидели в экокафе, где делали, судя по информации в интернете, напитки из натуральных продуктов. Так же здесь продавали много всего «натурального»: мед, орехи, травяные чаи, масла. Кофе здесь делали очень хороший, и хвойная нотка не казалась чем-то странным и инородным — она лишь дополняла вкус и делала его особенным.

От такого ответа Арина замерла на мгновение с ложкой во рту.

— В таком случае делись! Я тебя полторы недели не видела, что случилось?

Матвей хохотнул и сделал еще глоток, прежде чем начать:

— Я все-таки выступил на квартирнике, — Арина издала удивленный вздох. — Там была девочка из смежной группы и две моих одногруппницы Саши. Девочке из смежки понравилось мое пение, я ей рассказал о том, что пишу стихи и песни. Она очень этим заинтересовалась и даже нарисовала несколько рисунков к ним, — Арина удивленно подняла брови и протяжно угукнула. — Она засняла мое выступление, отправила Сашам, а те показали группе. Теперь мы собираемся группой собраться на тусовку у Андрея, а я должен прийти туда с гитарой.

— Становишься знаменит в узких кругах! Покажи хоть, как выступил.

— Ой… У меня видео нет.

В этот момент Матвей понял, что видео с его песней было у кого угодно, кроме него самого. Он открыл диалог с Леной во «Вконтакте» и неловко почесал уже коротко постриженный затылок, который, как и вся голова, наконец дождался визита к парикмахеру.

«Привет! Можешь, пожалуйста, отправить видео, где я пою?», — написал он Лене. Та скинула видео через пять минут и попросила отправить лабораторную по биохимии, которую они обсуждали на философии. Лена на паре не успела записать там что-то важное — Матвей особо не вник и сказал, что отправит чуть позже, так как сейчас занят.

Он открыл видео с выступлением и протянул телефон Арине. Самому смотреть было почему-то стыдно, но до Матвея все равно доносились звуки гитары. В целом, это было неплохо. Даже не возникало желание закрыть уши и поскорее поставить выступление на паузу.

— Чего ты стесняешься? — недоумевала Арина после просмотра. — Ты крут! И почему не пошёл на отбор на вокальное направление? Тебя бы точно взяли.

Матвей пожал плечами. Сам он не был столь убежден в этом. Ему, конечно, хотелось попробовать себя, но даты отбора не очень удобные, у него в этот день намечался коллоквиум. К тому же, когда он узнал об отборе, оставалось уже мало времени для подготовки — Матвей бы не успел хорошо изучить новую песню, а все старые надоели…

Короче, он нашёл тысячу отговорок, чтобы не идти.

Арина покачала головой. Матвей был неисправим в своей неуверенности.

— В следующем семестре обязательно попробуй! — Матвей кивнул. Сейчас он был уже более тверд в этом решении. — А что за девочка из смежной группы?

— Лена. То есть, Алёна. В общем, её зовут Алёна, но она представляется Леной, — Арина хихикнула из-за того, как сконфузился Матвей, объясняя особенности имени Лены.

— Вы дружите?

Этот вопрос поставил Матвея в тупик. Лёха их нагло сватал, и Матвей даже слушать не хотел его дурацкие шуточки. Вопрос Арины звучал серьезно и заставлял задуматься. Матвей еще несколько дней назад считал, что не считает Лену подругой — максимум приятельницей, но после нового рисунка и прослушивания музыки всю пару язык не поворачивался так её называть.

— Мы будем дружить.

***

Вернувшись домой, Матвей с досадой понял, что суббота снова куда-то незаметно испарилась. Утром Матвей готовил, бегал в прачку, чтобы закинуть вещи в стиральную машину, убирался, днем проводил время с Ариной, и вот уже за окном стемнело.

Матвей отправил Лене фотографии лабораторной, думая, что, наверное, она ей уже незачем, но Лена ответила спустя пятнадцать минут:

«Богично. Пасиба!»

Матвей усмехнулся и отправил стикер с подписью «Пожалуйста» под ним. Она что, специально ждала, что именно Матвей скинет лабу?

Впрочем, не так уж это и важно. Важнее то, что Матвей планировал сделать сейчас. Он набирался смелости всю дорогу до дома после того, как проводил Арину. Он прокручивал в голове формулировку сообщения, которое хотел отправить после фотографий тетради.

«Не хочешь погулять в воскресенье?» — отправив это, Матвей не понял, почему так боялся. Это же легко.

Лена прочитала почти мгновенно.

«Неожиданно»

Матвей усмехнулся и отправил серую крыску с буквой «Ы» между её ушек.

«Но я за. Где, когда, в каком виде приходить?»

Матвей улыбнулся, сильнее вцепившись пальцами в телефон. Душа ликовала, хотя он был почти уверен, что Лена согласится. Однако пресловутое «почти» добавляло интриги.

«Приходить можно в любом виде, каком хочешь. Давай часов в пять»

«Ты была в заведении, где делают бабл ти? Забыл название», — вошёл во вкус Матвей, полностью потеряв страх.

«Не была, но слышала», — отправила Лена.

«Тогда пойдем туда. Хочу там что-нибудь попить»

«Го. Заодно узнаю, похожи ли тапиоки на жабью икру»

У Матвея от смеха чуть не пошел носом чай, который он пил во время переписки. Матвей даже хрюкнул, и Лёха покосился на него, как на сумасшедшего. К счастью, он никак не прокомментировал его поведение и отвернулся.

Матвей и Лена назначили время встречи. Только когда переписка окончилась, он осознал, что воскресенье завтра. О нет. Ему придется в спешке делать биохимию, чтобы освободиться к пяти часам. Возможно, придется начать даже сейчас. Открытая тетрадь мягко намекала на это.

***

Матвей в нетерпении стоял на месте встречи и выглядывал Лену. С какой стороны она должна подойти? Спереди, справа, слева? Хотя бы отметался вариант «сзади», потому что за спиной был пешеходной переход, а за ним — главный корпус университета и общага неподалеку.

Лена вышла справа. Матвей улыбнулся, увидев вдалеке её хрупкую фигуру в коричневом пальто и синем платке. Он направился в её сторону. Лена тоже улыбалась ему.

— Привет! — поприветствовал первым Матвей, остановившись перед Леной и сунув руки в карманы.

— Привет!

Матвей неловко потоптался на месте и посмотрел себе под ноги.

— Ну что, идем узнавать, похожа ли тапиока на икру?

Лена кивнула. Так как только Матвей знал дорогу, он жестом указал направление. Молча они двинулись в путь.

— Как дела? Как выходные? — спросил он, чтобы разбавить молчание.

— География достала, а так сойдет. А твои как?

— То же самое могу сказать бэхе. В целом неплохо, но было бы лучше, если бы не надо было её учить.

Лена засмеялась и поправила платок на шее.

— Как работа над циклом? — поинтересовалась теперь Лена.

Это был очень актуальный для Матвея вопрос. Ему было чем поделиться на эту тему, так что он с энтузиазмом начал:

— Движение есть. Я придумал несколько богов. Пока все еще думаю о двенадцати. Как я и говорил, хочу разделить их на три категории. Первая будет самой главной и могущественной. Категория стихий. Ну ты помнишь, — Лена кивнула, и Матвей продолжил. — Еще я придумал богиню смерти и бога войны, но не знаю, к какой категории их относить.

Лена протяжно угукнула, обрабатывая информацию. Она посмотрела на Матвея, и тот задохнулся от избытка чувств, потому что глаза Лены блестели от восторга.

— Ты уже придумал им имена?

А вот с этим уже были проблемы.

— Нет… — выдавил он и вздохнул. — У меня с именами проблемы. Нужно как-то вычурно их назвать, под стать богам.

Лена попросила дать ей минутку и достала из кармана пальто телефон. Она что-то вбила в поисковик, полистала страницы и начала зачитывать:

— Агнимитра, Гестия, Казуя, Сахмис для богини огня. О, Нури! Как тебе? Есть чай принцессы Нури, а у тебя будет испытание богини Нури. Над обложкой уже можно не думать — просто вставить фотку упаковки.

Матвей и Лена синхронно засмеялись. Матвей задыхался от хохота — искрометная шутка попала точно в цель. Он уже представил, как ржачно будет выглядеть обложка с этой принцессой. Нужно еще выбрать ту, где горы оранжево-багрового цвета и солнце только-только всходит.

— Отлично. Еще устроить коллаборацию, и будет миллион прослушиваний. Я стану популярнее «Пирокинезиса».

— Конечно! Ученик превзошел учителя. Да какой там «Пирокинезис»! Инстасамка и Моргенштерн* рядом стоять не будут.

Матвей вытер слезы, выступившие в уголках глаз, и выдохнул. Мышцы пресса болели, будто после тренировки.

— А как ты так быстро нашла имена? Что вбивала в поиск?

— Просто забила «женские имена со значением «огонь», — пожала плечами Лена.

— А… Блин.

Это было проще пареной репы, но Матвей все равно не догадался. Вот уж и правда: «Одна голова хорошо, а две — лучше». Второй человек может подмечать детали, которые первый не видит в упор.

Лена продолжила зачитывать имена со значением «огонь», и Матвей остановил свой выбор на Шохре. Он записал это имя в заметки, чтобы не забыть, а Лена тем временем начала искать имя для богини воздуха. Матвею понравилось имя Аудра.

— Думаю, у неё будут длинные волосы, которые колыхались бы сами по себе из-за её силы, — размышлял Матвей, на ходу рисуя в голове образ богини воздуха. — Да, ветер в волосах…

— Молодость в трусах, — ни с того ни с сего сказала Лена, и Матвей разразился очередным приступом смеха.

Он даже остановился посреди улицы и сложился пополам — настолько не мог контролировать рвущийся из горла хохот. Матвей обхватил себя за живот и зажмурился, уже задыхаясь. Лена тоже громко смеялась. Наверное, люди странно на них смотрели и думали, какие же они дурачки. Ну и пусть.

— К чему это было вообще? — наконец придя в себя и выпрямившись, спросил Матвей.

— Не знаю, — Лена глубоко вдохнула. Матвей тоже жадно хватал ртом воздух. — Просто в рифму.

— Рифма офигенная. Знаешь, главное, чтобы не было ЗППП.

Они снова захихикали, но уже тише и продолжили идти.

— А какой ты видишь богиню огня?

Матвей крепко задумался и потер подбородок. В голове сам собой начал строиться образ. Он видел богиню огня стройной девушкой в облегающем платье в пол, подол которого был всполохами огня. Волосы богини тоже пылали и были ярко-оранжевого цвета, а в моменты сильной ярости становились желтыми и даже белыми. Платье было градиентным: сверху светлые цвета, а низ становился почти алым. Рукава горели так же, как и подол. Вырез платья был овальным.

Лена быстро печатала описание, будто боясь упустить хотя бы одну деталь. Матвей понимал, зачем она это записывает, и ему стало немного неудобно.

Оставалось перейти дорогу, чтобы добраться до чайной. Когда светофор мигнул зеленым, Матвей поспешил пересечь дорогу, потому что уже начал подмерзать.

Чайная находилась на цокольном этаже здания. Они спустились по лестнице, открыли дверь, однако их встретил только вейп-шоп. Продавец дружелюбно поздоровался, Матвей двинулся ко входу в чайную, но… почему-то он был замурован.

— Не понял… — пробормотал Матвей, когда увидел вместо входа в чайную. Лена стояла рядом и молчала, потому что была здесь первый раз. Матвей глупо таращился на кладку кирпичной стены, где когда-то был проем, ведущий в чайную.

— Если вы за бабл ти, то его здесь нет. Закрыли, они теперь на другом конце улицы, — подсказал продавец. Матвей уже и так это понял, но поблагодарил. Они с Леной вышли с пустыми руками. Матвей не курил и в услугах вейп-шопа не нуждался.

— Ты куришь? — поинтересовался Матвей, несмотря на то что Лена тоже ничего не купила. Может, ей просто ничего пока не надо, а на самом деле она дымит, как паровоз.

— Не, не люблю такое. Я и пью редко.

Матвей кивнул. Он был такого же мнения.

— Блин… Стремно с бабл ти получилось.

— Ничего страшного. Можем дойти, мы же гуляем.

Матвей шмыгнул носом. Дойти-то они могут, главное, не замерзнуть. На улице еще не май месяц, только первая неделя апреля прошла, но это ничего не значило, потому что на улицах все еще лежал снег, а температуры опускалась ниже нуля.

Он посмотрел по картам адрес. Чайная находилась в совсем другой стороне от места, куда они пришли, так что теперь придется преодолеть двойной путь оттуда, где они встретились. С налетом досады Матвей убрал телефон, а потом мысленно согласился с Леной: они гуляют, так что ничего страшного.

— Расскажи о себе, — попросил Матвей, когда они снова стояли на светофоре. — Я знаю о тебе так мало. Только то, что тебя зовут Алёна Воронцова, ты живешь тут на постоянке, закончила художку и классно рисуешь, — Лена покачала головой из-за последней реплики. — Когда у тебя день рождения, например?

— Двадцать третьего мая, — ответила Лена. — Честно говоря, фраза «Расскажи о себе» всегда вгоняет меня в ступор. Проще ответить на конкретные вопросы, чем на такую абстрактность. — Матвей был с ней согласен. Ему тоже не нравилась эта формулировка, но пока на ум не приходили вопросы, которые он бы хотел задать Лене. — А у тебя когда днюха?

— Двадцать седьмого июля.

— О, ну что за лев этот тигр.

Матвей усмехнулся.

— А у тебя тогда не бойся, когда ты один, — бойся, когда ты два?

Лена подхватила его смешок.

— Точно.

С ней было так легко шутить о всякой, казалось бы, фигне, но рядом с Леной она вдруг обретала смысл и становилась локальным мемом. Вот кто сможет понять прикол молодости в трусах, если сказать о ней вне контекста? Наверное, все покрутят у виска, но только Матвей, вспоминая Лену, снова сложится пополам от смеха.

Они очутились на другой стороне дороге и продолжили путь, который стал еще длиннее.

— Давай так: расскажем пять рандомных фактов о себе, — сказал Лена, и Матвей согласно кивнул. — Я не сдала зачет по анатомии и слетела из-за него со стипендии. Это раз, — глаза Матвея округлились. Он помнил, как они вместе учили эту фигню в анатомическом музее, неужели не хватило? — Я училась в лицее в классе с химико-биологическим уклоном, но сильно пожалела о том, что вообще туда поступила в десятом классе. Я поступила по особой квоте. Я была на Дне открытых дверей Института искусств и культуры и даже какое-то время хотела поступать на дизайнера. Я заслушала до дыр песню «Веснушки». Пожалуй, все.

Матвею понадобилось некоторое время, чтобы прогрузиться и все осознать. Он молчал, а Лена выжидающе глядела на него.

— Что не так?

— Да просто… Не знаю, с чего начать, — ухмыльнулся Матвей. Факты о Лене вроде и были рандомными, но три из них касались учебы. — Ты не сдала анат?

— Ну, сейчас он у меня сдан. Но в декабре — нет, меня отправили на следующий семак.

— Мы же с тобой учили до посинения этот анат дурацкий! Ты помнишь?

Лена нахмурилась, силясь вспомнить. Она напоминала работницу архива, которая сосредоточенно искала в картотеке документ с нужным названием. Внезапно складка между бровями расправилась, и она издала громкое «А-а-а-а!».

— Точно, да! Помню. По-моему, я же тебя и утешала, когда тебя преподавательница тоже отпнула на неофициальную пересдачу? — Теперь настала очередь Матвея рыться в памяти. И правда освежился тот момент. — Ты ведь сдал на ней анат, да? Повезло. Я его учила половину каникул. Хорошо, что сдала, а то знакомую отчислили из-за него.

Матвей тяжело вздохнул. Несмотря на то что они всего лишь биологический, а не лечебный факультет, к анатомии почему-то относились в университете с особой щепетильностью. Из каждого силками вытаскивали названия всех бороздочек, бугров и прочих шняг на латинском. Матвею при подготовки они даже снились.

— А из-за чего ты поступила по особой квоте? — Если с остальным все было прозрачно, то этот факт вызывал недоумение.

— Ну, маму и папу лишили родительских прав. Они много пили. Так что я считалась ребенком, оставшимся без попечений родителей. Я живу с бабушкой.

Лена сказала об этом так легко и просто, что Матвей растерялся. Он не знал, как на это реагировать, так что затих и почесал затылок.

— Оу… Ну… У меня тоже отец пил, — все, что пришло в голову Матвея. Отца он никогда не видел, потому что мама развелась с ним, когда Матвей был еще карапузом. Так что Матвей не мог полностью разделить чувств Лены.

Лена вздохнула, будто уже сама была не рада, что завела эту тему.

— Я не люблю, когда меня жалеют из-за этого. Забей. Это было давно.

Матвей поджал губы и качнул головой. Как хорошо, что он не ляпнул ничего лишнего.

— Ну а ты что? Я тоже знаю о тебе мало. Только то, что тебя зовут Матвей Рогалев, ты живешь в общаге, твоего соседа зовут Лёша, ты любишь аниме, наклейки, и ты гитарный самоучка. Ладно, знаю о тебе чуть больше, чем ты обо мне.

— Это потому что ты с Лёхой виделась. Что ж, давай. Прошлой осенью я ходил на концерт «Пирокинезиса». С девятого по одиннадцатый класс я жестко готовился к экзаменам в онлайн-школах и жалею, что в десятом классе делал это. Я всю жизнь прожил с мамой и бабушкой. Я очень люблю собак. Ну, а пятый факт я сказал до этого.

Лена усмехнулась, назвав Матвея читтером. Матвей тем временем думал об ироничности выбора Леной песни «Пирокинезиса». Её нос был усыпан веснушками, и именно песня о них ей больше всего приглянулась.

Добравшись наконец до чайной, они долго выбирали напиток, но оба остановились на кофейных. Лена взяла какой-то карамельный, а Матвей с Орео. Оба кофе были с тапиокой.

Рассказ о себе плавно перетек в поиск имен для остальных богов. Лена иногда зачитывала настолько бредовые и смешные, что у Матвея чуть тапиока носом не пошла. Они решили, что бога воды будут звать Хаф, бога войны — Ариз.

— О, есть еще красивое имя Рогана… Но оно означает драгоценность. Блин, наверное, не подойдет.

Матвея как будто осенило.

— Богиня богатства! Точно! Офигенно, теперь у нас семь богов, осталось придумать пять.

Лена улыбнулась, смутившись тому, что поспособствовала находке еще одного божества. Матвей еще раз убедился, что вдвоем думать проще, чем одному.

Тапиока очень быстро надоела. Лена сказала, что она не похожа на икру, но жевать её быстро устаешь. Да и вкус какой-то странный. Матвей тоже был не в восторге от тапиоки: немного поесть можно, но даже то количество, что бросают в стакан, быстро надоедает.

— Меня уже бесит, что она попадает в рот, — проворчала Лена и, когда они проходили мимо мусорной урна, выплюнула туда две штуки. Матвей удивился её непосредственности, оглянулся, проверяя, не смотрит ли на них кто и тоже выплюнул тапиоку в урну.

Было так забавно плеваться желейными шариками, хохотать над шуточками, которые только что сами придумали. С кафе даже в новой локации соседствовал вейп-шоп, у которого на барной стойке висела неоновая вывеска: «Курение вредит, но это не точно».

— У этой чайной судьба завязана с курением? Почему уже второй раз мы натыкаемся на подобный магазин, — недоумевал Матвей.

— Потому что сначала ты ешь тапиоку, а потом куришь, чтобы сбавить нервное напряжение от нее, — сказала Лена, снова вызвав смех. Какое меткое предположение.

Не сказать, что тапиока все портила. Кофе был вкусный, и Матвей не жалел, что прошел такой длинный путь ради него. Возможно, еще и потому, что компания была располагающей.

Они завернули в городской парк, где обсуждали образ богини воздуха. Кроме того, что её волосы произвольно раскачивались даже во время штиля, Матвей придумал ей белое платье с пышными рукавами-фонарями и пышной юбкой. Оно было из легкой воздушной ткани, словно богиня — воплощение облака. Лена тоже записала это в заметки.

Они шли и говорили, не смотря вперед, не глядя по сторонам, и Матвей случайно шагнул в огромный сугроб, увязнув в нем чуть ли не по колено. Лене пришлось помогать ему вытащить ногу, и они даже чуть не повалились в снег с другой стороны. Матвей отряхивал льдинки с джинсов, ноге было холодно, но ему — так весело! С Леной забывалось обо всем.

Они решили разойтись, когда уже начало темнеть и их последней локацией стала набережная, где Матвей сделал фотографию догорающего заката. Он отметил, что лиловая полоска на небе похожа по цвету на подол платья богини огня.

Матвей снова вызвался проводить Лену, но она сказала, что в этом нет надобности.

— У тебя уже нос красный, а еще ты искупался одной ногой в снегу. Иди домой, а то заболеешь.

— Но как же ты? На улице уже темно.

— Все нормально, — Лена улыбнулась. — Я часто одна хожу в это время.

— Тогда напиши, когда доберешься, — Матвей не знал, как описать этот порыв, но он почему-то начал переживать, хотя лицо Лены было безмятежно. Она была олицетворением спокойствия, которое не вселялось в Матвея. — Тогда в следующий раз я точно тебя провожу!

Они не договаривались о следующем разе, но, кажется, он точно случится.

Лена хихикнула.

— Хорошо. Как скажешь.

Она вдруг распахнула руки для объятий. Матвей оторопел и поспешил тоже раскрыть руки, подошел ближе. Голова Лены была чуть выше плеча Матвея. Матвей мог удобно расположить подбородок прямо на макушке Лены при желании, но он так никогда не делал с теми, кто ниже его. Он наклонился, чтобы быть на одном уровне с Леной, и они коротко обнялись.

Матвея не столько удивили объятия, ведь он часто здоровался и прощался так с другими людьми, сколько то, что они настали в их с Леной… дружбе. Да, кажется, это и правда значило, что теперь они друзья.

Вместе они дошли до места встречи, где их пути разминулись. Матвей напомнил, чтобы Лена обязательно ему написала, и их разъединил пешеходный переход, по которому побежал Матвей, лавируя между людьми.

Он шел в общагу с легким сердцем и теплом в душе, которое, увы, не могло согреть холодный нос и ледяные кончики пальцев. Но это и неважно.

***

Отогревшись под пледом и почувствовав себя живым, Матвей достал ежедневник, в котором хранил рисунки Лены. Как раз в это время пришло сообщение:

«Я вернулась, ни один маньяк не пострадал от моего харакири»

Матвей отправил «Молодец», три смеющийся смайлика и лайкнул сообщение.

Взяв ножницы и скотч, он обратно залез на кровать и стал примерять, где лучше повесить рисунки.

— Что это? — спросил Лёха, заметив бурную деятельность. — О, какие классные рисунки!

— Ага, это Лена рисовала для моих стихов.

Лёха присвистнул.

— Ты ей посвящаешь стихи, она тебе — рисунки… Ты ушел с концами, гуляя с ней. М-да-а-а… Я уже даже хотел вызывать полицию, чтобы искать тебя!

— Четыре с половиной часа — это не трое суток, после которых начинают поиск пропавших.

Когда Матвей осознал, сколько времени они провели с Леной, волосы на подстриженном затылке чуть не встали дыбом. Он не заметил, как быстро бежало время. С Леной было так комфортно, что время замирало. Все в этом мире замирало — были только их шуточки и смех. Он заглянул в приложение, измеряющее количество шагов за день, и тоже немало поразился результату: он прошел больше двадцати тысяч шагов. Он даже не почувствовал усталости и ноги не гудели.

Матвею, пожалуй, давно не было так хорошо.

— Нет, ты правда подумай. Проанализируй. Между вами такая искра…

— Какая искра, Лёх? Успокойся уже. Искры в нашей общаге запрещены, иначе заорет пожарка и ты побежишь зад морозить на улицу.

Лёха цокнул языком, вспоминая, чем закончилась последняя эвакуация три недели назад. Они стучали зубами, стоя в одиннадцать вечера перед теплой общагой, и прыгали с ноги на ногу, но пожарная машина словно и не торопилась приехать к ним.

Лёха хотел сказать что-то еще, но Матвей пресек его аргументом, что Лёху так вообще придется объявлять в федеральный розыск, если он с примерно трех часов дня до трех часов ночи гуляет с девочкой.

— Бе-бе-бе, ну ты и зануда.

Матвей показал Лёхе язык и отвернулся к стене, приклеивая последний кусочек скотча. Рисунки висели прямо над кроватью. Матвей, лежа на подушке, мог свободно рассматривать их. Как ковер, узоры которого перед сном изучают в детстве. Рисунки Лены достойны того, чтобы на них глядели так же.