Я – Мелантэ

Джо Смит (2024)

Александра приехала на Итаку, чтобы разгадать тайны древнего мира, но её ждёт не просто археологическое открытие. Во время раскопок она находит странный артефакт — кусок метеорита с символом Афины, — и внезапно видит образы из прошлого: море, дым, сражения… и голубоглазого юношу с медными волосами. Вскоре ей становится ясно: находка гораздо больше, чем просто реликвия. Это ключ к событиям тысячелетней давности, к тому, что действительно происходило в эпоху легенд. На стенах древнего святилища Александра обнаруживает росписи: Пенелопа в ожидании мужа, Одиссей на корабле… и тот самый юноша, Телемах, загадочный и манящий. Когда Александра понимает, что этот мир прошлого зовёт её, она сталкивается с выбором: вернуться к привычной жизни или рискнуть всем, чтобы узнать, кем она была и почему её так тянет к древней Итаке. Она должна разгадать тайну своей связи с этим местом… и понять, кто она на самом деле: Александра или Меланте?

Глава 16

Солнце уже стояло высоко, но мы не спешили возвращаться во дворец. Телемах шагал впереди, легко прокладывая путь сквозь заросли лавра и оливковых деревьев. Его шаг был уверенным, но молчаливым, и я чувствовала, что он ведёт меня туда, где прежде никого не было.

— Куда мы идём? — спросила я, стараясь уловить хоть намёк в его взгляде.

Он лишь бросил через плечо загадочную улыбку, не замедлив шага. Я понятия не имела, что он собирается мне показать, но внутри уже зарождалось странное предчувствие.

Когда мы вышли к укромной расщелине в скале, я невольно остановилась, поражённая. Передо мной раскинулась стена, покрытая красками. Глубокие охристые и терракотовые оттенки сливались с синим, как морская гладь, а белые линии мерцали подобно лунному свету на воде. В этой росписи было что-то древнее и одновременно живое, словно она не просто изображала прошлое, а соединяла его с будущим.

Я узнала это место.

Не только потому, что оно было частью Итаки. Не потому, что Телемах привёл меня сюда. Я знала его ещё до этого дня, до этой жизни.

Я уже была здесь.

Но не сейчас. Не в этом времени.

Я медленно подошла ближе и провела пальцами по прохладной каменной поверхности, чувствуя, как внутри что-то переворачивается.

— Это… — я не договорила. Сердце глухо ударилось о рёбра.

— Фреска, — мягко ответил Телемах, наблюдая за моей реакцией.

— Я знаю, — прошептала я.

Я видела её раньше. Именно здесь. Но не сейчас.

Я видела её в своём времени, в другом веке, в другом мире. Эти самые изображения, скрытые под вековой пылью, были найдены мной в заброшенной пещере. Я помнила, как свет фонаря выхватывал из темноты древние линии, как дрожащими руками я касалась выцветших фигур, вглядывалась в них, пытаясь понять смысл.

Теперь я знала ответ.

Я стояла рядом с тем, кто их рисовал.

Фрески ещё не были завершены. Их линии ещё дышали, свежая охра ещё не успела пропитаться камнем. Это был не осколок прошлого. Это был момент, который только создавался.

Я почувствовала, как дыхание перехватило от осознания.

— Ты дрожишь, — Телемах коснулся моего плеча, и его тепло вырвало меня из оцепенения.

Я знала, что он должен закончить их. И знала, что должна ему помочь.

Телемах опустился на колено перед каменной стеной, ловким движением извлекая из потёртого льняного мешка деревянную дощечку с красками. Я присела рядом, наблюдая, как он раскладывает перед собой инструменты — простые, но искусно сделанные.

Небольшие глиняные сосуды с густыми минеральными красками — охра, терракота, угольно-чёрный и глубокий лазурит — стояли у его колена, их края были испачканы следами множества прошлых мазков. Я узнала пигменты, добытые из земли и камня: красную охру, измельчённую в порошок, сажу из обугленного дерева, порошок малахита, придающий краске зелёный оттенок.

Рядом лежали кисти — тонкие палочки из тростника, расщеплённые на концах, с прочно привязанными пучками шерсти или мягких волокон льна. Некоторые были обточены до заострённого кончика, чтобы прорисовывать мелкие детали, другие, шире, предназначались для заполнения больших участков стены. Телемах бережно обмакнул одну из них в сосуд с разведённой краской и провёл первой линией по камню.

— Я не знаю, сколько проживу, — сказал он, не отрывая взгляда от стены. Его голос был ровным, но я уловила в нём тень напряжённой мысли. Он смешал охру с каплей воды, осторожно растирая краску каменным пестиком в широкой раковине, что служила ему палитрой. — Но если мои дни сочтены, я хочу оставить что-то после себя. Не просто рассказ — образ.

Кисть в его руке скользнула по камню, оставляя изогнутую линию — словно волну. Затем ещё одну, формируя очертания корабля, паруса которого едва намечены лёгким движением кисти.

— Что ты изображаешь? — спросила я, хотя в глубине души уже знала ответ.

— Легенду. Сцену из жизни. Может быть, предчувствие.

Я смотрела, как его пальцы, испачканные краской, уверенно выводят контуры, как он чуть щурится, оценивая результат, прежде чем добавить следующий мазок. Здесь, в этой пещере, среди запаха земли, камня и минеральных красок, он оставлял что-то большее, чем рисунок. Он запечатлевал мгновение.

Но в какой-то момент он остановился.

— Я не знаю, как продолжить, — пробормотал он, нахмурившись.

Я смотрела на недописанную часть фрески и чувствовала, как внутри зарождается странное знание. Всё, что должно быть здесь, уже было в моей памяти. В той самой фреске, что я видела когда-то.

— Добавь плащ, — сказала я осторожно.

Телемах поднял на меня удивлённый взгляд.

— Какой?

— Тёмный, развевающийся на ветру. И ещё… символ, — я с трудом подбирала слова, будто знание приходило само. — Корабль. Тот, что приближается к берегу.

Он смотрел на меня, словно я говорила с ним на языке богов. Затем, не задавая больше вопросов, потянулся за кистью. Я видела, как он погружается в процесс, его рука уверенно движется по камню, нанося последние штрихи.

Когда он отступил назад, во фреске появилось нечто, что нельзя было передать словами. Сама история.

Телемах смотрел на неё долго, молча.

— Теперь я знаю, зачем я это рисовал, — тихо произнёс он.

Я сдержала дрожь.

Я тоже знала.

Мой взгляд скользил по ещё влажным линиям, по краске, впитывающейся в шероховатую поверхность камня.

Теперь эта фреска останется здесь веками. Она будет ждать меня, пока я снова не найду её.

Я вдруг поняла, что сама стала частью этой истории. Что, возможно, без меня её не существовало бы. Холодок пробежал по коже — от осознания, что прошлое и будущее переплетаются прямо сейчас, в этот миг, когда Телемах касается камня кончиками пальцев, будто прощаясь с собственным творением.

Я медленно протянула руку, проводя пальцами по ещё сырой краске. Тёплая, чуть липкая, она оставляла след на моей коже, и я почувствовала, как замыкается невидимая нить между временами.

— Что с тобой? — Телемах уловил перемену в моём лице.

Я покачала головой, не в силах объяснить.

— Я просто… — Я сглотнула, не сводя глаз с фрески. — Просто знаю, что она останется. Навсегда.