Я – Мелантэ

Джо Смит (2024)

Александра приехала на Итаку, чтобы разгадать тайны древнего мира, но её ждёт не просто археологическое открытие. Во время раскопок она находит странный артефакт — кусок метеорита с символом Афины, — и внезапно видит образы из прошлого: море, дым, сражения… и голубоглазого юношу с медными волосами. Вскоре ей становится ясно: находка гораздо больше, чем просто реликвия. Это ключ к событиям тысячелетней давности, к тому, что действительно происходило в эпоху легенд. На стенах древнего святилища Александра обнаруживает росписи: Пенелопа в ожидании мужа, Одиссей на корабле… и тот самый юноша, Телемах, загадочный и манящий. Когда Александра понимает, что этот мир прошлого зовёт её, она сталкивается с выбором: вернуться к привычной жизни или рискнуть всем, чтобы узнать, кем она была и почему её так тянет к древней Итаке. Она должна разгадать тайну своей связи с этим местом… и понять, кто она на самом деле: Александра или Меланте?

Глава 3

На следующее утро я проснулась от ощущения, будто кто-то наблюдает за мной. Открыв глаза, я увидела Лазаридиса на пороге шатра. Его лицо было серьёзным, но во взгляде сквозила смесь усталости и настороженной решимости.

— Нам нужно поговорить, — коротко сказал он, отступив в сторону.

Я быстро натянула ветровку и вышла в холодное утро. Лагерь уже оживал: звон металлических кружек, голоса студентов, обсуждающих вчерашние находки, шум шагов по каменистой земле. Но Лазаридис, молча жестом указывая в сторону, повёл меня туда, где никто не мог нас услышать.

— Ты была в пещере ночью? — спросил он, не скрывая прямоты.

Я вздохнула, понимая, что отрицать бесполезно.

— Была, — ответила я.

— Ты что-то взяла?

Словно по рефлексу, я вынула из кармана артефакт. Едва он оказался у Лазаридиса в руках, я заметила, как его выражение лица изменилось. Гнев, которого я ожидала, сменился чем-то более сложным. Интерес? Или, возможно, нечто близкое к страху?

— Ты понимаешь, что это? — произнёс он, вращая находку в руках.

— Не совсем. Но я знаю, что это важно, — сказала я. — Важно не только для истории. Что-то происходит, Лазаридис. Я слышала голос.

Его глаза резко поднялись, в них мелькнуло беспокойство.

— Голос?

Я кивнула, чувствуя, как мои слова висят в воздухе, тяжёлые, будто вытесненные из него самим временем.

— Он сказал… «Найди меня».

Лазаридис на мгновение застыл, затем вернул мне артефакт и сказал, едва слышно:

— Это меняет всё.

К полудню в лагерь прибыл новый участник. Мужчина лет сорока с цепким взглядом, излучающим смесь академической мудрости и лёгкой иронии. Его твидовый пиджак, как у Лазаридиса, выглядел совершенно неуместно на фоне каменистой равнины.

— Александра, — представил меня Лазаридис. — Это доктор Аарон Морайтис, эксперт по древним языкам.

— Очень приятно, — сказал он, тепло улыбнувшись. Его взгляд был настороженным, но доброжелательным.

— Покажите мне находку, — попросил он, не теряя времени.

Я передала артефакт, наблюдая, как его пальцы скользят по гравировке. Морайтис внимательно осмотрел диск, затем нахмурился, словно увидел нечто, что не мог сразу осмыслить.

— Это смесь микенских и протосемитских символов, — пробормотал он, больше себе, чем мне. — Но эти знаки… они…

— Что? — поторопила я, чувствуя, как напряжение нарастает.

— Словно они не просто слова. Это идеи. Возможно, даже… карта.

— Карта? — удивилась я.

— Или ключ, — поправил он, подняв на меня взгляд, в котором читалось больше, чем он готов был сказать.

Дни потянулись, как вязкая смола. Лазаридис и Морайтис погружались в изучение артефакта, обмениваясь предположениями, но, казалось, каждый ответ лишь рождал новые вопросы. Всё, что оставалось мне, — это ждать.

Но ждать становилось всё труднее.

Каждую ночь меня тревожили странные звуки: ветер, уносящий обрывки шёпота, или гул, доносящийся будто из самого сердца земли. Видения из пещеры оживали во сне. Телемах, женщина в хитоне, мачты кораблей, рассекающих тёмное море.

На четвёртый день я снова не выдержала.

Вернувшись к пещере, я почувствовала, что она изменилась. И когда я шагнула в её мрачное чрево, голос раздался снова. На этот раз он был громче, отчётливее.

— Александра…

Я вздрогнула, но не успела обернуться, как услышала за спиной шорох.

— Ты явно не осторожна, — голос доктора Морайтиса заставил меня резко выдохнуть.

Он стоял с фонариком, освещая стену.

— Не могу сидеть сложа руки, — ответила я, стараясь скрыть тревогу.

Он не улыбнулся. Вместо этого подошёл ближе, провёл рукой по стене, указал на незамеченные мной прежде символы.

— Что ты видишь? — спросил он, его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась скрытая напряжённость.

Я вгляделась. Символы соединялись в узор, который сразу же показался мне слишком сложным для обычного алфавита.

— Это карта, — выдохнула я.

— Возможно, — задумчиво сказал он. — Или… ключ.

— Ключ? От чего?

Он посмотрел на меня, и в его глазах светилось странное понимание.

— Это и предстоит выяснить.

Позже той ночью голос снова позвал меня.

— Александра…

Я села на кровати, сердце колотилось, будто в такт звуку.

Шатёр казался душным, поэтому я выскочила наружу, не задумываясь о последствиях. Всё вокруг было тихо, лагерь спал под светом луны. Но я знала, куда идти.

На границе тьмы, у самой кромки леса, я увидела его.

Юноша из моих снов. Медные волосы, светящиеся в лунном свете, голубые глаза, будто поймавшие в себе весь мир.

— Кто ты? — вырвалось у меня.

Он смотрел прямо на меня, и его улыбка была одновременно манящей и пугающей.

— Найди меня, — сказал он вновь.

И исчез, оставив меня одну в ночи, но с чувством, что теперь я принадлежу чему-то большему, чем могла представить. Ветер не просто холодил — он обволакивал, проникал внутрь, как будто хотел что-то нашептать. Я стояла на месте, глядя туда, где только что исчез силуэт из моих видений. Его голос звучал в голове, разбиваясь эхом о стенки сознания: «Найди меня».

Что это было? Призрак, наваждение, предупреждение? Или всё сразу? Но больше всего меня беспокоила не сама встреча, а то странное, неудержимое чувство, будто мне был дан ответ на вопрос, который я даже не успела задать.

Утром я разбудила Лазаридиса и Морайтиса раньше рассвета. Они встретили меня с той смесью недовольства и настороженности, которая свойственна учёным, привыкшим к долгим размышлениям, но не к резким поступкам. Однако мои горящие глаза не оставляли им шансов на возражение.

— Мы упустили что-то важное, — заявила я, выкладывая артефакт на стол, словно бросая вызов их скептицизму. — Там есть ещё. И мы должны вернуться в пещеру.

— Ты осознаёшь, как это звучит? — Лазаридис потёр виски, явно сожалея о том, что не отправился на раскопки в другом месте.

— Как решимость, — парировала я, не дрогнув. — Мы близки к чему-то великому. Если мы отступим сейчас, мы никогда не узнаем правды.

Морайтис наблюдал за мной с неожиданным интересом. В его взгляде не было ни насмешки, ни сомнений — только тонкое, почти осязаемое уважение.

— Она права, — сказал он. — Символы на артефакте слишком сложны и не могут быть случайностью. Они соединяют культуры, которых не должно было быть вместе. Это загадка, достойная внимания.

Лазаридис закатил глаза, но сдался:

— Хорошо. Но если мы ничего не найдём, я возвращаюсь к более реальным задачам.

Мы отправились в пещеру при свете фонарей, нагруженные инструментами и надеждами. На этот раз я замечала детали, которые раньше ускользали от взгляда. Символы на стенах больше не были хаотичными: линии, вырезанные в камне, складывались в сложные узоры. Морайтис остановился у одной из стен и провёл пальцами по древним гравировкам.

— Это не просто карта, — сказал он после долгой паузы. — Смотри, линии… это созвездия.

Я пригляделась, и сердце ёкнуло: звёзды действительно складывались в незнакомый небесный рисунок.

— Но почему звёзды здесь? — спросила я, чувствуя, как холодок пробегает по спине.

— В древности астрономия была неотъемлемой частью религии и ритуалов, — объяснил Морайтис. — Люди смотрели на звёзды, чтобы найти ответы или понять свою судьбу.

Я едва слушала. Всё внутри тянуло меня к углублению в стене, которое вчера казалось пустым. Но теперь, под другим углом света, оно выглядело совсем иначе. Я прикоснулась к поверхности, едва заметный холод обжёг кончики пальцев. Проведя по краю, я наткнулась на маленький выступ. Не задумываясь, надавила.

Стена передо мной дрогнула и отъехала, открывая узкий проход. Внутри нас ждал сосуд — древний, с паутиной трещин, но удивительно сохранившийся. Его поверхность покрывали те же символы, что и на артефакте.

— Это капсула, — прошептал Морайтис, не отрывая взгляда. — Возможно, здесь что-то спрятано. Документы, реликвии… что-то важное.

— Мы откроем его в лагере, — решил Лазаридис. Его голос был твёрдым, но в глазах горел азарт.

Позже той ночью, лёжа в своём шатре, я снова услышала его голос: «Ты близко… найди меня».

Я вскочила, сердце бешено колотилось. Но вокруг не было ни звука, ни движения. Только тишина и звёзды, мелькающие в прорезях тканевой крыши. Их очертания складывались в те самые созвездия, что я видела на стене.

Эти звёзды звали меня. Куда?