Пособник

Дмитрий Ардшин

Город оккупируют пришельцы. Одни горожане (и таких большинство) смиряются под ударом судьбы и пытаются к нему приспособиться. Другие считают, что свобода лучше, чем несвобода и надо оказать сопротивление космическим захватчикам. А вам что нужно: смирения или мужества? Думайте сами, решайте сами. Каждому своё.

20

За столом, глядя «Касабланку», сидела прозрачная женщина. На бледном овале лица западали щеки, и выступал подбородок. Надпереносье разрезала вертикальная морщина. Выпуклые глаза лихорадочно поблескивали.

— А что-нибудь другое? — Скучным голосом спросила Нина Ростовцева. Рука потянулась к пульту и прошла сквозь него. — Все забываю, что я призрак. — Ростовцева вздохнула. Она вся расползалась, словно была отражением кривого зеркала или картиной Пикассо.

— Вы записывались?

— Я не могу три недели ждать.

— Прием окончен. С ног валюсь.

— Не развалитесь. — Кривая улыбка сползла к подбородку. Ростовцева небрежно поправила ее.

— Донимаете даже во сне.

— Сочувствую. — Скучным голосом сказала женщина

— В туалете подстерегаете. Недавно вынырнул из унитаза сантехник четвертого разряда. И стал честить свою вдову. Я послал его к черту. И пригрозил духом забвения. Слесарь обрызгал проклятиями. Потек заливной клапан бачка. А у меня то запоры, то кактусы. Смешно? Да?

— Чуть-чуть. — Тихая улыбка заскользила вниз.

— Что с вами? Прямо на глазах расползаетесь.

— Это меня муж так: случайно пришиб и неслучайно расчленил. — Она поморщилась. — Он записался к вам назавтра.

— Николай Васильевич?

Женщина кивнула:

— Душу ему оставьте. Пусть мучается. А то ведь успокоиться. Какую-нибудь глупышку охмурит, напьется и отправит на тот свет. Он же не в себе. А от водки звереет. Все орет: раздавлю, убью. Вот и… — Она вздохнула. — Да и жалко его… отчасти. Без души ему будет еще хуже. — Мысли у нее расползались так же, как и тело.

— Жалко? Он же вас убил. — Опешил Калганов.

— Значит любил.

— Ты опять что ли? — В дверном проеме выросла и застала врасплох жена.