Пособник

Дмитрий Ардшин

Город оккупируют пришельцы. Одни горожане (и таких большинство) смиряются под ударом судьбы и пытаются к нему приспособиться. Другие считают, что свобода лучше, чем несвобода и надо оказать сопротивление космическим захватчикам. А вам что нужно: смирения или мужества? Думайте сами, решайте сами. Каждому своё.

40

— С кем вы говорили? — Спросил Чо.

— С Егором.

Пройдя через турникет, Калганов и Чо свернули в коридор.

— Ну-ну. — Чо усмехнулся себе под ноги. Темнело и оплывало изрытое морщинами щербатое лицо. Наклоняясь под тяжестью брюха и покачивая дрожащими руками, он шел как обезьяна. Как-то Чо проговорился Калганову, что его контузило. На планете Урк он удалял души у пленных туземцев:

«Я шел в лапшичную. Лапша из нацков — пальчики оближешь. В метрах трех от меня разорвался шальной снаряд и разнес шаурму. Меня кое-как подлатали в военном госпитале. Остался тремор. Еще уволят за профнепригодность».

«Лапшу на уши вешает. Мюнхгаузен черноглазый. — При встрече сказал Заболоцкий. — Подхватил ментального паразита от какой-нибудь „астралки“. Он же любитель астральной клубнички. Вот и долакомился».

— А девушку зовут Настя.

— Вы ее знаете? — Калганов всмотрелся в обрюзгшее лицо Чо.

Глядя вниз, Чо усмехнулся в усы…

В кабинете Чо упал в черное кресло. Погладив брюхо, он тяжело вздохнул и, подергав волосок в ноздре, пошевелил кончиком длинного носа:

— Ну и сколько?

— Сто тридцать пять.

— За всю неделю?! — Сплетя пальцы на пузе, Чо укоризненно покачал головой.

— А что я могу? — Калганов развел руками. — Одно время шли валом. Только успевай удалять. А теперь мертвый сезон.

— Что-что? — Вздернулась черная мохнатая бровь, прямоугольный лоб полоснули морщины. Ну, вылитый доктор Зло.

— Время застоя и затишья. Сегодня нарисовался один. И все.

— Да-а. — Чо покачал головой и, подергав волосок в ноздре, пошевелил большим пористым носом. — Можно ведь и под сокращение попасть… А тут еще и сын ваш.

— А что он? — Калганов побледнел и замер. В груди заныло.

— А вы разве не знаете? — Чо впился подозрительным взглядом в Калганова. Калганов в замешательстве пожал плечами. «Вот и узнал». — Сказал он сам себе. — Он митинговал на театральной. Вместе с Настей.

— Это… недоразумение. — Пролепетал Калганов.

Покачав головой, Чо тяжело вздохнул и вынул из внутреннего кармана куртки подобие флешки. Вставил в гнездо квантового компьютера… Над столом появилось объемное изображение театральной площади с высоты птичьего полета. Изображение покрылось дрожащей рябью и замелькало перед глазами. Так перематывается запись. Но вот все прояснилось. Егор и Настя убегали в сторону сквера и бронзового Белинского.

— Вот такое «недоразумение».

— Он больше так не будет. — Некромант потемнел лицом и спрятал глаза в пол.

— Вразумите его. — Клацнула клавиша клавиатуры, — видеоголограмма исчезла. Как кошмар, как утренний туман. — А иначе за Егора возмутся компетентные товарищи с горячими головами и холодными сердцами.

— Я ему всыплю по первое число.

Чо кивнул:

— Мне уже пора.

— Да-да… — Поспешно поднявшись из-за стола, некромант прошел в смежную комнату. Он вынул из установки съемный накопитель и положил в контейнер для переноски душ.

В кабинете зазвонил телефон.

— Буду через полчаса. — Протяжно проскрежетал Чо. — Ну да. Белый Мерседес. Как обычно у «Сезама».

Затылок и грудь обожгло. В глазах потемнело. Калганова замутило. Надо бы расколоть контейнером голову Чо, как яйцо. Но Калганов поставил контейнер на стол.

— Проводите меня.

Вслед за Чо Калганов с контейнером в руке вышел в коридор.

На проходной Паймон подозрительно покосился на контейнер и переглянулся с Чо.

— Все сидишь? — Чо усмехнулся.

— Сижу. — Уныло отозвался Паймон. — А вы все летаете?

— Летаю.

— Как там Смурс?

— Стоит.

Проводив грузного Чо тоскливым взглядом, Паймон вздохнул и воткнул черные глаза в экран монитора.

Перейдя через дорогу, Калганов и Чо остановились у того самого белого Мерседеса премиум-класса. Багажник был забит переносными контейнерами для душ. Калганов втиснул контейнер с правого краю. Пасть багажника плавно захлопнулась. Чо плюхнулся за руль. Мерседес рванулся с места. На перекрестке Мерседес вильнул влево и с угрюмых глаз долой.

Некромант тихо выругался и, опустив голову, поплелся в «контору». Спокойствия или мужества? Смириться или оказать сопротивленье? Тротуар ходил ходуном. В груди ныло. Надо что-нибудь перехватить в столовой. А может, выпить… кефира. Так смириться или как Ростовцев…

— Смирение, только смирение! — Из канализационного люка выросла старая ведьма. — Зато не попадешь под сокращение. Если что, Чо заступиться.

— Да что ж ты за ведьма такая?

От Калганова шарахнулось морщинистое лицо похожее на белую плоскую тарелку:

— Вы, вы… хабал отъявленный! — Острый подбородок и красные морщинистые губы задергались.

— Да это я не вам. — С досадой сказал Вадим Витальевич.

— А кому же? — Прохожая недоуменно огляделась.

Некромант молча исчез за дверью. Посмотрев на вывеску, женщина содрогнулась и, испуганно озираясь, быстро-быстро, почти бегом поспешила прочь.