Время перемен

Евдокия Краснопеева (2024)

Время перемен — весёлое время, богатое событиями. А как жить, если «Время перемен» — твоя судьба? И можно ли так жить? Агент Четвертой Ступени Федра дОр и Магистр Быстрой Руки Джан Нэш найдут ответы на эти вопросы.

"Вы должны требовать от себя, даже если другие не требуют от вас".

Св. Иоанн Павел II

Глава 1

*** Иероним Вседержитель!

Я представила, как ржавые шипы колючей проволоки все глубже впиваются в мои запястья прежде, чем брат Иона скрутил мои руки; особо не мудрствуя, просто обмотал, прижимая к живой плоти. И сильная боль, пронзившая мое тело, была просто глупой насмешкой по сравнению с тем, что мне предстоит вытерпеть через некоторое время от рук Дока. Представив как его холодные пальцы, похожие на щупальца, с садистским удовлетворением будут копаться в моих запястьях, зачищая от инородных вкраплений и микробов, я застонала, наверное, вполне правдоподобно, потому что брат Иона буркнул:

— Не верещи, пащенок!

К своему удивлению, я услышала в его голосе тщательно скрываемое сострадание. Однако тычок в спину был весьма ощутимым, и мое удивление сменилось бешенством.

Грязные твари! Оторвать ваши руки по самые плечи!! Ничего не стоит — плевое дело!

Предаваясь мечтам, я не забывала затравленно поглядывать на своих конвоиров и переставлять ноги мелкими шажками. Порты из белой холстины, державшиеся на бедрах с помощью веревки, постепенно пропитываясь кровью, капающей с закрученных за спину рук, липли к ногам. Тошнотворный запах свежей крови, пусть и своей, кружил голову. В общем, настроение — хуже некуда. А самое неприятное, что нельзя сказать этим мерзавцам в коричневых рясах:

— Братья мои, а не пойти бы вам…

И показать им, куда пойти и как оттуда не вернуться.

Нельзя! Это твой выбор, милашка.

Приходится все время напоминать себе об очевидных вещах…. Нет, пора на отдых: сначала длинные щупальца старого мазохиста, потом время адаптации и неделя заслуженного безделья — звучит, как сказка.

— Брат Феодор, — запел над ухом один из стражников слащавым утробным басом, — Святой Иов желает выслушать твою исповедь.

Святой Иов…. Белое пергаментное лицо, клоки истонченных волос на почти лысом черепе и черные, огромные зрачки, обращенные внутрь себя…. Человек, потерявший способность мыслить, давно.

Лицемерие и фарс!

Внезапно тело покрылось обильным потом так, что он заструился по спине и груди ручейками. Пришлось незаметно прибавить шаг: вроде бы, все так же мелко и испуганно, но все же гораздо быстрее. Эти твари не слишком шевелят своими жирными ляжками, а кровь капает. Её недостаток уже дает себя знать липкой испариной. Вновь промелькнула мысль — ИГРАть по своим правилам, но я отбросила её прочь. Моя миссия не заканчивается этим громадным вонючим склепом. Я прибавила еще немного в скорости.

Быстрее, пока еще есть силы дойти до Разумного Окончания Внедрения!

Потайной колодец за следующим поворотом. Серые, скользкие камни подземелья были как навощенный паркет, мои босые ноги уже почти катились навстречу долгожданной судьбе.

— Стой, пащенок!

Резкая боль в задранных кверху руках заставила согнуться, и моя склоненная личина увидела сквозь узкое окошечко в двери, находящейся несколько в стороне от главной галереи, в низинке, в закутке то, отчего волосы зашевелились на моей бритой голове.

Пожалуй, благостная, пышнотелая Розалинда — мать её хрупкую душу! — поведала о кончине светлого отрока, послушника Бернагонского монастыря Феодора далеко не всю правду. Впрочем, я и не ожидала, что все покатит гладко, как по маслу…. Только быть растерзанной на глазах фанатично молящейся братии не входит в мои планы.

— Брат Иона, брат Иаков, — мой скулящий голос был неподражаем, — что вы хотите со мной сделать?

— Пришло время, пащенок, учиться смирению, — дышащий гнилью рот оказался совсем близко. — Последний раз спрашиваю, душегубец, где нож, коим лишил ты праведного Иенакия жизни?

Праведного…. Смело сказано о человеке, взалкавшем свежей мальчишеской плоти. Его жирные пальцы, забравшиеся под грубое сукно моей одежды, вызывали омерзение. А что ощутил бы хрупкий паренек с чистыми, росой умытыми очами? Может быть, поэтому мне пришла мысль заИГРАться чуть-чуть, не в ущерб делу, с соблюдением всех внешних факторов.

Думаю, Магистр меня не бросит. Хотя определенная доля риска всегда присутствует…. И это твой выбор, милашка!

Заунывный вой за дверью стал явственней, и слышалось в нем не благостное песнопение, а животный стон жаждущих человеческой крови.

— Мне не нужен нож, чтобы покончить с такой неуклюжей тушей, как ты.

Вонючий рот разинулся от изумления — секунда растерянности ценою в жизнь. Один точный удар обнаженного пальца правой ноги — и все.

Брат Иаков был более сообразителен. Он крутнулся в сторону и как неповоротливый медведь гулко бухнул в заветную дверь кулаками, громко при этом вопя.

Теперь стало предельно ясно, что возлюбленная моя братия не собирается бросать меня в пасть к тигру, как того наобещала незабвенная Розалинда. По крайней мере, не сейчас. Потому что, вывалив из дверей, они устремились вслед за мной безмолвно, шурша рясами, как крысы в темноте. А мне нужно попасть к тигру прямо сейчас, ведь только там Магистр сможет встретить меня. Для этого нужно сделать пустяк, милашка: пройти со связанными руками через сотню фанатиков.

Давая себе время на разрешение ситуации, я припустила в сторону, совершенно не соответствующую нужному направлению.

Если братия нагонит, придется колючую проволоку снять быстро. Не хотелось бы! Если работа покажется Доку слишком утомительной, оставит шрамы на руках в назидание за скверную технику безопасности.

Шорох за спиной усилился, вроде бы даже напевать начали. Готовятся к экстазу кровопролития, гады! Воодушевляются. О мирском скорбящие, о запретном грезящие….

А вот сюда, как вам? Прямиком к келье Святого Иова. На исповедь! Возрадовались? Напрасно…

ТО, ЧТО ХОТЬ ОДНАЖДЫ ИМЕЛО СВОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ, СОХРАНИТ ЕГО НА ВЕКИ ВЕЧНЫЕ.

Восславься!

Для вас — то стена мертвая, мхом поросшая, а для меня — дверь открытая. Я её вижу, она открывается передо мной. Входи, милашка!

Вот так. Упражнение для Первой ступени. Маленькая скрученная спираль направленных волн подняла замшелый засов гораздо легче, чем в первый раз.

Иероним Вседержитель! Что за вопли? Не иначе лбами в стену стучатся…. Теперь можно передохнуть и руки тихонечко освободить, без применения мышечной силы. Силой воли, силой единого воображения. Придется Отпустить себя минут на десять… ничего…. Старик-святой — тварь вроде безобидная. Да и испугаться не успеет. Слепой, наверное. Прошлый раз он на меня и внимания не обратил, даже когда Ключ с груди его снимала, не шелохнулся. Глядел в потолок грязный, как манну небесную дожидался…

Подбадривая себя бесполезной болтовней, подступила я к черте Узнавания.

Против Правил, милашка, против Правил. Сомнения, столь мне несвойственные, терзали меня. Фактически я — все еще Объект и Отпустить себя — снова устроить революцию в потоке «Времени перемен». Розалинда — стрекоза двуличная в отчет впишет 10-и минутную задержку восприятия личности Объекта в точке фактического нахождения. Снова неисправность датчиков движения? Могло прокатить единожды, второй раз — уже система. Свое мнение Магистру сообщит? Впишет и сообщит… можно и не сомневаться…

Да и цель по существу — мизерна! Боязнь испортить кожу на ручках — уж чересчур по-женски… Хотя ручки-то свои — не чужие…

Может быть, Святого попросить? Дедуля, приложи ручку, ослобони, за ради Вседержителя. И слезу пустить по щеке, крупную… смешно. Смешно!!

— Больно тебе, милая? — старческие трясущиеся руки потянули за предмет пытки осторожно.

Я молчу. Лишь бы не передумал Святой отшельник. А руки мягкие, будто у младенца. Воистину, от младости до старости — один шаг.

— Ты все взяла, что хотела, милая?

Что сказать? Взяла, конечно. Еще вчера ночью. Ключ — Воссиян будь во мраке — на груди моей, меж двух упругих холмиков невидимых, невидимый покоится. Спокойно лежит, потому, как я велела ему спокойно лежать.

— Тогда иди, милая, не задерживайся.

Хорошо сказал Святой Иов. Только идти некуда. За дверью слуги Вседержителя Иеронима крови алчут. Открыть, конечно, не решатся — нарушить схиму Святого Иова — проступок тяжелейший. Да и за древностью лет никто не помнит кодовую комбинацию. Если, конечно, у них нет на вооружении человека с моим уровнем подготовки. А такую, как ты, милашка, еще поискать!

Возгордившись, не заметила, что старец оттеснил меня в самый угол и так ткнул в бок, что кубарем покатилась. Вот змея двухвостая! Не смотри, что на ладан дышит…

А голос старый дребезжал во след мекая и задыхаясь:

— И появится во тьме дева светлая, необычная… глаз за глазом у неё, волос за волосом, душа за душой. И повесит она Ключ — Воссиян будь во мраке — грудь за грудь, и исчезнет она во мраке ночь за ночь…

Голос Святого Иова, старого отшельника удалялся, и пришлось мне сообразить, что качусь я к стенке что-то уж очень долго…. Да и качусь ли?

Резкий запах фекалий, смешанный с едким ароматом примитивного антисептика, и липкие стенки, царапающие бока, подсказали, что путь мой пролегает по каналу малоприятному во всех отношениях. Добро, что всякое действие приходит к завершению — канализация закончилась, одарив на прощание шматком неведомой субстанции. Порты холщевые и рубаха надулись пустотой, мраком неизведанным, глубоким и нескончаемым.

— Иеро-ни-им Вседер-жи-итель!

Время, проведенное в Бернагонском монастыре, не прошло понапрасну. Помимо Ключа уношу с собой пару молитв на все случаи жизни.

Магистр Эрг Джан Нэш не обманул моих ожиданий. Расположившись у самой пасти разъяренного хищника, он терпеливо ждал моего появления. Мой приход, лишенный всякого изящества, похожий больше на явление сумасшедшего ассенизатора, не вверг его в изумление и не застал врасплох. В обязанности Магистра входит непробиваемая невозмутимость. Он остановил мое хаотичное передвижение крепким захватом стальных пальцев и спросил холодно:

— Тебе нечего сказать, Федра?

Ах, черные смоляные кудри и задумчивый взгляд темных глаз! Увидеть все это один лишь раз — и умереть не встать! Да вот беда, я все еще за чертой Узнавания. И характер у меня по-прежнему скверный.

— Пожалуй, я предъявлю свое неудовольствие Доку. Пытаясь достичь идентичности, он перестарался. — Я сбросила осточертевшие подштанники. — Эта штука, — я повиляла бедрами, — растерла мне ноги. Правда, проста в обращении и с гигиенической точки не обременительна… но ощущать все время, что-то колотящееся чуть не по коленям, ужасно.

Взгляд Джан Нэша, казалось, заморозился на моих гениталиях. Мое нежелание признаваться в своих ошибках приводит Эрга в состояние тихого бешенства. Наконец Магистр, справившись со своим гневом, приобрел способность изъясняться. Благоразумно решив оставить мою выходку без внимания, он спросил:

— Ключ у тебя, Федра?

— Да, Магистр, среди моих природных холмов. Как только я переступлю черту Узнавания, вы увидите.

— Ты нарушила Правила, Федра. Не покинула предоставленное тебе тело в назначенный час.

Что я могла сказать в оправданье? Будто не смогла оставить чистого юношу один на один с похотливыми руками благочестивого монаха? Или, что не смогла подготовиться к Переходу вовремя? Обе версии имели изъяны. В первом случае Магистр мог смело говорить о моей психологической неподготовленности, во втором речь шла и вовсе о моей профессиональной пригодности. Истина, как всегда, была посредине. Внимательно прислушавшись к себе, я сделала выбор, в результате которого мы пришли к данной ситуации. Объяснить этого было невозможно, поэтому я пожала плечами:

— Вы можете наказать меня прямо сейчас.

Я взглянула на блестящий оскал зубов хищника почти с любовью. Как всегда по завершению Внедрения, меня переполняла меланхолия; хотелось покончить с никчемной жизнью немедленно — синдром Возвращения. Мы оба знали об этом: Магистр в теории, а я — на своей шкуре.

Джан Нэш крепко взял мою руку.

— Что мне делать с послушником, Федра? Жизнь его прервалась по всем канонам сегодня, в зубах этого четвероногого людоеда.

— Розалинда привирает в последнее время, — буркнула я недовольно. — К вашему сведению, они собирались исполосовать паренька кнутами.

— «Мастера» заплечных дел в монастыре высокого уровня, когда его бросили в клетку к тигру, он был бы еще жив. — Магистр небрежно пожал плечами. — Розалинда сказала тебе правду: он должен был умереть от зубов хищника.

Его рука привычно обхватила мой все еще по-мужски угловатый торс, заключая в кольцо из рук.

— Меня удивляет другое, — его голос звучал у самого моего лица, — как Розалинда посмела рассказать тебе «спиральную» историю объекта?

Слабость охватила все мое тело. Прерывание Внедрения без Перехода — процедура весьма неприятная, болезненная и без участия Магистра неосуществимая. Поэтому сердить его — последнее дело. И все же я не могла не ответить:

— Потому что даже искусственный интеллект понимает (в отличие от тупоголовых Магистров Быстрой Руки!): посылать Агентов в неведомое — все равно, что посылать слепого в Скалистые горы.

Конечно, он мне возразил. Возражения его соответствовали Правилам и сводились, по сути, к простой формулировке: «меньше знаешь — лучше спишь».

Но что значили теперь его слова? — вереница звуков, превратившаяся в нескончаемый комариный писк…