Время перемен

Евдокия Краснопеева (2024)

Время перемен — весёлое время, богатое событиями. А как жить, если «Время перемен» — твоя судьба? И можно ли так жить? Агент Четвертой Ступени Федра дОр и Магистр Быстрой Руки Джан Нэш найдут ответы на эти вопросы.

Глава 15

Джан Нэш остановил свой биль, не доезжая Лаборатории Экспериментального Пространства (ЛЭП). Он наблюдал за происходящим в зале Заключенных издалека, настроив свой лэптоп на нужную частоту вещания. Втрое увеличив изображение на экране, он мог пересчитать все морщины на лице старого Инъяса. Но не согбенный «перст правосудия» занимал внимание Магистра. Он наблюдал за Федрой… и снова наполнялся раздражением. Переменчивая игра чувств на подвижном лице была не пригодна к фиксации, а непостоянство жестов было очевидным, как будто наблюдаешь за ребенком, еще не сформировавшим свою манеру поведения. Он не мог с точностью определить, что ощущает его поднадзорный Агент в текущий момент времени. А он должен это понимать, просто обязан! — не даром же он носит высокий титул Магистра. Он должен понимать эту женщину и должен уметь предопределять её поступки.

Эрг вновь всмотрелся в экран лэптопа, призывая весь свой многолетний опыт открытого наружного анализа на помощь. В школе прикладной психологии в этой дисциплине ему не было равных. Отрешиться от осознания конкретности исследуемого объекта и вести беспристрастный анализ…

Вот этот мимолетный жест — кончиками пальцев за локоть послушника. Легкий до того, что мальчишка его не почувствовал… говорит о её беспокойстве.

Внезапная ехидная усмешка и жесткая складка у рта? И тут же почти не уловимый переход к восторгу, с сиянием в серебристых очах… говорят, что пацан ей не безразличен.

А вот это спокойствие, почти безразличие и… умиротворенность? Говорят, что решение принято.

«Для того, чтобы это определить, не нужно быть Магистром. Ты должен знать, ЧТО она готова предпринять», — жестко сказал себе Джан Нэш.

Он не мог. Он всегда терялся от её живости, непредсказуемости, порой сам совершая в ответ далекие от совершенства поступки. Федра дОр ставила под сомнение его правомерность принадлежать к реестру Согласованных Быстрой Руки. И это выводило Эрга Джан Нэша из равновесия, столь необходимого при его занимаемой должности.

Магистр свирепо ударил по клавишам, отключая лэптоп. Что ж, он тоже принял решение — если понадобится жизнь никчёмного мальчишки, рука не дрогнет!

Джан Нэш ступил в зал Заключения с каменным лицом. Сейчас он узнает её решение и выдвинет своё, и никакой серебряный взгляд не помешает вершить Правосудие.

— Я хотела бы знать решение Прокуратора по поводу моего кадета, Магистр, — ровный, деловой тон — и ничего больше.

— Я решил не беспокоить мессира по столь незначительному поводу, Федра, — ответ в таком же стиле.

— Вы сознательно подвергаете неопытного юношу тяжкому испытанию, не имея на это никаких полномочий, подтверждённых Правилами или обеспеченных, хотя бы, устным распоряжением нашего руководителя?

— Слишком многословно и витиевато выражаешься, Федра. Полагаю, чтобы потянуть время. Поэтому отвечу кратко — ты права! — Он повернулся к управляющему. — Инъяс, необходимы две камеры на три дня… в одном Радиусе.

Тихий, смиренный возглас не дал ему закончить распоряжение:

— Магистр! Прошу меня простить, Магистр…

Джан Нэш резко повернулся на голос и не поверил своим глазам. Федра стояла перед ним, преклонив колено, как на Совете Соответствия, опустив голову вниз… Всей своей позой выражая покорность!

*** — Всему виной мой скверный характер, я не должна была вам противоречить… — мекала я благообразной овцой, теша его самолюбие.

Говорила неторопливо, с чувством в голосе, давая возможность своему начальнику насладиться моментом в полной мере. И всё равно — пауза затягивалась! Мне пришлось даже вздохнуть потрясенно… несколько раз, с придыханием и дрожанием губ.

Иероним Вседержитель! Неужто и это его не проймет? Придётся пускать слезу?.. Даже для толстокожего Магистра это было бы чересчур мелодраматично… Тут я сообразила, что он просто не в состоянии поверить в происшедшее. Следует немножечко помолчать, подождать, когда до него дойдёт. Как до утки на седьмые сутки!

Сейчас все придет в норму, я это знаю. Ведь я даю возможность отступить от намерений, как ни крути, противоПравных. Я скосила глаза в сторону и остолбенела… Нет… сейчас всё пойдет прахом! Светлый отрок летел к нашей мизансцене на всех парусах, и губы его шевелились. Я прекрасно знала, что он собирается проорать прямо в окаянные очи Магистра.

«Встань, Федра! Не смей унижаться!» — ни больше, ни меньше. Именно это собирается выплеснуть мой новоявленный защитник. Пришлось театрально раскинуть руки и въехать послушнику под дых. Он гукнул и грохнулся на колени рядом со мной, пытаясь отдышаться. «Картина маслом» от этого только выиграла — уже два покаянных грешника у стоп всесильного Магистра. Довольно ему?

— Хочешь сказать, готова говорить о танцовщице?

Наконец-то у него прорезался голос!

— Да, Магистр. От макушки вплоть до любимых ею трусиков розового кружева, — я подняла лицо, выдавая ангельски чистый взгляд.

Красивые твердые губы Магистра дрогнули в улыбке, он наклонился к моему ждущему лицу и прошептал:

— Филиция-Феклиста не носила никаких трусиков, никогда. Она считала их обременительным аксессуаром, отнимающим время в самые волнующие моменты жизни.

— Теперь будет носить, — так же шепотом уверила я. — Кружевные розочки по всему полю изделия — белые, черные и даже зелёные.

— Если ты думаешь, что я не отправил бы мальчишку в камеру, ты — ошибаешься.

Если бы я так думала, то и не стояла бы здесь в позе кающейся Серпионы, хотелось мне сказать, но я благоразумно промолчала. Лишь выдохнула тихо, чтобы тепло моего дыхания ненавязчиво коснулось щек моего оппонента. «Тепло доверия» — именно так называется маневр межличностного общения, которым я воспользовалась — идеально подходило к нашей мизансцене. Ведь мы шептались, едва не касаясь друг друга носами, как два воркующих голубка. Поза, которая может завести нас с Магистром неизвестно куда…

Наверное, он тоже так подумал — резко выпрямился и произнес железно:

— Тебе повезло. Я удовлетворен. Ты свободна, Федра. И твой никчёмный кадет тоже.

Мы возвращались в Подразделение, молча. Теодор сидел нахохлившись, представляя собой увеличенную копию взъерошенного после хорошей трепки воробья. У меня тоже не было особого желания общаться. Что ни говори, спектакль, разыгранный перед Магистром, потребовал от меня гораздо больше усилий, чем я предполагала. Хоть и добилась своей цели, настроение у меня было паршивое, и я не собиралась этого скрывать.

Однако мой парень пыхтел, как чайник и становилось очевидным, что разговора не избежать. Тео решился, когда биль приземлился на полянке перед нашим жилым отсеком.

— Зачем ты остановила меня?

— Пораскинь мозгами, — грубо оборвала я отрока, надеясь, что он обидится и заткнется.

— Зачем ты остановила меня! Я бы полез в эту мерзкую кашу, не испугался.

— Тео, поверь мне, я поступила правильно. Магистр не хотел никаких трагедий…

— Он хотел унизить тебя! — неожиданно горячо перебил меня послушник.

Я увидела в его глазах неистребимый юношеский максимализм — когда белое — это белое, а черное — черное. Возможно, присущий и мне когда-то?.. Да, полно! Была ли у меня такая чистота помыслов и непримиримость, такая вера в справедливость? Хоть когда-то? Я заставила себя улыбнуться:

— Да что ты, малый! Разве возможно унизить меня? Даже если мне пришлось бы ползать перед ним на брюхе, он и тогда не смог бы похвастать этим. Да он этого и не добивался. Он просто хотел небольшой демонстрации покорности.

— И ты её с блеском предъявила! — не унимался мальчишка в своем праведном гневе.

Интересно, как бы он запел, узнав о моих колебаниях перед спектаклем? Ведь был момент, признайся Федра, хотела упечь паршивца в Литаргию.

— И потом! — уже во всё горло орал мой послушник. — Ты не имела право решать за меня! Ты слишком самонадеянна, Федра!

Иероним Вседержитель! Как патетично…правда, с душком-с! Попахивает тривиальной семейной сценой. На любовников мы не тянем… Тогда, конфликт поколений — отцы и дети!

— Лучше быть самонадеянной, чем глупой. Ты не мог пройти это испытание. Я выбрала наиболее рациональный вариант развития событий — быстрый и безопасный. И если ты — (маленькая, вонючая блоха!) — скажешь мне ещё хоть слово… Клянусь, ты пожалеешь об этом.

Это была наша первая серьёзная размолвка. И, конечно, я первая протянула руку дружбы, как более старший и мудрый товарищ.

— Ты действительно решился на Вынужденное Бездействие? — я обняла мальчишку за плечи.

— Да.

— Спасибо. — Он немного расслабился в моих объятьях, и я сочла возможным усмехнуться. — Совсем недавно ты был в восторге от Магистра.

— Слишком он злорадствовал, когда ты перед ним пресмыкалась, — буркнул Теодор уже не так запальчиво.

— Он — человек, со всеми присущими человеческими слабостями.

— Ты его оправдываешь, Федра?! — казалось, мальчишка сейчас свалится со скамьи от потрясения.

— Ты должен научиться понимать скрытые мотивы, приводящие к тем или иным поступкам, Тео. Эмоции — чувства, тайные или явные — заставляют людей действовать. Я могу простить Джан Нэша, потому что понимаю его чувства. Я вижу, в чем он слаб, и прощаю, потому что я — сильнее.

Толкуя нравственные сентенции, внутренне усмехнулась. Милашка, не мешало бы добавить: все, что ты готова простить Эргу — человеку, не извиняет Магистра Быстрой Руки ни в коей мере. И мера эта будет определена в точности! Только, зачем об этом знать светлому отроку? Я не собираюсь проецировать на его жизнь свои нравственные параметры. Рамки своего поведения определит сам — в процессе обрастания жизненным опытом, который, как известно богат шишками и кривыми дорогами. Могу только посоветовать:

— Если хочешь стать хорошим Агентом, научись сдерживать свои душевные порывы.

Воцарилась тишина — послушник переваривал услышанное, потом лукавая улыбка осветила его мордашку:

— Ты врешь, Федра. Я заметил, ты довольно редко сдерживаешь свои эмоции, а ты — хороший Агент.

— Поверь мне, — я смеялась. — Я сдерживаю свои эмоции гораздо чаще, чем мне хотелось бы.

— Чем ты ему ответишь?

Похоже, мы с пареньком пришли к пониманию — он не поверил моей теории о всепрощении. Осталось просветить его, что настоящий Агент вообще не имеет никаких моральных принципов в своем багаже, а имеет только твердое убеждение, что он может себе позволить, а что — нет. А вот такие речи — как раз то, что я не могу себе позволить.

Я похлопала парня по плечу и направилась к дому:

— Ничем, Тео, — ответила я на его вопрос. — Я предоставлю это право тебе. Когда ты станешь хорошим Агентом, сам решишь, что с ним сделать.

— Хорошо, — засиял мой кадет, как новенький талан.

Молодец, милашка! Ты только что дала парнишке ещё один стимул для интенсивных занятий.