Лицо со шрамом

Ана Бозина (2024)

Элизабет привыкла к своему одиночеству, ведь только так она может скрыться от мрачного прошлого. Но всё меняется, когда случай сводит её с опасным незнакомцем. Он спасает ей жизнь, и теперь Элизабет в долгу перед ним. И пусть ей удается сменить имя и город, однажды в её дверь постучат, чтобы предъявить счет. В одно мгновение Чезаре теряет всё, что когда-либо имел: бизнес, положение, семью. Его существование отныне напоминает Ад — пропитанный запахами пороха и пролитой крови. Он заплатил слишком высокую цену за свою слабость и теперь жаждет возмездия. И только Элизабет может помочь ему свершить свою месть, даже если на кону стоит её собственная жизнь!

Глава 5: На взводе

Год назад пределом моих мечтаний была работа в престижной газете. Хотелось бы сказать, что мечты сбылись, но, увы. В ближайшей перспективе меня ожидает одиночество, работа хуже предыдущей и встречи с маньяком-улыбакой, и он по какой-то странной прихоти судьбы, имеет право стрелять в людей.

В забегаловке играла песня Соломона Берка «Плачься мне», а наш недалекий повар Скотт выплясывал нечто, напоминающую румбу на электрическом стуле. Как хорошо, что это зрелище доступно только мне с Марлой, которая наконец-то оторвала телефон от уха. Я подпевала песне, испытывая странное чувство удовлетворения. Несмотря ни на что, жизнь продолжалась.

Утренняя толпа, стремящаяся закинуть в себя как можно больше нездоровой пищи перед работой разошлась. Я с особым усердием начищала керамические кружки, потому что посудомойка сломалась. Кажется, я сбилась со счета, когда звякнул дверной колокольчик, оповещая о новом посетителе. Марла кружила между столиками, протирая их от масленных пятен. Что ж, я не буду против, напарница займется гостем вместо меня.

Она поняла мой замысел и недовольно скривилась, хотя мы обе прекрасно знали о грядущем реванше. Стоило ее телефону зазвонить, как Марла отправлялась в альтернативную вселенную, в которой не было никаких клиентов, с которыми бы я не справилась самостоятельно.

Краем уха я слышала, как они тихо переговаривались, не проявляя особой заинтересованности в голосах. Марла приняла заказ у клиента, напоминающего «йети», только тот не рычал. Этот тип был с темной густой бородой и косматыми волосами, выглядывающими из-под бейсболки, которую, он похоже, носил еще со времен динозавров. Его рабочая куртка тоже явно пережила несколько ледниковых периодов.

Марла с раздражением шлепнула лист заказа передо мной.

— Что? — спросила я, делая вид, что ничего не понимаю, — «йети» заказал вырезку из мамонта на обед?

— Странный он, — она покосилась в его сторону, — будто встал с утра, но проснуться забыл. Сказала ему, что подойду через пару минут, когда он наконец определится с заказом.

— Не удивительно, — заметила я, возвращаясь к своим кружкам. — В этом городе даже смерть от скуки помрет.

Меня поглотила рутина дел, в которых мозг предпочитал не участвовать. Я драила столешницу, раскладывала вилки отдельно от ложек, наполняла солонки, когда вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Это было то самое ощущение, когда кто-то вот-вот просверлит в тебе дыру. У меня засосало под ложечкой, все мышцы напряглись, и я поняла, что что-то не так. Я сделала паузу, пытаясь оглядеться.

Рука замерла над солонкой, глаза медленно окинули взглядом забегаловку. Негромкая музыка с кухни и тихое жужжание потолочных вентиляторов были обыденностью. Но это ощущение… реальное, осязаемое, как дуло копа, которое упиралось мне в висок на свадьбе Лукрецци. Я бросила взгляд на окна — за ними набежали тучи, улица казалась пустынной, впрочем как и всегда. Спина покрылась холодным потом, пока сердце решало, остановиться ли от ужаса или забиться на пределе.

Повернувшись к залу, я заметила, что Марла сидела в самом дальнем углу, тыкаясь в телефон. Тени от столов и стульев сливались в единый черный силуэт. Ощущение чужого взгляда не отпускало. Я сделала шаг в сторону, пытаясь незаметно осмотреть каждый угол. Хлопнула дверь. Там за столиком, где сидел «йети» стало пусто. Каждый нерв в теле натянулся, как струна. Сглотнув ком в горле, я пыталась справиться с внезапной волной паники, ноги словно приклеились к полу. Черт, пора завязывать с вечерними просмотрами триллеров на Netflix. Возможно, это просто случайный взгляд, ничего особенного! Но внутренний голос подсказывал, что что-то не так.

— Марла, — тихо позвала я, — ты видела того «йети», который сидел у окна?

Она бросила быстрый взгляд на то место, где он недавно сидел, и нахмурилась.

— Да, он что свалил, не заплатив?

Ее лицо побагровело. С чаевыми всегда были проблемы, и не хотелось оплачивать заказ за беглеца. Я подошла к столику. На краю лежала стопка использованных салфеток, а рядом с ней — чашка с недопитым кофе. Она стояла криво, прямо на салфетках, как будто ее оставили в спешке. Мой взгляд упал на две смятые двадцатки, неровной кучкой лежащие в центре стола; денег было слишком много для оплаты заказа. Я осторожно протянула руку, чувствуя, как пальцы слегка дрожат. Коснувшись денег, я ощутила тепло, оставшееся от «йети».

Еще один тихий звонок колокольчика — кто-то вошел в кафе. Я подняла голову и увидела того, кого хотела видеть меньше всего. Он уверенно направлялся к привычному столику, считая его своим. Смяв деньги и рассержено запихнув их в карман фартука, я направилась прямиком к Дрейку.

— Уилл, ты как всегда улыбаешься, — недовольно сказала я, встав напротив него, скрестив руки на груди, чтобы случайно не придушить его в порыве «радости». С момента нашего знакомства я, мягко говоря, не взлюбила этого человека. Дрейк напоминал американского психопата: идеально уложенные волосы, безукоризненно выглаженные рубашки, на которые больно смотреть из-за слепящей белизны. А его улыбка — сущий кошмар! Непонятно, то ли у него челюсть парализована, то ли он собирается устроить кровавую баню в стиле Джона Уика. Жуткий до чертиков, Дрейк был моей проблемой каждый божий день.

Уилл вытянул крепкие, накаченные ноги в своих дорогих туфлях прямо передо мной. Приклеенная ухмылка заиграла пятьюдесятью оттенками жути. Не долго думая, Дрейк сложил руки на груди, хвастаясь бицепсами и накачанными сиськами.

— Знаешь, у меня есть действенный рецепт хорошего настроения. Если будешь хорошей девочкой, поделюсь с тобой, — его голос прозвучал с нотками сарказма, хотя от его взгляда в этот момент по спине пробежал табун мурашек.

Я прищурилась, стараясь не выдать вскипевшее раздражение.

— Если будешь хорошим мальчиком, не плюну тебе в твой кофе! — Я бросила эту фразу, как топор войны, намереваясь пошатнуть его самодовольство.

На пару секунд Дрейк завис. Маска улыбчивого парня слетела с его лица, и то, что я увидела, заставило меня напрячься. Его глаза сузились, в них мелькнул холодный блеск, как у чемпиона, который не привык, чтобы ему бросали вызов всякие неудачники вроде меня. Но с самообладанием у него проблем не имелось, он быстренько вернул на лицо свою обычную ухмылку.

— Отлупишь с утра какого-нибудь хмыря, день сразу лучше становится! — самодовольно заявил он, вновь выставив напоказ свои мускулы.

Я сжала кулаки, делая шаг вперед, внутри закипел гнев.

— Прекрасно, у меня как раз один такой не примете есть, — прошипела я, не давая голосу дрогнуть.

Маршал Дрейк, как обычно, сохранял свою убийственно хладнокровную манеру. Он смахнул невидимую пылинку с бедра и перешел на шепот:

— Бесс, нападение на федерального маршала — уголовное преступление. Так что просто принеси мне черный кофе и да, плевать туда не обязательно!

Прежде чем я успела вскипеть окончательно, Уилл Дрейк убрал ноги с моего пути, намекая на то, чтобы я проваливала.

— В конце концов, если тебе не терпится обменяться со мной слюнной жидкостью, мы можем прибегнуть к более приятному способу, — бросил он мне в след, с фирменной ухмылкой.

— Марла! — заорала я, пытаясь не наброситься на этого хама, — возьми клиента на себя, если не хочешь оттирать его мозги от пола.

Она только и успела кивнуть, когда я вылетела из зала, оставив за собой шлейф пара, как у перегретого кофейника.

Пока Дрейк медленно потягивал свой кофе, в который я, к сожалению, не успела плюнуть, мне пришлось прятаться между плитой и холодильником, наблюдая за нелепыми танцами Скотта. О, Господи, Ад на земле реален! В наказание мне достался этот чокнутый маршал, нарушающий личные границы так же легко, как нелегалы пересекают границу Техаса. И все же, как бы сильно я не хотела подать жалобу на его неподобающее поведение, что-то удерживало меня от этого шага.

Вопреки всем его выходкам, которые в основном ограничивались словесными гадостями, я чувствовала себя в относительной безопасности. За этой напускной несерьезностью, я видела в нем стержень решимости защищать меня любой ценой. Хоть Дрейк и маскировался под бесконечными шутками и потоками сарказма, но кто знает, что скрывалось у него внутри?

«Цирковой клоун», — подсказало обиженное сознание, отчего я тихонько хихикнула.

Под конец напряженной смены, Марла передала мне небольшую записку, аккуратным красивым почерком на листочке выведено слово — «Бесс».

— Лежало на стойке.

Я удивленно посмотрела на клочок белоснежной бумаги. С большой неохотой, я развернула записку, но не успела прочитать содержимое. Марла нетерпеливо вздохнула, и склонившись ко мне ближе, прошептала с едва уловимой иронией в голосе:

— Твой Ромео в белой рубашке, — она театрально закатила глаза, — ходит сюда как по расписанию, сидит на одном и том же месте, чтобы видеть тебя. Абсолютно каждый день, без исключений, — ее голос понизился до шепота, — Не знаю что думать: это либо самый романтичный поступок в жизни ради женщины, либо чертово сталкерство.

Я промолчала, ведь не скажешь же ей:

«Ага, просто сюда могут ворваться куча мафиози и устроить массовую перестрелку из-за того, что я — ценный свидетель в громком деле о переделе сфер влияния между бандами, а Дрейк мой — телохранитель и его главная задача — сохранить голову на моих плечах как можно дольше, в идеале до слушаний.»

Представив, как она бы на это отреагировала, я чуть не фыркнула, так что пусть дает волю своей фантазии, думая что хочет.

***

В этом захолустье не было и намека на приличное жилье. На тихой, полупустой улице стоял маленький домик, который стал моим. Его стены, некогда окрашенные в яркий синий, выцвели и местами облупились, обнажая серые, потрепанные годами доски. Окна со ставнями, скрипели и днем, и ночью. Сейчас под холодными порывами ветра, они угрюмо смотрели на меня. Кое-где разросся мох, кустарники облепили стены, подчеркивая атмосферу запустения. Тени деревьев, окруживших дом, падали на него, придавая мрачный вид.

Я медленно поднималась по крутым ступеням, ведущим ко входной двери, мечтая поскорее оказаться внутри и избавиться от тревожного чувства, что кто-то следит за мной. Внезапно, после обеда, разразилась буря, и городские службы настоятельно просили оставаться дома и не высовываться на улицу. Далекий гром раскатистым эхом раздавался в небе, обещая веселую ночку.

Далеко за полночь, в каком-то полудреме, я внезапно услышала звон разбитого стекла. Не понимая, был ли это сон или реальность, я вскочила с кровати и накинула плед на плечи. Прохладный воздух стелился по полу из распахнутой двери гостиной, создавая жуткую атмосферу — как кадр из ужастика, где я главная неудачница, которую вот-вот убьют. Еще и белая занавеска зловеще колыхалась на сквозняке.

Ночь за окном заставила вглядываться и прислушиваться, сердце стучало так, будто кто-то наблюдает за мной из-за хитросплетения теней и мрака. «Это всего лишь мое воображение!» — повторяла я про себя, решительно отгоняя мысли о невидимом, но они снова проскользнули в мою голову. Мурашки забегали по коже.

Стараясь справиться с нарастающим беспокойством, я потянулась к выключателю, робко шагнув вперед. Под ногами захрустело стекло. Каким-то чудом я не порезала стопы, хотя осколки были повсюду. Голос разума вопил, требуя немедленно уносить ноги, но я проигнорировала его, стараясь мыслить рационально. Может, от сильного ветра ставни распахнулись и выбили стекла? В голове мелькнула мысль позвонить Дрейку, но я тут же отвергла её, понимая, что попросту создам еще один повод для глупых усмешек. Хотя, я уже начинала думать, что приму помощь от кого угодно, лишь бы не оказаться в «Очень страшное кино» в качестве мертвой героини.

Ветер продолжал бушевать. Я осторожно наклонилась чтобы собрать осколки, краем глаза следя за окном. Давящая тишина вокруг усиливала чувство опасности.

Сердце колотилось, а руки дрожали от напряжения, когда я вернулась в комнату, где тоскливо горела лампа. Вспомнив про записку, лежавшую на прикроватной тумбочке, покрытой пылью, я развернула листок. Если Дрейк решил перейти к романтическим посланиям, то, клянусь, утром я с удовольствием вылью кофе на его блестящую голову. Мыслено готовясь к потоку бреда, я быстро прочитала всего три слова:

«Ты должна мне»

Записка выпала из рук. Странное чувство охватило меня: радость смешалась с тревогой, но это ощущение быстро угасло. Замерев, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце, я пыталась найти объяснение, неужели это какая-то шутка?