На город опускается тень

Александр Белов (2024)

Ранним утром в городе, оставшемся без названия, ткань бытия дает крохотную трещинку, через которую в мир проникает магия. Старые ведьмы, откинув опостылевшие карты Таро, принимаются творить настоящую волшбу. Проклятия, неосторожно брошенные вслед, оборачиваются ужасающими последствиями. А ослабшие и всеми забытые твари снова выходят на охоту, ведомые голодом. Найдутся ли те, кто встанет на защиту обычных людей? Кто научит их пользоваться новоприобретенными силами, или они сами станут очередной жертвой? Скоро они поймут, что магия — совсем не та сказочная сила, о которой им рассказывали в детстве. И от их действий будет зависеть не только их жизнь, но судьба всей Вселенной.

Глава 16. Возмездие

Остаток дня Богдан боролся сразу с двумя демонами. Первый, в образе Галины Владимировны, посещал его мысли с ехидной улыбкой и взглядом, говорившем:"Вижу тебя насквозь". Как бы он не старался, этот демон приближался все ближе, заставляя Богдана прислушиваться к своей темной стороне. Второй — в виде вполне себе материального яблока, которое он зарекся есть до следующего утра. Работая по дому, он постоянно проходил мимо кухонного стола, каждый раз останавливаясь и борясь с искушением. В конце концов он схватил яблоко со стола и убрал в холодильник. Но это помогло ровно до того момента как он решил поужинать. Ужин начался с десерта.

А ночью ему вновь приснился кошмар. На этот раз Богдан был у себя дома, готовился ко сну, когда услышал со двора громкий скрежет. Осторожно выйдя на террасу он прислушался к ночной тишине. Будто издеваясь над ним, тишину ничто не нарушало. Но стоило только вернуться в дом и закрыть за собой дверь, как скрежет вновь раздался, при чем так близко, будто источник этого звука был прямо за дверью. Резко распахнув дверь, Богдан был готов увидеть все что угодно, но увидел лишь пустой двор. Вновь выйдя на террасу он прислушался к звенящей тишине. Сперва ему показалось, что собственное воображение играет с ним злую шутку, но затем Богдан понял, что действительно слышит шорох под собственными ногами. Вглядываясь в деревянный настил террасы и пытаясь разглядеть источник шума, Богдан дернулся, когда на смену шороху пришел тот самый громкий скрежет. На этот раз он понял, что звук идет изнутри террасы, в том месте где он совсем недавно заменил несколько половиц. Подойдя к этому месту, Богдан присел, положил ладонь на настил, и почувствовал сильную вибрацию, сопровождаемую тем самым скрежетом. Звук нарастал и вот по деревянному покрытию пошли трещины, будто неведомая сила распирала их изнутри. Отшатнувшись, Богдан сделал несколько шагов назад, но не сбежал в дом, останавливаемый собственным любопытством. Скрежет перерос в звук ломаемого дерева, терраса дрожала от ударов изнутри, трещины становились все больше, ширились в разные стороны, как вдруг все стихло. Еще с минуту Богдан стоял на месте ожидая продолжения, но ничего не происходило. Он сделал шаг к центру трещин, еще один, заметил, что в месте, куда приходилась большая часть ударов, половицы разошлись так сильно, что можно было заглянуть внутрь террасы. Присев Богдан наклонился вперед пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте, и в этот момент страшный удар, сотрясший, наверное, весь дом, в конец разворотил настил террасы. Богдана опрокинуло на спину, он попытался было отползти, но серая в ночной темноте рука, вырвавшаяся снизу, схватила его за ногу и потянула вниз, в провал, во тьму. Богдан задергал ногами, сбрасывая цепкую хватку. Кричать почему-то не получалось, и он только хватал воздух ртом, не в силах совладать с собственной паникой. Наконец, вырвавшись, он смог отползти назад, но это не спасло его от мертвенно бледной соседки, пропавшей несколько дней назад. Она неестественно быстро проползла на скрюченных руках, нависла над ним, приблизившись к его лицу собственным, искаженным последней мукой и с пустыми глазницами. Последнее, что запомнил Богдан перед тем, как проснуться, был приближающийся оскал мертвеца и тьма.

Одеяло взметнулось вверх, а по комнате, отражаясь от стен, разнесся крик. Богдан подскочил с кровати и забегал по комнате натирая лицо, пытаясь прогнать ощущение того, как гнилые зубы смыкаются на лице. Наконец, совладав с собой, Богдан остановился, вот только чувство тревоги не покидало его. Что-то на грани сознания не давало успокоиться окончательно.

Сделав несколько шагов по комнате, Богдан вдруг понял, что не давало ему покоя — чем ближе он подходил к шкафу, стоявшему в углу, тем отчетливее слышался запах гнилой плоти. Не выдержав, Богдан подскочил к шкафу и резко открыл дверцу, собираясь издать воинственный крик, должный внушить страх врагу и смелость ему самому. Однако крик, вырвавшийся из его горла, вряд ли можно было назвать воинственным. Скорее он походил на вопль ужаса, которым и являлся. И причиной этому воплю был труп соседки, выпавший из шкафа на Богдана. Не ожидая такой находки, Богдан сперва обхватил тело несчастной, испачкав футболку в земле, которой было вымазано тело, и лишь поняв, что именно он держит, оттолкнул труп, отступая назад.

— Что? — прошептал Богдан, — Откуда? Как? Я же закопал тебя! Ты не можешь быть здесь! Никто не видел! Никто не знает!

Богдан сперва приблизился к телу, затем отшатнулся от него, прижавшись к стене, затем вновь подошел к телу, рассматривая в подробностях как изменилось тело за три дня нахождения в земле. И вновь отшатнулся, поняв, что точно такой же мертвец накинулся на него всего несколько минут назад во сне. Сделав несколько кругов по комнате, Богдан вышел, осторожно прошелся по дому, догадываясь, что все равно никого не встретит. И, наконец, дошел до кухни, где на столе увидел яблоко, завладевшее всем его вниманием. Пережитый страх дал о себе знать, и Богдан за минуту расправился с яблоком, не оставив от него ни косточки. Стоило проглотить последний кусочек, как к нему пришло осознание — никто кроме Галины Владимировны не мог этого сделать!

— Эта старая карга, знала все с самого начала, видела, как я закапывал тело в лесу и решила поиздеваться, — озвучил свои мысли Богдан, — а завтра утром позвонит в полицию и скажет, что труп у меня дома! Вот сука! Ну нет, завтра ты уже никуда позвонить не сможешь!

Поняв, что у него нет другого выбора, Богдан оделся, взял тот самый нож, и вышел в ночь, направляясь к дому своей пока еще живой соседки. Дорога не заняла много времени. Он шел практически бесшумно. Ни одно окно по пути не зажглось, а значит его никто не видел, ведь он умел скрываться в темноте ночи.

Дойдя до конца дороги, Богдан аккуратно приблизился к забору Галины Владимировны. Свет в доме был выключен, значит она уже спала, и все произойдет быстро. С этими мыслями он толкнул калитку, не ожидая, впрочем, что она будет открыта, однако та легко открылась, ни разу не скрипнув. Зайдя на участок, Богдан осмотрелся, в этой части он был достаточно просторным, но внимание его привлекли яблони, росшие сбоку от дома. Зная, что ему нужно проникнуть в дом, Богдан все же не смог сопротивляться неведомому влечению и прошел мимо главного входа направо, дойдя до трех яблонь. Богдан сперва коснулся шершавого ствола одной из них, а затем встал между деревьями, ощущая прилив сил, яблони словно наполняли его энергией и уверенностью в том, что он собирается делать. Богдан уже собирался развернуться, как вдруг резкая боль в затылке погасила его сознание и он упал на корни, уже таких любимых деревьев.

Он не знал, сколько прошло времени пока он был без сознания, но, кажется, не много, вокруг было все также темно.

— Очнулся? — послышался голос Галины Владимировны откуда-то сбоку.

— Что произошло? — плохо понимая, что происходит спросил Богдан.

— Эк я тебя приложила то! — забеспокоилась соседка. — Убивать ты меня пришел, да я тебя опередила.

Богдан понял, что продолжает лежать на корнях между тремя яблонями, с той лишь разницей, что сейчас эти самые корни обвивали его руки и ноги, не давая ни малейшего шанса на то, чтобы пошевелиться.

— Убивать? — попытался сделать удивленный голос Богдан, — выдумаете же такое, незачем мне вас убивать, Галина Владимировна, за яблоками я пришел, очень они мне сильно нравятся.

— Ну еще бы, — засмеялась старушка, — а не задумывался ты, почему они тебе так сильно нравятся?

— Сорт хороший, видимо, так вы же мне говорили, что еще и слова нужные знаете, — вспомнил Богдан, — вот, видите, работают слова ваши.

Галина Владимировна рассмеялась так громко и искренне, что Богдан даже понадеялся, что может кто из соседей услышат ее и придут. Но, конечно, никому не было до этого дела, если их вообще кто-нибудь слышал.

— Ой, рассмешил, — отсмеялась соседка, — слова, говоришь, работают? Всегда с вами, людьми, так, скажете что-нибудь, а о чем говорите понятия не имеете. Эти яблони растут на костях таких же как ты — убийц, не познавших наказания при жизни. Вот тебя к ним и манит.

— Каких убийц? — закричал на нее Богдан, пытаясь вызвать в ней сомнения, — да не убивал я никого, с чего вы это вообще взяли?

— Не убивал, говоришь? — склонила голову на бок соседка, — а труп в твоем доме говорит об обратном.

— Так это вы мне его в шкаф подкинули! — снова закричал Богдан, — это вы ее убили!

— Ну-ну, не нужно сейчас играть, нас ведь никто не слышит, так и врать незачем, — Галина Владимировна подошла к одной из яблонь, взялась за черенок лопаты, что была прислонена к стволу дерева, и опершись о нее, внимательно посмотрела на Богдана, который все еще пытался освободится от хватки корней.

— Что вам нужно, зачем вы это делаете? — заплетающимся языком поинтересовался Богдан.

— Зачем? — переспросила женщина, — наказ у меня такой, от той, кому служу. Давно уже Она мне его дала. Уж сколько лет прошло, а заклятия все держаться, да сильнее становятся последнее время. Ты этого может и не замечаешь, но что-то меняется в мире, и магия, что раньше лишь указывала путь, теперь творит его сама.

— Что за бред? Вы совсем чокнутая? Какая магия? — закричал на нее Богдан, — отпустите меня и забудем об этом! Я никому не расскажу, обещаю!

— Да как же я тебя отпущу, глупый? — усмехнулась женщина, — ты уже наполовину отдан, тебе и дороги-то назад нет, да и не было ее, как только ты в тот дом заехал.

— О чем вы? — тянул время Богдан, все еще пытаясь освободиться.

— Так заколдована земля под твоим домом, только такие как ты там и селятся, другим туда путь заказан, — пояснила соседка, — ну а уж я яблочками вашего брата кормлю, да яблонькам и скармливаю, все как мне заповедовали, никак иначе. Жаль только раньше не успела тебя спеленать, не думала, что ты так рано здесь промышлять начнешь.

— Рано? Да если б не ваши яблоки, я б и не начал может совсем! — не выдержав, закричал Богдан.

— Ну да, ну да, — покивала соседка, — восьмерых уже жизни лишил, а тут остановился бы?

— Как? Откуда вы знаете? — замер Богдан, не веря, что эта старуха с окраины знает о нем так много.

— Знаю, призвание у меня такое — знать, — просто ответила женщина.

Богдан взвыл, все еще пытаясь выбраться из ловушки, понимая, что сил на борьбу почти не осталось.

— Ну все, достаточно, ты, конечно, вон какой крепкий, но пора заканчивать, рассвет не за горами.

С этими словами Галина Владимировна подошла к Богдану и сильным резким движением, не свойственным для женской руки, опустила на его шею острие лопаты. Войдя будто в мягкую почву, перерезая артерии и вены, полотно лопаты скребнуло, задевая шейные позвонки. Сердце Богдана быстро выдавило из его тела остатки жизни вместе с кровью. Корни яблонь впитали ее, а затем разойдясь в стороны, позволили уже безжизненному телу провалиться вниз, туда, где они еще долгое время будут его медленно переваривать.

— Видать в мире действительно что-то серьезно изменилось, раз вы теперь так просто поглощаете дарованное, — задумчиво произнесла Галина Владимировна глядя на яблони, — что же дальше будет?