И тут пришла беда

Анастасия Уварова (2024)

После долгих лет, проведённых в солнечном Валиоре, Евсей возвращается на родину — в далёкую Белию, полную нежити и чудес, где обитают языческие боги. Он давно потерял веру в людей, и его спасение — в боге. Вместе с учителем он собирается нести слово Калоса в эти дикие земли… И всё шло хорошо, пока на языческом празднике учитель Евсея бесследно не исчез.

Глава 13

*

Капли воды медленно шлёпались вниз, разбиваясь о каменный пол. Тело мелко содрогалось от холода, пребольно ныли запястья — кажется, на них давило что-то тяжёлое, царапая кожу. Взгляд окидывал унылую картину — каменные голые стены, холодный неровный пол, от которого на коленях оставались синяки, железная тяжёлая дверь. От ближайшей стены тянулись цепи, оканчивающиеся кандалами, сомкнутыми на руках и лодыжках — вот почему было так больно… Ноги онемели до такой степени, что железо на них почти не ощущалось. Вот почему не текла по венам тягучая, разрушительная сила, вот почему она ещё не вырвала эти клятые цепи, почему её стражники ещё не валялись мёртвыми, с вырванными языками — за все их насмешки, за все унижения…

Хорошие кандалы, сделаны на славу — из руды, добытой в Мёртвой горе, что была трижды по три дней вымочена в мёртвой воде, трижды по семь дней укрыта косами мёртвых ведьм, трижды по двенадцать дней томилась она в холодной печи заброшенного дома, все жители которого давным-давно умерли от страшной лихорадки.

Если бы она по-прежнему служила ослабевшей, но не забытой Мерове, владычица зимы помогла бы ей скинуть оцепенение, победить колдовскую силу цепей, но Яра пятьдесят лет назад отказалась от этого служения. Она не жалела, ни капли, но иногда, когда становилось совсем невыносимо сидеть в тишине, нарушаемой лишь гулким стуком воды, она мысленно молилась своей старой госпоже. Мерова не отвечала — может, в своей ледяной крепости, откуда ей теперь можно было выходить лишь зимой, она не слышала её без многочисленных жертв, а может, просто не хотела помогать той, что отреклась от неё. Госпожа смерти предательства не прощала.

Тот, кто похитил её, был силён и опасен — она не почувствовала его, позволила погрузить себя в колдовской сон, уволочь из своего дома, из самого сердца леса, насквозь пропитанного её чарами. Он приходил к ней иногда — невысокий, полный, скрывающий своё лицо за странной заморской маской — снежно — белой, расписанной чёрными узорами. Он всегда стоял в тени, у самой двери, будто боялся, что она его узнает — ну, или не верил до конца, что кандалы способны сдержать её. Ведовская сила, что наполняла жилы этого мужчины, было немногим, но всё же слабее её. Он не мог похитить её без помощи волшебных вещей, думала она, не мог совладать с ней без помощи старых богов. Новые помогать бы ему не стали — Яра была у них на хорошем счету. Сам Больем — громовержец клялся, что не причинит вреда ей и её маленькой, бестолковой воспитаннице.

Но несмотря ни на что, Яра не зря слыла сильнейшей ведьмой во всей Белии. Потому, собрав все силы, она наконец прорвалась через смертное оцепенение кандалов, и сейчас её глазами глядели, её ушами слышали, её думами мыслили дорогая подруга Драга и маленькая Велимира — боги, девочка, как ты там одна без меня…

Такой прыти она сама от себя не ожидала — думала, придётся выбрать одну из них, но осилила сразу обеих, и невероятно собой гордилась. «Я чувствую толщу земли над собой, — передавала она, — из живых людей здесь, со мной, лишь десяток стражников, да тот самый колдун в маске. Он выспрашивает о старых богах, о том, как их пробудить. Он боится меня, я это чувствую, он не властен причинить мне вред. Не бойтесь за меня. Берегите себя. Я люблю вас!».