Секрет кладбищенского дуба

Елена Маркина (2024)

Майя Воробьёва ненавидит свою жизнь — абьюз, наркотики, грязь и бедность. Девушка совершает попытку уйти из жизни, но её спасает… ушедшая из жизни утопленница Кэт. Вместе подругам предстоит разобраться во многом: что произошло с пропавшей матерью Майи? почему девушка начала видеть нежить? как на самом деле погибла Кэт? а что на уме у Влады Морозовой — неформалки, ненавидящей Майю? А ведь никто из девушек не знает, что на каждую из них у Хранителя Дуба свои планы…

Глава 7

‒ Даша, это серьёзное дело, мы должны обсудить это по-нормальному…

‒ Влада! Это только мои проблемы! Это всё из-за меня, и только мне это расхлёбывать! Прошу, не вмешивайся в это!

‒ Мать-сыра Земля, не кричи. Ты сама не замечаешь, как сильно ты волнуешься…

Даша правда очень сильно волновалась. Одетая сейчас в свою розовую тёплую пижаму, она сидела на кровати съёжившись так, как будто в квартире стоял страшный мороз. Сердце её сходило с ума, ступни и кисти её круглых рук были ледяными. Время от времени она вздрагивала всем телом.

Влада стояла напротив неё и, закрыв глаза, массировала пальцами спинку носа. Нужно сохранять спокойствие. Нельзя поддаваться волнению сестры, напротив, нужно распространять на неё собственное спокойствие.

‒ Понимаешь, Влада, я это так не потому, что хочу тебя обидеть, ‒ тихо заговорила Даша после долгого молчания. ‒ Мне просто надоело, что все мои проблемы решаешь ты. Мне надоело перекладывать всю ответственность на тебя. Я хочу стать взрослее. Я хочу стать смелее. Мне надоело быть пугливой девочкой, которая не может дать отпор сама. Я правда хочу измениться.

‒ Милая, это реально прекрасно, я тебя в этом только поддерживаю, но что происходит сейчас, ‒ Влада сделала глубокий вдох, ‒ это не просто рядовая проблема. Это риск для жизни и здоровья, понимаешь?

‒ Понимаю…

Влада села перед сестрой на корточки, сложив на коленях свои татуированные руки, ‒ мать девушек, конечно, ожидала, что старшая дочь, поклонница «нестандартной» внешности, вернётся из другого города с новой татуировкой, но никак не думала, что «забитыми» окажутся оба «рукава». Теперь на правом плече Влада носила портрет княгини Ольги, имевшей очень суровое выражение лица; на левом плече сидел яркий птицеед вида Brachypelma smithi; левое предплечье было занято фантастической композицией из фей, парящих над лавандой. Впрочем, главным украшением была огромная, тянущаяся от локтя до кисти правой руки яркая огненная Жар-птица. Мастерски выполненная работа: эта была птица, исполненная динамики, находящаяся в стремительном полёте, словно сокол, атакующий добычу, каждое перо её было прорисовано в мельчайших деталях, отчего её хотелось касаться снова и снова, клюв птицы был раскрыт, будто она что-то смело и яростно кричала, глаза её отважно блестели, всё её тело горело. У Даши как-то получилось выудить, что Жар-птица эта посвящена особенному человеку в жизни в сестры, но Влада так и не созналась, какому именно. По сравнению с яркими руками девушки, на которые будто выплеснули всю палитру акварели, лицо её было совершенно голым, лишённым грамма косметики. При этом её мягкие кудрявые волосы по плечи, крашенные в яркий синий цвет, прекрасно сочетались с галереей на руках и делали девушку похожей на необычный волшебный одуванчик. Такой была Влада, которая теперь сидела, пытаясь заглянуть во влажные глаза сестры.

‒ Объясни по-нормальному, как всё было.

‒ Когда я бегала, мы встретились. Я предложила ей зайти в «Покофейничаем?». Это там, где недавно владелец пропал, я тебе рассказывала…

‒ Зачем? Даша, зачем? Зачем приглашать эту оборванку куда-то?

‒ Влада, не осуждай меня! Я не хочу быть человеком, который не умеет прощать людей из прошлого! Я не хочу держать злобу на людей! Я хочу быть великодушной по отношению ко всем! Я не хочу уподобляться своим обидчикам!..

‒ Всё, всё, прости меня, я поняла тебя, ‒ прервала её Влада и сделала глубокий вздох, в котором чувствовалось вынужденное смирение. ‒ Продолжай.

‒ Я купила себе и ей кофе. Мы сидели, говорили… Правда в какой-то момент что-то произошло. И она стала странной. Смотрела куда-то… не отвечала мне… Но я так и не поняла, что с ней произошло.

‒ Ты думаешь, она была под кайфом?

‒ Я не знаю. Но ещё мне показалось…

‒ Что показалось?

‒ Что она разговаривала сама с собой. Шёпотом.

‒ Под кайфом, ‒ Влада махнула рукой.

‒ Ну, не факт…

‒ Даша! Ты говоришь, что ты хочешь стать взрослее, ‒ Влада говорила с холодной серьёзностью. ‒ Но быть взрослой ‒ это значит думать в первую очередь о собственной безопасности, а не о каких-то эфемерных моральных принципах. Ты понимаешь, что эта девка могла выкинуть всё что угодно?

‒ Я… понимаешь, мне показалось, что она смотрит на меня как-то иначе. Я подумала, что она тоже могла измениться, ‒ девушка напряжённо вздохнула.

‒ Могла измениться? Даша, я понимаю, что ты сама хочешь измениться, но не равняй всех по себе. Какая разница, что тебе показалось? ‒ она взяла сестру за ледяные руки. ‒ Милая, она наркоманка. Она не может измениться. Один раз наркоман ‒ навсегда наркоман.

Даша на секунду заглянула Владе в лицо, но тут же опустила глаза, испугавшись строгости и уверенности во взгляде старшей сестры.

‒ Хорошо, ладно. Говори, что было дальше.

‒ После кафешки я продолжила бегать. Где-то через полчаса зашла в магазин, чтоб купить шоколадку и всякую ерунду. Потом я вернулась домой. Ты тогда ещё спала…

‒ Ближе к сути. Когда он тебе позвонил? Что конкретно сказал?

‒ Он позвонил, когда ты уже ушла. Сказал, что ищет Майю, что она сбежала, а какой-то его знакомый видел нас вместе. Тогда он припомнил тот случай, когда Майя пряталась тут от его побоев… Ты помнишь это?

‒ Конечно, помню. Как я могу забыть то, как это шавка использовала тебя, ставя под угрозу твою жизнь.

‒ Ладно, об этом мы поговорим потом… В общем он сказал, что я её якобы опять укрываю у себя дома. Начал угрожать, что придёт, взломает двери, всех тут убьёт и всё в таком духе… Он кричал жутко… Но он не говорил, что будет оставлять какие-то надписи на дверях!

‒ А зачем ему это говорить… И пока меня не было, никто не ломился сюда, в квартиру?

‒ Нет. Я не слышала ни единого звука!

‒ Но такую надпись невозможно сделать совершенно бесшумно. Наверняка ты просто переволновалась и поэтому стала невнимательной. ‒ Влада произнесла это слишком резко, поэтому добавила, как бы извиняясь. ‒ Только не думай, что я тебя осуждаю за это. Это нормально. Ладно… Что ты ему ответила?

‒ Я ответила, что Майи со мной нет, что мы правда виделись с ней в кафе, но потом сразу расстались. Я сказала ему правду и говорила с ним очень смело и уверенно! И ему мой тон явно не понравился!..

‒ Хорошо, хорошо… Но как нам теперь поступить с этой сраной надписью? ‒ Влада встала и начала ходить взад-вперёд по комнате, массируя пальцами спинку носа. ‒ Когда родители приедут, они обалдеют. Они напугаются. А мне так не хочется пугать маму.

‒ Попробуем стереть её?

‒ Ага. А потом что? Ты разве не хочешь подать в полицию на этого идиота? А это очень важная улика. Полиции плевать, что нам кто-то угрожает. Они на такое вообще реагировать не будут. Зато надпись ‒ это вандализм. ‒ Влада замолчала на некоторое время. ‒ С другой стороны… Полиция… Всё это дерьмо… Это может вылиться в долгие и серьёзные разбирательства. Опять большой стресс для мамы.

‒ И всё это из-за меня.

‒ Нет. Угомонись. Только себя не смей во всём этом обвинять, ‒ Влада остановилась и замолчала на какое-то время. ‒ Давай смоем это сами. Хотя бы попытаемся, чтобы слова стали не такими различимыми.

Девушки прочитали в интернете про разные средства, которыми можно оттереть аэрозольную краску, нашли всё необходимое в домашних ящиках и отправились испытывать свой план по отмывке двери и стен. Стояла полная тишина, будто весь подъезд вымер, и только их голоса отдавались мирным эхом. Даша, выговорившись сестре, стала ощущать себя в разы лучше: она почувствовала, как её заледеневшие сосуды начали наполняться тёплой кровью, как сердце начало биться в нормальном ритме, как облегчилось дыхание. Влада же сохраняла строгую серьёзность, которая была так ей присуща. Проблема пока ещё не решена, паниковать нельзя, но и расслабляться не стоит.

‒ Влада… спасибо, ‒ Даша мило улыбнулась сестре, ставя на пол ведро с водой. ‒ Правда спасибо.

‒ Да ладно. Благодарить будешь, когда мы ототрём эту хрень. А то ещё неизвестно, получится ли.

Когда с надписью было успешно покончено (на её полную оттирку ушло полтора часа) девушки с большим облегчением вернулись в квартиру. Теперь им предстояло понять, как действовать дальше.